политические системы россии и беларуси. 1 Социальноэкономические факторы, влияющие на эволюцию политических систем России и Беларуси
 Скачать 203.5 Kb.
|
|
4. Этнический состав России и Беларуси, как отличительная особенность политических систем Этническая идентичность является наиболее понятной и доступной формой социальной идентичности и в Российской Федерации, и в Беларуси, советская система превратила понятие «национальность» в расовую категорию, которая определяется «по крови», тогда как в странах Запада данное понятие отражает гражданство37. В целом же, при анализе путей и методов решения национального вопроса, различные исследователи достаточно часто лишь ограничивались анализом показателей экономического и социального развития наций и народностей, упуская аспекты национальных отношений, которые самым главным образом были связаны с восприятием людьми объективной реальности, с состоянием и противоречиями в национальном самосознании. Прежде всего, отметим, что этнополитические процессы в России и Беларуси прошли с момента распада СССР несколько этапов развития. Для России характерно четыре этапа: 1) Первый этап включает 1990-1991 гг. и характеризуется формированием национально-культурных обществ, которые декларировали задачи возрождения этнокультурной самобытности, повышения статуса языков титульных наций. В этот период активно проходила суверенизация российских автономий (обретение статуса самостоятельных республик в составе РФ), вместе с законодательным оформлением государственного статуса языков титульных народов. 2) Второй этап (1991-1994 гг.) характеризовался борьбой в рамках республик между национально-политическими движениями и официальной властью по поводу республиканского государственного устройства и политического статуса (также это затрагивало борьбу властей республик и федерального центра за перераспределение полномочий). Особой остроты указанные тенденции обрели на Северном Кавказе, а важнейшими событиями этого периода стало заключение Федеративного договора в 1992 г. и утверждения Конституции РФ в 1993 г. 3) Третий этап (1995-2000 гг.) характеризуется тенденциями по урегулированию межэтнических противоречий на внутриреспубликанском уровне, разработкой стратегии национальной политики, оптимизацией пути федерализации государства. В этот период правящая элита республик предпочла союзничество с федеральной властью, а последняя, в свою очередь, сумела применить этот процесс для того, чтобы стабилизировать политическую ситуацию в стране. 4) Четвертый этап (2000-е гг.) характеризуется новыми тенденциями этнополитического процесса. Характерной концепцией национального строительства стала предложенная В.В. Путиным38. Она строится на четырех главных аспектах: патриотизм, проповедующий гордость за разнообразие российской культуры, менталитета и этнических традиций; государственничество, обеспечивающее интегрированность страны и защиту ее интересов за рубежом; прагматический патриотизм, который должен быть «надэтническим» (преследование регионализма, стремления к обособленности); социальная ориентация государственного строительства39. Постсоветская этнополитическая трансформация Беларуси же проходила гораздо проще, нежели в России и для нее характерно только два этапа: 1) Первый (1991-1995 гг.) характеризуется напряженной межэтнической обстановкой, вызванной резким курсом национально-возрожденческих элит на внедрение во все сферы жизнедеятельности общества белорусского языка в сжатые сроки; 2) Второй (1995-настоящее время) характеризуется ведением последовательной политики консолидации общества на базе гражданско-политической идентификации, фундаментом чего стал референдум 1995 г., по итогам которого русский язык получил статус государственного. По данным последней Всероссийской переписи населения 2010 года, в современной Российской Федерации проживает 194 народа. Существенное большинство населения составляют русские – 80,9% (тогда как согласно переписи 1989 года – 81,5%, 2002 года – 79,8%). Второе место занимают татары (5,31 млн. человек, 3,8% от населения Российской Федерации), далее – украинцы (1,93 млн.), башкиры (1,58 млн.), чуваши (1,44 млн.), чеченцы (1,43 млн), армяне (1,18 млн.), аварцы (0,91 млн), казахи (0,65 млн.), и т.д.40. Переписью 2010 года выявлено более двух десятков (22) наиболее многочисленных национальностей, проживающих в Российской Федерации и численность которых превышает 400 тысяч человек41. Так, в прямой связи с ростом численности населения, в данную группу вошли азербайджанцы, даргинцы, кумыки, ингуши, кабардинцы, якуты и лезгины. Кроме того, лидерами по темпам прироста своей численности среди крупных этнических групп в Российской Федерации, стали таджики – с 40 тысяч в 1989 году до 200 тысяч в 2010 году42. Так, основным фактором роста является миграция, как результат экономических трудностей на родине данных народов. Также значительно возросло и количество ингушей, корейцев, лезгин, кумыков, лакцев, балкарцев, карачаевцев, грузин. Исходя из данных переписи, можно говорить о несостоятельности утверждений о большом сокращении численности этнических русских. Сокращение действительно есть, но основной причиной является закономерность низкой рождаемости и высокой смертности и только второстепенным фактором является миграционный отток. В целом же миграция наоборот обладает позитивными тенденциями, так как компенсирует падение численности русского населения. Также дополнительный источник демографического пополнения заключается в ассимиляции в пользу русского языка и этнической идентичности иных групп. В отношении Беларуси, исходя из данных переписи населения в Республике Беларусь 2009 г. (последняя перепись была проведена в октябре 2019 г., однако результаты проведения все еще отсутствуют) в стране проживало более 140 национальностей, из которых 83,7% составили белорусы (7,9 млн.). Первую тройку по численности национальностей в стране после белорусов составили русские (785 тыс.), поляки (29 тыс.), украинцы (158 тыс.)43. Для Беларуси деление общества на белорусов и не белорусов не характерно для национальной модели, даже с учетом того, что в стране существует культурное и этническое многообразие. Если при переписи населения 1989 г. белорусами себя считали 78% населения, то при переписи населения 2009 г. данный процент увеличился, составив 84%. В 1989 г. русскими себя считали 13% всего населения, в 2009 г. эта цифра снизилась до 8%; украинцами – 4 % в 1989 г. и 3,1% в 2009 г.; поляками – 2,9% в 1989 г. и 1,7% в 2009 г44. Несмотря на уменьшение абсолютной численности русских, украинцев и поляков, это можно связывать, прежде всего, с естественной убылью населения. С другой стороны, относительное снижение доли не белорусов может объясняться их переидентификацией в белорусов, в связи с чем их удельный вес в постсоветских переписях растет и это не противоречит главному фактору того, что граждане разного этнического происхождения способны ощущать себя единым белорусским народом. Беларусь традиционно рассматривается в качестве достаточно толерантного общества, которому чужды негативные проявления в отношении представителей иных этносов и культур. В значительной мере это является следствием политики, проводимой со стороны власти. Однако на данный момент имеет место системы умалчивания событий, которые имеют отношение к межнациональным конфликтам. Отметим, что организации этнических меньшинств в Республике носят маргинальный характер: как только подобная структура демонстрирует возрастание и активность, то в ее рядах часто возникают конфликты, ведущие к раздробленности и параличу. В этом плане общественные объединения малых этносов привлекают меньшее внимание. В целом политика белорусского государства направлена на недопущение формирования каких-либо альтернативных центров влияния (общественных или политических), что предопределяет устранение любых конкурентов вне зависимости от национальности. В России же ситуация несколько иная, в связи федеративным устройством государства существует большое количество республиканских общественно-политических центров влияния, борьба которых за самоидентификацию периодически становится причиной межнациональной раздробленности и конфликтов. Помимо политики элит в отношении межнациональных настроений также имеют место и общественные настроения – и для белорусского, и российского национального характера присуща бытовая ксенофобия. Главное место в негативных настроениях белорусского общества занимают поляки и евреи, что обусловлено историческими корнями: белорусская нация сформировалась как в большей степени крестьянская, а белорусские крестьяне зачастую имели дело с представителями ополяченной местной шляхты и еврейскими торговцами, которые в глазах крестьянства традиционно выступали в роли паразитарных социальных групп45. Тем не менее, недоверие в белорусском обществе может проявляться только в отношении той или иной группы, но не конкретных индивидов. В России же бытовая ксенофобия направлена в основном на представителей, так называемых, «трудовых мигрантов» в связи с процессами вытеснения местной рабочей силы. Согласно последним экспертным опросам, за последние годы произошло перераспределение антипатий в российском обществе: если население демонстрировало только высокий уровень поддержки изоляционистских установок в отношении «выходцев с Кавказа» (32%) и «выходцев из Средней Азии» (31%)46, то сейчас такой же рост неприязни и в отношении цыган (40%) и китайцев (39%)47. Также в России постоянно существует напряженность межэтнических отношений на Северном Кавказе и проблемы интеграции крымских татар в российское общество в связи с возвращением Крыма в состав РФ. На современном этапе мы можем говорить о том, что демократизация России и Беларуси и либерализация экономической области в государствах содержат в себе скрытый потенциал для межэтнических конфликтов, чему могут способствовать такие факторы: более свободное перемещение информации в обществе, возможность общества высказывать свою позицию по поводу межэтнических отношений; социальное расслоение; внешнее провоцирование межэтнических обострений ввиду ослабления государственного контроля за сферой межнациональных отношений. В то же время, факторы для России будут несколько расширенными и они отражают возможность эскалации этно-конфессиональной напряженности: Состояние «переходности» различных политических процессов, в том числе, ощущение значительной частью населения некоторой неудовлетворенности собственным социальным положением. Это стимулирует поиск «виновных» в подобном положении дел и негативный общественный потенциал направлен чаще всего на представителей сложившихся этнических структур. Раздражающими факторами, особенно в отношении и жителей кавказских республик, являются и этнокультурные различия; Эскалации этно-конфессиональной конфликтности способствует миграционная ситуация. Специфика, складывающаяся в Российской Федерации такова, что значительная часть населения продолжает видеть в мигрантах виновников своего ухудшающегося социально-экономического положения, конкурентов на рынках труда, на рынках жилья (этот фактор может быть характерен и для Беларуси, но в краткосрочной перспективе, чему может поспособствовать развитие ЕАЭС, а также нестабильность на Юго-Востоке Украины, что ведет к увеличению количества беженцев из региона); Эскалации конфликтности в России способствует наличие «депрессивных территорий», пораженных безработицей, чем пользуются эмиссары экстремистских организаций (в большей степени, это характерно для Северо-Кавказского региона); Отсутствие по настоящему целостной государственной политики по противодействию экстремизму. Профилактическая работа не носит настолько систематического и целенаправленного характера, насколько это требуется48. Таким образом, мы можем говорить о том, что для Беларуси характерен политический (гражданский) тип построения нации в постсоветский период, когда государственная политика исходит из общественных потребностей и направлена на формирование политической и гражданской национальной идентичности. Потенциал наднациональной идентичности советского народа сумел плавно трансформироваться в национальную идентичность белорусского и русского народов и в Беларуси, и в России, основанную на гражданском самосознании. Тем не менее, в отличие от Беларуси в России, сложилась более сложная этнополитическая система, обусловленная федеративным устройством, где проявляются тенденции к асимметрии этнической идентификации: с одной стороны, политические элиты стремятся к построению полиэтнического государства с множеством традиций и культурных идентичностей, государства-нации. В таких условиях крайне важна поддержка культурного разнообразия при одновременном сохранении единства. С другой же стороны, в самом обществе имеет место социальный отказ к этнонациональному развитию. В Беларуси формирование гражданско-политической идентичности происходит стабильно, и безболезненно воспринимается иноэтничными гражданами. В Беларуси причины междунациональных конфликтов видятся в неуважении и непринятии других народов и их культуры, тогда как в России основная причина прослеживается в экономических противоречиях. 5. Факторы взаимодействия России и Беларуси после распада СССР Основа сотрудничества России и Беларуси заключается, прежде всего, в экономической интеграции. Одним из основных достижений взаимодействия рассматриваемых стран в межгосударственных отношениях, безусловно, стал Таможенный союз, идея которого достаточно продолжительное время обсуждалась Российской Федерацией. Всего, до идеи таможенного союза, существовало приблизительно шесть интеграционных инициатив, в рамках которых предполагалось участие Российской Федерации и Беларуси. Безрезультатность прилагаемых усилий России к созданию эффективной интеграционной группировки, в которую входило бы максимальное количество государств СНГ, а также понимание критической разнородности, существующей на постсоветском пространстве и существующих противоречий на межгосударственном уровне, определили необходимость полноценного перехода к формированию интеграционных группировок, однако, с ограниченным количеством участников. Выгодное положение ТС в сравнении с предыдущими идеями заключается в том, что предыдущие инициативы в среднесрочной перспективе оказывались либо малоэффективными, либо не вызывали должного интереса со стороны всех предполагаемых участников, либо в силу целого ряда факторов, оказывались провальными, как, к примеру, инициатива Союзного государства49. В этих условиях, основная ставка была сделана на попытку интеграции Российской Федерации и Беларуси как самых очевидных, ближайших стратегических союзников, причем, как в политической, так и в экономической плоскости. Так, уже 6 сентября 1995 года, между Российской Федерацией и Беларусью было подписано Соглашение о таможенном союзе, а уже 21 февраля 1995 года, президентами Российской Федерации и Беларуси был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, сроком на 10 лет50. Позже, в апреле 1996 года, был подписан Договор об образовании Сообщества Беларуси и Российской Федерации51, а годом позже, 2 апреля 1997 – Договор о Союзе Беларуси и России52. 25 декабря 1998 года – была подписана Декларация о дальнейшем единении Российской Федерации и Беларуси53, а 8 декабря 1999 года – Договор о создании Союзного государства54. Как видно, интеграционное сотрудничество между Российской Федерацией и Беларусью, в котором отдельно выделяется Соглашение о ТС между РФ и Беларусью55, является той основой, тем фундаментом, который сделал возможным строительство других перспективных проектов, одним из которых стал проект Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). В мае 2012 года В.В. Путин последовательно продвигал идею важности ЕАЭС для РФ. Так, в тексте Указа «О мерах по реализации внешнеполитического курса РФ», отмечено: «Ключевым направлением внешней политики РФ является развитие многостороннего взаимодействия и интеграционных процессов на пространстве СНГ, углубление евразийской интеграции в рамках ТС и Единого экономического пространства России, Беларуси и Казахстана, создание к 1 января 2015 года ЕАЭС, открытого для присоединения других стран, прежде всего – членов ЕврАзЭС и СНГ, содействие международному позиционированию новых структур»56. Функционирование Таможенного союза и подписание лидерами Российской Федерации, Беларуси и Казахстана в 2014 г. договора о создании Евразийского экономического союза57, наглядным образом продемонстрировали прогресс в стремлении укрепить свое взаимодействие в экономической, политической, гуманитарной плоскости и вывести данное сотрудничество на принципиально новый для всех участников уровень. Но относительно успешное развитие евразийской интеграции в рамках ЕАЭС не может быть целиком продуктивным в случае, если национальные интересы той или иной стороны, будут доминировать над общими интересами и целями интеграционного объединения. На этом фоне, главной проблемой, по мнению экспертов, является тот факт, что на сегодняшний день ЕАЭС напоминает в большей степени не экономический, а политический союз, важнейшую, объединяющую роль в котором берёт на себя Россия58, ведь, к примеру, та же Беларусь и Казахстан в меньшей степени взаимодействуют между собой, нежели с РФ. С другой стороны, как предполагает эксперт Фонда поддержки публичной дипломатии имени А.М. Горчакова Т. Хрулева, каждая из сторон в любом случае отстаивает собственные интересы и «тянет одеяло» единого экономического пространства на себя, но, осознание того, что данное пространство – одно на всех, понимание этого фактора, рано или поздно, заставит участников ЕАЭС достигнуть стабильного и четкого понимания |