История социологии. История Социологии. 1 Вопрос 1
 Скачать 314.67 Kb.
|
|
Тема 1 вопрос 6 Закон двойной эволюции, или трёх стадий: религиозная(теологическая), метафизическая, позитивная(научная). Огюст Конт (1798–1857), основатель позитивизма и социологии, утверждал, что он открыл «великий закон» «интеллектуальной эволюции человечества», который он называл «законом трех стадий». Согласно этому закону, «каждая отрасль наших знаний последовательно проходит три различных теоретических состояния: состояние теологическое или фиктивное; состояние метафизическое или отвлеченное; состояние научное или позитивное. Другими словами, человеческий разум в силу своей природы в каждом из своих исследований пользуется последовательно тремя методами мышления, характер которых существенно различен и даже прямо противоположен: сначала методом теологическим, затем метафизическим и, наконец, позитивным. Конт подчеркивал, что закону трех стадий подчинены «все наши умозрения, как индивидуальные, так и родовые» : религия, политическое и правовое сознание, все науки и философия. Таким образом, указанные стадии имеются в развитии как отдельного человека, так и всего человечества. Они сменяют друг друга в определенной и необходимой последовательности. Предшествующая стадия служит ступенью, без которой не могла бы возникнуть следующая. Теологическая стадия и три ее формы. Первая стадия соответствует младенческому состоянию ума, который еще не способен справиться даже с простыми вопросами, однако с наивной самонадеянностью берется разрешать сложнейшие проблемы. «В теологическом состоянии человеческий ум, направляя свои исследования главным образом на внутреннюю природу вещей, на первые и конечные причины всех поражающих его явлений, стремясь, одним словом, к абсолютному знанию, рассматривает явления как продукты прямого и беспрерывного воздействия более или менее многочисленных сверхъестественных факторов, произвольное вмешательство которых объясняет все кажущиеся аномалии мира». На этой стадии человеческому уму свойственно «облекать все в человеческие образы», уподоблять «наблюдаемые нами явления тем, которые мы сами производим». Теологическая стадия имеет три последовательно возникающие формы (или фазиса). 1. Фетишизм. Он заключается «преимущественно в том, что всем внешним телам приписывается жизнь, существенно аналогичная нашей, но почти всегда более энергичная…» Наиболее возвышенное проявление фетишизма — поклонение небесным светилам. «...Эта первая форма теологической философии постоянно с очередностью выступает в интеллектуальной истории всех наших обществ...» 2. Политеизм. В этой форме теологического мышления преобладает свободное воображение, «между тем, как раньше инстинкт и чувства имели перевес в человеческих теориях». Материальным, чувственно воспринимаемым вещам теперь не приписывают жизнь. Вместо этого источником всех внешних и человеческих явлений считаются воображаемые невидимые существа. По мнению Конта, «большинство нашего рода не вышло еще из этой стадии...» 3. Монотеизм. На этом фазисе уменьшается «прежнее господство воображения» и взамен ему развивается представление «о необходимом подчинении всех явлений неизменным законам». Это мейби не надо читать, можно сразу следующую фазу :3 Значение теологической стадии. Конт отмечал, что в Новое время теологическое мышление становилось все более неприемлемым для западноевропейских народов. Дело в том, что оно ссылается на предметы, «совершенно недоступные нашему уму». Поэтому теологическая мысль стала постепенно вытесняться «знаниями более действительными и более соответствующими нашим истинным способностям». Несмотря на то, что теологическое мышление оказывается все более непригодным, оно сыграло свою незаменимую Во-первых, с него началось накопление познавательного опыта. Опыт приобретается благодаря наблюдениям, но для того, чтобы заниматься наблюдением, «наш ум нуждается уже в какой-нибудь теории», хотя бы и в наивных теологических воззрениях. Без теологической стадии «наш ум не мог бы никогда выйти из своего первоначального оцепенения». Теологические воззрения — «единственное первоначальное средство определять беспрерывный подъем человеческих умозрений...» Они позволили «постепенно подготовить лучший строй мысли». «Мы могли познать объем наших умственных сил и, следовательно, разумно ограничить их назначение, лишь после достаточного их упражнения». «Дабы победить нашу врожденную косность, нужно было даже долгое время прибегать к заманчивым иллюзиям...» Во-вторых, теологическое мышление удовлетворяло важную социальную потребность. Оно было необходимо «для постоянного сочетания моральных и политических идей» в то время, когда эти сложные идеи и явления не могли еще получить позитивно-научного осмысления. Таким образом, «...эта первоначальная философия была... необходимой как для предварительного развития нашей общественности, так и для подъема наших умственных сил…» Метафизическая (абстрактная) стадия. Метафизика, по мнению Конта, сходна с теологией в том, что тоже пытается объяснить «внутреннюю природу» вещей и существ, начало и назначение всего существующего. Однако «в метафизическом состоянии, которое в действительности не что иное, как общее видоизменение теологического состояния, сверхъестественные факторы заменены отвлеченными силами, настоящими сущностями (олицетворенными абстракциями), нераздельно связанными с различными предметами, которым приписывается способность самостоятельно порождать все наблюдаемые явления, а объяснение явлений сводится к определению соответствующей ему сущности». Метафизику Конт характеризовал как непоследовательное, двусмысленное и противоречивое воззрение. Она склоняется то к теологическому, то к позитивному мышлению. В зависимости от того, к чему она склоняется больше, метафизика называет сущностью «либо действительную эманацию сверхъестественной силы, либо просто отвлеченное наименование рассматриваемого явления». Тем не менее на стадии метафизики «господствующее вложение чистой фантазии... прекращается, но и истинное наблюдение не является еще преобладающим»; «умозрительная часть оказывается сначала чрезвычайно преувеличенной вследствие упорного стремления аргументировать вместо того, чтобы наблюдать...» Метафизическое мышление по своей природе является разрушительным. «...В течение последних пяти веков метафизический дух, действуя отрицательно, благоприятствовал основному подъему нашей современной цивилизации, — разлагая мало-помалу теологическую систему, ставшую окончательно ретроградной к концу средних веков, когда социальная сила монотеистического режима оказалась существенно исчерпанной». Однако господство метафизики, как отрицательного мышления, может быть только временным. На смену ей должно прийти положительное мышление. Конт высказывал сожаление о том, что метафизика, выполнив свою «необходимую, но временную функцию» разрушения теологии, завоевала себе «почти исключительную привилегию в области философии». Поэтому метафизика теперь представляет собой «наиболее опасное препятствие для окончательного установления истинной философии». (Следует подчеркнуть, что Конт не отождествлял философию с метафизикой.) «Метафизическое состояние нужно, таким образом, в конечном счете, рассматривать как своего рода хроническую болезнь, естественно присущую эволюции нашей мысли — индивидуальной или коллективной — на границе между младенчеством и возмужалостью». Позитивная (научная, реальная) стадия. «Наконец, в позитивном состоянии человеческий разум, признав невозможность достигнуть абсолютных знаний, отказывается от исследования происхождения и назначения Вселенной и от познания внутренних причин явлений и всецело сосредоточивается, правильно комбинируя рассуждение и наблюдение, на изучении их действительных законов, т. е. неизменных отношений последовательности и подобия». Основным признаком позитивной стадии является «закон постоянного подчинения воображения наблюдению». На этой стадии «наш постепенно освобождающийся ум» достигает, наконец, «рациональной положительности». «Установив... на основании стольких подготовительных опытов, совершенную бесплодность смутных и произвольных объяснений, свойственных первоначальной философии — как теологической, так и метафизической — наш ум отныне отказывается от абсолютных исследований, уместных только в его младенческом состоянии, и сосредоточивает свои усилия в области действительного наблюдения...» Отныне «чистое воображение» теряет «свое былое первенство в области мысли и неизбежно подчиняется наблюдению». В отличие от теологии и метафизики, занимавшихся выдумыванием незримых причин явлений, наука занимается «простым исследованием законов, т. е. постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями». «…Признав недоступным всякое исследование причин, мы ограничиваемся познанием законов», — объявил Конт. «Истинный позитивный дух состоит преимущественно в замене изучения первых или конечных причин явлений изучением их непреложных законов, другими словами — в замене слова почему словом как». Конт подчеркивал, что накопление фактов само по себе — без познания закономерной связи между ними — не является целью науки. Факты — это лишь сырой материал. «...Истинный положительный дух... не менее далек от эмпиризма, чем от мистицизма...» Факты нужны для познания законов, а знание законов нужно для рационального предвидения, которое и является подлинной целью научного познания. Способность к рациональному предвидению составляет «главную характерную черту положительной философии», а «истинное положительное мышление заключается преимущественно в способности видеть, чтобы предвидеть...» Вместе с тем научное мышление (в отличие от теологического и метафизического) сознает пределы своих познавательных возможностей и претендует не на абсолютное, а только относительное знание. Человеческое познание никогда не может быть абсолютно полным и адекватным прежде всего потому, что оно ограничено нашей телесной организацией (возможностями органов чувств) и уровнем развития общества. Социально-исторической обусловленности наших знаний Конт уделял особое внимание. Наши концепции «обусловлены коллективной и беспрерывной эволюцией» знаний. «Если... наши умозрения должны всегда находиться в зависимости от различных основных условий нашего личного существования, то нужно равным образом допустить, <…> что они не менее подчинены совокупности беспрерывного хода социальных идей...» Научное мышление отдает себе отчет в относительности познания и стремится не к абсолютному знанию, а лишь к тому пределу, который диктуется нашими реальными потребностями. По мысли Конта, теологическая стадия является предварительной, метафизическая — разрушительной; и лишь на научной, «этой последней, единственно вполне нормальной стадии, строй человеческого мышления является в полном смысле окончательным». При этом одним из важнейших свойств новой философии становится способность «не разрушать, но организовывать». Тема 2 вопрос 3 По Спенсеру, характер власти, исходящее от нее добро или зло, зависит в конечном счете от "среднего уровня человеческого развития в данное время "потому " несправедливость правительства может существовать при помощи народа, соответственно несправедливого в своих чувствах и действиях". Идейная основа этих суждений - вера в принципы эволюционизма, социальную преемственность, постепенное изменение природы человека, преодоление её агрессивности через адаптацию людей к процессу образования и развития обществ. В этой связи социолог выступал против политического ускорения общественного прогресса, заявляя, что любые попытки искусственно подтолкнуть социальную эволюцию с помощью, например, политики регулирования спроса и предложения, или радикальных политических реформ без учета свойств членов, составляющих общество, должны обернуться катаклизмами и непредсказуемыми последствиями. Вмешательство в естественный порядок природы, отмечал Спенсер, нередко оборачивается тем, что никто не может предсказать конечных результатов. "И если это замечание справедливо в царстве природы, то оно еще более справедливо по отношению к социальному организму, состоящему из человеческих существ, соединенных в единое целое". На этом основании социолог не принял идею революционного перехода ни к социализму, ни к либерализму, хотя сами идеалы свободы индивида от государства были для него высшей ценностью. "Социальному развитию,- писал он,- значительно больше способствовала индивидуальная активность людей и их добровольная кооперация, чем работа под контролем правительства". Спенсер считал, что в движении к демократической власти без политической организации обойтись никак нельзя. Но при этом важно, чтобы мера политического контроля не подавляла функциональность индивидов. "Политическая организация, постоянно распространяясь на все большие массы, прямо способствует благосостоянию, удаляя те препятствия для сотрудничества, которые возникают из антагонизма индивидов... - отмечал он. - Но политическая организация также имеет свои невыгоды, и вполне возможны случаи, когда эти невыгоды перевешивают выгоды... Организация предполагает известные ограничения индивидов, и эти ограничения могут достигнуть таких крайних пределов, что сделаются хуже анархии со всеми её бедствиями". Спенсер неоднократно проводит мысль о том, что цивилизованный характер взаимоотношений личности и государства может сложиться лишь в результате их эволюционного "созревания". Если следовать его эволюционной теории, то темпы изменения властных структур должны быть оптимальны (не слишком быстрыми, позволяющими адаптироваться к социально-экономическим переменам), в противном случае - власть может оторваться от социума и утратить контроль над обществом в целом. Мудрая и добрая власть может быть утверждена лишь народом, у которого в основе политической культуры лежат доброта, ум, рациональность, уважение к закону. А это на всякий случай доп инфа из книжки Спенсера Когда несообразность между политическими учреждени- ями и народными свойствами сделается достаточно велика, тогда происходит перемена: процесс такого изменения, со своей сторо- ны, должен быть в гармонии с этими свойствами и, смотря по ка- чествам народа, будет иметь или насильственный характер или мирный. Нередко слышны возгласы против революций, произве- денных силою оружия, но порицатели забывают в этом случае, что характер революций, точно так же как и характер всех других уч- реждений, определяется свойствами людей, которые их производят. Нравственное убеждение хорошо для всех тех, кого можно до него довести. Но предполагать, что на первых ступенях общественного развития можно употре- блять нравственное убеждение и достигнуть таким образом цели, значит не понимать условий положения. Выражаясь языком меха- ники, мы можем сказать, что чем неспособнее люди к обществен- ной жизни, тем сильнее должен быть механизм, сдерживающий их в обществе, и тем значительнее и конвульсивнее должно быть усилие, необходимое для того, чтобы его сломить, как скоро он при- ходит в негодность. Существование правительства, не подчиняюще- гося народной воле, т. е. правительства деспотического, предпола- гает такую обстановку, при которой возможна одна насильственная перемена. Для того, чтобы принудительное управление могло иметь практическое применение, в народе должно преобладать обожание силы, а это всегда указывает на сохранившуюся еще дикость. Когда чувство обожания силы могущественно, то деятельность его может прекратиться лишь после того, как зло дурного управления породит большое ожесточение. Излишняя сила чувства, обеспечивающего внешнее управление, указывает на недостаток чувства, порождаю- щего управление внутреннее; при таком положении нет того вни- мания к жизни и правам людей, которое не допускает до крайно- стей. А где разрушительные наклонности сравнительно деятельнее, раздражение достигает крайних пределов и чувство самообладания недостаточно, там насилие неизбежно. Мирные революции произ- водятся при совершенно других обстоятельствах. Подобные рево- люции возможны только тогда, когда общество не состоит более из резко враждебных членов, когда оно начинает сливаться и в нем порождается внутренняя организация, когда нет более надобности сдерживать его посредством могущественного внешнего стесне- ния и когда, следовательно, нужно несравненно менее силы, чтобы произвести перемену. Подобные перевороты возможны лишь при условии достижения людьми более значительной степени приспо- собления к общественной жизни, при которой они уже неспособны ни причинять, ни переносить крайнего притеснения, вследствие чего размеры народного негодования будут значительно уменьше- ны. Они возможны липь тогда, когда симпатические чувства на- столько развиты, что отчасти нейтрализуют наклонность к жесто- кой мести. Для того только, чтобы привилась идея, что реформы могут и должны происходить мирным путем, нужно уже в значи- тельной степени обладать нравственным чувством. При недостатке этого последнего подобная идея не только невыполнима, но недо- ступна даже пониманию, но зато с его развитием делается возмож- ным и то, и другое. Таким образом, мы должны смотреть на судорожные обществен- ные перевороты теми же глазами, что и на все другие естествен- ные явления: они вырабатываются неизбежно и идут неизменным путем. Мы можем сожалеть о пролитии крови, мы можем желать, чтобы кровопролития не было, но безрассудно предполагать, что при тех же народных свойствах дела могли бы пойти иначе. Не слу- чись таких-то или вот этих обстоятельств, говорят нам, то резуль- тат был бы совершенно иной; если бы жив был такой-то человек, то он предупредил бы катастрофу. Но не следует поддаваться по- добным заблуждениям. Перемены эти производятся силой, не за- висящей от отдельной воли. Личности, кажущиеся в этом случае главными двигателями, в сущности не более как орудия этой силы. Бсли бы их не было, то на их месте явились бы другие. Песообразность между свойствами и учреждениями щая волнение; революция есть процесс, приводящий к равнове- сию. Процесс этот видоизменяется случайными обстоятельствами, но окончательный результат выходит почти один и тот же. Можно ускорить или замедлить движение, усилить волнение или облегчить и улучшить исход, но через несколько лет дело придет к тому же ре- вот сила, производя- - зультату и происшествия переходного времени не имеют тут ника- кого значения. Совершенно справедливо, что насильственные перевороты, низ- вергающие старый порядок, не осуществляют надежд тех, кем они производятся, и в окончательном результате порождают учрежде- ния, превосходящие лишь немногим только что уничтоженные (гл. XX, 8 2). Но так же справедливо, что произведенные изменения не могли произойти никаким иным путем. Недостаток приспосо- бленности обусловливает как дурной процесс перемены, так и не- совершенную политическую организацию. Не только вызванное им постоянное управление будет отличаться суровостью, но даже самые незначительные улучшения будут достигнуты не иначе, как с большими страданиями. Наоборот, те же самые причины, которые делают возможным лучшее общественное состояние, облегчают и совершение последующих изменений. Изменения совершаются чаще при меньшем давлении и сопровождаются не столь значитель- ным волнением. Мало-помалу постепенное уменьшение размеров перемен и расстояние между ними приводит к процессу непрерыв- ного роста. |