5 неделя, 4 день. 5 неделя, 4 день Домовенок Кузька ( 3 глава Олелюшечки)
 Скачать 17.11 Kb.
|
|
5 неделя, 4 день Домовенок Кузька ( 3 глава «Олелюшечки») Наташа усадила мокрого Кузьку на батарею. Рядом лапти положила, пускай тоже сохнут. Если у человека мокрая обувь, он простудится. Кузька совсем перестал бояться. Сидит себе, придерживая каждый лапоть за веревочку, и поет: Истопили баньку, вымыли Ваваньку, Посадили в уголок, дали кашечки комок! Наташа придвинула к батарее стул и сказала: — Закрой глаза! Кузька тут же зажмурился и не подумал подглядывать, пока не услышал: — Пора! Открывай! На стуле перед Кузькой стояла коробка с пирожными, большими, прекрасными, с зелеными листиками, с белыми, желтыми, розовыми цветами из сладкого крема. Мама купила их для новоселья, а Наташе разрешила съесть одно или два, если уж она очень соскучится. — Выбирай какое хочешь! — торжественно сказала девочка. Кузька заглянул в коробку, наморщил нос и отвернулся: — Это я не ем. Я — не козел. Девочка растерялась. Она очень любила пирожные При чем тут козел? — Ты только попробуй, — нерешительно предложила она. — И не проси! — твердо отказался Кузька и опять отвернулся. Да как отвернулся! Наташа сразу поняла, что значит слово «отвращение». — Поросята пусть пробуют, лошади, коровы. Цыплята поклюют, утята-гусята пощиплют. Ну, зайцы пусть побалуются, леший пообкусывает. А мне… — Кузька похлопал себя по животу, — мне эта пища не по сердцу, нет, не по сердцу! — Ты только понюхай, как пахнут, — жалобно попросила Наташа. — Чего-чего, а это они умеют, — согласился Кузька. — А на вкус трава травой. Видно, Кузька решил, что его угощают настоящими цветами: розами, ромашками, колокольчиками. Наташа засмеялась. А надо сказать, что Кузька больше всего на свете не любил, когда над ним смеются Если над кем-нибудь еще, то пожалуйста. Можно иногда и самому над собой посмеяться. Но чтоб другие смеялись над ним без спроса, этого Кузька терпеть не мог, Он тут же схватил первое попавшееся пирожное и отважно сунул его в рот. И сейчас же спросил; — Фафа фефеф или фто фофофаеф? Девочка не поняла, но лохматик, мигом расправившись с пирожным и запустив руку в коробку, повторил: — Сама печешь или кто помогает? — И давай пихать в рот одно пирожное за другим. Наташа задумалась, что она скажет маме, если Кузька нечаянно съест все пирожные. Но он съел примерно штук десять, не больше. И, на прощание заглянув в коробку, вздохнул: — Хватит. Хорошенького понемножку. Эдак нельзя: все себе да себе. Надо и о других подумать. — И начал считать пирожные: — Тут еще осталось Сюра угостить, Афоньку, Адоньку, Вуколочку. И Сосипатрику хватит, и Лутонюшке, и бедненькому Кувыке. Я их тоже сначала обману: ешьте, мол, ешьте, угощайтесь! Пусть тоже думают, что цветами потчую. И угостим, и насмешим, то-то все будут рады-радехоньки! Нахохотавшись всласть, Кузька обернулся к Наташе и заявил, что олелюшечек никак не хватит. — Чего не хватит? — рассеянно спросила девочка. Она все думала, что сказать маме о пирожных, а еще думала про Адоньку, Афоньку, Вуколочку. — Олелюшечек, говорю, на всех не хватит. Не красна изба углами, а красна пирогами. Эдаких вот, с цветами! — Кузька даже рассердился и, видя, что девочка не понимает, о чем речь, ткнул пальцем в пирожные: — Вот они, олелюшечки, эти самые пироги цветочные! Я ж говорю, невразумиха ты непонятливая, а еще смеешься! Словацкая сказка «У солнышка в гостях» Однажды большая туча занавесила небо. Солнце три дня не показывалось. Заскучали цыплята без солнечного света. — Куда же это солнышко девалось? — говорят. — Нужно его поскорее на небо вернуть. — Где же вы его найдёте? — закудахтала наседка. — Разве вы знаете, где оно живёт? — Знать-то мы не знаем, а кого встретим, того спросим, — ответили цыплята. Собрала их наседка в дорогу. Дала мешочек и сумочку. В мешочке — зёрнышко, в сумочке — маковинка. Отправились цыплята. Шли-шли — и видят: в огороде, за кочаном капусты, сидит улитка. Сама большая, рогатая, а на спине хатка стоит. Остановились цыплята и спрашивают: — Улитка, улитка, не знаешь ли, где солнышко живёт? — Не знаю. Вон на плетне сорока сидит — может, она знает. А сорока ждать не стала, пока к ней цыплята подойдут. Подлетела к ним, затараторила, затрещала: — Цыплята, куда вы идёте? Куда вы, цыплята, идёте? Отвечают цыплята: — Да вот солнышко скрылось. Три дня его на небе не было. Идём его искать. — И я пойду с вами! И я пойду с вами! И я пойду с вами! — А ты знаешь, где солнышко живёт? — Я-то не знаю, может, заяц знает: он по соседству, за межой, живет, — затрещала сорока. Увидел заяц, что к нему гости идут, поправил шапку, вытер усы и пошире ворота распахнул. — Заяц, заяц, — запищали цыплята, затараторила сорока, — не знаешь ли, где солнышко живёт? Мы его ищем. — Я-то не знаю, а вот моя соседка, утка, — та, наверно, знает: она около ручья, в камышах, живёт. Повёл заяц всех к ручью. А возле ручья утиный дом стоит и челнок рядом привязан. — Эй, соседка, ты дома или нет? — крикнул заяц. — Дома, дома! — закрякала утка. — Всё никак не могу просохнуть — солнца-то три дня не было. — А мы как раз солнышко идём искать! — закричали ей в ответ цыплята, сорока и заяц. — Ты не знаешь, где оно живёт? — Я-то не знаю, а вот за ручьём, под дуплистым буком, ёж живёт — он должен знать. Переправились они на челноке через ручей и пошли ежа искать. А ёж сидел под буком и дремал. — Ёжик, ёжик, — хором закричали цыплята, сорока, заяц и утка, — ты не знаешь, где солнышко живёт? Три дня его не было, уж не захворало ли? Подумал-подумал ёжик да и говорит: — Как не знать! Знаю, где солнышко живёт. За буком — большая гора. На горе — большое облако. Над облаком — серебристый месяц, а там и до солнца рукой подать! Взял ёж палку, нахлобучил шапку и зашагал впереди, всем дорогу показывать. Вот пришли они на макушку высокой горы. А там облако за вершину уцепилось и лежит-полёживает. Залезли на облако цыплята, сорока, заяц, утка и ёж, уселись, и полетело облако прямёхонько к месяцу в гости. — Месяц, месяц, — закричали ему цыплята, сорока, заяц, утка да ёж, — покажи нам, где солнышко живёт! Три дня его не было на небе, соскучились мы без него. Привёл их месяц прямо к воротам солнцева дома, а в доме темно, света нет: заспалось, видно, солнышко и просыпаться не хочет. Тут сорока затрещала, цыплята запищали, утка закрякала, заяц ушами захлопал, а ёж палочкой застучал: — Солнышко-вёдрышко, выгляни, высвети! — Кто под окошком кричит? — спросило солнышко. — Кто мне спать мешает? — Это мы, цыплята, да сорока, да заяц, да утка, да ёж. Пришли тебя будить — утро настало. — Ох, ох!.. — застонало солнышко. — Да как мне на небо выглянуть? Три дня меня тучи прятали, три дня собой заслоняли, я теперь и заблестеть не смогу... Услыхал про это заяц — схватил ведро и давай воду таскать. Услыхала про это утка — давай солнце водой умывать. А сорока — полотенцем вытирать. А ёж давай колючей щетинкой начищать. А цыплята — те стали с солнышка соринки смахивать. Выглянуло солнце на небо, чистое, ясное да золотое. И всюду стало светло и тепло. Вышла погреться на солнышке и курица. Вышла, закудахтала, цыплят к себе подзывает. А цыплята тут как тут. По двору бегают, зёрна ищут, на солнышке греются. Кто не верит, пусть посмотрит: бегают по двору цыплята или нет? Птиц провожают Птиц провожают В дорогу леса: Долгое эхо Летит в небеса. Птиц провожают В дорогу луга: Выросли травы В большие стога. Даже вослед им, Как будто крылом, Пугало машет Пустым рукавом. (В. Степанов) |