МУП Соучастие РЕФ. Соучастие в международном уголовном праве
 Скачать 50.55 Kb.
|
|
Министерство образования и науки Республики Казахстана Каспийский Университет Высшая школа права «Әділет»  РЕФЕРАТ по дисциплине ”Международное уголовное право” на тему: Соучастие в международном уголовном праве Выполнила: Дзейтова З.В. ЮП-16-2р Проверил: Тлешалиев Н.Д. Алматы 2018г. Содержание Введение 1. Понятие соучастия по международному уголовному праву 2. Виды соучастий 3. Формы соучастий в международном уголовном праве Заключение Список литературы Введение Возрастание внимания к проблеме соучастия в настоящее время не случайно. Так, продолжает расти число количество и разнообразие преступлений, совершаемых двумя и более лицами, заранее договорившимися об этом, либо вообще группами с различными вариантами организации деятельности, с высшей степенью опасности в виде транснациональной организованной преступности. Таким образом, институт соучастия требует пристального внимания как в национальном, так и международном уголовном праве. 1. Понятие соучастия по международному уголовному праву В международном уголовном праве просматривается тенденция движения от унитарной модели соучастия к дифференцированной. Устав Нюрнбергского трибунала (ст. 6) и Устав Токийского трибунала (ст. 5) содержат архаичные нормы о соучастии, в соответствии с которыми уже факт участия в "общем плане или заговоре" в целях ведения агрессивной войны признается преступлением. "Нюрнбергские принципы", разработанные Комиссией международного права, признавали, что факт соучастия в совершении преступления против международного права сам по себе является преступлением против международного права. В новейшее время унитарная модель соучастия подвергалась пересмотру как в документах Комиссии международного права, так и в уставах трибуналов. Так, Международный трибунал по бывшей Югославии воспринял выраженную дифференцированную модель соучастия: "Лицо, которое планирует, подстрекает, организует, совершает или иным образом содействует планированию, подготовке или совершению преступления... подлежит индивидуальной ответственности за преступление" (п. 1 ст. 7 Устава МБТЮ). В соответствии с таким подходом в своих решениях МТБЮ при оценке степени вины преданных суду лиц подверг серьезному анализу степень вины каждого соучастника[4]. Аналогичную позицию в своих решениях выразил и Международный трибунал по Руанде[5]. Вместе с тем А. Кассезе полагал, что решения трибуналов находятся между двумя обозначенными позициями (по меньшей мере при решении вопроса о назначении наказания). Данное обстоятельство, по его мнению, предопределяется двумя факторами: отсутствием какой бы то ни было согласованной шкалы штрафов (дифференциации наказания в зависимости от вида соучастия) и общим характером международного уголовного права, а именно его еще рудиментарной природой и вытекающими отсюда недостатками. Следствием этого в практике трибуналов является лишь номинальное разграничение соучастников по видам. Однако такое деление отвечает исключительно самоцели их классификации и, по мнению автора, не влечет очевидной дифференциации в назначении наказания. 2. Виды преступности Институт соучастия в преступлении хорошо знаком международному уголовному праву. Так, в силу ч. 3 ст. 25 Римского Статута, для соучастия в преступлении характерны следующие признаки: а) лицо "совместно с другим лицом" совершает преступление или покушение на преступление; б) при совершении преступления группой лиц они действуют "с общей целью"; в) лицо осознает "умысел группы" на совершение конкретного преступления. Международно-правовые акты обычно не выделяют отдельных видов соучастников – в них чаще указывается, что ответственности подлежит любое лицо, которое "принимает участие в качестве сообщника любого лица, которое совершает или пытается совершить" преступление (п. "b" ч. 2 ст. 1 Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г.); либо просто "является соучастником лица", совершающего деяние или покушение на деяние (п. "b" ст. 1 Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.) Более поздние акты международного уголовного права более конкретно говорят о допускаемых видах соучастников в совершении преступления. В соответствии со ст. 25 Римского Статута подлежит уголовной ответственности лицо, которое: а) совершает преступление индивидуально или совместно с другими лицами; б) приказывает, подстрекает или побуждает совершить преступление (если такое преступление все же совершается или имеет место покушение на его совершение); в) с целью облегчить совершение такого преступления пособничает или иным образом содействует его совершению или покушению на него, включая "предоставление средств для его совершения". В зарубежной доктрине обычно говорится о "соисполнителях" и "иных соучастниках" в преступлении по международному уголовному праву. По словам У. А. Шабаса (W. A. Schabas), человек, "совершающий" преступление, – это "первичный" преступник, в то время как тот, кто планирует, подстрекает, приказывает или оказывает пособничество и подстрекает в планировании, подготовке или исполнении, – является "вторичным" преступником. Исполнитель преступления – лицо, непосредственно совершившее преступление или покушение на преступление самостоятельно либо совместно с другими лицами. При этом особенность роли исполнителя международного преступления зачастую заключается в том, что "он действует не только сам, но и при помощи сложного исполнительного аппарата... Возникает весьма своеобразная правовая ситуация: основной исполнитель преступления действует при помощи лиц, которые сами также выступают в роли исполнителей". Организатор преступления – это лицо, которое организует совершение преступления или покушения на преступление, т.е. не просто склоняет другое лицо к преступлению, а планирует совершение последнего (например, подбирает соучастников). Руководитель преступления – это лицо, руководящее непосредственным совершением преступления в качестве распорядителя преступной деятельности других соучастников. При этом в доктрине традиционно считается, что фигура организатора и руководителя преступления в международном уголовном праве опаснее, нежели фигура исполнителя. В решениях международных трибуналов ad hoc подчеркивается, что исполнитель ("первичный" участник) принимает участие в совершении преступления "физически или иначе, прямо или косвенно, в материальных элементах преступления, которые выражаются в положительных действиях или в основанных на обязанности действовать упущениях, индивидуально или совместно с другими". При этом подчеркивается, что исполнитель "непосредственно не должен участвовать во всех аспектах предполагаемого преступного поведения". Исполнителем преступления также признаются как начальник (командир), отдавший незаконный приказ, так и лицо, исполнившее такой приказ (хотя сам факт исполнения приказа может быть признан в качестве обстоятельства, смягчающего наказание). Согласно постановлениям послевоенных трибуналов, подтвержденным в решениях международных трибуналов ad hoc современности, тот факт, "что солдату был отдан приказ убивать и пытать в нарушение международного права войны, никогда не признавалось в качестве основания для освобождения от ответственности за подобные жестокие деяния". Подстрекатель к преступлению – это лицо, склонившее другое лицо (исполнителя) к совершению преступления или покушения на преступление самыми различными способами. Подстрекательство в узком смысле ("instigating") может быть совершено самыми разными способами (путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом, включая "явное и неявное поведение") – достаточно доказать причинно-следственную связь между действиями подстрекателя и исполнителя преступления. Однако международное уголовное право знает случаи, когда подстрекательская по форме деятельность сама по себе расценивается как преступление (например, самостоятельным преступлением является "прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида"). В решениях международных трибуналов ad hoc подстрекателем считается человек, "побудивший" другого совершить преступление, причем такое побуждение должно "в значительной степени" влиять на поведение исполнителя. Подстрекательство к преступлению должно не просто облегчить его совершение исполнителем – оно подразумевает "некоторое влияние на основного преступника посредством подталкивания, уговора или иного способа стимулирования... на совершение преступления. Это не обязательно предполагает, что самостоятельная идея или план совершить преступление был выработан подстрекателем. Даже если основной преступник уже размышлял о совершении преступления, окончательное решение поступить именно так... должно быть вызвано убеждением или существенной поддержкой со стороны подстрекателя". Однако, "если основной преступник... определенно решил совершить преступление, дальнейшая поддержка или простая моральная поддержка" может расцениваться как пособничество. Таким образом, подстрекатель действует с желанием "спровоцировать либо склонить к совершению преступления" другое лицо или с осознанием того, что его действия "с большой вероятностью" спровоцируют совершение преступления исполнителем. В отличие от положений российского уголовного права, в решениях международных трибуналов ad hoc к действиям подстрекателя не может быть отнесена отдача приказа, так как подстрекательство исключает наличие связи "начальник – подчиненный" между подстрекателем и исполнителем преступления. Пособник в совершении преступления – это лицо, содействовавшее совершению преступления и "в серьезной степени" влиявшее на совершение преступления. Пособничество в совершении преступления в современном международном уголовном праве описывается двумя терминами: "aiding" и "abetting". Как разъясняет У. А. Шабас, эти термины заимствованы из формулировок соучастия, характерных для стран общего права. При этом "aiding" означает "некоторую форму физической помощи в совершении преступления", но "вторичного" характера. "Abetting" представляет собой "моральную поддержку" или "другое проявление морального уговаривания". Следовательно, объективные признаки "aiding" и "abetting" состоят в "практической помощи, поддержке или моральной поддержке, которая оказывает существенный эффект на совершение преступления". Например, в июле 1995 г. Р. Крстич, будучи командиром корпуса "Дрина", был осведомлен "о намерении некоторых членов Главного Штаба Войска Республики Сербска осуществить массовые казни боснийских мусульман области Сребреница" (восточная часть Боснии и Герцеговины). Р. Крстич "знал, что Главный Штаб имел недостаточно собственных ресурсов, чтобы осуществить казни". Он также осознавал, что, позволяя использовать ресурсы корпуса "Дрина", он вносил "существенный вклад в убийства заключенных из числа боснийских мусульман". Хотя доказательства показывают, что Р. Крстич "не был сторонником этого плана", как командующий корпуса "Дрина" он разрешил Главному Штабу задействовать ресурсы корпуса "Дрина" и использовать эти ресурсы. Поэтому содеянное Р. Крстичем было расценено как пособничество в этом преступлении. В решениях современных международных трибуналов ad hoc указано, что пособник, несомненно, должен понимать, что он своим поведением помогает исполнителю совершить преступление – т.е. знает об истинных намерениях исполнителя. Так, в одном из решений Международного трибунала по бывшей Югославии о субъективных признаках пособничества говорится: "Это... очевидно в свете всех дел, в которых лица были признаны виновными за то, что доставляли жертв и преступников к месту казни. В этих делах Обвинение не доказывало, что водитель ехал с... намерением убить. Здесь со стороны водителей... имело место знание о преступной цели палачей... Если бы не было доказано, что водитель разумно осознавал, что целью поездки является незаконная казнь (осуществленная исполнителями. – А. К.), то он был бы оправдан". В некоторых решениях Международного трибунала по бывшей Югославии и вовсе указывалось, что "моральная или словесная поддержка", или даже "простое присутствие" на месте преступления "в некоторых случаях" может быть "достаточным для заключения, что обвиняемый участвовал в преступлении" в качестве пособника. Также в решениях международных трибуналов ad hoc прямо говорится о том, что пособничество в преступлении по общему правилу влечет более мягкое наказание, чем ответственность исполнителя". 3. Формы соучастия в международном уголовном праве Формы соучастия также могут быть различными, что обусловлено характером и видами совершаемых преступлений, особенностями субъективной стороны. Это могут быть и формы соучастия, представленные казахстанским уголовным законодательством: группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа, преступная организация. При этом уголовная ответственность лица может наступать как индивидуально, так и как члена организации. Так, например, нормативное определение двух возможных форм соучастия дано в Конвенции Организации Объединенных Наций (ООН) против транснациональной организованной преступности (Палермо, 13 декабря 2000 г.): структурно оформленная группа — это группа, которая не была случайно образована для немедленного совершения преступления и в которой не обязательно формально определены роли ее членов, оговорен непрерывный характер членства или создана развитая структура; организованная преступная группа — это структурно оформленная группа в составе трех или более лиц, существующая в течение определенного периода времени и действующая согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности от 12 декабря 2000 г., с тем чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду. В практике современных международных трибуналов для установления соучастия в преступлении широкое распространение получила концепция "совместной преступной деятельности" или "совместного преступного предприятия" ("joint criminal enterprise", далее – JCE). Основными признаками этой формы соучастия являются: 1) множественность лиц, участвующих в совершении преступления или преступлений; 2) общий план совершения преступления либо нескольких преступлений; 3) любое участие лица в осуществлении общего плана. Как подчеркивается в доктрине, результатом деятельности Международного трибунала по бывшей Югославии стало выделение трех форм JCE: "основной" ("basic"), "системной" ("systemic") и "расширенной" ("extended"). При этом основное различие между названными формами JCE проводится по признакам субъективной стороны, в то время как признаки объективной стороны могут быть для всех форм JCE аналогичными. При "основной" форме JCE преступление по международному уголовному праву совершается "по общему замыслу" его участников, каждый из которых подлежит ответственности за совершенное преступление. "Системная" форма JCE имеет место при жестоком обращении с заключенными в концентрационных лагерях и (или) местах лишения свободы. По смыслу решений Международного трибунала по бывшей Югославии, исполнитель несет ответственность за все преступления, связанные с жестоким обращением, так как "знает о преступном характере такой системы", а его деятельность "способствует реализации" функционального предназначения этой системы. При наиболее опасной – "расширенной" – форме JCE уголовная ответственность наступает за преступления, выходящие за границы "общего плана" и совершенные иными лицами. Обязательным требованием к субъективной стороне участника "расширенной" формы JCE является установление того, что он "должен был допускать риск" совершения преступления иными лицами. Далее, исходя из концепции "расширенной" формы JCE, акт участия имеет место, если лицо "понимает акт участия вместе с сознательным решением участвовать"; при доказанности обоих этих моментов "обвиняемый будет нести ответственность за все естественные последствия незаконного акта". При этом соучастие в совершении преступления не требует обязательного фактического физического присутствия и оказания физической помощи. Оно (соучастие) может, согласно названной концепции, иметь место до начала непосредственного совершения преступления, в течение его совершения либо после: "акт, вносящий свой вклад в совершение преступления, и само совершение могут быть географически и по времени дистанцированы". Так, например, в одном из решений Международного трибунала по бывшей Югославии буквально сказано следующее: "Чтобы признать обвиняемого уголовно ответственным за действия, которые являются естественными и обозримыми последствиями объединенного преступного предприятия нет необходимости устанавливать его фактическое знание того, что эти иные действия будут совершены. Достаточно показать, что эти действия, находящиеся вне согласованного преступного предприятия, были естественным и обозримым последствием согласованного преступного предприятия, и что обвиняемый участвовал в этом предприятии, зная о вероятности, что эти иные преступления могут быть совершены. Также судебной палате не нужно было устанавливать, что Р. Крстич фактически знал о совершении этих иных преступных действий; достаточно было показать, что их совершение было ему обозримо и что эти иные преступления в действительности фактически были совершены". В литературе концепция "совместной преступной деятельности" (особенно "расширенной" формы JCE) получила серьезную критику в связи с тем, что ее положения делают возможной уголовную ответственность за "прогнозируемые действия третьих лиц, то есть и за эксцесс исполнителя, что в корне подрывает принцип индивидуальной ответственности". По этой причине в "более выигрышном" положении, по мнению ряда авторов, находится позиция Международного уголовного суда, в решениях которого разработана концепция "сложного соисполнительства" (co-perpetration). Согласно этой концепции исполнителями признаются любые лица, действующие совместно при осуществлении общего плана, если их поведение стало "необходимым условием" наступления преступного результата. При этом соучастие возможно лишь в умышленных преступлениях (mens rea которых характеризуется Римским Статутом как "намерение" и "знание"), а ответственность за других соучастников за эксцесс исполнителя не допускается. Ученые выделяют особую форму соучастия — заговор . В этом случае субъекты могут находиться на территориях различных государств, но их деятельность все равно будет строго скоординирована. Для заговора характерны длительность подготовки, включение в число его участников представителей власти, конспирация деятельности, посягательство на наиболее важные международные отношения, вплоть до захвата власти в суверенном государстве. Истории также известны примеры заговора государств при совершении международных преступлений, например в период Второй мировой войны, когда произошло объединение Германии, Италии и Японии в условиях вооруженного конфликта. Подобного рода примеры имеются и в современной истории: например, коалиция США и Великобритании в конфликте с Ираком, которая пока не получила свою окончательную правовую оценку с точки зрения норм международного права. Заключение Национальное уголовное законодательство по-разному относится к проблеме соучастия, что обусловлено, в том числе, определением круга субъектов, к числу которых могут быть отнесены как физические, так и юридические лица, как предусмотрено, например, в Уголовном кодексе Франции. При этом отмечается, что «ответственность юридических лиц не исключает таковую для физических лиц — исполнителей или соучастников тех же самых деяний», а сам термин «соучастник» определяется как лицо, которое сознательно своей помощью или содействием облегчило его подготовку или завершение, а равно лицо, которое посредством подарков, обещаний, угроз, требований, злоупотребления властью или полномочиями спровоцировало преступное деяние или дало указания на его совершение» . Таким образом, при совершении преступлений, согласно международному, а также национальному уголовному праву, могут быть простые формы соучастия (например, при совершении пиратства, контрабанды и т. д.) и сложные формы с распределением ролей (например при терроризме, военных преступлениях и других деяниях), что позволяет отметить широкие аспекты изучения института соучастия в международном праве при совершении международных или конвенционных преступлений, их отражения в нормах национального уголовного права, а также их реализации в практической деятельности Список литературы 1. Трайнин А. Н. Уголовная ответственность гитлеровцев. М., 1944. С. 80–81. 2. Устав Международного Военного Трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (Лондон, 8 августа 1945 г.) [Электронный ресурс] // Гарант : информ.-правовой портал. URL: http://base.garant.ru/2540388 3. Устав Международного Военного Трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (Лондон, 8 августа 1945 г.) [Электронный ресурс] // Гарант : информ.-правовой портал. URL: http://base.garant.ru/2540388/ 2 Цит. по: Нюрнбергский процесс : сб. 4. Панов, В. П. Международное уголовное право : учеб. пособие. М., 1997. С. 36–37 |