1. 1 Повседневность как предмет внимания исследователей
 Скачать 1.4 Mb.
|
|
В последнее десятилетие возрастает воздействие на повседневную жизнь человека мобильной телефонии и мобильного Интернета. Существенный вклад в развитие мобильной телефонии внесла финская компания Nokia. Руководители Nokia в 1987 г. сделали ставку на технологию, представлявшуюся делом отдалённого будущего, когда европейские технократы приняли технический стандарт мобильной связи под названием GSM (Global System for Mobile Communications – «глобальная система связи с подвижными объектами»). В 1991 г. финский оператор сотовой связи Radiolinja открыл первую в мире сеть GSM, и всего за несколько лет число владельцев мобильных телефонов, большей частью поставляемых Nokia, составило 60 % населения страны [120, с. 40–41]. Стандарт GSM позволял мгновенно обмениваться короткими текстовыми сообщениями до 160 знаков: с помощью клавиатуры набиралось послание, которое при получении высвечивалось на небольшом экране – это так называемая служба коротких (текстовых) сообщений, сокращённо – SMS. Первое текстовое сообщение было отправлено в декабре 1992 г. в Великобританию. В настоящее время ежемесячно отправляются сотни миллиардов текстовых сообщений. Технические и экономические выгоды обмена текстовыми посланиями определяются тем, что он основан на «коммутации пакетов», а не «коммутации каналов». Эта техническая особенность и отличает аналоговую сеть телеграфно-телефонной эпохи от цифровой сети эпохи Интернета и мобильной связи. Телефонная связь посредством коммутации каналов для соединения людей на обоих концах провода требует переключателей. Текстовые сообщения и данные в сети Интернет посылаются в виде электронных порций данных, «пакетов», прокладывающих свой путь по сети посредством «маршрутизаторов», которые считывают адреса пакетов и соответственным образом направляют их. Пакеты невелики и собираются уже целиком в месте назначения, так что они могут уместиться между другими сообщениями, не препятствуя им, как в случае с аналоговыми каналами. Таким образом, становится возможным пересылать значительно больше информации из одной точки сети в другую, поскольку передающая среда распределяет сетевые ресурсы снизу вверх (пакеты выбирают свой путь подобно автомобилям), а не по спускаемой сверху разнарядке, когда каждый разговор требует выделенной линии (подобно железнодорожному транспорту). Такое техническое преимущество уменьшает затраты по обеспечению массового потока текстовых сообщений по сравнению с передаваемыми посредством коммутации каналов голосовыми данными. Совокупность технических средств, обеспечивающих возможность мобильной телефонии, а затем и мобильного Интернета, привела к возникновению такого социокультурного канала воздействия информационных технологий на повседневность, как текстинг или обмен текстовыми сообщениями. Изучению данного явления посвятила диссертацию финская исследовательница Эйя-Лиса Касесниеми. Она приводит следующие данные о месте SMS-сообщений в жизни финской молодёжи: «Посредством SMS молодёжь ненавидит, болтает, посредничает и изливает душу, даже когда пишущему не хватает мужества позвонить или в положении, при котором иные каналы общения не годятся… Феномен SMS породил свой собственный язык, обычаи и правила поведения… Пожалуй, более всего в текстовом общении финских подростков поражает степень, с какой оно вобрало в себя коллективное поведение… Текстовые послания обращаются среди друзей, составляются сообща, читаются вместе, а удачные выражения или целые послания заимствуются друг у друга… Молодёжь прибегает к посланиям, пытаясь выйти за пределы отведённой им роли детей. Обмен текстовыми посланиями своего рода возможность установления партнёрских взаимоотношений» [120, с. 42]. В настоящее время мобильная связь наиболее популярна именно у молодёжи и подростков. Причём молодые люди используют мобильный телефон в качестве показателя своего статуса, подобно одежде или популярной музыке. Внешний вид телефона и то, как им пользуются, играют знаковую роль. Самим пользованием телефоном молодёжь старается упрочить свои равноправные отношения, укрепить растущее ощущение как независимости (от семьи), так и коллективизма (среди равных себе). В 1997 г. П. Меэнпее и Т. Копомаа провели исследование, субсидированное Nokia и Telecom Finland, которое позволило сделать выводы, что «мобильный телефон создаёт свою собственную пользовательскую культуру, которая, в свою очередь, порождает новую городскую культуру и новый образ жизни». Исследователи отмечают, что «чаще всего в речевом потоке встречаются фразы вроде «где ты?» и «что поделываешь?». Такие разговоры вряд ли походят на настоящий обмен информацией или даже общение, это просто желание разделить свою жизнь с другими в реальном времени. Это стремление жить в одном ритме со своими ближайшими друзьями, постоянно ощущать причастность к совместно проживаемой жизни. Повторяющиеся звонки по телефону служат не просто обмену информацией; они открывают иной мир помимо или вместо того мира, где люди пребывают в данный момент» [172, с. 107–124]. М. Каневский подчёркивает, что для современной молодёжи мобильный телефон является не просто средством коммуникации между двумя абонентами одной телефонной сети, а стилем жизни [69, с. 3]. Текстинг и обмен звонками с помощью мобильного телефона, уже ставшие привычной частью повседневности значительного числа людей, позволяют преодолевать пространственные барьеры и предоставляют совершенно новые возможности для создания сетевых сообществ. Итак, к основным социокультурным каналам воздействия информационных технологий на повседневность следует отнести создаваемые ими сетевые структуры, виртуальную реальность, интернет-поиск и текстинг. Под влиянием информационных технологий происходит виртуализация повседневной жизни: ряд привычных, ежедневных действий, таких как оплата товаров и услуг, поиск необходимой информации, межличностное общение, развлечения и т.п., переносятся в сферу виртуальности. Подведём итоги. Повседневность – это сфера эмпирической жизни человека, характерными признаками которой являются связь с практической деятельностью, прагматичность, коммуникативность, персонификация, интерсубъективность, повторяемость, стереотипность, понятность. Повседневность реализуется в пространственно-временных координатах, её главными функциями являются сохранение, выживание, воспроизводство человека, общества, культуры. В условиях современного общества под влиянием развития высоких технологий процесс опривычнивания и типизации того, что ещё недавно не относилось к сфере повседневного, значительно ускоряется. К основным психологическим и нейрофизиологическим механизмам влияния информационных технологий на повседневную жизнь человека следует отнести речевые трансформации, выражающиеся в примитивизации языка и придании ему компьютероподобного характера, а также визуализацию восприятия окружающей действительности. Основными социокультурными каналами воздействия информационных технологий на повседневность являются возникновение информационных сетей и утверждение сетевого принципа в общественной жизни, распространение интернет-поиска и текстинга, а также виртуальная реальность, пребывание в которой становится для всё большего числа людей настолько типичным и повторяющимся действием, что многие принципы, действующие в виртуальной среде, переносятся ими в реальный мир. 2. СПЕЦИФИКА ВОЗДЕЙСТВИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ НА ОСНОВНЫЕ КОНСТИТУИРУЮЩИЕ ЭЛЕМЕНТЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ Информационные технологии трансформируют повседневность сразу по нескольким направлениям: они изменяют жизненное пространство, меняют характер труда, предоставляют новые возможности для коммерческой деятельности, игр и развлечений, изменяют представления о времени, трансформируют коммуникативную сферу, способствуют формированию сетевых сообществ. В данной главе будет рассмотрено воздействие информационных технологий на основные конституирующие элементы повседневности, такие как жизненное пространство, темпоральность и коммуникативность. 2.1 Изменение жизненного пространства под влиянием информационных технологий повседневный информационный технология Одним из конституирующих элементов повседневности является жизненное пространство. Следует отметить, что данная категория в отличие от понятия «социальное пространство» лишь недавно начала анализироваться философами и является недостаточно разработанной. Однако именно понятие «жизненное пространство» позволяет проследить специфику воздействия информационных технологий на повседневность, рассмотреть её топологические трансформации. Известно, что пространство – одна из наиболее фундаментальных философских категорий. Органически человеку присуще его понимание, во-первых, в единстве с категорией времени как хронотопа, пространственно-временного континуума [158, с. 122, 139], во-вторых, как охватывающей и включающей самого человека реальности. Плодотворность использования категории «жизненное пространство» обусловлена её совместимостью с категориальным рядом феноменологии через понятие «жизненный мир», что позволяет обращаться к теоретическим построениям Э. Гуссерля и А. Шюца, а также к опыту этнометодологии, занимающейся эмпирическим исследованием повседневности [31]. С другой стороны, через посредство категории «социальное пространство» обеспечивается совместимость категории «жизненное пространство» с концепциями П. Бурдье и с различными интерпретациями структурализма [21]. Разрабатывавший категорию «социальное пространство» в рамках структурализма П. Бурдье писал, что социальный мир можно изобразить в форме многомерного пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения, сформированным совокупностью действующих свойств в рассматриваемом универсуме, т.е. свойств, способных придавать их владельцу силу и власть в этом универсуме. Отдельные субъекты и группы, таким образом, определяются по их относительным позициям в этом пространстве. Каждый из них размещён в позиции и в классы, определённые по отношению к соседним позициям, и нельзя реально занимать две противоположных области в пространстве, даже если это мысленно возможно [21, с. 56–57]. Говоря о позиции субъекта в пространстве, П. Бурдье подчёркивал, что социальное и физическое пространства невозможно рассматривать в «чистом виде»: только как социальное или только как физическое. «Социальное деление, объективированное в физическом пространстве, функционирует одновременно как принцип видения и деления, как категория восприятия и оценивания, короче, как ментальная структура» [21, с. 37]. Социальное пространство поэтому не есть некая «теоретически оформленная пустота», в которой обозначены координаты агентов, но воплотившаяся физически социальная классификация: агенты «занимают» определённое место, а дистанция между их позициями – это тоже не только социальное, но и физическое пространство. Таким образом, социальное пространство задаёт условия социального взаимодействия субъектов. Однако человека невозможно просто «включить» в пространство, «вписать» в социальное поле: личность есть действующий субъект, который своей творческой энергией актуализирует социальное пространство. Человек существует, пока он подвергается (и подвергает себя, и пространство вокруг) актуализации, которая есть не единовременное взаимодействие, дающее в результате некоторый прорыв в область всеобщего совместного события, диалог или цепочка диалогов, но непрерывный процесс диалогического взаимодействия. Потому, как подчёркивает Л.С. Яковлев, термин «жизненное пространство» является более общим нежели «социальное пространство» и объединяет значения совокупности полей предметизации, лежащих между человеком как субъектом идеального действия и физической реальностью [156]. Жизненное пространство есть пространство включённости личности в мир, составляемый совокупностью реальных объектов, но данный субъекту только в восприятии. Оно не может быть сведено к физическому пространству социума, так как детерминировано человеческой субъективностью. Бытие человека имеет пространственную структуру, которой присуще социальное измерение благодаря тому, что, во-первых, человеку предзадано фактом его рождения в обществе ощущать упорядочивающее действие социального пространства, т.е. положение человека в социальном пространстве предопределяет бытие человека; во-вторых, человек в силу вариативности и творческого характера своей субъективности создаёт пространственные отношения, тем самым структурируя собственное бытие [26, с. 39–54]. Жизненное пространство не является вспомогательной конструкцией при исследовании философско-антропологических или социально-философских проблем, это реально существующая область, порождённая взаимодействием субъективных миров индивидов и приобретающая надындивидуальный характер. Жизненное пространство, по сути, обеспечивает протекание повседневной жизни людей, их общение, уклад их непосредственного личностного бытия. Следует также отметить, что понятие «жизненное пространство» использовал в своих работах известный психолог К. Левин, понимая под ним совокупность сосуществующих и взаимосвязанных факторов, определяющих поведение индивида в данное время. Это понятие охватывает и личность, и её психологическое окружение, образуя единое психологическое поле [87, с. 372–424]. Современными психологами исследуется также психологическое пространство личности – субъективно значимый фрагмент бытия, определяющий актуальную деятельность и стратегию жизни человека. В психологическом пространстве имеются как структурные характеристики (объём, количество измерений), так и уровневые (устойчивость – подвижность границ). В структуре психологического пространства выделяются шесть измерений, которые отражают физические (территориальные и темпоральные), социальные и духовные аспекты человеческого бытия: физическое тело, территория, личные вещи, привычки, социальные связи и вкусы (ценности). Наиболее важным свойством пространства считается прочность его границ, дающая человеку переживание суверенности собственного «Я», чувство уверенности, безопасности, доверия к миру. Пространство с целостными границами обозначается как суверенное, поскольку его обладатель может поддерживать свою личностную автономию, а пространство с нарушенными границами определяется как депривированное [108, с. 90]. Итак, жизненное пространство объединяет значения совокупности полей предметизации, лежащих между человеком как субъектом идеального действия и физической реальностью, это пространство включённости личности в мир, порождённое взаимодействием субъективных миров индивидов и потому приобретающее надындивидуальный, интерсубъективный характер. Это пространственная структура бытия человека, включающая географически определённое место пребывания индивида, своеобразие его природной и социокультурной среды, жилище, мебель, окружающие вещи, рабочее место, обычные маршруты передвижения, места проведения досуга и т.д., детерминированная человеческой субъективностью и рассмотренная сквозь призму субъективного восприятия. Именно жизненное пространство обеспечивает протекание повседневной жизни людей, их взаимодействие, уклад их непосредственного бытия. Жизненное пространство в настоящее время претерпевает существенные изменения под влиянием развития высоких технологий. Характеризуя происходящие изменения, М. Кастельс пишет, что в современном мире на смену пространству мест приходит пространство потоков [72, с. 354–398]. Его возникновение он связывает, прежде всего, с изменениями, происходящими в производственной сфере. М. Кастельс отмечает, что высокотехнологичное промышленное производство, а именно производство, основанное на микроэлектронике и компьютерах, привело к возникновению новой логики размещения промышленных предприятий [72, с. 363–364]. В связи с развитием информационных технологий технологически и организационно стало возможно разделять производственный процесс по предприятиям, размещённым в различных местах, одновременно реинтегрируя единство производственного процесса через телекоммуникационные связи. Более того, географическая специфика каждого этапа производственного процесса стала желательной из-за уникальных качеств рабочей силы, требующейся на каждой стадии, а также из-за различных социальных черт и характеристик окружающей среды, связанных с условиями жизни конкретных сегментов этой рабочей силы, между которыми существуют чётко выраженные различия. Это произошло потому, что высокотехнологичное производство требует профессионального состава, сильно отличающегося от состава рабочей силы в традиционном производстве; оно организовано в биполярной структуре, вокруг двух господствующих групп: высококвалифицированная, опирающаяся на науку и технологию рабочая сила, с одной стороны, и масса неквалифицированных рабочих, занятых рутинной сборкой и вспомогательными операциями, – с другой. Хотя автоматизация всё чаще позволяет компаниям устранять нижний слой рабочих, значительное увеличение объёма производства ещё требует и будет некоторое время требовать существенного количества неквалифицированных и полуквалифицированных рабочих, размещение которых на тех же территориях, на которых живут учёные и инженеры, экономически невыгодно и социально неуместно. Между указанными выше группами находятся квалифицированные операторы, также составляющие особую группу, которую можно отделить от работников высших уровней высокотехнологичного производства. Малый вес готовой продукции электронных фирм и лёгкость коммуникационных связей, установленных компаниями по земному шару, дали возможность разработать структуру размещения, характеризуемую международным пространственным разделением труда. «Новое индустриальное пространство, – пишет М. Кастельс, – организовано вокруг новых потоков информации, которые сводят вместе и разделяют одновременно – в зависимости от циклов или фирм – свои территориальные компоненты» [72, с. 369]. Пространство потоков, по М. Кастельсу, «есть материальная организация социальных практик в разделённом времени, работающих через потоки» [72, с. 386]. Под потоками он понимает «целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединёнными позициями, которые занимают социальные факторы в экономических, политических и символических структурах общества» [72]. Чтобы чётче прояснить абстрактную концепцию пространства потоков, М. Кастельс выделяет в нём три слоя, три материальных опоры [72, с. 389–391]: |