Символы в рассказе А.П. Чехова Скрипка Ротшильда. Чеховские чтения. Рассказ Скрипка Ротшильда
 Скачать 19.79 Kb.
|
|
Символы в рассказе А.П. Чехова «Скрипка Ротшильда» В этом году одним из направлений итогового сочинения была тема дороги, как путешествия, жизненного пути. И мы обратились к рассказу А.П. Чехова «Скрипка Ротшильда». В рассказах Чехова его герои проходят разные пути, они либо пассивны, либо активны. Но все они интересные, необычайно разные. Чем же интересен рассказ «Скрипка Ротшильда»? Мы знакомимся с героями рассказа. Яков Иванов - гробовщик. “Уличное прозвище у него было почему-то Бронза”. Прозвище не случайно, за ним - напоминание о мрачноватой профессии героя, бронзовые надгробные памятники. Но не только. Душа Якова ожесточилась, покрылась бронзой: делать детские гробики - для него значит заниматься “чепухой”; и делал он их с презрением, он без всякой причины ненавидит и презирает “жидов”, особенно флейтиста Ротшильда; Яков с нетерпением ждёт смерти надзирателя, чтобы получить наконец-то доход, он забыл, что был у него когда-то ребёнок, “младенчик с белокурыми волосиками”; он искалечил жизнь своей жене Марфе. Он жалеет, что живет в маленьком городке с одними только стариками, которые редко умирают. Досада, и очень скверные дела. Символом ожесточения души Якова является железный аршин, которым он будет снимать мерку для гроба с ещё живой Марфы... Осталось человеческое и в Якове. Таким проявлением светлого, доброго в нём является любовь к музыке, к скрипке. Но опять же, говоря о скрипке, мы видим на первом месте слово доход. Можем ли мы сказать, что Яков любил скрипку? Или это все же доход? Образ печальной музыки возникает уже в начале рассказа, когда “плачет” флейта Ротшильда и бередит душу простого и грубого Якова. Скрипка играет в жизни Якова совершенно особую роль: “...он клал рядом с собой на постели скрипку и, когда всякая чепуха лезла в голову, трогал струны, скрипка в темноте издавала звук, и ему становилось легче”. А как он играл? Доставляла ли ему игра удовольствие «у него потело и багровело лицо; было жарко, пахло чесноком от духоты, скрипка взвизгивала, контрабас хрипел, флейта плакала» По описанию игры оркестра мало приятного. Скрипка для Якова - утешение, единственная отрада, он относится к ней как к ребёнку. Это трогательное отношение подтверждается и в сцене прощания героя с жизнью: Якову “не жалко было умирать, но как только дома он увидел скрипку, у него сжалось сердце и стало жалко. Скрипку нельзя взять с собой в могилу, и теперь она останется сиротой...” Жена Якова Марфа, на которую он не обращал внимания, “будто она была кошка или собака”, понимала эту привязанность: “...она всякий раз с благоговением вешала его скрипку на стену”. Благоговение – это церковное слово, оно обозначает глубокое почтение, любовь к мужу, всепрощение. Марфа верила и в любовь мужа. Марфа - труженица, страдалица, молчаливая, робкая, заботливая... Весь рассказ читается с надрывом, но сцена смерти Марфы - это сгусток боли. Описание её болезни и смерти начинается с точного указания дня и месяца, когда произошло несчастье: “Шестого мая прошлого года Марфа вдруг занемогла”. Только близкий к Марфе человек, запомнивший навсегда этот поворот в своей жизни, мог с такой точностью указать начало своей беды и своего позднего прозрения. «Захворал мой предмет, подруга жизни, всякому насекомому жить хочется», – говорит Яков о жене доктору. Он исполнил свой долг мужа, пытаясь проявить заботу о ней, но у Якова не получается, потому что душа уже мертвая. По приезде домой Марфа боится слышать слово убыток и боится лечь. А что же Яков? О чем он думает? Может, он вспоминает о своей жизни, о молодости? Жалеет жену? Нет. Он вспоминает о церковных праздниках и не потому, что он глубоко верующий человек, а потому что нельзя будет работать, то есть опять убыток. Гроб для Марфы Яков делал еще, когда она была жива. Память, душа оживёт и в Якове. « Его взяла тоска». Он вспомнил свою жизнь, пятьдесят два года, а жену так и не замечал, как будто она кошка или собака». «А вот широкая старая верба с громадным дуплом, а на ней вороньи гнёзда»... И вдруг в памяти Якова, как живой, вырос младенчик с белокурыми волосами и верба, про которую говорила Марфа. Да, это и есть та самая верба - зелёная, тихая, грустная... Как она постарела, бедная!” Невозможно не ощутить бережные, сочувственные интонации в голосе автора. Тихая, грустная верба - это же его, Якова, Марфа! Увидел Яков, что она бедная, что она постарела, что жизнь ушла... Бедная Марфа... Жизнь ушла, берёзовый и сосновый леса вырубили. Осталась лишь одна берёзка, “молоденькая и стройная, как барышня”. А дочери Якова и Марфы не суждено было вырасти, стать барышней-берёзкой. Не оставить после себя следа на земле, потомства, тех, кто вспомнит, -- Марфа и Яков не могли не горевать при этих мыслях. Марфа, жена Якова, беззащитное и забитое существо, которое он просто разучился замечать, как старую мебель в доме, своей смертью открывает ему глаза. Он вдруг впервые видит свою жену радостной: ведь смерть для нее — избавление от жизни. Смерть жены заставляет его задуматься о прошедшей жизни, и мысли его, такие тяжелые и неповоротливые, вращаются вокруг того, что доступно его пониманию: убытков и пользы, пользы и убытков... В несобственно-прямой речи, передающей мысли и ощущения Якова, чаще всего встречаются слова "убыток" и "польза" — 25 раз на сравнительно небольшом пространстве текста! Всю свою жизнь Бронза подсчитывал убытки, и во всем он видел убытки: в праздниках и выходных, в детских гробиках, в Марфе. Как бедны были его мысли, так и беден мир его чувств, если можно назвать миром одно-единственное, на все лады донимающее его чувство тоскливой злобы. Когда же приходит время задуматься о прошедшей жизни, то только убытки видит в ней Бронза и приходит к дикому, абсурдному выводу: «от жизни человеку — убыток, а от смерти — польза». Вывод абсурден, потому что бесчеловечен. Духовно воскресший Яков пересматривает всю свою жизнь. Он приходит к горестному выводу: прожил её без пользы, без удовольствия, в злобе, в ненависти. Жизнь прошла, а жизни – то и не было – ни радости, ни счастья, ни любви, ни тепла, ни даже достатка. Описываемые события происходят весной, в пасхальный период. Это не случайно: речь идёт о воскрешении человеческой души. Окончательно “бронзовые” одежды спадут с Якова перед смертью. “Яков вышел из избы и сел у порога, прижимая к груди скрипку... он заиграл, сам не зная что, но вышло жалобно и трогательно, и слёзы потекли у него по щекам. И чем крепче он думал, тем печальнее пела скрипка”. Символы — это детали, которые относятся к предметному миру произведения (портрету, интерьеру, пейзажу), но звучат особенно сильно и становятся смысловыми опорами текста. Скрипка — не только инструмент, который приносит Бронзе доход. Скрипка - это часть его души, в существовании которой он сам себе не признается и которую почувствовал в нем Ротшильд, это талант, человечность, чуткость — словом, то, что на протяжении всей жизни им самим загонялось в угол и втаптывалось в грязь. Но все это живет, и в самые тоскливые минуты Яков берет в руки скрипку. Оказывается, что эта игра на скрипке и была тем настоящим, мимо чего прошла жизнь. Не доходы и убытки, не гробы, а удивительная мелодия остается после Якова в этом мире. Мелодия, которая «жалобно и трогательно» спрашивает каждого: «Зачем на свете такой странный порядок, что жизнь, которая дается человеку только один раз, проходит без пользы?» Скрипка переходит к Ротшильду, которого Яков называл «пархатым» и «чесноком», а сейчас, перед смертью, назвал братом. Река в чеховском рассказе — это и река времени, которая заставляет Якова вспомнить то, что он, казалось, забыл навсегда: и старую вербу, и младенчика с белокурыми волосами, и свою молодость. Река — это и часть того мира, который у Чехова противопоставлен людской жизни. Люди не замечают его красоты или забывают о его существовании, как Яков Бронза, который сорок или пятьдесят лет не был на реке, или пытаются извлечь из него свою маленькую пользу: вырубить лес, распахать дуга, наложить и продать рыбы, развести гусей. Существует-то этот мир для того, чтобы человек подивился ему и поднялся до него, чтобы на прекрасной земле жили прекрасные люди, чтобы река, душа и скрипка говорили на одном языке. Край городка – символ черты, границы, переход с одного мира в другой «пошел по краю городу, куда глаза глядят». Яков уже многое понял и осознал, он близок к новой жизни, а значит, к новому миру. Тропинка – символ жизни. Надо жить, но как? Правильно ли прожил жизнь Яков? Верба – символ пробуждения природы. Это растение быстро реагирует на первые теплые солнечные деньки, его побеги начинают оживать, на них открываются пушистые почки. В рассказе это пробуждение человека к жизни. Именно увидев вербу, Яков начинает вспоминать свою жизнь и многое понимает. Береза — забота о новорожденных, о супружестве, о достойном провожании умерших, символ всей жизни человека, мудрость, «в ту пору стоял крупный березовый лес». А сейчас «на том берегу стоит одна маленькая березка, молоденькая, стройная, как барышня». Огромные стаи белых птиц – нереализованные желания, «на реке утки и гуси». Но в воображении Якова одно навстречу другому понеслись громадные стада белых гусей. Краснощекая дама – символ природного здоровья «видел, как из купальни вышла полная краснощекая дама, и подумал про нее: «Ишь ты, выдра!» У Якова много вопросов, но самое главное, что есть одно правильное решение: жить нужно без ненависти и злобы. Прозу Чехова можно назвать лирической в прямом смысле слова: она не столько рассказывает, сколько внушает. В свое время Ю. Айхенвальд заметил: "Чехова меньше чем кого-либо расскажешь: его надо читать". |