21др. В данном параграфе рассмотрим особенности транснациональной криминальной деятельности, опираясь на элементный состав криминальной деятельности в целом, выделенный в работе Д. В
 Скачать 50.78 Kb.
|
|
В данном параграфе рассмотрим особенности транснациональной криминальной деятельности, опираясь на элементный состав криминальной деятельности в целом, выделенный в работе Д.В. Кима, который отмечает: «Как показывают исследования, ситуации, складывающиеся в процессе преступной деятельности, формируются на основе сочетания и взаимодействия элементов преступной (криминальной) деятельности, которая имеет довольно сложную структуру. В теории она представлена в качестве системы таких элементов, как субъект, объект, процесс, обстановка, средства, мотивы, цели и результаты преступной деятельности»1. Общественная опасность преступного деяния определяется ценностью объекта посягательства, обусловленной его объективными свойствами, а также субъективными свойствами (формой вины, мотивами и целями совершения преступления). Квалификация составов преступлений в УК РФ, по сути, отражает характеристику конкретных видов преступлений и степень их тяжести, т.е. предопределяет классификационную типологию криминальной деятельности. Обстановка совершения преступлений – это место и время их совершения, особенности поведения субъектов преступлений во время их совершения (в том числе усилия по сокрытию преступлений и следов криминальной деятельности). Все действия преступников образуют взаимосвязанную совокупность действий для подготовки, совершения и сокрытия преступлений (способ совершения преступлений – полноструктурный или усеченный, способ сокрытия преступлений – утаивание, маскировка, фальсификация). Некоторые элементы имеют непосредственное отношение к характеристике субъекта преступлений (мотивы, цели, объект преступного посягательства, способы совершения и сокрытия преступлений и др.). Кроме того, любая криминальная деятельность отражает особенности (следы) личности преступника. К ним относят данные о социально-психологических качествах личности, криминальном опыте, специальных знаниях, поле, возрасте, поведенческих особенностях в ходе расследования совершенных этими лицами преступлений. По вопросу об информационных моделях существует значительная научная литература1, к которой мы обращались во второй главе. Здесь же напомним, что разделяем точку зрения, согласно которой основой информационного моделирования расследования преступлений являются типизированные знания, касающиеся криминалистической характеристики криминальной деятельности лиц, следственных ситуаций и следственных версий2. Динамический характер транснациональной криминальной деятельности формируется лишь при осуществлении преступления, его претворении в жизнь3. Изучению динамики криминальной деятельности, в том числе транснациональной, может способствовать анализ уже совершенных преступлений разными субъектами. С.А. Ковалев различает типовые и индивидуальные информационные модели расследования преступлений. Он, в частности, пишет: «Представляется, что знание о преступлении, получаемое в процессе практического расследования, выступает в форме индивидуальных моделей и версий по конкретному делу, а знания о преступлениях, накопленные теорией криминалистики, выступают в форме типовых моделей преступной деятельности. В ходе многовековой практики расследования преступлений определился круг таких действий и их направленность, целевые функции, что говорит об их определенной типизации, в частности, применительно к расследованию конкретных видов преступлений»1. Транснациональная криминальная деятельность имеет определенные особенности. Термин транснациональная криминальная деятельность (transnational criminal activity) – интернациональный2. Содержание понятия, «транснациональная криминальная деятельность» представлено совокупностью следующих значимых компонентов: глобальным характером этой деятельности; особенностями ее проявления на национальном уровне, затрагивающими в то же время интересы двух и более государств; разрушительным воздействием на экономическую систему государств; возникновением экономической нестабильности и хаоса в политической сфере страны, способствующих такой деятельности; частым групповым характером проявления этой деятельности, вплоть до формирования преступных синдикатов; многообразием проявления (например, нарушение иммиграционных законов, коррупция, торговля оружием или наркотиками, уклонение от уплаты налогов, мошенничество, отмывание денежных средств и др.); влиянием на активизацию и разнообразие рассматриваемой деятельности научно-технического прогресса, не только способствующего раскрытию и расследованию преступлений, но и созданию новых проблем для органов следствия1. Особо необходимо отметить проблему национального уровня проявления транснациональной криминальной деятельности, при учете которого выделяют соотносимые с рассматриваемым понятием термины: «горячие точки» – регионы мира, которые в большей степени охвачены транснациональной криминальной деятельностью); явления, отражающие региональные манифестации транснациональной криминальной деятельности: азиатские транснациональные преступления, субъектами которых являются, например, Китайские Триады (Chinese Triads), и деятельность которых не подчинена строгой иерархии (криминальная деятельность таких групп осуществляется в Макао, Гонконге, и на острове Тайвань), the Big Circle Boys – китайские криминальные группировки, которые не имеют ответвлений и осуществляют криминальную деятельность при возникновении определенных условий, японские Yakuza (Boryokudan) – как правило, открытые ПО. Некоторые из таких организаций публикуют свою периодику. Развитию транснациональной криминальной деятельности на национальном уровне способствуют кризисные условия национальных экономик, рост безработицы, концентрация безработных в более благополучных районах страны, в которых, не найдя себе лучшего применения, они вовлекаются в криминальную деятельность. Сформировавшись в одном государстве, ПО в дальнейшем способны распространять свою криминальную деятельность на другие государства, осуществлять ее как на трансграничном, так и на транстерриториальном уровнях. Транснациональная криминальная деятельность характеризуется ситуативной частью, которая зависит от того, какое преступление является в ней основным. Например, при осуществлении торговли людьми, оружием, наркотическими веществами, психотропными средствами, перевозки и пересечения границы сопутствующие элементы этой деятельности могут быть представлены правонарушениями работников турагентств, должностных лиц таможни, государственных учреждений и др. Следовательно, транснациональную криминальную деятельность можно рассматривать в качестве вида криминальной деятельности, оформившейся под воздействием политической, социально-экономической и культурной специфики региона, направленной на достижение противоправных целей, имеющей в своей структуре как базовое преступление, так и иные деяния, нарушающие нормы разных отраслей национального права и норм международного права. Категория транснациональных преступлений не закреплена в действующем УК РФ, как не закреплена и нормативная регламентация места совершения преступления1, поэтому проблема сущности и классификации транснациональных преступлений неизбежно должна рассматриваться не только в криминологии, но и в криминалистических исследованиях, тем более, что, понятие криминальной деятельности остается основанием формулирования научных проблем современной криминалистики2. Различие классификаций транснациональных преступлений в международных документах и классификации преступлений в УК РФ не создает должных предпосылок для формирования четко структурированной информационной базы расследования таких преступлений, поэтому прежде чем рассматривать особенности транснациональной криминальной деятельности, криминалистических (следственных) ситуаций и версий, необходимо создать информационную модель соотношения таких классификаций, которая сможет способствовать решению практических задач при расследовании транснациональных преступлений. Для криминалистики проблема разграничения транснациональных преступлений от иных преступлений международного характера имеет большое методологическое значение, так как формирование новых правовых явлений, понятий и терминов приводит к изменению парадигмы науки и к необходимости разработки новых или модификации устоявшихся методологических подходов к проблемам расследования преступлений. В мире долгое время проходил процесс, который получил наименование «интернационализация преступности», который на данный момент достиг своего апогея. Интернационализация криминальной деятельности имеет двойственную характеристику, учитывающую: 1) интернационализацию общественной опасности совершаемых преступлений (деяния, представляющие опасность для нескольких государств), 2) интернационализацию форм и методов криминальной деятельности, обусловленных местом ее совершения (осуществление криминальной деятельности на территориях под юрисдикцией разных государств). Важным для скоординированной работы правоохранительных органов разных стран в первую очередь является законодательное закрепление основных терминов и дефиниций, связанных с транснациональными преступлениями. Серьезной проблемой является тот факт, что международное уголовное право по сей день не кодифицировано, сохраняется множественность договорных актов. В ст. 2 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, рати-фицированной ФЗ «О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности и дополняющих ее протоколах («Протокол против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху» и «Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее», принятые 24 марта 2004 г.)»1, указаны определения терминологических единиц «имущество», «доходы от преступления», «организованная преступная группа», «серьезное преступление», «структурно оформленная группа», «арест», «выемка», «конфискация», «основное правонарушение», «контролируемая поставка», «региональная организация экономической интеграции». Термин «транснациональный» определен через такие признаки, как «место подготовки, руководства, контроля и совершения», «последствия совершения преступления», «совершение преступления ОПГ», что явно недостаточно для разграничения транснациональных преступлений от других преступлений международного характера. Для более полной характеристики понятия «транснациональное преступление» в первую очередь следует обратиться к теории международного права. В работах советских ученых было принято распределять все деяния, охватываемые понятием международной преступности, на международные преступления и преступления международного характера. В отдельных случаях выделяли третью категорию – преступления с иностранным элементом. При этом вопрос об отнесении того или иного преступления к одной из групп решался неоднозначно. Кроме указанных терминов, в теории международного права получили распространение термины «преступление против международного права», «преступление по общему международному праву», «преступления согласно международному праву». Международная преступность представляет собой более широкое понятие, чем «транснациональная преступность», так как последняя выступает в качестве структурного элемента международной преступности. Как отмечает А.Л. Репецкая, разграничение происходит на основе более узкого субъектного состава транснациональной криминальной деятельности, по ее масштабам и степени организованности1. И.И. Лукашук и А.В. Наумов отмечают: «ядро международной преступности составляют международные преступления. Однако если для последних термин «международное» имеет строго юридическое содержание, то в понятии международной преступности он достаточно условен. Дело в том, что международные преступления почти никогда не совершаются в чистом виде (только с нарушением норм и принципов международного права). Они связаны с совершением «обычных», т.е. немеждународных преступлений. Свой международный характер они приобретают в связи с транснациональным характером этих преступлений, а потому понятие «международные преступления» включает в свой объем и транснациональную преступность, предполагающую совершение общеуголовных преступлений на территории не одного, а двух или более государств, а также участие в них граждан нескольких государств»1. Следует подчеркнуть, что при характеристике транснациональной преступности авторы не ограничивают ее только организованной преступностью. Международная преступность выражается в совершении всех международных преступлений (как признаваемых по международному праву, так и конвенционных). Под транснациональной преступностью в литературе понимают антисоциальное, относительно массовое в международном масштабе явление, представляющее собой совокупность транснациональных преступлений2. Транснациональная преступность представляет собой негативное социальное явление, которое характеризуется сложностью составляющих его видов деятельности, осуществляемой в масштабах двух или более государств, и посягающее на общественные блага, интересы и отношения, охраняемые уголовными законодательствами этих государств, как правило, с целью получения финансовой прибыли или приобретения власти3. В научной литературе в качестве синонимов используются три термина: «транснациональное преступление», «трансграничное преступление» и «преступление международного характера». Однако, на наш взгляд, данные определения выделяют разные стороны одного и того же явления. Дефекты их дефиниций можно объяснить рядом факторов: 1) сложностью и противоречивостью явлений общественной жизни, признаки которых необходимо выразить в форме дефиниции; 2) отсутствием единообразного подхода к выделению основных признаков общественных явлений и их юридического содержания; 3) закреплением в дефинициях второстепенных признаков, что обусловливает пробелы в формулировке дефиниции и языковую избыточность1. Итак, рассмотрим особенности данных терминов. В словаре-справочнике по международному праву преступления международного характера определяются как «предусмотренные международными договорами общественно опасные деяния, не относящиеся к международным преступлениям, посягающие на нормальные отношения между государствами и наносящие ущерб мирному сотрудничеству в различных областях»2. Иными словами, это такие преступления, которые наносят ущерб интересам сразу нескольких государств. Термины «транснациональные преступления» и «транснациональная организованная преступная деятельность» пришли в отечественную юриспруденцию из-за рубежа и во многом являются тождественными отечественному аналогу. Отличием можно считать выделение учеными разных признаков этого явления, однако раскрыть природу предмета или явления могут только существенные признаки. Поэтому при определении той или иной категории необходимо указывать те признаки явления, которые будут достаточны и необходимы для характеристики сущности интересующей нас категории. Так, приведенное выше определение преступления международного характера содержит указание на такой признак, как его закрепление в международном договоре. Однако этот признак является необязательным (факультативным). Государство может признать преступление имеющим международный характер в одностороннем порядке3. Такой признак, как «нанесение ущерба мирному сотрудничеству в различных областях», позволяет отнести к этой категории общеуголовные преступления, совершаемые гражданином одного государства в отношении граждан другого государства. Таким образом, можно прийти к заключению, что под преступлениями международного характера понимаются несколько групп преступлений, в том числе и транснациональные. Категория преступлений международного характера значительно шире группы транснациональных преступлений. Например, такие преступления международного характера, как государственная измена (ст. 275 УК РФ) и шпионаж (ст. 276 УК РФ) не могут считаться транснациональными, поскольку нарушают законодательство только одной страны. Кроме того, субъектами ряда международно-противоправных деяний согласно нормам международного права могут быть только государства и их должностные лица, но не граждане. Например, нарушение территориальной целостности государства может быть сопряжено с подрывом его конституционного строя. В международном праве субъектом в данном случае является государство, совершившее соответствующие деяния, а во внутригосударственном праве это уголовно-наказуемое деяние соотносится с физическим лицом. Транснациональная преступность практически всегда характеризуется как криминальная деятельность, осуществляемая организованными преступными группами (ОПГ)1. Тем не менее, мнение И.И. Лукашука и А.В. Наумова, а также примеры, приведенные в § 2.4, свидетельствуют о том, что транснациональные преступления могут совершаться индивидуальными субъектами или групп лиц по предварительному сговору, поэтому признак осуществления криминальной деятельности ОПГ не является основным, дифференцирующим транснациональные преступления от других. Характеристика транснациональной криминальной деятельности и ее элементов в отличие от характеристики традиционной криминальной деятельности должна, прежде всего, отталкиваться от локусного (лат. locus – место) фактора, который к тому же характеризуется определенным вектором и обусловливает все остальные признаки транснациональной криминальной деятельности, поскольку различие в криминалистической характеристике субъектов транснациональных и нетранснациональных преступлений, объектов преступного посягательства, целей и задач криминальной деятельности обусловлено в конечном итоге локусно-векторным фактором, который, следовательно, является ведущим для выделения транснациональных преступлений в отдельную группу. Особенно значима проблема места совершения преступления транснациональных киберпреступлений. Местом совершения таких преступлений является место нахождения правонарушителя и объекта преступления. А факт доступности информации, незаконно выводимой с зарубежных серверов и становящейся доступной на любом национальном уровне, свидетельствует о транснациональном (двухлокусном) характере криминальной деятельности. Получившая в юридической литературе освещение проблема четкой локализации ответственности, национальной и международной юрисдикции1 для транснациональной криминальной деятельности не имеет большого значения, так как ответственность за все транснациональные преступления наступает по национальному праву государства, в котором совершено данное преступление, а преступник был задержан или экстрадирован, поскольку не существует международного судебного органа, в юрисдикцию которого входит задача рассмотрения транснациональных преступлений. Именно поэтому, всесторонне исследовав данную проблему, А.И. Халлиулин приходит к единственно возможному выводу о том, что, например, «решить проблему определения места совершения преступления в сфере компьютерной информации можно основываясь на принципе гражданства, при этом обязательно учитывая физическое местонахождение преступников и жертв»1. Это положение полностью согласуется со ст. 11 УК РФ, которая закрепляет принцип территориальности, основанный на уголовном преследовании лиц, совершивших преступление на территории данного государства, а для характеристики и классификации транснациональной криминальной деятельности, для решения проблем ее расследования, важным признаком является вектор транснациональной криминальной деятельности (территория РФ → территория иностранного государства, территория иностранного государства → территория РФ, территория РФ → Интернет-сайты, принадлежащие зарубежному сегменту, территория зарубежного государства → Интернет сайты, принадлежащие российскому сегменту). Под локусом мы понимаем каждое из нескольких мест совершения транснационального преступления, т.е. тот участок территории, где непосредственно были совершены его элементы. Транснациональные преступления характеризуются как минимум двумя локусами, соединенными вектором криминальной деятельности с территории одного государства на территорию другого государства. Вектор – это направленный отрезок, имеющий длину и определенное направление. Вектор транснациональной криминальной деятельности можно представить в следующем виде: начало вектора – локус А (как правило, место приготовления преступления и совершения иных элементов криминальной деятельности), длина вектора (расстояние от места приготовления преступления до конечной точки), конец вектора – локус В, в котором получает оформление результат криминальной деятельности. Определенной спецификой обладает локусно-векторный характер морского и воздушного пиратства. Место совершения преступления является обязательным признаком пиратства. Согласно ст. 15 Конвенции об открытом море2 и ст. 101 Конвенции ООН по морскому праву1 пиратством может быть признан только такой акт насилия, задержания или грабежа, который происходил в открытом море против другого судна (летательного аппарата) или в месте за пределами юрисдикции какого-либо государства. Такое юрисдикционное ограничение имеет исключительное значение для квалификации пиратских действий. Однако п. 2 ст. 6 Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, закрепляет положение о том, что государство-участник конвенции может также установить свою юрисдикцию в отношении любого такого преступления, когда: а) оно совершено лицом без гражданства, обычно проживающем в данном государстве; или b) во время его совершения гражданин данного государства захвачен, подвергался угрозам, ранен или убит; или с) оно совершено в попытке вынудить данное государство совершить какое-либо действие или воздержаться от него2. Кроме того, Совет Безопасности ООН в резолюции 1816 от 2 июня 2008 г.3 разъяснил со ссылкой на резолюцию Ассамблеи ИМО А.1002 (25)4, что к пиратству приравнивается и вооруженный разбой против судов, независимо от того, где такие акты происходят. Таким образом, место совершения подобного преступления – любая территория как подпадающая под юрисдикцию государства, так и за ее пределами, а само преступление носит транснациональный характер. Учитывая, что криминальная деятельность по подготовке к данным деяниям может осуществляться на территории любого государства, а ее результат направлен на государственные и нейтральные территории, такая деятельность также обладает двухлокусным признаком, а ее результаты нарушают нормы как международного, так и национального права. Еще одной проблемой, связанной с выявлением специфики проявления транснациональных преступлений, является смысловая неопределенность терминов «транснациональный» и «трансграничный», которые часто используются как синонимы. Иногда трансграничные преступления рассматриваются как отдельная категория транснациональных преступлений1. Однако представляется необходимым привести эти термины в систему. Трансграничные преступления представляют собой общественно опасные деяния, отдельные эпизоды и стадии которых совершаются на территориях государств, имеющих общую границу. Таким образом, понятие «трансграничное преступление» по своему содержанию уже, чем понятие «транснациональное преступление», а сами трансграничные преступления представляют собой разновидность транснациональных преступлений, имеющую свои особенности, значимые для их расследования. Выделение подвида «трансграничные преступления» предопределяет необходимость в наименовании транснациональных преступлений, совершаемых на территории государств, не имеющих общей границы. Логично обозначить такие преступления как транстерриториальные, т.е. как преступления, совершаемые на территориях государств, не имеющих общей границы. Термин «транстерриториальный» уже функционирует в научной литературе, например в экономической географии. Так, обсуждая проблему о необходимости «центральных мест» в мире, в которых претворяется в жизнь процесс глобализации, А.М. Трофимов и М.Д. Шарыгин отмечают со ссылкой на рецензируемую ими книгу, что такие центры и их сети – это «пространство, которое, с одной стороны, привязано к определенным местам, а с другой, – это транстерриториальное пространство, потому что оно соединяет места, географически разобщенные, но интенсивно взаимодействующие между собой»2. Таким образом, наиболее общая классификация транснациональных преступлений должна выглядеть следующим образом: Транснациональные преступления ↓ Трансграничные преступления ↓ Транстерриториальные преступления Различение двух видов транснациональных преступлений важно, с одной стороны, вследствие того, что международные маршруты, в рамках которых совершаются преступления, различаются по географической направленности и протяженности, в них могут быть вовлечены различные региональные ТОПФ, что имеет большое практическое значение для расследования преступлений. С другой стороны, дополнение классификации транснациональных преступлений имеет и теоретическое значение, так как классификация с выделением лишь одного подвида ущербна. Анализ научных работ позволяет выделить несколько точек зрения на характеристику транснационального преступления с учетом различных оснований. 1. Выделение двух групп транснациональных преступлений: 1) наднациональные преступления, которые посягают на интересы человечества в целом; 2) преступления международного характера, посягающие на интересы двух или более государств. К первой группе относят агрессию, геноцид, экоцид, апартеид. Ко второй относят преступления, наносящие вред интересам как минимум двух государств в разных сферах социальной жизни (В.Е. Эминов)1. 2. Выделение трех групп транснациональных преступлений: 1) международные преступления, перечень которых был установлен еще в Уставе Нюрнбергского трибунала; 2) преступления международного характера (конвенционные), ответственность за которые наступает в соответствии с международными соглашениями и национальным законодательством; 3) преступления с «иностранным элементом», под которыми понимаются преступления, совершаемые за пределами определенного государства и становящиеся преступлениями международного характера только в конкретных ситуациях в связи с формированием международного элемента в составе преступления1. 3. Выделение отдельной группы международных преступлений (агрессия, геноцид и т.д.) и отдельной группы преступлений международного характера, которые отождествляются с транснациональными (легализация денежных средств, незаконный оборот наркотических средств, пиратство, торговля людьми и др.)2. Мы придерживаемся последней точки зрения. Ее разделяют многие ученые. Так, И.М. Нурбеков, сравнивая определения «транснациональное преступление» и «преступление международного характера», отмечает: «Понятие транснационального преступления заимствовано из иностранной правовой доктрины и является буквальной языковой калькой с соответствующего англоязычного понятия «transnational crime», что равнозначно преступлению международного характера»3. Также необходимо разграничивать понятия «преступление международного характера» (транснациональное преступление) и «международное преступление». В качестве преступлений международного характера рассматривают деяния, которые предусмотрены в международных соглашениях. Такие деяния нельзя отнести к преступлениям против человечества, тем не менее, они отмечены фактором посягательства на нормальные межгосударственные отношения, поскольку не могут не нанести ущерб процессу мирного сотрудничества в различных областях, а также организациям и гражданам4. Преступления международного характера отличаются от международных преступлений тем, что ответственность за преступление несут только индивиды, а не государство. Кроме того, ответственность за преступления международного характера наступает на основе положений международных договоров, но по национальному законодательству. И главное, международные преступления – деяния, посягающие на устои самого международного права, нарушающие его принципы. Так, к транснациональным преступлениям (преступлениям международного характера) принято относить: терроризм, захват воздушного судна, работорговлю, нелицензированное радио- и телевещание, пиратство, преступления против лиц, пользующихся защитой международного права, эксплуатацию проституции, наркотрафик (незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ) и т.д. К международным преступлениям относится, например, геноцид. Однако в юридической литературе постоянно встречаются определенные противоречия. Например, К.С. Родионов отмечает: «контрабандная торговля наркотиками уже давно вышла на первое место среди других «международных преступлений», оттеснив фальшивомонетничество»1. Незаконный оборот наркотических средств является не международным преступлением, а транснациональным, и ответственность за совершение такого преступления наступает в соответствии с нормами национального уголовного права, а не международного. Трудно согласиться с суждением Ю.В. Трунцевского, который среди транснациональных преступлений выделяет три группы: международные преступления, преступления международного характера и преступления с «иностранным элементом», т.е. с участием гражданина иного государства2. Эти группы представляют собой самостоятельные виды преступлений. Все эти три группы преступлений должны расследоваться на основании собственных частных криминалистических методик. Рассмотренная терминологическая неупорядоченность значительно затрудняет формирование понимания транснациональной криминальной деятельности. В работах, посвященных криминологическим и уголовно-правовым аспектам транснациональных преступлений, авторы зачастую минуют объяснение термина «транснациональное преступление» и рассматривают транснациональную организованную преступность1. В то же время, как отмечает Е.В. Евстифеева «применительно к современным реалиям понятие транснациональной организованной преступности на законодательном уровне не сформулировано»2. Однако данное утверждение касается, главным образом, РФ и некоторых других стран СНГ. Следует, видимо, признать и необходимость принятия и законодательного закрепления унифицированных определений транснационального преступления и транснациональной преступности, в том числе организованной. Это поможет решить определенные проблемы и наладить взаимодействие правоохранительных органов разных стран на ином качественном уровне. Большое внимание приковано к определению такого вида преступности, как международный терроризм. При этом в определение этого преступления вкладывается смысл «транснациональный» (например, когда подготовка террористического акта ведется в одном государстве, а его осуществление происходит в другом)3. Отсутствие определения транснациональных преступлений в УК РФ побуждает законодателя дополнять его частными изменениями. Так, ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности» дополнил УК РФ ст. 361 (Акт международного терроризма) следующего содержания, которым подчеркивается транснациональная природа терроризма: «Совершение вне пределов территории Российской Федерации взрыва, поджога или иных действий, подвергающих опасности жизнь, здоровье, свободу или неприкосновенность граждан Российской Федерации, в целях нарушения мирного сосуществования государств и народов либо направленных против интересов Российской Федерации, в целях нарушения мирного сосуществования государств и народов, а равно угроза их совершения – наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо пожизненным лишением свободы»1. Правовой основой, определяющей группы транснациональных преступлений, выступают главным образом международно-правовые акты, определяющие направления сотрудничества России с иностранными государствами в сфере оказания правовой помощи по уголовным делам. Подобные нормативно-правовые акты можно разделить на группы в зависимости от сферы регулирования. 1. Сотрудничество в борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (Соглашения и договоры между правительствами РФ и Республикой Индией от 28 января 1993 г.2, РФ и Республикой Кубой от 23 мая 1995 г.3, РФ и Республикой Панама от 27 ноября 1997 г.4, РФ и Республикой Беларусь от 15 сентября 2014 г.5, Федеральной службой РФ по контролю за оборотом наркотиков и Министерством безопасности Республики Гондурас от 28 января 2014 г.6 и др.); 2. Сотрудничество по вопросам соблюдения налогового законодательства (соглашения, договоры и конвенции между правительствами РФ и Кыргызской Республикой от 26 августа 1999 г.1, РФ и Объединенных Арабских Эмиратов от 7 декабря 2011 г.2, РФ и Мальты от 22 мая 2014 г.3 и др.); 3. Сотрудничество в борьбе с легализацией (отмыванием) доходов, полученных незаконным путем (соглашения между правительствами РФ и Республикой Белоруссия от 12 февраля 1999 г.4, РФ и Республикой Болгария от 7 июня 1999 г.5 и др.); 4. Сотрудничество по вопросам задержания и возврата незаконно выво-зимых и ввозимых культурных ценностей и другим таможенным делам (соглашения между правительствами РФ и Аргентинской Республики от 14 ноября 1997 г.6, РФ и Королевства Нидерландов от 23 ноября 1999 г.7). Можно выделить и другие сферы. Переходя к вопросу о видах транснациональных преступлений, отметим, что классифицировать их можно по ряду оснований. Существует несколько таких классификаций как в официальных международных документах, так и в научной литературе. Ввиду многообразия появлений таких преступлений их классификация представляет собой определенную проблему. В зависимости от степени международной опасности и объекта посягательства они подразделяются на несколько групп: 1) преступления, направленные против сохранения стабильности в международных отношениях (захват заложников, незаконный захват воздушных судов, международный терроризм, пропаганда войны, хищение ядерного материала, международный наркотрафик, нелегальная эмиграция); 2) преступления, наносящие экономический или культурный ущерб (легализация преступных доходов, фальшивомонетничество, посягательство на культурные ценности и др.); 3) преступления против личных прав человека; 4) преступления в открытом море; 5) военные преступления международного характера (насилие над населением в районе военных действий, убийство, грабеж)1. В отечественной юридической литературе основаниями для отнесения определенного преступления к категории транснациональных выступают: 1) наличие общественной опасности деяния, его посягательство на международный правопорядок и международные отношения; 2) характер объекта преступного посягательства; 3) наличие специальной международной конвенции о борьбе с подобными деяниями, или включение специальных положений в международный договор более широкого назначения2. Кроме того, классифицировать рассматриваемые преступления можно в зависимости от видов превалирующей криминальной деятельности, а также традиционно – на основании норм уголовного права. Следует отметить, что классификации транснациональных преступлений необходимы как для методологии их расследования и теоретического изучения проблем криминальной деятельности, так и для практической разработки частных методик расследования. Несмотря на это, даже у международных организаций нет единого скоординированного перечня данных преступлений. Приведенные точки зрения и позиции свидетельствуют о разнообразии мнений в понимании сущностного содержания понятия транснационального преступления. Известны попытки ООН осуществления международной классификации преступлений, предназначенной для статистических целей1. В ней учитываются классификации преступлений, существующие в национальном уголовном законодательстве разных стран. Имеются и специальные международные классификации транснациональных преступлений. Так, в статистических отчетах Интерпола транснациональные преступления подразделяются на девять групп: АС – преступления против личности; СА – кражи автотранспорта; СЕ – фальшиво-монетничество, подделка ценных бумаг и документов; EC – преступления в сфере экономики; OC – организованная преступность; SA – кражи культурных ценностей и оружия; ST – незаконный оборот наркотиков; ТЕ – международный терроризм; FF – прочие преступления. В 1995 г. на IX Конгрессом Организации Объединенных Наций по предотвращению преступлений и обращению с правонарушителями была дана иная классификация преступлений, которая основана на исследовании, проведенном Отделением по предупреждению преступности и уголовному правосудию Секретариата ООН совместно со Статистическим отделом ООН на основе опросника, разосланного в 193 страны, на который ответили 50 стран. Россия в нем не была представлена. Опросник был также разослан в 88 международных и неправительственных организаций, из которых ответы дали только 10. На основе анализа конкретных дел, рассмотренных в судах этих государств с 1988 по 1990 гг. документ выделяет в ряду таких преступлений: 1) отмывание денег, 2) террористическую деятельность, 3) кражу произведений искусства и культуры, 4) кражу интеллектуальной собственности, 5) незаконную торговлю оружием, 6) незаконный захват воздушных судов, 7) морское пиратство, 8) незаконный захват наземных транспортных средств, 9) связанное со страхованием мошенничество, 10) компьютерные преступления, 11) экологические преступления, 12) торговлю людьми, 13) торговлю человеческими органами, 14) незаконный оборот наркотиков, 15) злостное банкротство, 16) проникновение в сферу законной коммерческой деятельности, 17) коррупцию и подкуп государственных должностных лиц, как они квалифицируются в национальном законодательстве, а также партийных работников и выборных представителей, как они квалифицируются в национальном законодательстве; 18) прочие преступления, совершаемые организованными преступными группами1. Несмотря на то, что рассматриваемый документ представляет собой промежуточный доклад о тенденциях транснациональной криминальной деятельности, он показывает, в каком русле развивается международно-правовая политика в данной сфере. Такие документы свидетельствуют о том, какие решения уже были приняты, или будут приняты в будущем, а потому, безусловно, имеют как научное, так и практическое значение, поскольку проекты международных договоров и промежуточные доклады отражают характер международно-правовой политики по конкретной проблеме, могут быть объектом научного исследования и применятся в законотворческой деятельности. Например, Проект «Международного пакта по окружающей среде и развитию» содержит принципы международного экологического права, которые стали объектом исследования в юридической литературе, причем, рассматривая их, ученые-международники пришли к выводу о том, что «международно-правовые нормы – это формы объективно существующего правосознания, а не то, что появляется в результате «согласования воль»2. М.Н. Копылов и В.А. Мишланова отмечают, что в процессе международного нормотворчества различаются два вида процессов – основные и вспомогательные. Основные ведут к образованию международно-правовых норм, а вспомогательные представляют собой определенные стадии в их становлении, не завершающие процесс нормотворчества1, принятие же кодифицирующего акта – итоговая фаза «всего процесса каталогизации специальных принципов» международного права2. Такие нормы способны повлиять и на правоприменительную практику. Ряд терминов указанной выше классификации уже используется в Конвенциях ООН без изменений или с некоторыми изменениями формы достаточно длительное время, в том числе в конвенциях, ратифицированных РФ, и в международных договорах, например: (торговля людьми)3, международный терроризм, захват судна, отмывание денежных средств4, отмывание денежных средств, коррупция5), незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ6, незаконный захват воздушных судов7, коррупция8, пиратство9 и др. Следует также учитывать, что наряду с «жестким международным правом» выделяют «мягкое право»10. Последний термин употребляется в двух значениях. В первом он означает положения, используемые как прикрытие несогласия сторон, которые нельзя считать нормами, а также притворные нормы, которые включаются в договоры для сокрытия их реального содержания. Во втором случае под ним понимают различные декларации, решения, рекомендации и т.д. Этот вид мягкого права называют «неправовое мягкое право», т.е. подчеркивается, что оно содержится в неправовых международных документах, не имеющих юридической силы. И.И. Лукашук считал, что такие нормы носят морально-политический характер1. К.М. Чинкин отмечает, что они применяются и исполняются государствами добровольно2, а М. Шоу указывает, что «мягкое право», хотя и не имеет обязательного характера, играет важную роль, так как оно выражает политические намерения государств3. Примером влияния мягкого права на региональное (европейское) международное право, могут быть европейские конвенции (например, в них институализирован термин киберпреступность4, экологические преступления5), а также на содержание международных договоров стран участниц СНГ (торговля людьми, торговля органами и тканями человека6). Последняя, 18 категория международно-правовой классификации, была выделена составителями без учета конкретного состава преступления, а лишь в связи с тем, что девять государств сообщили о том, что незаконное объединение лиц с целью совершения преступлений квалифицируется как преступление в национальном законодательстве, а три государства представили данные о совершении преступлений организованными группами. То есть, как указывают составители документа, в этом случае респонденты сконцентрировались на структурных (групповых) характеристиках субъектов преступлений, корыстных целях и международных проявлениях криминальной деятельности в то время как страны, имеющие больше опыта в противодействии транснациональной преступности, формируют новое законодательство, исходя из принципа modus operandi «транснациональных преступников», т.е. из их «образа действия», иными словами, с учетом состава преступлений. УК РФ в содержание статей включает указание на возможность группового совершения преступления разными субъектами, в том числе различными группами лиц с дифференциацией наказания, поэтому в дальнейшем 18 пункт не будет учитываться. Обобщение выделяемых в разных классификациях признаков позволяет признавать транснациональными преступлениями такие: 1) которые характеризуются наличием единого преступного умысла, направленного на достижение наибольшей выгоды от различий социально-экономических, правовых и иных условий, существующих в разных государствах; 2) отдельные эпизоды и стадии которых совершаются на территориях разных государств; 3) которые характеризуются разнообразием направленности криминальной деятельности; 4) объект преступного посягательства которых отделен от субъекта преступного посягательства одной или более чем одной государственной границей; он может по разным причинам отсутствовать в других государствах, различаться конкурентоспособностью и т.д.; 5) основной целью преступного посягательства которых является перемещение объекта преступного посягательства или связанной с ним материальной выгоды через границу, в пределы другого государства для извлечения материальной выгоды или достижение преступного результата с помощью удаленного доступа (компьютерные преступления); 6) результаты которых дают себя знать за пределами страны, в которой данное преступление было совершено; 7) субъекты которых в целях осуществления криминальной деятельности должны пересекать государственные границы физически или виртуально, либо формировать устойчивые межтерриториальные связи, способные осуществлять скоординированную совместную криминальную деятельность на территории более чем одного государства; 8) ответственность за совершение которых наступает по законодательству стран, в которых они были совершены и в соответствии с международным правом; 9) расследование которых часто требует оформления запроса о правовой помощи иностранных государств; 10) наказание за которые наступает в соответствии с национальным законодательством. П. 2. ст. 3 Конвенции Организации Объединенных Наций против транс-национальной организованной преступности гласит: «преступление носит транснациональный характер, если: а) оно совершено в более чем одном госу-дарстве; b) оно совершено в одном государстве, но существенная часть его под-готовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом госу-дарстве; c) оно совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве; или d) оно совершено в одном государстве, но его су-щественные последствия имеют место в другом государстве»1. Как видим, локусно-векторный фактор является ведущим при выделении всех основных признаков транснациональных преступлений. С учетом этого транснациональные преступления можно определить как уголовно наказуемые деяния, охваченные единым преступным умыслом, характеризуемые различной криминальной направленностью и совершаемые с целью реализации преступных намерений на территориях двух или более государств, ответственность и наказание за которые предусмотрены национальным правом. В последнее время в научных исследованиях используется термин «планетарная преступность», под которой понимают криминогенную обстановку во всем мире. Раскрывая содержание этого понятия в своей работе Ю.В. Голик и А.И. Коробеев связывают это понятие с доминирующими тенденциями преступности: ее интенсивным ростом, расширением сфер преступной деятельности, «окорыствованием» мотивации криминальной деятельности, повышением степени ее организованности, технической вооруженностью и самозащищенностью, использованием при осуществлении криминальной деятельности разрушительных средств и способов, ростом наносимого ущерба, транснационализацией, юнизацией и феминизацией субъектов преступлений, увеличением степени общественной опасности. То есть транснационализация преступности рассматривается как один из факторов развития планетарной преступности1. В следующем параграфе рассмотрим информационную модель соотношения классификации транснациональных преступлений в международном праве с классификаций преступлений в УК РФ, так как такое сравнение позволит более четко определить постоянные и эмерджентные элементы транснациональной криминальной деятельности. Такого рода сравнение можно представить в виде моделей различной степени формализации, что может способствовать не только теоретическому осмыслению специфики транснациональной криминальной деятельности, но и практическому использованию этих моделей в работе следователей, в том числе при разработке компьютерных баз данных. |