109 Научный альманах 2020 n 71 ( 69 )
 Скачать 0.95 Mb.
|
|
109 Научный альманах · 2020 · N 7-1(69) | Юридическиенауки Шевченко Е.Н. Проблемы имплементации международно-правовых основ борьбы с преступностью в российское законодательство Shevchenko E.N. Problems of implementation of the international legal framework for combating crime in Russian legislation В статье отмечается, что при реализации международно-правовых основ борьбы с преступностью имеют место быть проблемы отражения международных норм в национальных законах. Подобного рода противоречия находят свое отражения в нормах целого ряда отраслей отечественного права, в частности конституционного, уголовного, уголовно- процессуального, уголовно-исполнительного, а также в правоприменительной и судебной практике Ключевые слова: международное сотрудничество, борьба с преступностью, имплементация норм Шевченко Елена Николаевна Магистрант Российский государственный университет правосудия (Крымский филиал) Крым, г. Симферополь, ул. Павленко, 5 The article notes that when implementing the international legal framework for fighting crime, there are problems of reflecting international norms in national laws. Such contradictions are reflected in the norms of a number of branches of domestic law, in particular, constitutional, criminal, criminal procedure, criminal enforcement, as well as in law enforcement and judicial practice Key words: international cooperation, fight against crime, implementation of norms Shevchenko ElenaNikolaevna Master Russian state university of justice (Crimean branch) Crimea, Simferopol, Pavlenko st., 5         https://ukonf.com/na · ISSN 2411-7609 · Science Almanac · Проблемы реализации международно-правовых основ борьбы с преступ- ностью значимы для любой страны вообще и для России в частности. Данные проблемы выражаются, прежде всего, в проблемах, имеющих место при отраже- нии международных норм в исследуемой сфере в национальных законах, в том числе взятых на себя международных обязательств. В свете изложенного, интересно сравнить общие позиции законодателя по отношению к международным актам применительно к трем российским кодек- сам – Уголовному (далее – УК РФ) [5], Уголовно-процессуальному (далее – УПК РФ) [6] и Уголовно-исполнительному (далее – УИК РФ) [7]. В этой связи представляются несостоятельными высказываемые зача- стую суждения, что отдельные виды международных актов, в том числе, упоми- наемые в Конституции РФ [3, ч. 4 ст. 15] являются источниками российского уго- ловного права. Они в какой-то мере справедливы, если под термином «источ- ник» понимать «источник развития», то есть фактор, обуславливающий появле- https://ukonf.com/na · ISSN 2411-7609 · Science Almanac · 110 Научный альманах · 2020 · N 7-1(69) | Юридическиенауки ние, дополнение, изменение, отмену норм действующего УК РФ. Так, в резуль- тате ратификации Россией в 2001 г. Конвенции Совета Европы 1990 г. «Об от- мывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятель- ности» были внесены соответствующие законодательные новеллы в УК РФ [5, ст. 174−174.1]. В то же время данное обстоятельство требует внесения дополнения в ч. 2 ст. 1 УК РФ о том, что УК РФ основывается также и на международных договорах Российской Федерации. В исключительных случаях в области право применения прямое действие международных актов тоже возможно, но лишь в случаях прямой отсылки к ним в нормах УК РФ [5, ст. 13, 355, 356] и когда данными договорами непосред- ственно не устанавливается преступность и наказуемость деяний. Иную позицию по соотношению отечественного и международного зако- нодательства занимает законодатель применительно к уголовному судопроиз- водству [7, ст. 1 УПК]. Логика законодателя здесь противоречива. С одной сто- роны, как это следует из ч. 1 ст. 1 УПК РФ, единственный источник правового регулирования уголовного судопроизводства – это УПК РФ. Это подчеркивается и предписанием ч. 2 ст. 1. В тоже время, в ч. 3 ст. 1 УПК РФ отражены новые источники – законода- тельство России, регулирующее уголовное судопроизводство, составной частью которого являются «общепризнанные принципы и нормы международного права, в том числе договоры России международного уровня. Здесь если тер- мины УПК РФ и законодательство России об уголовном судопроизводстве здесь различны по объему, то это противоречит ч. 1 и ч. 2 ст. 1 УПК РФ; если же они являются идентичными, то международные нормы и принципы никак не могут быть составной частью УПК РФ. Более того, они не могут и выступать частью законодательства, если по- следнее шире УПК РФ. Законодательство, независимо от его понимания в узком (совокупность законов) либо в широком смысле (система всех нормативных ак- тов), – категория внутригосударственная. В этой связи, категория «международное» законодательство не состоя- тельно. Ссылка на ч. 4 ст. 15 Конституции РФ здесь ничего не доказывает, ибо Конституция в данном контексте упоминает о составной части «правовой си- стемы» России, а не о составной части ее законодательства. Более корректно определено соотношение российского законодательства о борьбе с преступностью и международных актов в сфере уголовно-исполни- тельного правового регулирования [7, ч. 1 ст. 3 УИК]. Как видно из содержания ст. 3 УИК, законодатель исходит из следующих обстоятельств: УИК РФ является не единственным источником уголовно-исполнитель- ного законодательства, в круг которого входят и другие законы [7, ч. 1 ст. 2]; в отличие от УК РФ в сфере исполнения наказаний допускается прямое действие общепризнанных принципов и норм международного права и ратифи- цированных договоров России, причем не только в случаях прямых отсылок к https://ukonf.com/na · ISSN 2411-7609 · Science Almanac · 111 Научный альманах · 2020 · N 7-1(69) | Юридическиенауки ним в законе – специфический статус имеют международные акты рекоменда- тельного характера. Последние, несмотря на отсутствие обязательности, также не должны игнорироваться. В качестве примера можно привести ст. 73 УИК РФ о правилах определения места отбывания лишения свободы (в территориаль- ном плане). Среди обстоятельств, учитываемых при направлении осужденных к месту отбывания наказания, не указано иностранное гражданство осужденного при наличии у России договора о передаче осужденных-иностранцев для отбы- вания наказания в страну, гражданами которой они являются. Согласно Венской конвенции о праве международных договоров государ- ства-участники «не могут ссылаться на положения своего внутреннего права для невыполнения ими договора» [2, ст. 27]. В судебной практике высших судов данное положение трактуется таким образом, что правила действующего международного договора, согласие на обя- зательность которого было принято в форме федерального закона, имеют при- оритет в применении в отношении законов Российской Федерации [9, п. 8]. В тоже время, согласно норм указанной конвенции, при толковании меж- дународного договора наряду с его контекстом должна учитываться последую- щая практика применения данного договора [2, п. «в» ч. 3 ст. 31]. России как участник Конвенции о защите прав человека и основных сво- бод (Конвенция 1950 г.) при ее ратификации признала юрисдикцию Европей- ского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ) обязательной при толковании Конвенции и протоколов к ней, если предполагаемое нарушение положений этих актов имело место после вступления их в силу в отношении России [1]. С учетом отмеченных выше положений следует остановиться на проблеме исполнимости решений ЕСПЧ в тех случаях, когда толкование Судом норм Кон- венции 1950 г. противоречит Конституции РФ. Эта проблема обострилась и вы- звала оживленные, в том числе политические дискуссии в связи с известным ре- шением ЕСПЧ от 4 июля 2013 г. по делу «Анчугов и Гладков против России» от- носительно не предоставления активного избирательного права, поскольку, от- бывая наказание в виде лишения свободы, они были лишены активного изби- рательного права, в результате чего судом было предложено в законодатель- стве обеспечить участие заключенных в выборах [8]. На этом основании Конституционный Суд РФ постановил, что отдельные спорные решения ЕСПЧ могут в России не исполняться, если они противоречат Конституции [10]. Как видно, правовая позиция Конституционного Суда была сходна с приведенной выше трактовкой приоритета международных договоров Верховным Судом Российской Федерации в 2003 г. Такое решение не было беспрецедентным. Конституционное право мно- гих стран исходит из того, что положения международных договоров могут иметь преимущество перед национальным законом, но не должны противоре- чить Конституции (ст. 5 Конституции Болгарии, ст. 25 Конституции Германии, ст. 91 Конституции Польши и др.). Важной чертой международно-правовых основ борьбы с преступностью является наличие в нем международных норм, не обладающих обязательной юридической силой. Такие положения носят рекомендательный характер. В https://ukonf.com/na · ISSN 2411-7609 · Science Almanac · 112 Научный альманах · 2020 · N 7-1(69) | Юридическиенауки теории они именуются нормами «мягкого права» и находят отражение в «образ- цах», «стандартах» поведения, воплощенных в решениях международных орга- низаций и их органов, межправительственных конференций. Такое право может выступать средством конкретизации и толкования обязательных норм, по мере возможности оно учитывается при формировании текущего законодательства о борьбе с преступностью (см. ч. 4 ст. 3 УИК РФ), используется в судебной и ад- министративной практике при аргументации решений, наконец, определяет главные направления развития законодательства и системы уголовной юсти- ции (например, Преамбула Минимальных стандартных правил обращения с за- ключенными 1955 г.). Здесь очевидна и еще одна важная роль рекомендательных норм. Стрем- ление к их реализации выступает своеобразным критерием «цивилизованно- сти» национальных систем уголовной юстиции или их отдельных звеньев. Отдельные нормы рекомендательного характера существуют и в между- народных актах, обладающих обязательной юридической силой. Например, ко- гда соответствующая норма обязывает не непосредственно криминализиро- вать деяние, а лишь «рассмотреть возможность» такой криминализации. Наконец, особое место среди рекомендательных актов занимают «типо- вые договоры» как модели (алгоритмы, образцы) соответствующих возможных двух- и многосторонних договоров. Таким образом, резюмируя изложенное, следует констатировать, что при реализации международно-правовых основ борьбы с преступностью имеют ме- сто быть проблемы отражения международных норм в национальных законах. Подобного рода противоречия находят свое отражения в нормах целого ряда от- раслей отечественного права, в частности конституционного, уголовного, уго- ловно-процессуального, уголовно-исполнительного, а также в правопримени- тельной и судебной практике. Базовым решением указанных проблем явилось бы внесение в Конститу- цию России положений о прерогативе (приоритете) норм отечественного зако- нодательства перед международным, в случае противоречия последних нацио- нальным интересам России. В прочем, подобного рода предложение уже активно обсуждалось при об- суждении Закона о поправке к Конституции, отложенного для всеобщего голо- сования в связи с карантинными мерами против распространённой в настоящее время пандемией. Список используемых источников: Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) // Собрание Законодательства РФ. 8 января 2001 г. № 2. Ст. 163. Венская конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. // Официальный сайт Организации Объединенных Наций // Ведомостях Верховного Совета СССР" от 10 сентября 1986 г. N 37 ст. 772. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Собрание Законодательства РФ. 04.08.2014. N 31. Ст. 4398. 113 Научный альманах · 2020 · N 7-1(69) | Юридическиенауки Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 14.03.2020 N 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» // Собрание законодательства РФ, 16.03.2020, N 11, ст. 1416. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (ред. от 08.06.2020) // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25, ст. 2954. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 8 января 1997 г. N 1-ФЗ (ред. от 27 декабря 2019 г. N 494-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации от 13 января 1997 г. N 2, ст. 198. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 18.02.2020 N 25-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921. Постановление ЕСПЧ от 04.07.2013 Дело «Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против Российской Федерации» (жалоба N 11157/04, 15162/05) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // Бюлл. Верховного Суда РФ. 2003. № 12. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // Собрание законодательства РФ", 27.07.2015, N 30, ст. 4658.  https://ukonf.com/na · ISSN 2411-7609 · Science Almanac · Проблемы имплементации международно-правовых основ борьбы с преступностью в российское законодательство © 2020, Shevchenko E.N. Problems of implementation of the international legal framework for combating crime in Russian legislation |