Зодчество. 2. Деревянное зодчество
 Скачать 19.14 Kb.
|
|
2. Деревянное зодчество. Первобытное зодчество каждого народа, только что осевшего на новых местах, всегда находится в тесной связи с географическими условиями этих мест, даже и в том случае, если народ этот обладает известной долей культуры и уже успел выработать кое-какие строительные приемы. До этого же времени каждый человек, строя свое жилище, думает лишь о том, чтобы оно, во-первых, укрывало его и весь его домашний скарб от господствующих в данной местности атмосферных явлений; во-вторых, ограждало от нападений хищных зверей и враждебных соседей и, наконец, чтобы это жилище можно было скоро и дешево построить, пользуясь всегда имеющимися под рукой строительными материалами. В таком же положении должно было находиться и первоначальное зодчество славян, спустившихся с Карпатских гор и расселявшихся в пределах нынешней Европейской России. Если они до своего переселения и выработали даже некоторые строительные приемы, то, попав в совершенно иную обстановку, они волей-неволей должны были ей подчиниться. Какова же была эта обстановка? Равнина Европейской России делится на две различные по характеру полосы: южную — степную и северную — лесную, граница между которыми определяется линией, проведенной от устья Камы к Киеву. Расселяясь на новых местах, славяне, в силу многих условий, явно стремились в лесную область, предпочитая ее степной, которая была во власти кочевников, страшных всякому оседлому племени. Северная же область представляла собою сплошной дремучий лес с редкими поселениями различных полудиких финских племен, у которых единственными путями сообщений являлись реки. Горные породы встречались там либо в виде относительно глубоко залегавших в почве пластов песчаников или известняков, лишь кое-где, преимущественно по берегам рек, выступавших на поверхность земли; либо в виде крупных или мелких валунов, рассеянных по лесу. Последних, правда, почти всюду было в изобилии, но употреблять их для строительных целей, в особенности большие, было не под силу славянам, не знавшим строительной техники; поэтому они пользовались только мелкими валунами, применяя их как второстепенный, а не основной, строительный материал. Что касается разложившихся горных пород, то есть глины и песка, то хотя они так же, как и валуны, встречались повсюду, но все же играли роль только второстепенных материалов, так как, если умение изготовлять кирпич и было известно, то все-таки последний требовал для его изготовления большой затраты времени и, следовательно, применялся первоначально лишь в случаях крайней необходимости, а впоследствии — для сооружений исключительной важности. Сравнительно недолгое тепло в летнюю пору и суровые зимние стужи заставляли славян заботиться о теплоте их жилищ, а сильные и частые дожди вместе с обильными росами принуждали их строиться из такого материала, который не особенно скоро разрушался от действия атмосферной влаги. Итак, славянам был нужен такой строительный материал, который обладал бы следующими качествами: легкостью обработки примитивными орудиями, не теплопроводностью, сопротивляемостью действию атмосферных осадков, прочностью и, наконец, повсеместной распространенностью. Таким материалом являлось дерево во всем разнообразии его пород; ближе к северу простирался бор с его колоссальной величины соснами, лиственницами и елями; в центральной полосе к хвойным породам примешивались лиственные, то есть береза, осина, ольха, липа, клен, вяз и т.д.; говоря иначе, здесь царило преимущественно чернолесье, которое на границе степной полосы уступало место почти исключительно дубовым лесам. Вначале славяне употребляли, вероятно, для построек различные породы леса, более или менее отличающиеся прямизной, но, надо полагать, очень скоро начали отдавать предпочтение хвойным породам, в особенности сосне и лиственнице, ценя их смолистость, хорошо сопротивляющуюся гниению, исключительную прямизну, плотность древесины, свойство относительно легко поддаваться раскалыванию по слоям (доски) и, наконец, отсутствие дупел даже в многовековых представителях этих пород. Если даже допустить мысль, что славяне в своей прежней родине были мало знакомы с употреблением для строительных целей именно хвойных пород, то их скоро должны были этому научить, во-первых, аборигены их новой родины — финские племена, а во-вторых, как ближние, так и дальние соседи, жившие в таких же лесах, то есть различные литовские племена и заморские варяги (норманны). Многочисленные дружины последних не только бродили среди русских славян, но часто и оседали у них, довольно быстро с ними ассимилируясь, так как в отношении культуры варяги в то время не были выше славян. У всех этих народов орудием для обработки дерева служил топор (топор назывался также — «тесель, теслица, тесло»), первоначально, быть может, тот же самый, с которым они выходили в бой; впоследствии он, конечно, видоизменился, будучи приспособлен к специальной цели, и в помощь к нему появились долото и молот; однако, последний и до сих пор часто заменяется обухом топора, поэтому вероятнее предположить, что славяне обходились, в большинстве случаев, без молота, делая почти все топором, которым они владели в совершенстве. Недаром, вплоть до петровской эпохи, плотники не знали слова «строить» — они не строили свои избы, хоромы, церкви и города (крепости), а «рубили» их, почему и самих плотников именовали иногда «рубленниками». Работа была медленная, требовала большого навыка и была связана с непроизводительной тратой материала потому, что деревья раскалываются не всегда удачно и при обтеске неизбежно остается много неприменимой в дело щепы; в силу этого тес расходовали весьма бережно, заменяя его, где только было возможно, пластинами. Таковы были главнейшие виды подготовленного для постройки дерева, но кроме них применялись и другие, как-то: жерди — тонкий круглый лес, жерди с частями сучьев, бревна с частями корней и, наконец, лемех, называвшийся также гонтом. Пока остановимся несколько только на последнем. Лемех употреблялся для покрытия крыш, которые имели кривые поверхности, как, например, главы церквей, и которые поэтому было почти невозможно крыть тесом, так как при небольших размерах крыши последний приходилось сильно выгибать, что при относительной толщине его было весьма затруднительно. Лемех приготовлялся обыкновенно из тонкого и узкого осинового теса, который разрубали на короткие дощечки и один конец их обделывали или в форме острия, или в форме полукруга, или, наконец, в форме городков. Дощечки прибивались плотно, одна рядом с другой, последовательными рядами, начиная с низа крыши, причем каждый последующий ряд закрывал стыки дощечек нижележащего ряда. Кровли, сделанные из лемеха с полукруглыми концами, казались покрытыми рыбьей чешуей, почему и существовали выражения: «крыть в чешую» и «по чешуйному обиванию». Покрытие лемехом отличалось удивительной прочностью и сопротивляемостью влаге, но и требовало немало искусства, почему появление его не может быть отнесено к глубокой древности, равно как и покрытие тесом. Последний, в силу уже упомянутой трудности его изготовления, употреблялся в дело первоначально лишь для зданий исключительной важности, а обычные сооружения крылись, надо полагать, просто соломой, отчего еще более усиливалась опасность пожара, этого Дамоклова меча всех старорусских сел и городов. Наши летописи пестрят упоминаниями о грандиозных пожарах, уничтожавших иногда целые города, причем, в пламени гибли все, кто не успел вовремя выбраться вон из горящей части города, представлявшей сплошной костер. Горели не только скученные дома узких улиц, переулков и тупиков, но горели и бревенчатые мостовые, заборы, мосты и, наконец, стены городов. Бороться с огнем, имея для этой цели лишь бочки, ведра и багры, было почти немыслимо; пожары прекращались тогда, когда уже больше нечему было гореть, или случайно — в силу переменившегося направления ветра или проливного дождя, поэтому избегнуть общей участи могли лишь такие здания, которые стояли совершенно изолированно, среди большой площади или большого, густого сада. Отсюда понятно, почему до нас дошло сравнительно мало памятников деревянного зодчества наших предков, а те, которые уцелели, не старше начала XVII века, так как деревянное здание может просуществовать более четырехсот лет только при исключительно счастливых условиях и любовно-бережной о нем заботе. У нас же заботы и любовь к памятникам родной старины — явление сравнительно новое и еще в недалеком прошлом эти памятники уничтожались не только стихиями, но и гибли от руки невежественных строителей, не умевших или не хотевших понять их красоты. На Руси сформировались два основных типа жилища. в северных регионах дом представлял собой наземную постройку в виде бревенчатого сруба с деревянным полом и каменной печью. зачастую основное помещение дополнялось примыкавшей к нему узкой галереей. в южных районах имели распространение дома, именуемые полуземлянками. пол в них располагался ниже уровня поверхности земли. Материалом для стен также служила древесина, а снаружи они зачастую были присыпаны землей. печь в доме такого типа чаще всего была глиняная. Оба типа построек имели и одинаковые черты — в плане они представляли собой форму квадрата, площадь рядового жилища составляла 16 м2, внутреннее пространство дома отапливалось «по-черному» (то есть дымоудаление происходило посредством приоткрытой двери либо отверстия в кровле, что снижало эффективность печи как отопительного элемента и повышало тепло потери). со временем планировка таких построек изменилась: изначально печь располагалась в дальнем правом от входа углу, но впоследствии ее стали класть в правом переднем углу относительно входа. Вход в восточнославянское жилище традиционно располагался с южной стороны. дома, принадлежащие людям, имеющим высокий социальный статус, могло отличать только наличие нескольких объединенных в два или три помещения срубов. |