Н.Г. Криванчиков - достойный сын Севастополя. Урок внеклассного чтения
 Скачать 30.91 Kb.
|
|
Урок внеклассного чтения Н.Г. Криванчиков – достойный сын Севастополя 7 класс Цели урока: - познакомить учащихся с биографией и поэтическим творчеством Н.Г. Криванчикова; - обучать самостоятельной поисковой работе; - совершенствовать културу устной речи; - продолжить формирование навыков выразительного чтения; - воспитывать любовь к родному городу, уважение к его жителям. Оборудование: - фотографии Н.Г. Криванчикова; - выставка поэтических сборников Н.Г. Криванчикова; - раздаточный материал (см. Приложение А). Эпиграфы: …Мой Севастополь – кровная земля. Н.Г. Криванчиков «Челноки исчезнут так же неожиданно, как и появились. И опять молодых позовут небо и море. И поведут их к мечте стихи штурмана морской авиации Н.Г. Кри ванчикова. А.Н.Озеров Ход урока Объявление темы, целей и задач урока Работа над темой урока Слово учителя: - Алексей Николаевич Озеров – член Союза писателей СССР, лауреат литературной премии имени Л.Н. Толстого, более двадцати лет руководивший литературным объединением г. Севастополя, называл его самым ярким поэтом, жившим и творившим на нашей земле в послевоенные годы. Космонавт Алексей Ленов брал его стихи на орбиту лишь за звонкую, словно из сердечной мышцы выкованную строку: Как много раз я думал о тебе, Вся в славе и гробах, дорога в небо … Сегодня на уроке мы и познакомимся с жизнью и творчеством поэта Николая Григорьевича Криванчикова. Работа творческих групп. Сообщения учащихся. Биографы: Николай Григорьевич Криванчиков родился в Беднодемьяновске 22 декабря 1926 года в семье рабочего. Детские и юношеские годы прошли в родном городе. В 1941 году после окончания семи классов средней школы он поступил в техникум, но, проучившишь там всего три месяца, опять вернулся в школу. Закончив ее, продолжил образоваие в пензенской школе фабрично-заводского обучения (ФЗО). Успешно освоил профессии токаря и слесаря, тракториста и радиста, но работать по этим специальностям ему не пришлось – в конце 1944-го он ушел на фронт стрелком-радистом, воевал на Балтике, под Нарвой. В начале победноого 45-го Николай Криванчиков сражался в небе над Черным море. С четсью закончив войну, не задумываясь, он выбирает карьеру военного летчика-офицера. Бравый фронтовик, поэт, красавец, он был принят в Николаевское училище им С.А. Леваневсого. Там, в г. Николаеве, он встретил свою единственную любимую женищун – Антонину. Училище закончил в 1949 году. Служил штурманов в авиации Краснознаменского Черноморского флота. Затем командование направило Н.Г. Криванчикова в Военно-политическую академию им. В.И. Ленина. После ее окончания в 1957 года он снова вернулся на Черноморский флот. Спустя год по состоянию здоровья уволился в запас. Но до конца жизни Николай Криванчиков не прерывал связи с авиацией и флотом. Литературоведы: Писать стихи Николай начал в Беднодемьяновске, когда учился в седьмом классе, а печататься – в восемнадцать лет. Первая небольшая книга стихотворений называлась «Летчики». Потом вышли поэтические сборники «Орлиный край», «Здравия желаю», «Стихи о море и небе», «Небо и море», «Дорога к звездам», «К солнцу» и др. Его стихи – о море, о небе, о Родине и родных краях, о прекрасных и простых людях. С уважением о творчестве Н. Криванчикова писали известные поэты: Сергей Наровчатов, Константин Симонов, Николай Грибачев, Алексей Леонов, Георгий Шонин. Учитель: - У каждого поэта свой путь. Буквально «с неба» вошел в поэзию штурман морской авиации Н. Криванчиков. Его книги не были обойдены ни горячей похвалой, ни справедливыми нареканиями. У Криванчикова была не только своя тема, но и свой голос. Хорошо об этом сказал одесский поэт Иван Рядченко: «Я люблю творчество Николая Криванчикова. Люблю за порывистость, за стих энергичный, стремительный, словно шпага. Поэт видит мир контрастно, зримо, часто без полутонов, но по-своему свежу и четко». В лучших произведениях поэта нас привлекает яркая метафоричность, соединенная с отсрой публицистичностью. Поэт слагает гимны в честь труда летчика, воспевая любовьк небу и полетам. Но в глубине своих профессиональных радостей он открывает нам тайную тревогу. Выразительное чтение стихотворений. Чтец 1: Иной вот шутит о своей судьбе, Мол, в жизни выше крыши неба дома не был И я представить не могу себе, Чтоб кто-то мог не тосковать по небу. «Дума о небе» Изведано мной счастье к звездам мчаться, и если у людей сомнений нет, что пятый лепесток сирени счастье, то я его нашел в семнадцать лет. «Пятый лепесток сирени» Чтец 2: Мне все чаще полеты над скалами снятся. Небо, нужно ль в любви мне тебе объясняться? И в просторах твоих вместе с громом и ветром Налетал Много тысяч уже Километров. Если вдуматься в многие тысячи эти: Целый месяц отсутствовал я на планете. Мне навстречу летели высоты и дали, Грохот моря моторы мои заглушали, Мне восторженно молнии путь освещали, И дожди ливневые по крышам стукали. «Летать» Учитель: Стихотворения Н. Кривансикова отличает глубокая гражданственность, его волнует судьба Родины, государства, в котором он живет. Чтец 3: Мы курсом на луну Летим над Крымом. И в небесах, синеющих, как лед, Хвостатые созвездья свищут мимо, Едва не задевая самолет… … Янки, в парке вырубив чинары, Конечно, не одним десятком глаз Клейменных в Филадельфии радаров С турецких берегов глядят на нас … … Летим и всем гвардейским экипажем даем тебе, Россия, клятву в том, что мы тебя всегда прикроем нашим надежным. сильным, ласковым крылом. «Над Крымом» Литературоведы: «Поэты и летчики сродни друг другу, - писал Сергей Наровчатов, - им в одинаковой степени близки земля и небо в своей красоте и неповторимости. Романтика победы пространства требует умения дерзать, и это качество есть у штурмана и поэта Николая Криванчикова». Влюбившись, по его словам, в «море под крылом», Криванчиков ушел в это море моряком, чтобы написать о нем не со стороны, не издали. Тысячи миль прошел он на военных кораблях и рыбачьих судах, познавая «суровый и нежный обычай хозяев морей - моряков». И когда читаешь такие стихотворения, как «Суровый миг», «Готовность», «Опять на румбе градусы похода», «У людей в черных пилотках», «Летающий горизонт», «За полгода», ощущаешь тот же «эффект присутствия», как в лучших стихах о летчиках. Севастополь в лице Н. Криванчикова нашёл своего подлинного певца. Он подарил свою любовь городу, объединившиму в себе две любимые стихии поэта – небо и море. Биографы: Впервые Севастополь лучезарно улыбнулся ему весной 1957 года, когда он, бравый штурман, капитан морской авиации, прибыл после окончания Военно-политической академии в редакцию флотской газеты «Флага Родины». Здесь он вскоре напишет: И – далеко от моря, и близко Лежит, с Отчизною скорбь деля, В венках, шуршащих у обелисков Вся севастопольская земля … Отныне наша земля чуть более чем на четверть века станет его малой Родиной. Ей он посвятит сотни строк, в ее честь создаст свое главное поэтическое детище – драматическую поэму в стихах «Севастопольская песня». Биографы: Валентина Фролова, известный севастопольский прозаик, член Союза писателей СССР, тепло вспоминает о своем литературном соратнике далеких 50-х: «Как-то перед выступлением Николай Григорьевич отпустил шутку: «Пусть смотрят на нас, пока мы живые, а не бронзовые». А может, и не шутил … Поэт навечно остался в севастопольской земле, похоронен на городском кладбище. К 70-летию со дня рождения Н. Криванчикова по решению Севастопольского Городской Совет принял в доме №1 по пр. Нахимова, где жил поэт, была установлена мемориальная доска со словами признания: «…Мой Севастополь – кровная земля» Имя Николая Григорьевича Криванчикова по-прежнему живет в сердцах сотен людей. Его наследие свято хранится женой, сыном и внуками, однополчанами и теми, кому он посвятил немало стихотворений в своем последнем сборнике «Пятый лепесток сирени». Учитель: - Мы знаем Севастополь Константина Паустовского и Александра Малышкина, Леонида Соболева и Василя Кучера, Григория Поженяна и Анатолия Ленского. Есть Севастополь и Николая Криванчикова. Севастополь, соединивший в себе нетленную славу двух великих оборон с сегодняшним днем армии и флота. Исклёванные пулями соборы, под виноград распаханные горы, и мужество земное и морское, и вросшие в бессмертье тополя, сердца, не признающие покоя, а песни – тишины – вот что такое мой Севастополь – кровная земля. В творчестве Н.Г. Криванчикова город славы, город-герой, нашел преданного певца. Выразительное чтение и анализ стихотворений, посвящённых Севастополю: «Севастополь!», «Севастопольские тропинки», «Девушка из ателье по улице Гоголя», «Улицы героев», «На Северной стороне», «Моя Сапун – гора». Вопросы для анализа стихотворений: - Определите тему стихотворения? В чем поэт хочет убедить читателя? Каково ваше отношение к стихотворению? - Выбирете в стихотворении слова, образы, которые, на ваш взгляд, являются самыми яркими. Какие из них создают общий тон? - Какие художественные детали помогают вам понять глубину чувств поэта? Какие из них передают авторское отношение к изображенному? III. Подведение итогов урока IV. Домашнее задание Написать сочинение на тему «Севастополь, воспетый» Н.Г. Криванчиковым» Приложение А Стихотворения Н.Г. Криванчикова Севастополь! Опять к биноклю прильнув глазами, волнение сдерживаю едва; дымит под белыми парусами у Графской пристани синева. Усталых чаек качают боны, далекими травами пахнет зной, и парк Приморский, как дым зеленый, над неумолчной навис волной. И сердце радостно замирает. Все это Я с давней поры люблю … Идет Севастополь – гавань родная – навстречу нашему кораблю. Ты с моря нам часто виделся: белый, взметнувший мачты и тополя, когда у нас из-под ног летала хмельная палуба корабля; когда на мостик молнии сыпал Нептун, тряся головой седой,- когда взвивался огнистый вымпел под ковш Медведицы золотой. Мой Севастополь! Мой город флотский, в тебе мое детство смотрело сны, оно здесь крабов ловило скользких, неслось на высоком седле волны. Салют тебе, город мечты и детства! Уже без бинокля тебя видать. Так дай же мне на тебя наглядеться – нам скоро вновь якоря выбирать. Улицы героев С холма на холм в величии суровом идут они, и нет у них конца: Нахимова, Сивкова, Острякова, Ревякина, Ивана Голубца … Встают над морем улицы героев. Волна внизу глубокий бьет поклон. И кажется: идут над морем строем герои двух минувших оборон. И кажется тебе: похож немножко над бухтой проплывающий дымок на залихватски чуб матроса Кошки, на Даши Севастопольской платок … Здесь о героях все напоминает – и пристань, и редут, и плеск валов, и озаряет слава их живая дела строителей и моряков. Горит на флагах наших мирных строек нетленный отблеск воинских знамен. Растут над морем улицы героев. И сколько новых будет здесь имен! Трубит волна. Гремит листва салютом, и вот, с земным сливаясь торжеством, грохочет над Язоновским редутом весенний, веселящий сердце гром, И думается: здесь, в веков соседстве, где рядом с дотом высится редут, художники огнем ума и сердца вторую Панораму создадут! Севастопольские тропинки Исклеванные пулями соборы, под виноград распаханные горы, и мужество земное и морское, и вросшие в бессмертье тополя, сердца, не признающие покоя, а песни – тишины, - вот что такое мой Севастополь – кровная земля. Одни лишь ядра грудой, по старинке, лежат, глухие к помыслам людским … Тропинки ж – только гляну на тропинки, под взглядом разбегаются моим, зовут, ведут мои мечты и думы, и, проследив тропинки каждой бег, вдруг вздрогнет сердце: сколько дел разумных при жизни сделать может человек! Иной не лез вперед напропалую, был неказистый вроде бы, а глядь, тропинку в жизни проложив такую, что ей дорого многих не под стать! Гляжу: она с Малахова кургана туда бежит, где винт волну развел, где с памятника трудной славы бранной глядит незряче бронзовый орел. И чудится мне, что орел намерен сквозь водоросли и сквозь годы здесь, затопленные, чтоб хранили берег, российские фрегаты разглядеть. Еще тропинка … В золоте от зноя она уводит прямо к Дуванкою, и жаркой славой обжигает память холмы, где, сопромату вопреки, броню с чужими наглыми крестами пятью сердцами смяли моряки. Легло между тропинками столетье … Но, подвиги людей объединяя, над прахом предков всем потомкам светит живое сердце Вечного огня. И снова разбегаются тропинки, ведут к местам иным, к делам иным. Одни лишь ядра грудой, по старинке, лежат, глухие к помыслам людским … Из спектакля «Севастопольская песня» I Якорь детства на улице брошен. На морях все дороги видны. Но нигде не найти мне дороже Корабельной моей стороны. Мне припомнится снова и снова над гремящим разлетом волны шум листвы и гудка заводского с Корабельной моей стороны. Время листья акаций считало. Были мили морские длины до родных черноморских причалов Корабельной моей стороны. Я военную службу закончил. К землякам возвращаюсь родным. Здравствуй, друг закадычный – рабочий, с корабельной моей стороны! Сердцем знаю, что, сколько б ни прожил от рождения и до седины, никогда не найти мне дороже Корабельной моей стороны! II Я с тобой остался на причале, чтобы рядом жить, любовь моя, чтобы нас вовек не разлучали синие пенные моря. Мне не раз в морях далеких снилась над твоими окнами заря. Ты в моей судьбе мне заменила синие пенные моря. Зацветет над бухтами шиповник. Без меня подымут якоря. Знаю я: простят мою любовь мне синие пенные моря. Девушка из ателье на улице Гоголя В океане пахнет солью тонко, ну а там, где любят нас и ждут, в ателье на Гоголя, девчонку Валентиной Афанасьевной зовут. Над волной с друзьями вместе сидя, сердцем сквозь мерцающую даль ателье ее земное видит корабельный комсомольский секретарь. Там сейчас под звездопад ночами для ребят хороших и девчат о любви, о встречах и прощаньях августовские акации шумят. В ателье закончена работа … Я к твоей прислушался судьбе, потому лишь, что взгрустнулось что-то Валентина Афанасьевна тебе. У меня на дружбу сердце бьется, и тебе выстукивает так: комсомольский секретарь наш – боцман – настоящий славный парень и моряк. Своего он счастья не упустит. Ты и в шторм, и в штилевую тишь на него в сороковой каюте, Валентина Афанасьевна глядишь. Задрожали губы грустной дрожью. Над вечерней бухтою одна смотришь ты на лунную дорожку, молодая темноглазая жена. По дорожке взгляд твой убегает, и догнать его уже нельзя: в океане где-то оживают у настольной фотографии глаза. И в своей каюте не украдкой видит боцман в далях золотых, как блестит волос любимых прядка, Валентина Афанасьевна, твоих. Глянь, улыбкой нежной тронув губы, на дорожку лунную опять … Вечно ждать любимым, раз не любят корабли всю жизнь у пристани стоять. |