СЕРГЕЕВ. Активный (управомоченный) субъект обязательства именуется кредитором, а пассивная (обязанная) сторона должником

• Название: Активный (управомоченный) субъект обязательства именуется кредитором, а пассивная (обязанная) сторона должником
• Дата: 26.02.2023
• Размер: 173.71 Kb.
• Имя файла: СЕРГЕЕВ.docx
• Тип: Документы; #956259
• страница: 1 из 9

СЕРГЕЕВ

Понятие обязательственного правоотношения. В силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности (п. 1 ст. 307 ГК).

Обязательственное правоотношение является относительным. В противоположность правоотношениям абсолютным, в которых управомоченному лицу противостоит неопределенный круг обязанных лиц (всякий и каждый), обязательственное правоотношение устанавливается между строго определенными лицами и не затрагивает прочих. Обязательство не создает обязанностей для третьих лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (п. 3 ст. 308 ГК).

Активный (управомоченный) субъект обязательства именуется кредитором, а пассивная (обязанная) сторона - должником.

Содержание обязательства образуют принадлежащее кредитору субъективное право (право требования) и лежащая на должнике обязанность (долг).

В отличие от правоотношений вещных, в которых интерес управомоченного лица удовлетворяется посредством его собственных действий, в обязательственном правоотношении интерес кредитора удовлетворяется за счет действий должника.

В большинстве случаев обязанность должника сводится к совершению активных ("положительных") действий - передать имущество, выполнить работу, оказать услугу и т.п. Однако уже в самом легальном определении (п. 1 ст. 307 ГК) подчеркивается принципиальная возможность существования "отрицательных" обязательств, где обязанность должника состоит в воздержании от определенного действия. Зачастую такие обязательства носят вспомогательный характер, дополняя обязательства "положительные". Так, в рамках дистрибьюторского соглашения изготовитель может обязаться не поставлять аналогичные товары другим покупателям, действующим на той же территории. Вместе с тем возможны обязательства, в которых должник обязывается исключительно к пассивному поведению. Например, стороны могут договориться о воздержании от конкуренции, участник судебного спора может заключить с известной адвокатской фирмой соглашение, по которому фирма за определенное вознаграждение обязуется не защищать в суде другую сторону.

В силу обязательства активный субъект приобретает право на действие со стороны пассивного субъекта. При неисполнении (ненадлежащем исполнении) обязательства кредитор имеет возможность использовать способы защиты лишь по отношению к неисправному должнику, но ни к третьим лицам. Так, неисполнение обязательства передать определенную вещь не дает кредитору право требовать отобрания этой вещи от третьего лица, которому она уже передана (ст. 398 ГК).

Если вещные правоотношения отражают статику имущественных отношений (закрепленность имущества за определенными субъектами), то с помощью обязательственных правоотношений в основном опосредуется динамика - перемещение имущества от одних лиц к другим.

Обязательства с "неимущественным содержанием". Одним из наиболее дискуссионных в теории обязательственного права является вопрос о допустимости обязательств с неимущественным содержанием.

Большинство исследователей отрицают подобную возможность. При этом при аргументации такого подхода иногда ссылаются на практические препятствия в принудительной реализации неимущественного требования кредитора. Однако указанные препятствия и недействительность требования являются вопросами различными и не взаимосвязаны между собой.

Авторы, не признающие существования неимущественных обязательств, указывают также на опасность распространения гражданского права на область моральных отношений. Подобные опасения неоправданны. Речь идет не о распространении правового регулирования на всецело моральные отношения, а о признании обязательственного характера за правовыми отношениями. Разграничение же юридических и "бытовых" ("моральных") обязательств, на наш взгляд, строится не по наличию (или отсутствию) в них имущественного интереса. "Первым условием для юридической силы всякого - даже имущественного - договора является наличность у договаривающихся воли придать своему соглашению юридический характер (animus obligandi)".

Отметим, что ни легальное определение обязательства (п. 1 ст. 307 ГК), ни иные положения общей части обязательственного права не содержат каких-либо (прямых или косвенных) указаний, опровергающих возможность существования неимущественных обязательств. Современный же оборот демонстрирует их многочисленные примеры. Так, неимущественные (организационные) обязательства вытекают из предварительного договора (ст. 429 ГК). В сфере корпоративных отношений получили широкое распространение соглашения, по которым акционеры (участники) принимают на себя обязательства единообразно голосовать по тем или иным вопросам, выдвигать единых кандидатов в органы управления общества и т.п.

На наш взгляд, следует согласиться с авторами, признающими допустимость неимущественных обязательств. Изначально используемая для обслуживания перехода материальных благ, юридическая конструкция обязательства вполне пригодна также и для оформления неимущественных отношений.

Проблема так называемых двусторонних обязательств. Как указывалось выше, содержание обязательства составляют право требования кредитора и противостоящая ему обязанность должника (п. 1 ст. 307 ГК). Однако отдельные исследователи полагают - это лишь простейшая модель обязательственного правоотношения; в реальном же имущественном обороте преобладают двусторонние обязательства, когда обе стороны одновременно выступают в качестве должника и кредитора (обязательство купли-продажи, аренды, подряда).

Подобная позиция и основанная на ней дифференциация обязательств на односторонние и двусторонние являются результатом некорректного смешения понятий обязательства и договора. Никаких двусторонних обязательств законодательство не знает. Двусторонним может быть только договор, о чем достаточно определенно указано в п. 2 ст. 308 ГК. Там, где сторонники критикуемой концепции видят двустороннее обязательство (например, купля-продажа), речь идет о нескольких обязательствах, возникших из единого юридического факта. При этом взаимосвязь и взаимозависимость обязательства продавца передать товар и обязательства покупателя уплатить покупную цену не превращает их в единое правоотношение, что подтверждает ст. 328 ГК.

Помимо того что концепция двустороннего обязательства не находит подтверждения в действующем законодательстве, она неприемлема и с практической точки зрения. Так, использование подавляющего большинства институтов обязательственного права с позиций указанной концепции оказывается затруднительным либо невозможным.

Основания возникновения обязательств

Договор. Подобно всем другим гражданским правоотношениям, обязательства возникают на основе определенных юридических фактов, которые принято называть основаниями возникновения обязательств.

В качестве оснований возникновения обязательственных правоотношений могут выступать самые разнообразные юридические факты (п. 2 ст. 307 ГК), из которых ведущую роль играет договор. С учетом равенства, автономии воли и имущественной самостоятельности участников гражданско-правовых отношений такой подход законодателя выглядит не случайным. Договор является лучшей правовой формой, позволяющей сторонам точно зафиксировать свои интересы и в дальнейшем требовать их осуществления. В условиях рыночных отношений договор приобретает значение не только основания возникновения обязательств, но и становится основным способом их регулирования. Многие нормы гражданского законодательства являются диспозитивными, в связи с чем субъектам разрешается самим определять права и обязанности в рамках своих взаимоотношений.

Многие из обязательственных договоров указаны в разделе IV ГК. Однако с учетом принципа свободы договора (ст. 1, 421 ГК) обязательства могут порождаться и договором, хотя и не предусмотренным в законе, но не противоречащим ему. Возможным основанием возникновения обязательственных отношений может явиться и смешанный договор, т.е. такой, в котором сочетаются элементы различных договоров (п. 3 ст. 421 ГК).

Односторонние сделки. Основанием возникновения обязательств могут служить и односторонние сделки (п. 1 ст. 8 ГК). Это имеет место в случаях, когда субъект гражданского права путем одностороннего волеизъявления:

во-первых, возлагает обязанность на другое лицо (односторонне-обязывающая сделка). В подобной ситуации происходит, по сути, вторжение в правовую сферу другого лица. Поэтому необходимым условием совершения такой сделки является наличие "особого правомочия, основанного на правовой норме или же на правоотношении, в котором субъект одностороннего волеизъявления уже стоит с лицом, по отношению к которому он вправе осуществить свою одностороннюю волю". Иными словами, такая односторонне-обязывающая сделка способна породить обязательственное отношение лишь в случаях, указанных в законе или договоре. Примером подобной сделки является завещательный отказ (ст. 1137 ГК), т.е. распоряжение наследодателя, возлагающее на одного или нескольких наследников по завещанию или по закону исполнение за счет наследства какой-либо обязанности имущественного характера в пользу одного или нескольких лиц (отказополучателей), которые приобретают право требовать исполнения этой обязанности;

во-вторых, может предоставить другому право, возложив правовую обязанность на самого себя (односторонне-управомочивающая сделка). Подобная сделка, как правило, не затрагивает интересы третьих лиц и не таит в себе угрозы обороту. Поэтому основанием возникновения обязательств могут выступать односторонне-управомочивающие сделки как предусмотренные законом (например, публичное обещание награды - гл. 56 ГК), так и не предусмотренные, но не противоречащие ему.

Иные основания возникновения обязательств. В качестве основания возникновения обязательств могут выступать индивидуальные (ненормативные) акты государственных органов и органов местного самоуправления (административные акты).

Появление и широкое распространение подобных актов в качестве юридических фактов гражданского права приходится на советский этап отечественной истории. В этот период административные (в том числе плановые) акты непосредственно или вкупе с заключенными на их основании плановыми договорами являлись одним из ведущих оснований возникновения обязательственных отношений. В настоящее время административные акты не играют подобной роли и могут выступать в качестве юридических фактов лишь в случаях, предусмотренных законом (п. 1 ст. 8 ГК). Административные акты как единственное основание возникновения гражданско-правовых обязательств встречаются редко.

Основаниями возникновения обязательств могут выступать также иные, помимо сделок, действия граждан и юридических лиц - юридические поступки (п. 1 ст. 8 ГК). Так, задержание безнадзорного животного или находка порождают обязательство по выплате обнаружившему лицу необходимых расходов, связанных с хранением и содержанием обнаруженной вещи, а также розыском управомоченного лица и, кроме того, уплате ему вознаграждения (ст. 229, 232 ГК). В ситуации, когда лицо, не имея поручения, иного указания или заранее обещанного согласия заинтересованного лица, совершает в интересах последнего действия по предотвращению вреда его личности или имуществу, оно приобретает право на возмещение понесенных необходимых расходов и иного реального ущерба (ст. 980, 984 ГК). Во всех указанных случаях обязательство возникает из правомерных действий субъектов гражданского права, не являющихся ни сделкой, ни административным актом (юридических поступков).

Обязательства могут порождаться также событиями (п. 1 ст. 8 ГК), т.е. такими юридическими фактами, которые не зависят от воли людей. Так, явления природы или поведение животных могут повлечь за собой возникновение обязательств из неосновательного обогащения (п. 2 ст. 1102 ГК). Однако, как правило, события самостоятельно не порождают обязательств, но могут вызвать такой эффект в совокупности с другими юридическими фактами.

Сложные юридические составы вообще достаточно часто выступают в качестве основания возникновения обязательства. При этом структура такого состава может быть различной. Так, в качестве элементов такого состава могут выступать административный акт и заключаемый на его основании договор. Подобный состав, включающий решение органа местного самоуправления о предоставлении жилого помещения и договор социального найма лежит, к примеру, в основании возникновения жилищных обязательств. Решение Правительства РФ о возложении на оператора связи обязанности оказания услуг связи для нужд обороны страны, безопасности государства и обеспечения правопорядка (административный акт) и заключенный государственный контракт являются основанием, порождающим в данной ситуации обязательство по оказанию услуг (ст. 55-1 Федерального закона от 21 июля 2005 г. "О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд"(с изм. и доп.).

Юридическим фактом, порождающим обязательство, может выступать и неправомерное действие. Подобные действия, как правило, являются основаниями возникновения охранительных обязательств. Так, причинение вреда личности или имуществу гражданина, или имуществу юридического лица влечет обязательство по его возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (ст. 1064 ГК). При неисполнении должником договорного обязательства возникает новое (охранительное) обязательство, включающее притязание на возмещение убытков (ст. 393 ГК).

Виды обязательств

Регулятивные и охранительные обязательства. Деление обязательств на регулятивные и охранительные совпадает с соответствующим делением гражданских правоотношений в целом (подробнее см. § 3 гл. 5 учебника).

Регулятивные обязательства возникают вследствие правомерных юридических действий (прежде всего, договоров) и опосредуют удовлетворение интересов участников гражданских правоотношений в нормальных условиях гражданского оборота. Охранительные обязательства возникают в результате правонарушения, оспаривания или при других помехах в осуществлении права. Они призваны обеспечить защиту субъективных гражданских прав лица или его охраняемых законом интересов. К числу охранительных относятся, в частности, обязательства вследствие причинения вреда (гл. 59 ГК) и обязательства из неосновательного обогащения (гл. 60 ГК). В рамках охранительных обязательств реализуются и меры защиты (ответственности) участников договора (возмещение убытков, уплата неустойки и т.п.).

"Положительные" и "отрицательные" обязательства. Как указывалось выше (см. § 1 настоящей главы), обязанность должника может состоять в совершении определенного действия или воздержании от такового. В первом случае говорят об обязательствах "положительных", во втором - "отрицательных".

В зависимости от предмета "положительные" обязательства могут быть подразделены на: 1) обязательства передать имущество (включая денежные обязательства); 2) обязательства выполнить работу; 3) обязательства оказать услугу.

Альтернативные и факультативные обязательства. Альтернативным (разделительным) признается обязательство, в котором существует не один, а несколько предметов, причем предоставление любого из указанных предметов является надлежащим исполнением.

Предметы альтернативного обязательства могут быть однородны или разнородны. Так, нет препятствий для установления обязательства, согласно которому должник обязуется передать определенную вещь или выполнить оговоренную работу. Каждый из предметов альтернативного обязательства имеет самостоятельное значение. Из этого вытекает, что недействительность одного из действий по альтернативному обязательству не затрагивает остальных, а надлежащим является исполнение целиком в отношении одной из альтернатив.

Альтернативные обязательства следует отличать от обязательств родовых (см. ниже). В рамках последних существует единственный предмет, определенный родовыми признаками. При исполнении такого обязательства имеет место не выбор предмета исполнения (ибо все возможные предметы исполнения одинаковы), а только отделение или выделение из общей массы требуемого количества.

Право выбора предмета исполнения в альтернативном обязательстве по общему правилу предоставляется должнику (ст. 320 ГК). Однако иное может вытекать из закона, иных правовых актов или существа обязательства. Так, завещатель в рамках завещательного отказа (легата) может предоставить именно отказополучателю (кредитору) возможность выбора одного из нескольких альтернативных предметов. Стороны при установлении альтернативного обязательства договором могут наделить правом выбора кредитора.

Право выбора предмета исполнения осуществляется посредством заявления управомоченной на это стороны. Указанное заявление прекращает альтернативность обязательства, превращая его в простое (ординарное).

Являясь действием волевым и целенаправленным, заявление по своей юридической природе представляет собой одностороннюю сделку. Как следствие, оно производит правовой эффект с момента его восприятия другой стороной. Заявление о выборе может быть сделано в любой форме, в том числе путем конклюдентных действий (например, предоставлением со стороны должника одного из предметов обязательства). Оно является актом безусловным, окончательным и не подлежит отмене.

В отсутствие прямого законодательного решения достаточно дискуссионным является вопрос о влиянии неисправности должника на право выбора предмета исполнения. Судебная практика рассматривает подобную ситуацию как основание для "автоматического" перехода права выбора к кредитору.

От решения вопроса, кому-должнику или кредитору - предоставлено право выбора предмета исполнения, в значительной степени зависят последствия невозможности исполнения обязательства одним из двух альтернативных предметов. Так, случайная гибель одного из предметов прекращает альтернативность, превращая правоотношение в обязательство с одним предметом. Если причиной невозможности является вина кредитора, которому и предоставлено право выбора, за ним признается право или требовать передачи оставшегося предмета, но с обязательством вознаградить за погибший предмет, или остановить свой выбор на погибшем предмете и таким образом ликвидировать обязательство. Если один из предметов погибает по вине должника, а право выбора предоставлено кредитору, последний вправе передать либо оставшийся предмет, либо компенсацию за погибший. При невозможности, возникшей по вине должника, имеющего право выбора, он вправе или передать кредитору оставшийся предмет или предоставить компенсацию за погибший предмет. Если один из предметов погибает по вине кредитора, то в ситуации, когда выбор предмета исполнения принадлежит должнику, последний может остановить свой выбор на погибшем предмете и тем самым прекратить обязательство либо исполнить другое условленное действие и потребовать возмещения за погибший предмет.

К альтернативным близко примыкают, хотя и отличаются от них, обязательства факультативные (заменительные). Последние характеризуются тем, что имеют единственный предмет исполнения, однако должник вправе заменить его другим, заранее оговоренным предметом. Например, завещатель может обязать наследника (должника) передать отказополучателю определенную вещь, предоставив ему возможность заменить передачу вещи уплатой денежной суммы.

Право на замену предмета исполнения в факультативном обязательстве принадлежит всегда и исключительно должнику. Кредитор имеет право требования лишь в отношении основного предмета исполнения.

Недействительность основного предмета факультативного обязательства влечет недействительность обязательства в целом. Невозможность исполнения обязательства основным предметом прекращает обязательство, невозможность же того действия, которое может быть заменой, не касается существа долга.

Видовые и родовые обязательства. Если предмет обязательства характеризуется признаками, свойственными целой категории действий, то обязательство будет родовым. Если, напротив, он определяется только ему присущими признаками, будет иметь место видовое обязательство.

Так, в договоре продажи недвижимости требуется указание данных, позволяющих определенно установить недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю (ст. 554 ГК), а следовательно, такое обязательство всегда будет видовым. Видовым будет и обязательство передать телевизор установленной марки и модели с определенным заводским номером. Однако обязательство передать телевизор будет родовым, если стороны согласовали лишь тип и размер диагонали экрана.

Применительно к родовым обязательствам необходимо иметь в виду, что род есть понятие относительное, которое само по себе не имеет определенных границ. Род может быть сам видом по отношению к другому, более широкому роду. Соответственно, не может быть обозначен род слишком обширный, со свободою выбора почти беспредельной. В подобном случае следует констатировать отсутствие согласования предмета обязательства и, как следствие, незаключенность договора.

Исполнение родового обязательства предполагает выделение предмета исполнения из общей массы предметов данного рода. Право выделения в родовых обязательствах всегда принадлежит должнику, который, в отсутствие соглашения об ином, должен предоставить вещи среднего качества.

Специфика родовых обязательств заключается также в том, что они не способны прекратиться невозможностью исполнения, ибо "род не гибнет".

Делимые и неделимые обязательства. Обязательства, предмет которых может быть разделен на однородные части так, чтобы каждая часть сохраняла все существенные свойства целого, считаются делимыми. Обязательства, предмет которых не допускает такого разложения на части, признаются неделимыми.

К числу неделимых относятся обязательства по передаче неделимой вещи (ст. 133 ГК). Неделимыми являются обязательства по оказанию услуг, за исключением случаев, когда речь идет о периодическом осуществлении исполнителем однотипных действий (однотипной деятельности). Неделимы также все "отрицательные" обязательства. Напротив, делимыми в силу своих естественных свойств являются обязательства денежные.

Практическое значение вопроса о делимости обязательства состоит не только и не столько в том, что делимое действие может быть исполняемо должником по частям. По общему правилу всякое обязательство должно быть исполнено в полном объеме в виде однократного акта (ст. 311 ГК), и кредитор не обязан принимать частичного исполнения, если законом или соглашением сторон не установлено иное.

Основная особенность неделимых обязательств выражается в том, что в случае множественности субъектов такого обязательства закон устанавливает для них режим солидарности (п. 1 ст. 322 ГК). В отношении же делимых обязательств в подобной ситуации действует общее правило - множественность является долевой, если из закона или условий обязательства не вытекает иное (ст. 321 ГК).

Проблемы доктринального построения системы обязательств. В литературе неоднократно предпринимались попытки охватить единой классификацией всю систему обязательств в целом. Так, М. В. Гордон на основании комбинированного использования двух критериев - экономического (природа опосредуемого отношения) и юридического (достигаемый правовой результат) предлагал дифференцировать обязательства на пять групп. В дальнейшем эта классификация была усовершенствована О.С. Иоффе, выделявшим уже 11 групп обязательств.

Однако очевидный недостаток подобного построения состоит в том, что "комбинированный критерий" превращается здесь в простую сумму критериев, благодаря чему единственное основание деления заменяется неограниченным их числом. В приведенной группировке проявляются скорее черты инвентаризации обязательственных правоотношений, нежели их классификации, в связи с чем теоретическое и практическое значение ее невелико.

Ответом на подобные замечания явилась выработка в доктрине так называемой многоступенчатой классификации. Сущность ее состоит в последовательном подразделении системы обязательств на типы, группы, виды и подвиды и формы путем использования на каждой "ступени" соответствующего критерия. В качестве критерия деления обязательств на типы используется основание их возникновения. Дальнейшая дифференциация выделенных типов на группы производится в зависимости от характера опосредуемых материальных благ, групп на виды - в зависимости от экономического основания, видов на подвиды и формы - в зависимости от содержания и формы выражения.

К сожалению, в рамках подобного построения "многоступенчатость" оборачивается, на наш взгляд, отрицанием целостности системы; применение различных классификационных критериев приводит к утрате единства классификации. Кроме того, сомнительно само стремление исследователей к полному совпадению конечного результата дифференциации с законодательными построениями (системой Особенной части Гражданского кодекса). Между теоретической классификацией обязательств и системой законодательного закрепления соответствующих норм существует определенная взаимосвязь. Однако наличие этой взаимосвязи еще не означает полного (вплоть до терминологического) совпадения указанных системных построений. Наконец, использование автором концепции двустороннего обязательства приводит к тому, что в рамках обязательств договорного типа дифференциации подвергаются не обязательства, а соответствующие договорные конструкции.

Задача системного построения обязательств, на наш взгляд, может быть решена лишь при отходе от концепции двусторонних обязательств. Только подобная классификация будет иметь одновременно и методический, и теоретический, и практический эффект, а значит, отвечать всем признакам системы обязательств.

Субъекты обязательства

Стороны обязательства. Сторонами обязательства являются кредитор и должник. В качестве каждой из сторон могут участвовать одно или одновременно несколько лиц (п. 1 ст. 308 ГК).

Как и всякое относительное правоотношение, обязательство устанавливается между строго определенными лицами. Обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц) (п. 3 ст. 308 ГК). Участники гражданского оборота не могут своим соглашением возложить обязанность на третье лицо помимо его воли. Это в полной мере соответствует общегражданскому принципу, в соответствии с которым граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей (ст. 1 ГК).

Вместе с тем в случаях, предусмотренных законом, иными нормативными актами или соглашением сторон, обязательство может создавать для третьих лиц права в отношении одной или обеих сторон обязательства. Так, заключение договора в пользу третьего лица порождает у третьего лица право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу (ст. 430 ГК).

Перемена кредитора в обязательстве. Право, принадлежащее кредитору, может перейти к другому лицу на основании сделки (уступка требования), в силу закона или по решению суда.

Уступка права требования (цессия) представляет собой договор, посредством которого кредитор (цедент) передает принадлежащее ему требование другому лицу (цессионарию).

Уступку требования необходимо отличать от договора, лежащего в ее основании (купли-продажи, дарения и др.). Последний лишь создает обязанность передать требование (является обязательственной сделкой), но не переносит это требование автоматически на другое лицо. Непосредственная передача осуществляется посредством самостоятельного волевого акта - договора цессии, носящего характер распорядительной сделки.

Распорядительный характер договора уступки не позволяет рассматривать его в ряду оснований передачи имущества (купли-продажи, дарения и т.п.). Договор цессии и лежащая в его основании обязательственная сделка имеют различную правовую природу, а потому не могут рассматриваться как однопорядковые величины и противопоставляться друг другу. Только неправильным представлением о сущности рассматриваемых сделок можно объяснить встречающиеся в доктрине и судебной практике утверждения о коллизии "возмездной уступки" и "купли-продажи права требования".

Договор уступки представляет собой абстрактную сделку. Это означает, что его действительность не зависит от наличия или действительности обязательственной сделки, лежащей в его основании. Следствием абстрактного характера уступки является повышенная оборотоспособность уступаемого требования. Новый кредитор (цессионарий) при предъявлении требования к должнику не обязан доказывать существование и действительность основания уступки. Равно и должник не вправе заявлять против предъявленного требования возражения, вытекающие из обязательственной сделки между цедентом и цессионарием, лежащей в основании договора цессии.

Абстрактный характер уступки отнюдь не означает, что при отсутствии либо недействительности обязательственной сделки-основания цедент теряет возможность использовать какие-либо способы защиты и несет риск имущественных потерь. В подобной ситуации происходит неосновательное обогащение цессионария за счет цедента. Как следствие, ст. 1106 ГК предусматривает возможность последнего требовать восстановления прежнего положения, т.е. обратного перевода уступленного права на себя по решению суда. Если же на момент предъявления кондикционного требования к цессионарию последний уже осуществил переданное ему право или произвел иное распоряжение, исключающее обратный переход (например, уступил право другому лицу), потерпевший (цедент) вправе требовать от цессионария возмещения действительной стоимости неосновательно полученного (ст. 1105 ГК).

Форма договора цессии зависит от формы сделки, на которой основывается уступаемое право. Если последняя совершена в простой письменной или нотариальной форме, в такую же форму должен облекаться и договор уступки. В случае когда уступаемое право опирается на сделку, подлежащую государственной регистрации, договор уступки должен быть зарегистрирован в порядке, установленном для регистрации этой сделки, если иное не установлено законом (ст. 389 ГК).

Закон исходит из принципиальной допустимости уступки любого обязательственного требования независимо от основания его возникновения. Предметом цессии могут быть как права, вытекающие из договора, так и требования внедоговорного характера (например, о возмещении вреда, причиненного имуществу, требование из неосновательного обогащения).

Допустима уступка будущего требования, т.е. требования, которое еще не существует при заключении сделки цессии (например, требования об уплате покупной цены из будущей купли-продажи определенной вещи). При этом такая сделка проявляет свое действие только в момент возникновения требования у цедента. Будущее требование переходит к цессионарию в момент, когда заключен договор или имеют место иные юридические факты, из которых возникает это требование.

Вопреки бытующему в судебной практике мнению закон не предъявляет к рассматриваемому договору требования о "полном и безусловном выбытии кредитора из обязательства". Поэтому при юридической делимости обязательства не существует принципиальных препятствий для уступки части требования. Так, кредитор по денежному обязательству может уступить цессионарию лишь часть требования и сохранить оставшуюся часть за собой либо уступить одну часть одному, а другую - другому. Равно допустима уступка прав, вытекающих из так называемого длящегося обязательства. Например, арендодатель вправе уступить требование об уплате арендной платы за определенный период.

Не только возможна, но и по общему правилу не требует соблюдения каких-либо дополнительных условий уступка права, вытекающего из взаимного договора. Так, цессия денежного требования из договора купли-продажи не влечет замены продавца по первоначальному договору. Уступка приводит лишь к перемене кредитора в обязательстве оплатить товар, совершенно не затрагивая встречного, но самостоятельного обязательства по передаче товара. Сторонами последнего продолжают оставаться договорные контрагенты - цедент и должник. Уступка требования из взаимного договора не сопровождается одновременным переводом долга, а потому, наряду с уступленным правом, к цессионарию не переходят обязанности по договору.

Как исключение из общего принципа, недопустимость уступки требования может быть установлена законом, соглашением сторон либо вытекать из природы соответствующих требований.

Закон может предусматривать полный запрет уступки определенных категорий требований. Так, п. 2 ст. 880 ГК исключает возможность уступки права, воплощенного в именном чеке. Пункт 5 ст. 47 ФЗ "Об ипотеке" не допускает уступку прав по договору об ипотеке или обеспеченному ипотекой обязательству, права из которых удостоверены накладной.

В отдельных случаях закон, хотя и допускает цессию требования, но существенно ограничивает ее возможность установлением определенных условий такой уступки. Эти ограничения, во-первых, могут касаться круга субъектов, способных выступать в качестве цессионария. Так, в силу п. 2 ст. 589 ГК требования из договора постоянной ренты могут быть уступлены только гражданам, а также некоммерческим организациям, если это соответствует целям их деятельности. Во-вторых, законодательство может устанавливать необходимость получения согласия третьих лиц на осуществление уступки. Так, государственное предприятие вправе уступить требование лишь с согласия собственника его имущества (п. 4 ст. 18 ФЗ от 14 ноября 2002 г. "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" (с изм. и доп.)). Внешний (конкурсный) управляющий вправе уступить требование, принадлежащее должнику, только после получения согласия собрания кредиторов (п. 4 ст. 101, ст. 140 ФЗ от 26 октября 2002 г. "О банкротстве (несостоятельности)" (с изм. и доп.)).

Договор уступки, совершенный в нарушение установленного законом запрета, ничтожен (ст. 168 ГК). Он не влечет правовых последствий, и соответственно, не изменяет принадлежности требования.

Запрет цессии может быть установлен также договором кредитора и должника, заключенным как в момент возникновения требования, так и позднее. Уступка, совершенная кредитором в нарушение указанного соглашения, ничтожна.

Недопустимость уступки требования может вытекать из природы последнего. Так, невозможна частичная уступка неделимого требования. Исходя из их правовой природы, закон запрещает уступку так называемых высокоперсонифицированных требований, т.е. прав, неразрывно связанных с личностью кредитора. К таким требованиям относятся, в частности, требования об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью (ст. 383 ГК). Помимо этого, к числу высокоперсонифицированных в литературе относят: требования о предоставлении содержания (п. 1 ст. 601 ГК), о компенсации морального вреда (ст. 151 ГК), об исполнении завещательного отказа (ст. 1137 ГК).

Не являются высокоперсонифицированными, а следовательно, не запрещены к уступке требования, возникшие из договора, заключенного цедентом в соответствии с лицензией. В частности, возможна цессия требования банка к заемщику о возврате кредита. При этом цессионарием в рамках подобной уступки может быть любое лицо, в том числе не являющееся кредитной организацией. Наличие специальной правоспособности имеет значение лишь при заключении договора, поскольку сам по себе возврат кредита к числу банковских операций не относится.

От требований, неразрывно связанных с личностью кредитора, следует отличать требования, в которых личность кредитора имеет существенное значение для должника. К числу таких прав можно отнести: требование одаряемого об исполнении обещания дарения (п. 2 ст. 572 ГК); требование о предоставлении имущества в пользование (ст. 606, п. 1 ст. 671, п. 1 ст. 689 ГК); требование заемщика к банку о выдаче кредита (ст. 819 ГК) и т.п. Уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника, допустима, но ограничена необходимостью согласия должника. При этом обязательность согласия должника не превращает уступку в трехстороннюю сделку. Согласие не является частью фактического состава договора уступки, а представляет собой одностороннюю сделку должника, адресованную цеденту, цессионарию или обоим вместе. Будучи односторонней сделкой, согласие должника нуждается не в принятии, а лишь в восприятии его одной (или обеими) стороной договора цессии.

При нарушении предписаний закона об обязательном согласии должника на уступку требования цессии не происходит. Однако если в последующем уступка будет одобрена должником, оно породит желаемые последствия - замену кредитора.

По общему правилу права цедента переходят к цессионарию в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права (ст. 384 ГК). В частности, к новому кредитору переходят обеспечительные права. Однако с учетом специфики некоторых из них данное правило может несколько корректироваться.

Так, к новому кредитору не переходят права по банковской гарантии, за исключением случая, когда гарантия передаваема и стороны цессионной сделки специально договорились о передаче прав по ней цессионарию основного требования.

Применительно к неустойке следует различать несколько ситуаций. В случае когда на момент уступки отсутствует нарушение, с которым связана уплата неустойки, уступка основного требования влечет автоматический (без особого на то указания в соглашении) переход права на "будущую" уплату неустойки к цессионарию основного требования. Если же факт нарушения на момент уступки уже имел место и срок уплаты неустойки наступил, притязание на уплату неустойки обособляется от основного требования в качестве самостоятельной имущественной ценности. Соответственно, его передача цессионарию основного требования не может происходить автоматически и требует специального соглашения об этом. В отсутствие такого соглашения притязание на уплату неустойки остается у первоначального кредитора.

Что касается права на возмещение убытков, причиненных неисполнением (ненадлежащим исполнением) обязательства, то оно не является ни мерой обеспечения, ни требованием, тесно связанным с основным обязательством. Будучи самостоятельной имущественной ценностью, требование о возмещении убытков может перейти к новому кредитору лишь в силу особой уступки. При отсутствии таковой указанное требование сохраняется за кредитором и может быть уступлено им третьему лицу.

Цедент должен передать цессионарию документы, удостоверяющие уступленное требование, и сообщить ему сведения, необходимые для его осуществления (п. 2 ст. 385 ГК). Конкретный перечень документов, подлежащих передаче, указывается в соглашении. При его отсутствии цедент обязан передать все находящиеся у него документы, которые могут быть использованы для удостоверения передаваемого требования (подтверждающие его возникновение, существование, объем и т.д.). Если срок передачи документов не установлен соглашением сторон, указанная обязанность должна быть исполнена в разумный срок.

Поскольку обязанность по предоставлению документов вытекает не из договора цессии, а из обязательственной сделки, лежащей в его основании, при неисполнении цедентом указанной обязанности цессионарий может приостановить исполнение своих обязательств по обязательственной сделке либо отказаться от этой сделки и потребовать возмещения убытков (ст. 328 ГК).

Цедент несет ответственность перед цессионарием за недействительность требования, являющегося предметом уступки (ст. 390 ГК). Уступаемое право действительно, если оно существует юридически и фактически, принадлежит цеденту и последний управомочен на совершение уступки. Отсутствие хотя бы одного из названных условий влечет недействительность цессии. Так, недействительной будет передача права, основанного на недействительной сделке цедента и должника, уступка требования, уже не существующего (прекращенного) на момент уступки. Недействительной следует считать цессию требования, обладателем которого цедент на момент уступки не являлся (например, ввиду того, что ранее это требование было уступлено им другому лицу).

Вместе с тем недействительность уступки не означает автоматической ничтожности обязательственной сделки, лежащей в ее основании (купли-продажи, дарения и т.п.). Передачу недействительного (например, несуществующего) права следует расценивать как неисполнение обязанностей, вытекающих из обязательственной сделки.

Отвечая за действительность, цедент не отвечает за фактическую осуществимость уступаемого права (ст. 390 ГК). Тем самым закон возлагает на цессионария риск неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником уступленного права. Однако соглашением цессионария с цедентом, по которому последний принимает на себя поручительство за должника, такой риск может быть перенесен на цедента.

Обеспечивая имущественные интересы должника, закон предоставляет ему право использовать против требования цессионария все возражения, которые он имел против цедента (ст. 386 ГК). Круг таких возражений определяется на момент получения им уведомления о состоявшейся цессии. При этом ключевое значение должно придаваться не моменту фактического заявления возражения, а моменту возникновения правового основания для его заявления. Так, покупатель (должник) вправе ссылаться на недостатки товара, переданного продавцом (цедентом), и в случае, когда эти недостатки обнаружены после получения уведомления.

Возражения должника могут относиться к недействительности договора или его неисполнению (ненадлежащему исполнению) цедентом, истечению исковой давности по соответствующему требованию, прекращению обязательства (путем исполнения, зачета, новации и т.п.) в отношении цедента до момента уведомления об уступке. Однако должник не вправе ссылаться на пороки обязательственной сделки между цедентом и цессионарием, лежащей в основании уступки.

В случае неоднократной уступки должник сохраняет и может приводить против требования последнего цессионария все возражения, которые он имел против всех его предшественников (аукторов).

Учитывая, что должник не принимает участие в цессионном договоре, закон связывает его обязанность произвести исполнение цессионарию лишь с получением им письменного уведомления (п. 3 ст. 382 ГК). Однако законодатель не обуславливает действительность уступки фактом получения должником уведомления о ней. Последнее находится за пределами юридического состава цессии и не оказывает влияния ни на действительность совершенной уступки, ни на момент ее вступления в силу.

Не влияя на отношения между цедентом и цессионарием, уведомление имеет особое значение для "внешних" последствий уступки. Так, риск неблагоприятных последствий неуведомления должника о состоявшейся уступке возлагается законом на цессионария. К числу таких последствий относятся: возможное увеличение числа возражений должника, которые он может использовать против требования цессионария (ст. 386 ГК); возможное увеличение числа требований должника, которые он может предъявить к зачету требования цессионария (ст. 386, 412 ГК); возможность для должника освободиться от обязательства исполнением, произведенным в адрес цедента.

Закон не уточняет, какая из сторон договора цессии (цедент или цессионарий) должна направить письменное уведомление о состоявшейся уступке должнику, признавая легитимным уведомление любой из сторон. При направлении цессионарием уведомления о состоявшейся уступке должнику у последнего могут возникнуть сомнения в наличии и обоснованности соответствующих прав цессионария. В подобной ситуации закон дозволяет должнику не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления доказательств состоявшейся уступки (ст. 385 ГК). Уведомление, направленное первоначальным кредитором, во всех случаях должно считаться достаточным подтверждением уступки.

Исполнение, произведенное неуведомленным об уступке должником в адрес цедента, признается надлежащим (п. 3 ст. 382 ГК) и исключает возможность предъявления должнику требования об исполнении со стороны цессионария. Однако, поскольку цедент не является обладателем уступленного права, а, следовательно, получил исполнение в отсутствие правового основания, цессионарий может предъявить к нему требование о возврате неосновательно полученного, а также о возмещении доходов (ст. 1104, 1105, 1107 ГК).

Если, несмотря на полученное уведомление, должник произведет исполнение цеденту, такое исполнение не может быть признано надлежащим. Оно не прекращает обязательства должника и не исключает возможность предъявления к нему соответствующего требования со стороны цессионария. После исполнения цессионарию должник, в свою очередь, может истребовать от цедента неосновательно полученное. Вместо предъявления требования об исполнении к должнику цессионарий вправе истребовать от цедента как неосновательное обогащение все полученное последним от должника.

Переход прав кредитора к другому лицу может происходить "автоматически" на основании нормативного предписания при наступлении указанных в нем обстоятельств (cessio legis) (ст. 387 ГК).

К cessio legis закон относит прежде всего все случаи универсального правопреемства. Последнее характеризуется единовременным переходом к преемнику (преемникам) всей совокупности прав и обязанностей правопредшественника, принадлежащей ему на момент правопреемства, как единого целого. Универсальное правопреемство имеет место, в частности, при реорганизации юридического лица, а также при наследовании. В первом из указанных случаев в силу п. 4 ст. 57 ГК моментом перехода прав кредитора к другому лицу является момент государственной регистрации вновь возникших юридических лиц (при реорганизации в форме присоединения - момент внесения в единый государственный реестр записи о прекращении деятельности присоединенного юридического лица). Во втором - в качестве такового выступает день открытия наследства (п. 4 ст. 1152 ГК).

К cessio legis относятся также случаи перехода прав кредитора к лицу, исполнившему обязательство за должника. Статья 387 ГК называет три таких случая: а) переход к залогодателю, не являющемуся должником, исполнившему обязательство должника, прав кредитора по обязательству; б) переход прав кредитора к поручителю, исполнившему обязательство; в) переход к страховщику, выплатившему страховое возмещение по договору имущественного страхования, прав страхователя (выгодоприобретателя) к лицу, ответственному за убытки. Поскольку этот перечень является открытым, к этой же группе следует отнести переход к третьему лицу, удовлетворившему за свой счет требование кредитора, прав последнего по обязательству в случаях, предусмотренных п. 2 ст. 313 ГК. Все перечисленные случаи рассматриваются в юридической литературе как единый институт суброгации. Суброгация характеризуется переходом к преемнику (суброгату), исполнившему обязательство за другое лицо (основного должника), в силу (в момент и в размере) произведенного исполнения, прав кредитора (суброганта) к основному должнику. Суброгация является исключением из правила п. 1 ст. 408 ГК, поскольку произведенное суброгатом исполнение не прекращает обязательство основного должника, а лишь служит основанием для перехода прав кредитора. Соответственно, суброгация допускается только в случаях, предусмотренных в законе.

Статья 387 ГК относит к cessio legis и переход прав кредитора на основании решения суда (cessio juridicalis). Подобное указание не совсем корректно, поскольку судебный акт о переводе прав кредитора на другое лицо является самостоятельным основанием правопреемства. Данный вид характеризуется тем, что фактической предпосылкой перехода выступает решение суда, требование считается перешедшим в момент вступления судебного акта в законную силу и рядом других особенностей.

Перевод требования по решению суда возможен только в случаях, указанных в законе (абз. 3 ст. 387 ГК). В частности, примерами cessio juridicalis выступают: перевод прав по закладной на третье лицо, полностью исполнившее за должника обеспеченное ипотекой обязательство (п. 5 ст. 48 ФЗ "Об ипотеке"); перевод на комитента прав комиссионера по сделке, заключенной последним с третьим лицом (п. 2 ст. 993 ГК).

Поскольку положения гл. 24 ГК носят универсальный характер, они практически полностью распространяются и на случаи перехода требования в силу закона или по решению суда. В частности, подлежат применению правила, касающиеся объема прав кредитора, возражений должника, необходимости его уведомления и последствий отсутствия такового (пп. 2, 3 ст. 382, ст. 383-386, 388, 412 ГК).

Перемена должника в обязательстве. Правовой формой, опосредующей перемену должника, является перевод долга. Договор перевода долга представляет собой соглашение между должником ("первоначальным должником") и другим лицом ("новым должником"). Он является двусторонней абстрактной распорядительной сделкой, заключаемой во исполнение существующего между сторонами обязательственного договора (например, консенсуального договора дарения).

Учитывая, что личность должника имеет большое значение для кредитора, закон допускает перевод долга только с согласия последнего (п. 1 ст. 391 ГК). Согласие кредитора представляет собой одностороннюю сделку, адресованную первоначальному должнику, принимателю долга или обоим вместе. Оно порождает правовые последствия с момента его восприятия адресатом и, соответственно, после этого момента не может быть взято обратно кредитором. Исключение составляет случай предварительного согласия, которое порождает правовой эффект лишь с момента заключения договора перевода долга.

Отсутствие согласия кредитора на перевод долга означает лишь недостижение основного правового результата договора - замены должника. На положении сторон как субъектов обязательственной сделки отсутствие согласия (равно как и несогласие) кредитора никакого влияния не оказывает. "Другое лицо" будет нести обязанность освободить должника от долга, для чего может использовать, к примеру, конструкцию "возложения исполнения" (ст. 313 ГК).

Форма договора перевода долга зависит от формы сделки, являющейся основанием возникновения долга. При совершении последней в простой письменной или нотариальной форме в такую же форму должен облекаться и договор перевода долга. В случае когда переводимый долг возник из сделки, подлежащей государственной регистрации, договор перевода долга также должен быть зарегистрирован (п. 2 ст. 391, ст. 389 ГК).

Анализ п. 1 ст. 391 ГК позволяет утверждать о принципиальной переводимости любого долга, в том числе по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника. Перевод долга не допускается лишь в случаях, когда он противоречит нормативным предписаниям. Так, недопустим перевод части долга в неделимых обязательствах, перевод долгов, законодательно связанных с правовым статусом определенного лица, а также в некоторых других случаях.

Иногда перевод долга, хотя и допустим, но поставлен в зависимость от соблюдения дополнительных условий. Так, государственное предприятие вправе перевести долг лишь с согласия собственника его имущества (п. 4 ст. 18 ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"). Внешний управляющий вправе совершать сделки, влекущие перевод долга, только после согласования с собранием кредиторов (п. 4 ст. 101 ФЗ "О банкротстве (несостоятельности)").

Если не предусмотрено иное, обязательство первоначального должника переходит к новому в полном объеме, включая уплату процентов, неустойки, а также иные обеспечительные меры. Исключение составляют обязательства поручителя и залогодателя, которые обеспечивали исполнение первоначального должника. Поручительство и залог прекращаются, если поручитель (залогодатель) не выразил своего согласия отвечать за нового должника (ст. 356, п. 2 ст. 367 ГК).

Следствием перевода долга является замена должника в обязательстве. Само содержание обязательства, в том числе правовое положение должника, при этом остается неизменным. В полном соответствии с этим принципом закон предоставляет новому должнику возможность использования против требований кредитора возражений, вытекающих из отношений последнего с первоначальным должником. Так, новый должник вправе ссылаться, например, на истечение срока исковой давности для взыскания долга. Приниматель долга может противопоставить требованию кредитора также возражения, основанные на его собственных отношениях с кредитором, например предъявить к зачету встречное однородное требование. Вместе с тем воспользоваться против кредитора зачетом требования, принадлежащего первоначальному должнику, новый должник не вправе. В противном случае новый должник распоряжался бы тем, что ему не принадлежит, односторонним волеизъявлением изменяя имущественную сферу автономного и самостоятельного субъекта.

Новый должник не вправе выдвигать против требования кредитора возражения, основанные на отношениях со своим правопредшественником. Его долг остается таким же, каким он был у первоначального должника, не осложняясь теми правоотношениями, которые имеют место между должниками и не имеют значения для кредитора. Абстрактный характер распорядительной сделки перевода долга исключает для нового должника возможность ссылаться во взаимоотношениях с кредитором и на пороки обязательственной сделки, лежащей в основании перевода долга.

Действующий Гражданский кодекс признает значение перевода долга только за соглашением должника и третьего (другого) лица. Доктрине и законодательству ряда зарубежных стран (в основном, германской правовой семьи) знакомы и другие варианты. Так, допускается перевод долга соглашением "кредитор - третье лицо".

Подобная модель, известная еще римскому праву (expromissio), в силу принципа свободы договора возможна и в рамках отечественного правопорядка.

Помимо сделки, замена должника может происходить на основании закона при наступлении указанных в нем обстоятельств. Наиболее распространенным случаем подобного перехода является универсальное правопреемство (наследование и реорганизация).

Замена должника возможна и в силу судебного акта, в случаях, названных в законе.

Указанные выше правила относительно объема переходящего долга, возможных возражений нового должника подлежат применению и при перемене должника в силу закона или решения суда.