2 Глава Возникновение марксизма как идеологии пролетариата 4 1 Условия формирования марксистских идей 4 2 Основные идеи в трудах Маркса и Энгельса в 18401848х гг. 8
 Скачать 59.92 Kb.
|
|
Глава 2. Коммунистический манифест - программа перехода от капитализма к коммунизму 2.1 Классовая борьба как источник развития общества Марксизм показал, что вся история человечества до сих пор (за исключением истории первобытных обществ, не знавших еще деления на классы) есть история классовой борьбы. Марксистская теория классов и классовой борьбы позволила обнаружить закономерности в кажущемся хаосе исторических событий, вызвавших массовые революционные движения, приведшие к социальной революции. "Только изучая совокупность стремлений всех членов того или иного общества или группы обществ, можно научно определить последствия этих стремлений. Именно различие классового положения и условий жизни разделяет общество[2]. Исторический материализм объясняет классовую структуру общества природой и особенностями способов производства. О том, что общество делится на богатых и бедных, имущих и неимущих, было известно задолго до Маркса и Энгельса. Однако коренная причина классового разделения оставалась скрытой. Во всех враждебных общественно-экономических формациях, предшествовавших капитализму, деление на классы проявлялось в виде деления на сословия, прикрытые правовой (правовой) оболочкой, освященной традицией, законом и религией. Только с возникновением и развитием капиталистических отношений обнаружилось деление на классы: общество все более и более делилось на два противоположных класса, один из которых владел средствами производства, а другой был лишен их и имел свою рабочую силу. В эту эпоху, в век капитализма, была сделана первая попытка вскрыть корни классового деления. Крупнейший представитель английской буржуазной политической экономии конца 18 — начала 19 вв. Адам Смит и Давид Рикардо пытались доказать, что деление капиталистического общества на классы не было случайным явлением, а было связано с экономическими отношениями, заработной платой и прибылью и «составляет доход трех различных классов людей: тех, кто живет на ренты, тех, кто живет на заработную плату, и тех, кто живет на прибыль от капитала». Это три основных, основных и исходных класса во всех цивилизованных обществах. Таким образом, Смит объяснял существование классов землевладельцев, пролетариев и капиталистов различными источниками, способами получения доходов. Эта попытка открыть экономические основы классового разделения представляла собой шаг вперед в изучении общества, но истинные причины классового разделения не в сфере распределения, а в сфере производства еще предстоит выяснить. . Более того, у Смита и Рикардо разделение общества на три класса: помещиков, капиталистов и пролетариев, играло естественную и вечную роль. Ни Смит, ни Рикардо не понимали исторического развития разделения общества на классы[2]. С иной стороны подошли к анализу класса французские буржуазные историки 1820—30-х годов, периода феодального возрождения, Тьерри, Мине и Гизо. Разнообразные события буржуазной революции XVII-XVIII вв. Эти историки видели в нем проявление классовой борьбы и, прежде всего, результат борьбы «третьего сословия» против феодалов, т. е. экономическое положение, в котором существуют различные классы. Но французским историкам, как и британским экономистам, не удалось раскрыть истинную основу классового деления. Происхождение класса путем завоевания они объясняли тем, что один народ победил другой и стал господствующим классом. Эти буржуазные историки признавали «законность» и необходимость классовой борьбы лишь тогда, когда она велась буржуазией против феодалов. Что касается классовой борьбы пролетариата против буржуазии, то они считали ее «величайшим злом», «общественным бичом». Социалисты-утописты также были неспособны создать научную теорию класса. Они резко критиковали капиталистический строй, но, будучи идеалистами, понимающими общественные явления, не понимали материально-экономической основы классового деления. В результате социалисты-утописты не имели четкого представления о разделении общества на классы. Например, Сен-Симон считал, что французское общество делится на два класса: «ленивых» (тунеядцев) и «промышленников» (рабочих). К последним Сен-Симон относил всех, кто занимается производством, как рабочих, так и предпринимателей. Для Сен-Симона противоречия между пролетариатом и предпринимателем казались незначительными, у Сен-Симона, как и у других социалистов-утопистов начала XIX века, была еще достаточно ясная борьба между буржуазией и пролетариатом. оставили следы незрелости капиталистических отношений, когда не было[2]. Чтобы разработать научную теорию классов, нужно быть последовательно революционным, заботиться об уничтожении всякой эксплуатации и, имея в виду это, бесстрашно вскрывать глубочайшие основания классовых разделений, нужно было занять новую классовую позицию. , если возможно. Мыслителями этого класса — революционного пролетариата — были Маркс и Энгельс. В противоположность буржуазным теориям, закреплявшим классовое деление, Маркс и Энгельс видели в классе не вечный и незыблемый, а исторически преходящий характер всех форм классового общества и классового разделения вообще. Они впервые открыли связь между делением общества на классы и условиями материальной жизни общества, показали, что существование классов обусловлено господствующим в данном обществе способом производства. Маркс писал Вейдемейеру 5 марта 1852 г.: Задолго до меня буржуазные историки обрисовали историческое развитие этой классовой борьбы, буржуазные экономисты обрисовали экономическую анатомию классов. Но что я сделал нового, так это доказал, что: 1) существование классов связано лишь с известными историческими этапами в развитии производства, 2) классовая борьба неизбежна, 3) эта диктатура есть в себе только уничтожение всех классов и переход к бесклассовому обществу. (К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, 1947, с. 63.) Значение марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы состоит в том, что она дает научную основу политики и тактики пролетариата, намечает ход борьбы за социализм. Марксизм первым с научной точностью определил положение и роль каждого класса в капиталистическом обществе, может руководить борьбой за свержение капитализма и создание бесклассового коммуниста, как единственный класс, он полностью артикулировал историческую роль пролетариата. общество. Маркс и Энгельс всесторонне и научно доказали, что классовая борьба пролетариата неизбежно ведет к завоеванию пролетариатом политической власти, к установлению диктатуры пролетариата[7]. Товарищ Сталин говорил: «Тактической основой научного социализма является учение о непримиримой классовой борьбе, ибо это есть лучшее оружие в руках пролетариата, оружие экспроприации буржуазии и установления социализма» [4]. Марксистско-ленинская классовая теория и классовая борьба являются надежным идеологическим оружием пролетарской революционной партии. Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин показали, что корень классового деления в обществе надо искать в природе способа производства. Между людьми устанавливаются определенные производственные отношения в зависимости от достигнутого уровня развития их производительных сил. Состояние производственных отношений характеризуется тем, кому принадлежат средства производства. Оно свободно может использоваться обществом в целом или отдельными лицами, группами и классами для эксплуатации других людей, групп и классов с использованием средств производства. Если бы средства производства находились в распоряжении общества в целом (например, при первобытнообщинном строе), то не было бы основы для существования социальных классов. Общество делится на классы, когда средства производства принадлежат той или иной части общества (как это имеет место в рабовладельческих, феодальных или капиталистических системах). Главной определяющей чертой классовых обществ является разделение общества на такие группы, одни из которых владеют средствами производства, а другие частично или полностью их лишены. Это позволяет одной части общества распределять труд другой части[3]. Наиболее глубокое и исчерпывающее определение класса дает В. И. Ленин в брошюре «Великая инициатива: средства производства», в которой говорится, что по роли труда в общественной организации труда и, следовательно, по способ приобретения и размер средств производства, доля общественного богатства, которым они распоряжаются. Класс — это группа людей, которые в силу своего различного положения в том или ином социально-экономическом плане могут распределять труд других. Так, Ленин указывает, что классы отличаются друг от друга прежде всего своим положением в исторически определенной системе общественного производства, т. е. связано с разным способом производства. Каждый враждебный способ производства имеет свое разделение общества на классы. Рабовладельческий способ производства делится на рабовладельцев и рабов, феодальный — на феодалов и крепостных, капиталистический — на капиталистов и пролетариев. Внутри каждой системы общественного производства эти классы занимают диаметрально противоположные позиции. Один является доминирующим, а другой подчиненным. Различные места в социальных системах производства возникают из-за различного классового отношения к средствам производства. Правящий класс обладает монополией на средства производства. То есть господствующий класс владеет всеми или, по крайней мере, важнейшими средствами производства, тогда как угнетенный класс полностью или частично лишен собственности на средства производства. Как указывает Ленин, отношения между классами и средствами производства во многом закрепляются и оформляются законом. Государство охраняет собственность правящего класса. Так, например, при капитализме закон следит за частной собственностью как за экономической основой капиталистического строя, объявляя ее «священной и неприкосновенной». Все остальные характеристики класса, в том числе его роль в общественной организации труда, вытекают из различного отношения к средствам производства как к основному и решающему признаку. Господствующие и эксплуататорские классы, составляющие меньшинство населения, сосредотачиваются на контроле над производством, на контроле над государственными делами, превращают умственный труд в свою монополию, в то время как большинство населения принадлежит к угнетенным и эксплуатируемым классам. для изнурительного и напряженного физического труда[23]. Как правило, класс, владеющий средствами производства, руководит производством. Маркс говорит в «Капитале»: Верховная власть в промышленности становится атрибутом капитала. Так же как и в феодальные времена верховная власть в военных делах и судах была атрибутом земли. В империалистические времена среди господствующего класса выделяется широкая прослойка лентье, живущих на доходы от ценных бумаг, «вырезки купонов». Это паразитический слой, не играющий организационной роли в производстве. Растущий паразитизм буржуазии доказывает тот факт, что этот класс уже пережил века и не только не нужен для производства, но прямо мешает его развитию и поэтому должен быть насильственно устранен Я здесь. Различное отношение к средствам производства определяет и различные способы приобретения и размер той доли общественного богатства, которой располагает каждый класс. Так, например, капиталист получает доход в виде прибыли на капитал, вложенный в предприятие, путем присвоения прибавочной стоимости, произведенной наемными рабочими. Напротив, наемный работник, пролетарий, получает свой доход в виде заработной платы, которая едва ли возмещает стоимость его рабочей силы. Эксплуататорский класс, представляющий ничтожное меньшинство населения, получает, как правило, изрядную долю национального дохода. В царской России в 1913 г. эксплуататорский класс, составлявший 15,9% населения страны, распределял 75% национального дохода, а рабочие, составлявшие 84,1% населения, получали только 25% национального дохода. Положение рабочего класса в капиталистических странах осталось неизменным и по сей день. В США накануне Второй мировой войны трудящиеся, составляющие 78,6% населения, получали 44,4% национального дохода. В Великобритании рабочие, составляющие 88,2% населения, распоряжаются 40,8% национального дохода. Вторая мировая война и послевоенный период еще больше усугубили этот контраст между богатством меньшинства и бедностью большинства. Прибыль американских монополий резко возросла, составив 106,8 миллиарда долларов (до налогообложения) в период с 1940 по 1948 год. Эта сумма более чем в 1,5 раза превышает общий национальный доход США в 1938 году до войны. В то же время резко упала доля рабочего класса в национальном доходе, упал его жизненный уровень. Я отказался. Более 80% населения США не имеют самого необходимого для поддержания нормальной жизни[24]. Исходя из способа производства как решающей основы классового деления, исторический материализм приходит к признанию непримиримых интересов противоборствующих классов. Ленин доказывает, что различия мест в общественно-экономическом укладе позволяют одному классу занимать труд другого, что делает их интересы объективно непримиримыми и порождает между ними непримиримую классовую борьбу. Для современной буржуазной социологии характерно, что определение класса полностью игнорирует материальную основу классового деления. Все усилия буржуазных социологов направлены на доказательство недоказуемого. Это значит, что классовый антагонизм исчезнет на почве буржуазной «демократии». Буржуазные социологи связывают существование классов не с условиями материальной жизни людей, а с некоторыми сторонами их духовной жизни. Так, например, американские социологи Уорнер и Рэнт в своей книге «Социальная система современного общества» (1942) утверждают, что основой классовых различий является не их положение в экономической системе общества, а их социальный статус. учебный класс". В соответствии с этим Уорнер и Рэнт разделили население обследованных ими американских городов на шесть классов. Этим классам даже не давали названий, а называли «лучшими», «лучшими», «средними» и так далее. То есть разделение капиталистического общества на два враждебных друг другу класса заменяется неточным разделением капиталистического общества. Она ставит людей в «строи», чтобы скрыть и прикрыть основной классовый антагонизм между буржуазией и пролетариатом. Однако реальность ожесточенной классовой борьбы в капиталистических странах становится все более очевидной и беспощадно разоблачает все измышления ученых империалистических приспешников и подтверждает истинность марксистско-ленинской классовой теории. Многие буржуазные социологи считают классы и классовое неравенство вечными и естественными явлениями, вытекающими из человеческой «природы». Такие взгляды не имеют ничего общего с наукой и служат лишь легитимации классового господства буржуазии[16]. В действительности классы являются продуктом исторического развития и непостоянны. Возникновению классовых обществ предшествовали первобытнообщинные строи, в которых не было ни деления людей на классы, ни эксплуатации человека человеком. Из разложения первобытнообщинного строя возникло первоклассное общество. В Восточно-Древнем Египте их появление датируется концом V века до н.э. и началом IV тысячелетия до н.э. е. В Европе классовые общества возникли гораздо позже, не ранее 2-го тысячелетия на Крите и начала 1-го тысячелетия до н.э. в Древней Греции и представляют собой относительно небольшую часть истории человечества. Однако за последние несколько тысяч лет человечество продвинулось гораздо дальше, чем за предыдущие сотни тысяч лет. Первой предпосылкой возникновения классов было повышение производительности труда. «Пока производительность труда не достигнет известного уровня», — указывал Маркс. , феодальный барон, великий владелец всех классов. (К. Маркс, Капитал, т. 1, стр. 514-515.) Развитие производительных сил привело к тому, что стало возможным отводить часть произведенной продукции от рабочих. Эта возможность стала реальностью в результате возникновения общественного разделения труда, при котором частная собственность на средства производства стала второй по значимости предпосылкой классового разделения труда в обществе. С появлением частной собственности имущественное неравенство внутри общин стало неизбежным. Отдельные кланы и семьи стали богаче, а другие беднее, оказавшись в финансовой зависимости от первых. Это создало предпосылки для появления класса. Первым разделением общества на классы было разделение на рабовладельцев и рабов. Первоначально рабство возникло путем порабощения военнопленных. Возникновение рабства предполагало относительно высокий уровень экономического развития общества. До того, как общество достигло этой стадии, вооруженные столкновения между племенами не приводили к возникновению рабства. Пленников съедали, убивали, а иногда принимали в общину как равноправных членов[17]. Они могут превратить заключенных в рабов только в том случае, если 1) производительность труда станет настолько высокой, что заключенные начнут производить больше, чем требует их физическое существование, и 2) они будут привлекать дополнительную рабочую силу только тогда, когда это необходимо. Оба эти условия начали формироваться на социальной ступени, когда значительно развились скотоводство, земледелие и домашние ремесла. Первые зачатки рабства развивались в рамках патриархально-родовых общин. Это было домашнее или патриархальное рабство, при котором рабы использовались в качестве домашней прислуги, прислуги. По словам путешественников, рабство имело такую природу. Рабами становились только иностранцы. Общее количество рабов было относительно небольшим. Рабский труд имел подчиненное значение. Рабов в основном использовали для домашнего труда, а основную производственную работу по-прежнему выполняли свободные члены рода. Рабы считались помощниками своих господ, жили в тех же домах, что и господа, питались той же пищей, а иногда даже выходили замуж за свободных мужчин. Рабство еще не было наследственным. У более высокоразвитых племен (например, у индейцев северо-западного побережья Северной Америки) рабство стало принимать иные формы. Число рабов значительно увеличилось. Рабский труд стал использоваться в важнейших сферах производства. Работорговля достигла больших успехов. Рабы, наряду со скотом и другими товарами, стали предметом обмена между племенами. Рабство стало наследственным, и дети рабов навсегда остались рабами. Позднее на смену патриархальному рабству, еще сосуществовавшему с родовыми отношениями, пришли новые формы рабства. "...рабство, бывшее спорадическим на прежних стадиях развития, теперь становится неотъемлемой частью общественного строя. Рабы уже не простые помощники, которых загоняют на работу в лавку. Развитие рабства подрывало первобытное равенство членов рода и способствовало росту имущественного расслоения среди свободного населения. Расширившаяся работорговля, военные походы за рабами представляли множество удобных случаев для обогащения отдельных лиц. Собственниками рабов становились вожди племени и главы состоятельных семей. Используя труд рабов, они имели возможность еще быстрее умножать свое богатство. Так из массы членов рода выделялась родовая знать, как, например, эвпатриды в Греции, знатные у древних германцев и т. д. Выделению родовой знати в сильной мере способствовало учащение войн. Участившиеся войны привели к созданию военной дружины. Военный вождь собирал вокруг себя толпу предприимчивых и жаждавших добычи молодых людей, превращал их в отряды телохранителей, в постоянное, готовое к бою войско. Такие постоянные дружины существовали, например, у древних германцев. Как указывает Энгельс, в них содержался уже зародыш упадка старинной народной свободы, во-первых, потому, что они явились зачатком особой вооруженной власти, находившейся в распоряжении военного вождя, во-вторых, потому, что их организацию можно было сохранить только путем постоянных войн и разбойничьих набегов. Еще Тацит в своем описании древних германцев заметил, что «прокормить большую дружину можно только грабежом и войной». Грабительские войны усиливали власть верховного военачальника и других вождей. С усилением их власти, с укреплением военной дружины эти органы родового строя начали отрываться от породившего их общества, их интересы оказались в противоречии с интересами массы населения[22]. Наследственность государственной должности также способствовала изоляции родовой знати. Привычное выполнение племенного статуса членами определенных семей несколько оспаривало право этих семей занимать общественные должности, начало формироваться привилегированное сословие. Таким образом, наряду с разделением общества на рабов и рабовладельцев развивалось и другое классовое деление, создававшее контрасты между богатыми и бедными, «аристократами» и простолюдинами. Это противопоставление очень ярко выражено, например, в греческом обществе времен Гомера. Верхний эшелон общества состоял из родовой аристократии, вождей родов, входивших обычно в состав старейшин, и василевсов, выполнявших функции военачальников, судей и первосвященников. Гомер называл их «богатыми господами», «владельцами хлебных полей», «плодородными садами», называл их «равными богам», «благородными», «добрыми», «тучными», «тучными», противопоставлял их. С «худыми» и «плохими» людьми, которые пускают. Большинство населения гомеровской Греции составляли простые люди, «демонстранты» состояли из свободных крестьян и ремесленников. Дальнейшее развитие привело к усилению господства родоплеменной знати и разорению масс свободного населения, попавшего в долговую зависимость от богачей. VII - VI вв. э. Поля Аттики были повсюду усеяны столбами с надписями, свидетельствующими о том, что земля была кому-то заложена. По Аристотелю, «Бедняки порабощали не только себя, но и своих детей и жен. — Г. Г.), потому что на таких условиях аренды они пахали поля богатых. В то же время, если бы эти бедняки не платили квартплату, они могли бы оказаться в рабстве, как сами, так и их дети. Господство племенной аристократии, эксплуатировавшей собственных сородичей, со временем стало невыносимым, а развитие производства, рост торговли, рост населения разрушили некогда сплоченность родов и племен. Благодаря разделению труда город вырос и стал центром ремесла и торговли. Развитие производства и торговли привело к формированию в городе новых зажиточных классов, таких как промышленники и купцы, которые успешно конкурировали со старой родоплеменной знатью. Многие политические революции, начиная с Преображения Солона и заканчивая переворотом Клисфена, разрушали остатки старого родоплеменного строя в Афинах. Племенная аристократия была оттеснена, уступив место новым эксплуататорам, не скованным рамками родоплеменных отношений. В результате этого возникшее в Афинах классовое общество освободилось от оболочки родоплеменных отношений, и на первый план выступил конфликт между основными классами рабовладельческого общества — рабовладельцами и рабами[20]. В буржуазной социологии преобладает теория о том, что насилие объясняет происхождение классов. Дюринг, один из сторонников этой теории, утверждал, что истинным началом частной собственности был захват собственности по праву сильного. Порабощение одних народов другими было объявлено сторонниками этой теории результатом завоевания.Разделяясь на расы, он добавлял, что «высшая» раса всегда побеждает, побеждает и побеждает «низшую» расу. Эта антинаучная и реакционная теория была популярна в прошлом веке, но особенно широко пропагандировалась империалистической буржуазией в 20 веке. Теория насилия служит империалистической идеологии «оправданием» права военного захвата и угнетения народов в подчиненных государствах. Эта теория занимает важное место в идеологии человеконенавистничества фашизма и в настоящее время используется американскими и британскими империалистами. Даже Маркс и Энгельс разоблачили полную несостоятельность своей теории насилия и подвергли ее разгромной критике. Возникновение частной собственности не было, как указывал Энгельс в «Анти-Дюринге», результатом обмана или насилия. Система частной собственности должна была существовать до того, как у грабителей появилась возможность завладеть чужой собственностью. Насилие никогда не определяет характер обладания чужой собственностью. «Кроме того, способ грабежа определяется способом производства», — указывает Маркс Факт сам по себе является насилием. Например, имущество, первоначально захваченное во время войны, стало государственной, а не частной собственностью. По мнению М. Ковалевского, у осетин военная добыча — скот, рабы — была обычным объектом присвоения. Военнопленный становился рабом всей общины, а продукты его труда отправляли в государственную казну. Со временем, по мере возникновения частнособственнических связей внутри общины, военная добыча становится средством личного обогащения и ускоряет рост. имущественного неравенства. Это показывает, что сам факт насилия еще не объясняет возникновения частной собственности[10]. Как показывает история, чины возникали даже у непокоренных народов (об этом наглядно свидетельствует приведенный выше пример возникновения чинов в Афинах). Когда завоевание действительно имело место, его исход определялся стадией экономического развития завоевателя и побежденного. Почему, например, завоевание Рима варварскими племенами способствовало крушению рабства и подготовке условий для формирования будущего феодального строя? Это объясняется прежде всего историческими условиями, в которых происходило завоевание, а не фактами завоевания. Отрицая теорию насилия, основоположники марксизма указывали, что насилие играло и играет важную роль в истории. Насилие не было первопричиной возникновения частной собственности, классовых разделений в обществе и классовой эксплуатации, но способствовало их укреплению и усилению. Насилие сыграло в истории и другую роль: революционную. Насилие, как сказал Маркс, было повивальной бабкой всех старых обществ, беременных новым. Но ни в том, ни в другом случае насилие не было самодостаточной силой. Это был их результат, прежде чем они стали причиной изменения экономических отношений[11]. |