Анналы Исследование. 1. изучить предпосылки и историю создания Новой исторической науки
 Скачать 92.5 Kb.
|
|
Введение В исторической науке, как и в любой другой огромную роль играет методология исследований. Авторы методик отстаивают свои методики и точку зрения, пытаясь доказать эффективность и важность предлагаемых методов. Споры по этим вопросам становятся чрезвычайно жаркими и порой выходят за рамки изучаемого направления и обращаются как к смежным научным дисциплинам, так и к фундаментальным понятиям человеческой сущности и науки. По результатам использования разных научных методик набирается достаточно большой опыт, нуждающийся в анализе, формируется круг критиков или последователей, который в случае успеха и популярности зачастую называют «школой». Историческая наука не является исключением, именно поэтому, зародившаяся в момент кризиса во Франции Школа «Анна́лов» (фр. École des Annales) также «Новая историческая наука» (фр. La Nouvelle Histoire), оказала значительное влияние на научную историографию в XX веке. Именно данную школу я и буду исследовать в своей работе. Сегодня, изучая исторические документы и свидетельства очевидцев, мы помним, что каждый автор может по своему отобразить какое-либо событие, упустить или наоборот добавить определённые детали, осознанно или нет, что в конечном итоге повлияет на наше восприятие той действительности. Естественно, что так было далеко не всегда. Цель исследования: выявить сущность методов «Новой исторической науки». Для достижения цели, необходимо решить следующие задачи: 1. изучить предпосылки и историю создания «Новой исторической науки»; 2. исследовать принципы и методы «Школы»; 3. оценить влияние анналистов на отечественную историческую науку в XX веке. Исходя из цели и задач, работа состоит из введения, трёх глав, заключения, а также списка использованной литературы. Задачя 1 1. изучить предпосылки и историю создания «Новой исторической науки» Историю изучаемого явления принято считать с 1929 года, когда во Франции Люсьен Февр и Марк Блок создали журнал «Анналы экономической и социальной истории», который издаётся и по сей день - http://annales.ehess.fr/ . На рубеже XIX и XX века многие гуманитарные науки, в том числе и историческая, переживали кризис. Во многом он был связан с прорывом, который был осуществлён в естественных и точных науках. На их фоне, классическая модель понимания и исследования истории, например «история - повествование», смотрелась плоско и примитивно. Ситуацию усугубляло и то, что в Европе отгремела Первая Мировая война, которую не смогли ни предотвратить, ни в последствии остановить, избежав огромного количества жертв. Наука выступила не в качестве «помощника» мира и человечества, а в качестве главной разрушительной силы. Ученые предлагали разные выходы из кризиса. Кто-то оставался верен принципам, изложенным Шарлем Виктором Ланглуа (1863–1929) — палеограф и историк, приверженец позитивизма, и Шарлем Сеньобосом (1854–1942) — историк, начал карьеру как специалист по истории Бургундии, затем заинтересовался методологией истории, позитивист. В сущности, их метод (отбор документов, классификация, критика источников) сводился к составлению истории из текстов. Отмечая субъективный характер исторических источников, Ланглуа и Сеньобос тем не менее стремились получить «подлинное знание», опирающееся на факты. Их современники, неокантианцы Герман Коген (1842–1918) — немецкий философ, преподавал в Марбурге, изучал понятийный аппарат человеческого сознания. Утверждал, что человек интерпретирует реальность в соответствии с законами собственного сознания, которые ему неизвестны, следовательно, наука — это система понятий, рожденных в сознании, с помощью которой человек делает мир постижимым. Генрих Риккерт (1863–1936) — немецкий философ. Известен, в частности, тем, что доказывал бессмысленность поиска «исторических закономерностей». Коген и Риккерт подвергли переоценке саму «научность» исторического знания. Они поставили вопрос о принципиальном несходстве между естественнонаучным и гуманитарным знанием: естествоиспытателей не интересуют казусы и отдельные случаи, они ищут примеры, подтверждающие законы, историк же, напротив, выбирает факты по признаку их исключительности, важности и культурной значимости. Так история — по крайней мере, в глазах неокантианцев — была избавлена от необходимости подражать «настоящим» наукам. [Уваров П. Ю. История, историки и историческая память во Франции. П. Ю. Уваров. Между «ежами» и «лисами». Заметки об историках. М., 2015.] Таким образом, можно говорить, что и до школы «Анналов» были предприняты попытки не просто пересмотреть подход к понимаю истории, а развить историческую науку, дать ей актуальность и новую общественную значимость. В 1920 году медиевист Марк Блок (1886–1944) и новист Новист — ученый, изучающий Новое время Люсьен Февр (1878–1956) познакомились в Страссбурге, и именно здесь девятью годами позже они основали новый исторический журнал, «Анналы экономической и социальной истории» Такое название журнал носил до 1938 года, а впоследствии неоднократно его менял, превращаясь то в «Анналы социальной истории» («Annales dʼhistoire sociale», 1939–1941), то в «Сборник по социальной истории» («Mélanges dʼhistoire sociale», 1942–1944), то в «Анналы: экономика, общества, цивилизации» («Annales: economies, sociétés, civilisations», 1946–1994). Журнал существует и поныне, сейчас он называется «Анналы: история, общественные науки» («Annales: histoire, sciences sociales», с 1994 года). Членов редколлегии этого журнала и его авторский коллектив принято называть школой «Анналов», тогда как сами историки предпочитали именовать себя представителями «новой исторической науки». Откуда пошло название, не вполне понятно. Скорее всего, авторы просто имели в виду, что сборник будет выходить регулярно и сообщать о важнейших актуальных событиях в мире истории. Восходит это название к слову «анналы» — так называют ежегодные записи важных событий, которые делались в реальном времени (в отличие от хроник, которые могли начинать хоть от сотворения мира). [Браун Е. Школа «Анналов» — «Новая историческая наука». Анналы экономической и социальной истории. Избранное. М., 2007.] В истории существования Школы выделяют 4 этапа - поколения: - Первое поколение. К нему относят самих основоположников школы – Люсьена Февра и Марка Блока. Их деятельность стала основой для долговременных исследований и с самого начала вызывала споры учёных. Если Л. Февр акцентировал своё внимание на культурных явлениях, то М. Блока интересовал человек. Анализируя движущие силы исторического процесса, Февр считал, что самосознание и религиозность здесь играют большую роль, нежели экономическое и социальное развитие. Блок же полагал, что главным является человеческий фактор. [Старостин Д. Н. Жак Ле Гофф (1924–2014). Поколения школы «Анналов»// Vox medii aevi. Выпуск 1 (11). 2014.] - Второе поколение. К нему относят Фернана Броделя, Жоржа Дюби, Жака Ле Гоффа, которые, развивали идеи основоположников школы с учётом новых направлений в исторической науке. Как и первое поколение, они выступали против классической позитивистской нарративной истории Леопольда фон Ранке, который считал определяющими «политические события и историю отдельных исторических личностей». В противовес этому Ф. Бродель и Ж. Дюби продолжили развитие идей Марка Блока, изложенных им в работе «Феодальное общество». [Смирнов В. П. Фернан Бродель: жизнь и труды // Французский ежегодник 2002. — М., 2002.] - Третье поколение. Главным выразителем идей третьего поколения Школы считают Эммануэля Ле Руа Ладюри. Тематика его исследований чрезвычайно широка, она охватывает такие области, как история климата, гляциология, демография, виноделие, антропометрические исследования, историческая география, история сельского хозяйства, история институтов, Ренессанс, жанр травелогов, Религиозные войны, придворная культура, революционный террор. Его труд «История климата» стал работой, где были высказаны сомнения в справедливости основной идеи Фернана Броделя о неизменности естественных факторов в истории Европы. Проанализировав данные хроник и налоговых описей, учёный сравнил их с результатами гляциологов и пришёл к выводу о динамических изменениях естественных условий. [Уваров П. Ю. Между «Ежами» и «Лисами». Заметки об историках. – М.: Новое литературное обозрение. 2015.] - Направление исследований четвёртого поколения Школы формировалось в период так называемого лингвистического поворота в истории. Это время в исторической науке характеризуется утратой интереса не только к социальным структурам, но и к структурам мышления. Философы, антропологи, историки стали использовать новые подходы в своей работе, руководствуясь идеями постструктурализма. При изучении истории возникновения понятий и представлений об обществе и мире главенствующая роль отводилась языку, способам «преломления действительности». На первый план вышли новые методы, в которых «стало больше уделяться внимания не только внешней и внутренней критике источника, но также и второму и третьему планам повествования». Так, другой известный представитель четвертого поколения Школы Р. Шартье, исследуя процесс создания и чтения текстов, доказывал, что нельзя с одинаковой меркой подходить к тому, как формировались и читались тексты в разной социальной среде. [Старостин Д. Н. Жак Ле Гофф (1924–2014). Поколения школы «Анналов»// Vox medii aevi. Выпуск 1 (11). 2014.] Задачя 2 2. исследовать принципы и методы «Школы» Представители школы разрабатывали собственную методологию исследований, которая отличалась от принципов позитивистов, распространённых ранее. Важно отметить, что принципы, использовавшиеся представителями школы, могли быть различны или даже диаметрально противоположны друг другу, в т.ч. внутри одного поколения. Этим и объясняется взрывной рост популярности школы и то, что именно представители школы «Анналов» вдохнули новую жизнь в современную историческую науку. Представители «новой исторической науки» объявляли себя сторонниками междисциплинарной истории, обогащённой методами др. гуманитарных наук, в частности этнологии, антропологии, психологии, социологии, лингвистики и т. д. Это должно было, по их мнению, сделать историю ядром гуманитарного знания. В результате такого подхода появились новые направления исследований (историческая демография, историческая география, историческая психология, гендерная история и др.), значительно расширилась проблематика исторических исследований (коллективное сознание, верования, ритуалы и др.), усложнился понятийный аппарат. Огромную роль в развитии своих взглядов деятели Школы уделяли ментальности человека и общества. Слово «mentalite», обозначающее ключевое понятие, сложно для перевода, но под этим понимается «умонастроение», «мыслительные установки», «коллективные представления», «воображение», «склад ума», но наиболее близкий перевод - «видение мира». До 20-30-х годов термин «ментальность» применялся Леви-Брюлем, Блонделем и другими с уничижительным оттенком и воспринимался как сознание первобытных людей, детей, а также «простецов», противостоящих «высоколобым творцам» . В 20-30 годы XX века этот термин был воспринят историками - М. Блоком, Ж. Лефевром и, особенно, Л. Февром. Так, по Л. Февру, «наша история является идеалистической... ибо экономические факты, как и всякие другие социальные феномены, возникают из веры и воззрений». Февр обличает «тех, кто толкует на свой лад системы многовековой давности, и, нимало не заботясь о том, чтобы поставить их в связь с другими проявлениями, породившей их эпохи» . Созданные ими понятия, порождения их абстрактного понимания, живут затем своей собственной жизнью вне времени и пространства, образуя странные цепи со звеньями замкнутыми и ирреальными. Комплекс фактов культурной истории надо представить как одну из частей «сложной и подвижной сети социальных фактов». И человек XVI века должен характеризоваться «не в сопоставлении с нами, но в сопоставлении с его современниками» Февр вводит понятие «ментальный инструментарий» . Для него это «совокупность категорий восприятия, концептуализации, выражения и действия, которые структурируют опыт - как индивидуальный, так и коллективный». «Это явно эмпирическая, открытая дефиниция, но она гораздо шире того, что сегодня мы назвали бы системой представлений, так как включает язык, аффекты и даже технику. Восходя от изучения проявлений культуры к изучению условий, делающих эти проявления возможными, мы приобретаем способность понять ее единство ( «структуру», - пишет Февр в своей книге о Рабле в 1942 г.) и ее особенности». Марк Блок отдавал предпочтение не психологии (как Февр), а социологической традиции, он был ближе к Дюркгейму. Видимо, по определению термина «ментальность» у него были разногласия с Февром. Но его две работы - «Короли-чудотворцы» (1924 г.) и «Феодальное общество» (1939 г.) - сегодня оказывают большее влияние на исследователей, чем книги Февра. В последней работе, где Блок говорит о «способах чувствования и мышления», он вступает на путь антропологической истории и уделяет больше внимания социальной дифференциации культурного поведения. [М.А. Шенкао. Ментальности в зеркале «Анналов» - Научные ведомости. Серия Философия. Социология. Право. 2010 №20 (91). Выпуск 14] Изучение ментальностей дает возможность ближе подойти к пониманию социального поведения людей – поведения индивида в группе, группового поведения, ибо это поведение формируется под мощным воздействием ментальных структур. Ментальность, стиль жизни, общий характер мировосприятия предзаданы им, культура образует некую невидимую сферу, за пределы которой не принадлежащие к ней люди не в состоянии выйти. Они не осознают и не ощущают этих ограничений, поскольку они «внутри» данной культурной сферы. Ментальности изменяются очень медленно, они унаследованы от предшественников во времени и неприметно изменяются в процессе творчества, всей исторической практики. Ментальность ни в коем случае не идентична идеологии, пользующейся продуманными системам мысли, она во многом остается непрорефлектированной, не выявленной логически. Ментальность – не философские, эстетические или научные системы, а уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоций и латентных привычек. Матрицу же ментальности, по Февру составляют культура и традиция, язык, образ жизни и религиозность. [Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. — М. : Искусство, 1984. — 351 с.] Каким методом предлагалось проникнуть в ментальность людей? Для этого необходимо изучить словарь того времени, присущие людям символы и ритуалы, в которых выражались существенные аспекты их поведения. В сферу внимания историка попадало всё, что причастно человеку, зависит от человека, исходит от него, выражает его. Новый смысл приобретает изучение свидетельств литературы и искусства, конфигураций полей и характера пейзажей, данных археологии, и истории техники. Исследователи «новой исторической науки» критиковали метод «вживания» Дильтея, интуитивное постижение истории. Они всегда понимали, что историк принадлежит к своему времени (и также подвержен неким общим установкам, которые не может заметить, в силу того что сам находится под их влиянием), поэтому, сколько не медитируй, вряд ли возможно полностью добиться отождествления сознания историка современного с сознанием людей прошлого (чем дальше, тем труднее) и таким образом понять «дух эпохи», проникнуться им. В этом плане историки школы «Анналов» предлагали куда более научный и эффективный подход, учитывая всю его сложность и проблемность. Метод ученого состоит в выявлении отдельных симптомов психической жизни людей прошлого, запечатленных в оставшихся памятниках, историк должен заставить источник «заговорить», метод постановки вопросов. Для выявления ментальности предлагалось использовать метод анализа лексики и терминологии сохранившихся письменных источников, а также комплексное изучение ритуала, символов, верований, фольклора. Следует заметить, что изучение ментальности – это не психоанализ. Марк Блок в изучении ментальности использовал метод диалога: историк целенаправленно, в соответствии с проблемой ищет следы человеческой мысли и деятельности, пытается наладить контакт с человеком далекой эпохи, с его психикой, умственным кругозором, с его интересами и страстями. Беседа между исследователем и человеком другого времени. Историк, принадлежащий к современной цивилизации, со своими критериями и образом мира, данным ему его культурой, вступает в диалог с представителем иной культуры, с людьми, обладавшими иным человеческим опытом, интересами, ценностями. Для этого необходим был и метод реконструкции присущего людям другого времени способа восприятия действительности, необходимо было познакомиться с их «мыслительным и чувственным инструментарием», т.е. с теми возможностями осознания себя в мире. Марк Блок широко пользуется «регрессивным» или «ретроспективным» методом, - методом восхождения от известного к неизвестному, т.е. от более изученного к менее изученному, что дает ему, затем возможность построить связную картину. В то время как многие исследователи брались за изучения сложных исторических феноменов, пытаясь, прежде всего, отыскать их корни и попадали здесь в полную неопределенность, Блок считал, что лучше сначала изучить явление в период его наивысшего господства, когда в полной мере развернулись его структурные признаки, а затем постепенно двигаться к корням. От зрелой формы – к истокам, от магистральной линии – к вариантам, - такова линия Блока. Методология его дает выявить и особенные черты: в центре не государство, а общество, его структура. Блок использовал сравнительно-типологический подход к изучаемым обществам и институтам. [Гуревич А. Я. Исторический синтез и Школа "Анналов". — М. : Индрик, 1993. — 328 с] Проблема ментальности – не самоцель, а основа исторического синтеза. В человеческом сознании находят свое отражение самые разные проявления жизни, закрепляясь в системе образов, символов, представлений. Поэтому изучение образа мыслей людей, способов и форм организации мышления, конкретных и образных картин мира, запечатленных в сознании, рассматривалось представителями «новой исторической науки» как своего рода «ключ», чтобы понять логику исторического процесса как в целом, так и в отношении к отдельным феноменам. Метод изучения общественных и цивилизационных структур, исторического процесса в целом является основой исторического синтеза. Ученые «новой исторической науки широко использовали компаративный метод. При помощи компаративного метода выявляются некоторые закономерности, присущие обществам на сходных этапах развития, при помощи него можно обнаружить наиболее типичное, повторяющееся и закономерное. Компаративистика играет в работе историка роль эксперимента. Этот метод позволяет устанавливать такие связи между явлениями, которые невозможно найти иным путем. Сравнительный метод служит и индивидуализации: он приводит к лучшему пониманию предмета как особенного, вскрывая черты, присущие отдельным институтам и обществам. При этом Блок считает необходимым сопоставлять не изолированные факты или отдельные институты, ибо такое сопоставление может привести к ложным выводам, а целостные системы, социальные комплексы, в которые включены эти институты. [Ромадина Татьяна Ильинична. Компаративный метод в контексте междисциплинарного синтеза: опыт исследований М. Блока.] В. В. Долгов выделяет следующие «узловые» моменты методологических построений ученых данной школы: 1. «Сосредоточение внимания на исторически изменяющемся человеческом сознании, в котором смыкаются все социальные феномены от экономики, структуры общества, до верований и политических кризисов. Выход через общественное сознание к постижению общества как целостности». 2. «Осмысленный подход к теоретическим предпосылкам исследования и предварительная разработка вопросов к источникам». 3. «Тотальная история» (преобладание синхронистического метода). Все это позволяет сделать широкий срез состояния общества на определенном историческом этапе, раскрыть систему его мировосприятия, взаимодействия в нем различных компонентов и отношения к окружающей действительности, то есть фактически выявить особенности социальной практики. [История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц. Козловский Степан Викторович] Также, среди методов первых анналистов можно отметить что: - Трактовка понятия «исторический источник» гораздо шире, чем их предшественники - Формулировка вопросов и исследовательских задач до того, как приступают к поиску материала. - Склонность к междисциплинарности, переносят методы археологии, экономики, социологии, географии и других наук в свои исследования. Задачя 3 3. оценить влияние анналистов на отечественную историческую науку в XX веке Период 1960-х и начала 1970-х гг., ключевой для становления «новой истории», проходил под знаменем социологии, социальной антропологии, демографии и количественных методов. В это время наряду с полемикой о старых и новых путях истории, об избавлении от приоритета политической и событийной истории и преодолении методологического кризиса в традиционной историографии развернулась широкая дискуссия об отношениях между историей и социологией. Тенденция к сближению была по сути обоюдной, но в разных странах инициатива проявлялась с разных сторон: в одних случаях она принадлежала историкам, в других – представителям социальных наук. Если во Франции активной стороной в диалоге между историей и социологией были историки, то в США эта роль безраздельно принадлежала социологам, в то время как историки упорно сопротивлялись призывам к сближению двух наук. Та же ситуация сложилась и в Великобритании, где дискуссия приняла затяжной характер. В рамках рассматриваемого нами периода развития отечественной исторической науки с середины 50-х гг. XX в. и до нашего времени можно выделить три этапа восприятия отечественными историками научного наследия школы «Анналов». Во время первого этапа (работы А.Д. Люблинской, И.С. Кона, Г.В. Атласова, О.М. Медушевской) происходит первоначальное «ознакомление» широкого круга ученых с идеями школы «Анналов». На втором этапе (работы М.Н. Соколовой, Е.В. Гутновой, Ю.Н. Афанасьева, В.М. Далина, С.Ф. Блуменау, А.З. Манфреда, В.П. Смирнова, А.В. Адо, А.С. Ходонова) ряд ученых пытается посмотреть на школу «Анналов» с учетом происходящих в ней внутренних организационных и теоретических изменений. Третий продолжающий свое существование и по сей день этап (работы А.Я. Гуревича, Ю.Л. Бессмертного, Б.Г. Могильницкого, А.Л. Ястребицкой, П.Ю. Уварова, Н.В. Трубниковой) характеризуется творческим восприятием методологии французских историков, которая органично вписывается в исследования отечественных ученых. Подчеркнем, что предложенное нами деление отечественной историографии школы «Анналов» опирается в первую очередь на хронологию внутреннего роста отечественной исторической науки. [Интерпретация научного наследия школы "Анналов" в отечественной историографии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.09, кандидат исторических наук Шкурат, Петр Александрович] Начало историографической рефлексии об «Анналах» в СССР также имеет свою предысторию. Первая рецензия на труды Марка Блока, посвященная его концепции феодализма, была опубликована в СССР еще в 1955 г. [Кон И. С., Люблинская А. Д. Труды французского историка Марка Блока. М., 1955. С. 147-159.] В 1957 г В. М. Далин, под псевдонимом «В. Видаль», опубликовал некролог о Л. Февре, положительно оценив его исследовательские достижения. Первый в советской научной литературе обзор журнала «Анналы» был опубликован Ю. Л. Бессмертным в 1959 г. в «Средних веках», следующий — в 1962 г. – был выполнен в «Вопросах истории» Г. Г. Дилигенским [Погодин, С. Н. Научные школы в исторических науках / С. Н. Погодин. М.: Издательство МГУ, 1998. 28 с.], охарактеризовавшим движение «Анналов» как школу, которая воплотила в себе основные прогрессивные тенденции развития современной буржуазной историографии. В 1960-начале 1970-х гг. публикуется целый ряд работ, посвященных отдельным аспектам теории и практики французских исторических исследований. Однако рефлексия советских историков проходит в русле общей концепции кризиса буржуазного историзма и западных фальсификаций истории, где «Анналы» подвергались хоть и не самой жесткой, ввиду своей достаточной лояльности к марксизму, но сугубо идеологизированной оценке. Так, И. С. Кон в подобающем идеологическом русле рассматривает на примере творчества Л. Февра проблемы исторической закономерности, объективности и субъективности, критикует Ф. Броделя и его коллег за слишком узкое понимание капитализма и отсутствие интереса к проблематике классовой борьбы, за схематизм «геоистории» и непроясненность переходов между тремя уровнями исторического бытия, которым соответствуют знаменитые три режима исторических времен. [Репина, Л. П., Зверева, В. И., Парамонова, М. Ю. История исторического знания: пособие для вузов / Л. П. Репина, В. И. Зверева, М. Ю. Парамонова. М.: Дрофа, 2004. – 431 с.] В 1970-начале 1980-х обращения к отдельным проблемно тематическим ракурсам исследований движения «Анналов» в СССР продолжились. Значительный интерес к «Анналам» проявили советские историки Великой французской революции А. В. Адо и В. П. Смирнов, А. З. Манфред, С. Ф. Блуменау проанализировали состояние исследований по данной проблематике в современной французской историографии, особенно - в деятельности «второго и третьего поколений Анналов», сойдясь во мнении о методологическом кризисе в школе «Анналов», проявившемся в тематической фрагментации исторической науки. Во второй половине 1980-х гг. — начале 1990-х историография «Анналов» оказалась отмечена двумя важными, хотя и неравноценными, с точки зрения исторических последствий, событиями эпохально значимым окончанием «холодной войны» и узкоспециальной дискуссией вокруг «лингвистического поворота» в социальных науках. В 1986 г. Ю. Н. Афанасьевым и М. Ферро был выпущен совместный франко-советского сборник «50/50 Опыт словаря нового мышления», в котором, при участии В. С. Библера, М. Я. Гефтера, А. Я. Гуревича и других, впервые был поднят широкий круг исследовательских проблем (диалог культур, идентичность, ментальность, новое мышление, десталинизация) свободных от диктата идеологии. В 1989 г. «Анналы» отметили свой юбилей в Москве, проведя международный коллоквиум, результатом которого стал коллективный сборник «Споры о главном Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов»»[Трубникова, Н.В. Историческое движение «Анналов»: традиции и новации / Н.В. Трубникова. - Томск, 2007. 356 с.]. На рубеже 1990-2000-х гг. были созданы новые учебные пособия и курсы лекций, посвященные историографии XX в., где заслуженно широко представлена французская историография. Б. Г. Могильницкий рассматривает «Анналы» как системообразующую основу «новой исторической науки», подробно анализируя теорию и методологию исследований М. Блока и Л. Февра. [Шаханов, А.Н. К проблеме школ в российской исторической науке / А.Н. Шаханов. Брянск, 2004. 312 с.] Значительный вклад школа Анналов внесла и в отечественную антропологию. Важным идейным источником, повлиявшим на становление отечественной антропологии стало ознакомление историка-мидиевиста Арона Яковлевича Гуревича с трудами исторической школы «Анналов». Данное знакомство, помимо подтверждения правильности выбранного направления преобразования социальной истории, принесло новые понятия и термины, которые в будущем легли в основу понятийного аппарата этого направления, но выработанные с собственным пониманием Гуревича. Кроме того, в основу исторической антропологии легла и большая часть парадигматических методологических установок французской школы. Многое из воспринятого было доработано и переработано, на основании чего появлялись собственные открытия и нововведения. Убедительным результатом таких открытий явилась, например книга Гуревича «Категории средневековой культуры», вышедшая в 1972 году, которая принесла автору мировую славу и известность. Заключение Развитие «новой исторической науки» способствовало обновлению традиционных направлений исторических исследований. В социальной истории всё больше внимания стало уделяться реконструкции картины мира, свойственной данной человеческой общности, совокупности представлений и ценностей, которыми руководствуются члены той или иной социальной группы. В работах о социальной иерархии общества на первый план вышел анализ представлений о социальном устройстве и своём месте в нём самих действующих субъектов (напр., книга Ж. Дюби о трёхчастном делении общества). В рамках «новой исторической науки» произошёл возврат к забытой со времён М. Блока и Л. Февра политической истории, которая существенно обновила свою проблематику и методы. Стремление осуществить синтез политической и социальной истории способствовало рассмотрению политических структур, их функционирования и эволюции в социальном контексте. Появилось множество просопографических исследований, посвящённых людям, «наполнявшим» различными государственными ведомства (Ж. Дюби, Ф. Контамин, Ф. Отран, Б. Гене и др.). В них удалось соединить также политическую историю с изучением менталитета рассматриваемых общностей с их определёнными социальными позициями и обликом, сознанием. Взаимодействие представителей отечественной и западноевропейской исторической науки было плодотворным для обеих сторон. Одним из примеров такого взаимодействия, которое не являлось предметом специального рассмотрения в научной литературе, представляется творческое восприятие наследия школы «Анналов» в отечественной историографии. По словам академика И.Д. Ковальченко, «российская историческая наука — только частица мировой историографии, и для успешной работы российских историков им необходимо тщательно следить за общим ходом движения исторической науки. [Интерпретация научного наследия школы "Анналов" в отечественной историографии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.09, кандидат исторических наук Шкурат, Петр Александрович] |