Annotation
 Скачать 0.56 Mb.
|
Глава 12. Серебро и опалыКуда пропадает Дамблдор и чем он занимается? В последующие недели Гарри всего два раза видел издали директора школы. Он теперь почти не появлялся в Большом зале, и Гарри был уверен, что Гермиона права — Дамблдора по нескольку дней подряд не бывает в школе. Может, он забыл, что собирался давать Гарри уроки? Дамблдор говорил, что эти уроки ведут к чему-то связанному с пророчеством. Гарри это очень поддерживало, как-то успокаивало, а теперь ему стало казаться, что о нем забыли. В середине октября пришло время первого похода в Хогсмид. Гарри опасался, что эти прогулки могут запретить, учитывая немыслимо строгие меры безопасности, но оказалось, что поход все-таки состоится. Гарри очень обрадовался — всегда приятно хоть на несколько часов выбраться из замка. В день похода был сильный ветер, хлестал дождь. Гарри проснулся ни свет ни заря и, чтобы убить время до завтрака, взялся за «Расширенный курс зельеварения». Вообще говоря, у него не было привычки читать учебники, лежа в постели; как справедливо утверждал Рон, такое поведение просто неприлично для всякого, кроме Гермионы — ей можно, она уж так устроена. Но, по глубокому убеждению Гарри, книгу Принца-полукровки никак нельзя было приравнивать к другим учебникам. Чем больше Гарри ее изучал, тем больше находил в ней полезного — не только ценные подсказки и маленькие хитрости по части зельеварения, благодаря которым он приобрел такую блистательную репутацию у Слизнорта, но и весьма хитроумные заклятия и наговоры, записанные на полях и, судя по многочисленным поправкам, явно придуманные самим Принцем-полукровкой. Гарри уже опробовал несколько самодельных заклинаний Принца. Одно из них заставляло со страшной скоростью расти ногти на ногах (как-то во время перемены Гарри испытал его на Крэббе, с весьма забавным результатом); от другого язык приклеивался к нёбу (это заклинание Гарри дважды применил к ничего не подозревающему Аргусу Филчу под общие аплодисменты); а самым полезным, наверное, было заклинание Оглохни — от него у всех находящихся поблизости начиналось непонятное жужжание в ушах, заглушающее все остальные звуки, что позволяло спокойно разговаривать на уроке, не боясь, что тебя подслушают. Только один человек не находил ничего веселого в этих заклинаниях. Гермиона по-прежнему не одобряла все эти штучки и напрочь отказывалась разговаривать, если Гарри применял к кому-нибудь из окружающих заклятие Оглохни. Сидя в постели, Гарри повернул книгу боком, чтобы удобнее было разбирать мелко написанные пояснения к заклинанию, которое, видимо, стоило Принцу большого труда. Оно несколько раз зачеркивалось и переделывалось, но в конце концов в самом уголке страницы отыскался окончательный вариант: Левикорпус (н-врбл) Под стук дождя вперемешку со снегом по оконным стеклам и громкий храп Невилла Гарри разглядывал буковки в скобках. Н-врбл... Это, наверное, означает «невербальное». Гарри сомневался, что заклинание у него получится; он до сих пор еще не вполне освоил невербальное колдовство, и Снегг неукоснительно высказывал свои комментарии по этому поводу на каждом уроке по защите от Темных искусств. С другой стороны, пока что учиться у Принца-полукровки Гарри удавалось значительно лучше, чем у Снегга. Направив волшебную палочку в пространство и ни во что конкретно не целясь, Гарри сделал короткий резкий взмах и мысленно произнес: «Левикорпус!» — А-а-а-а-а-а-а-а-а! Сверкнула яркая вспышка, комната наполнилась голосами: всех разбудил дикий крик Рона. Гарри с перепугу уронил «Расширенный курс зельеварения». Рон повис в воздухе вниз головой, как будто невидимый крюк подцепил его за щиколотку. — Ой, прости! — завопил Гарри, пока Дин и Симус покатывались со смеху, а Невилл, свалившийся с кровати, поднимался с пола. — Подожди минутку, я сейчас... Он нашарил учебник зельеварения и в панике кинулся листать страницы. Наконец нашел нужное место и кое-как разобрал слово, неразборчиво нацарапанное под заклинанием. Молясь про себя, чтобы контрзаклятие подействовало, Гарри изо всех сил подумал: «Либеракорпус!» Еще раз сверкнуло, и Рон мешком свалился на постель. — Прости, — повторил Гарри дрожащим голосом. Дин и Симус снова заржали. — Ты уж, пожалуйста, — приглушенно пробормотал Рон, — завтра лучше заведи будильник. К тому времени как они оделись, натянув на себя по нескольку вязаных свитеров миссис Уизли, обмотавшись шарфами и прихватив плащи и перчатки, Рон немного пришел в себя и решил, что Гарри раскопал очень даже смешное заклинание; настолько смешное, что Рон тут же за завтраком рассказал всю историю Гермионе. — И тут опять как полыхнет, и я снова шлепнулся на кровать! — радостно скалился Рон, накладывая себе на тарелку сосиски. Гермиона, слушая его рассказ, ни разу не улыбнулась и теперь взглянула на Гарри с ледяным неодобрением. — Это заклинание, случайно, не из твоего любимого учебника по зельеварению? — спросила она. Гарри нахмурился: — Сразу подозреваешь худшее? — Да или нет? — Ну... да, а что? — Значит, ты вот так запросто решил попробовать незнакомое, неизвестно кем написанное от руки заклинание и посмотреть, что получится? — Какая разница, что оно написано от руки? — спросил Гарри, старательно обходя основное содержание вопроса. — А такая, что это заклинание, скорее всего, не утверждено Министерством, — отрезала Гермиона. — А кроме того, — прибавила она, видя, что Рон и Гарри раздраженно переглядываются, — я начинаю думать, что этот ваш Принц — довольно сомнительная личность. Гарри и Рон дружно напустились на нее. — Это была шутка! — кричал Рон, вытряхивая из бутылочки кетчуп на сосиски. — Понимаешь ты, шутка, для смеху! — Хороши шуточки — подвесить человека в воздухе кверху ногами! — покачала головой Гермиона. — Кто станет тратить время и силы на такие заклинания? — Фред и Джордж, — пожал плечами Рон. — Это как раз в их вкусе. И, ну... — Мой папа, — сказал Гарри. Он только сейчас вспомнил. — Что? — спросили Рон и Гермиона в один голос. — Мой папа использовал это заклинание, — сказал Гарри. — Я... Люпин мне рассказывал. Последнее утверждение не было правдой. На самом деле Гарри сам видел, как его отец применял это заклинание к Снеггу только он так и не рассказал Рону и Гермионе о том своем погружении в Омут памяти. Но теперь его ошеломила потрясающая мысль: что, если Принц-полукровка — это... — Может быть, твой папа и использовал его, Гарри, — сказала Гермиона, — но, безусловно, не он один. Если помнишь, мы все видели, как целая группа людей пустила в ход это заклинание. Они заставили несколько человек болтаться в воздухе, беспомощных, сонных... Гарри так и уставился на нее. С ощущением, словно куда-то проваливается, он действительно вспомнил гнусную выходку Пожирателей смерти на Чемпионате мира по квиддичу. Рон пришел к нему на помощь. — Это же совсем другое дело, — уверенно сказал он. — Они применяли это заклинание по-плохому. А Гарри и его папа просто шутили. Тебе не нравится Принц, Гермиона, — прибавил Рон, сурово указывая на нее сосиской, — потому что он лучше тебя знает зельеварение. — При чем здесь это! — У Гермионы запылали щеки. — Просто я считаю, что это безответственно — выполнять неизвестные заклинания, когда даже не знаешь их действия. И что вы все говорите — Принц, Принц, как будто это титул. Спорим, это просто глупое прозвище, и, по-моему, он очень несимпатичный тип! — С чего ты взяла? — запальчиво возразил Гарри. — Если бы он был начинающим Пожирателем смерти, вряд ли стал бы хвалиться, что он — полукровка! Не успев закончить фразу, Гарри сообразил, что его отец был чистокровным волшебником, но он отогнал эту мысль; об этом он подумает после... — Не могут все Пожиратели смерти быть чистокровными, столько чистокровных волшебников-то не осталось, — упрямо сказала Гермиона. — Я думаю, большинство из них полукровки, только скрывают. Они ненавидят волшебников из семей маглов, а тебя и Рона, например, приняли бы с удовольствием. — Меня ни за что на свете не взяли бы в Пожиратели смерти! — возмутился Рон, размахивая вилкой перед носом у Гермионы, так что кусок сосиски сорвался, улетел в сторону и стукнул Эрни Макмиллана по голове. — У меня же вся семья — предатели чистокровных! Для них это не лучше, чем семья маглов! — Ага, и мне они обрадуются, как же, — сказал Гарри с сарказмом. — Мы с ними были бы лучшими друзьями, если б они не пытались меня прикончить. Рон засмеялся, и даже Гермиона улыбнулась против воли. Тут их отвлекло появление Джинни. — Эй, Гарри, мне велели передать тебе вот это. «Вот это» был свиток пергамента, на котором знакомым тонким косым почерком было написано имя Гарри. — Спасибо, Джинни... Это следующий урок у Дамблдора! — сообщил Гарри Рону и Гермионе, развернув пергамент и быстро проглядев его. — В понедельник вечером! — На душе у него вдруг стало необыкновенно легко и весело. — Пойдешь с нами в Хогсмид, Джинни? — спросил он. — Я иду с Дином. Может, там встретимся, — ответила она, помахала рукой и ушла. У дубовых входных дверей, как всегда, стоял Филч и проверял по списку, кому разрешено пойти в Хогсмид. Сегодня этот процесс растянулся даже больше обычного, потому что Филч проверял и перепроверял каждого выходящего Детектором лжи. — А какая разница, если кто-то и выносит из школы Темные артефакты? — сказал Рон, с опаской поглядывая на длинный тонкий датчик — Главное, чтобы ничего такого не вносили внутрь! За свою дерзость он получил несколько лишних тычков Детектором и все еще морщился, когда они вышли на улицу навстречу шквальному ветру со снегом и дождем. Прогулка до Хогсмида оказалась малоприятной. Гарри обмотал лицо шарфом до самых глаз; та часть лица, которая осталась не прикрыта, быстро намокла и онемела от холода. По всей дороге в деревню виднелись ученики, сгибавшиеся под напором безжалостного ветра. Гарри несколько раз приходило в голову, не лучше ли было бы им сидеть сейчас в уютной теплой гостиной, а когда они наконец добрели до Хогсмида и обнаружили, что вход в мага-зин волшебных шуток «Зонко» заколочен досками, Гарри воспринял это как знак судьбы: веселья в Хогсмиде на сей раз не предвидится. Рон махнул рукой в толстой вязаной перчатке в сторону «Сладкого королевства»; к счастью, там было открыто. Гарри и Гермиона, спотыкаясь, ввалились вслед за Роном в переполненную кондитерскую. — Слава богу, — передернулся Рон, когда они окунулись в душистое тепло, пропитанное ароматом карамели. — Гарри, мой мальчик! — громко произнес знакомый голос у них за спиной. — Караул, — пробормотал Гарри. Все трое обернулись и увидели перед собой профессора Слизнорта в громадной меховой шапке и таком же воротнике, с большим пакетом засахаренных ананасов в руках. Он занимал собой по крайней мере четверть магазина, никак не меньше. — Гарри, вы уже три раза пропускали мои дружеские ужины! — сказал Слизнорт, добродушно тыча его пальцем в грудь. — Так не годится, мальчик мой! Я непременно хочу залучить вас к себе. Вот мисс Грейнджер нравятся мои вечеринки, не правда ли? — Да, — промямлила Гермиона, — они, они очень... — Так что же вы не приходите, Гарри? — требовательно спросил Слизнорт. — Ну, у меня были тренировки по квиддичу, профессор, — сказал Гарри. Он и в самом деле каждый раз назначал тренировки именно тогда, когда получал от Слизнорта приглашение, перевязанное фиолетовой ленточкой. Благодаря этому Рон не оставался в одиночестве, и они втроем с Джинни дружно веселились, представляя себе, как Гермиона томится на очередной вечеринке у Слизнорта в обществе Маклаггена и Забини. — Что ж, теперь вы уж точно должны выиграть ближайший матч, после такой упорной подготовки! — сказал Слизнорт. — Но иногда нужно и отдыхать. Как насчет вечера понедельника, не будете же вы тренироваться в такую погоду... — Не могу, профессор. Я... у меня... назначена на этот вечер встреча с профессором Дамблдором. — Опять не повезло! — трагически воскликнул Слизнорт. — Ну, что ж... Однако уклоняться до бесконечности невозможно, Гарри! И, с царственным видом помахав на прощание рукой, он вышел вперевалочку из магазина, уделив Рону не больше внимания, чем выставленным на витрине «Тараканьим усам». — Невероятно — ты опять выкрутился! — сказала Гермиона, качая головой. — На самом деле там не так уж противно... Иногда даже бывает интересно... — Тут она заметила, с каким лицом на нее уставился Рон. — Ой, смотрите, здесь есть сахарные перья де-люкс — их хватает на несколько часов! Радуясь, что Гермиона заговорила о другом, Гарри проявил неумеренный интерес к кондитерской новинке — сахарным перьям богатырского размера, но Рон по-прежнему смотрел на них волком и только пожал плечами, когда Гермиона спросила, куда он теперь хочет пойти. — Пошли в «Три метлы», — предложил Гарри. — Там хоть тепло. Они снова обмотались шарфами и вышли из кондитерской. После сахарного тепла в «Сладком королевстве» ветер резал как ножом. Народу на улице было немного. Никто не останавливался поболтать, все бегом бежали по своим делам. Исключение составляли двое мужчин у входа в «Три метлы». Один был очень высокий и худой. Прищурившись сквозь очки, Гарри узнал бармена из второго хогсмидского кабачка «Кабанья голова». Когда друзья подошли ближе, бармен плотно запахнул плащ и ушел, а его низенький собеседник остался, пристраивая поудобнее какую-то поклажу в руках. До него оставалось всего несколько шагов, когда Гарри вдруг узнал, кто это. — Наземникус! Приземистый кривоногий человечек с длинными растрепанными рыжими волосами вздрогнул с головы до пят и уронил древний чемодан. Чемодан раскрылся, и на землю вывалилась куча разной рухляди, которой можно было заполнить витрину лавки старьевщика. — А, Гарри, приветик, — сказал Наземникус Флетчер, весьма неубедительно изображая беззаботную радость. — Ну, не буду тебя задерживать. И он принялся шарить по земле, подбирая выпавшие из чемодана вещи и явно стремясь поскорее убраться отсюда. — Приторговываем помаленьку? — спросил Гарри, глядя, как Наземникус сгребает в охапку довольно-таки обшарпанные на вид предметы. — А что делать, жить-то надо, — отозвался Наземникус. — Дай сюда! Рон только что наклонился и поднял с земли серебряный кубок. — Погодите-ка, — медленно проговорил Рон. — Я это где-то видел... — Спасибо! — Наземникус вырвал кубок из рук Рона и затолкал в чемодан. — Ладно, до встречи... Ай! Гарри прижал Наземникуса к стене трактира. Крепко держа его одной рукой за горло, он выхватил волшебную палочку. — Гарри! — взвизгнула Гермиона. — Ты украл этот кубок из дома Сириуса, — сказал Гарри, почти уткнувшись носом в лицо Наземникусу и вдыхая неприятный застоявшийся запах табака и алкоголя. — На нем фамильный герб Блэков. — Я... никогда... чего? — запыхтел Наземникус, постепенно становясь багровым. — Ты что, явился туда в ту ночь, когда его убили, и ограбил дом? — прорычал Гарри. — Нет... я... — Отдай! — Гарри, не надо! — вскрикнула Гермиона. Наземникус начал синеть. Что-то громко хлопнуло, и Гарри почувствовал, что его руки разжались, выпустив горло Наземникуса. Пыхтя и отдуваясь, Наземникус подобрал чемодан и — хлоп! — трансгрессировал в неизвестном направлении. Гарри громко выругался и завертелся на месте, пытаясь разглядеть, куда исчез Наземникус. — ВЕРНИСЬ, ВОРЮГА! — Бесполезно, Гарри. Рядом с ними возникла Тонкс. В ее мышиного цвета волосы набился мокрый снег. — Наземникус, вероятно, сейчас уже в Лондоне. Нет смысла кричать. — Он украл вещи Сириуса! Украл, понимаете! — Да, да, — сказала Тонкс, которую, похоже, эта информация нисколько не взволновала, — но все-таки незачем стоять на холоде. Она проводила их до входа в «Три метлы». Едва перешагнув порог, Гарри снова не выдержал: — Он украл вещи Сириуса! — Я все понимаю, Гарри, только не кричи, пожалуйста, на нас смотрят, — прошептала Гермиона. — Иди сядь. Я тебе что-нибудь принесу. Через несколько минут она вернулась к столику с тремя бутылками сливочного пива. Гарри все еще кипел от злости. — Неужели Орден не может справиться с Наземникусом? — спрашивал он друзей яростным шепотом. — Могли бы, по крайней мере, проследить, чтобы он не тащил из штаб-квартиры все, что плохо лежит! — Ш-ш-ш! — в отчаянии взмолилась Гермиона, оглядываясь, не слышал ли кто. Двое колдунов за соседним столиком с интересом поглядывали на Гарри, а неподалеку Забини со скучающим видом прислонился к колонне. — Гарри, я бы на твоем месте тоже разозлилась, я понимаю, это ведь он твои вещи ворует... Гарри поперхнулся сливочным пивом. Он совсем забыл, что дом номер двенадцать на площади Гриммо теперь принадлежит ему. — Точно, это мои вещи! — сказал он. — Ясное дело, он мне не обрадовался! Ладно, я обязательно расскажу Дамблдору, что происходит, он один может повлиять на Наземникуса. — Хорошая мысль, — шепотом одобрила Гермиона, очень довольная, что Гарри наконец немного успокоился. — Рон, ты что там высматриваешь? — Ничего, — быстро ответил Рон, отводя глаза от стойки бара, но Гарри знал, что он пытался поймать взгляд хорошенькой пухленькой барменши, мадам Розмерты, к которой давно уже был неравнодушен. — Как я понимаю, «ничего» пошла в кладовку за огненным виски, — ехидно заметила Гермиона. Рон проигнорировал этот выпад и стал прихлебывать сливочное пиво в молчании, которое сам он, видимо, считал исполненным достоинства. Гарри думал о Сириусе — о том, что он все равно терпеть не мог все это фамильное серебро. Гермиона постукивала пальцами по столу, посматривая то на Рона, то на стойку бара. Как только Гарри допил последние капли из своей бутылки, Гермиона сказала: — Ну что, может, хватит на сегодня? Пошли обратно в школу. Гарри и Рон кивнули. Прогулка вышла невеселая, а погода, чем дальше, тем становилась хуже. Снова они закутались в плащи и шарфы, натянули перчатки. Как раз в это время Кэти Белл с подружкой выходили из трактира. Трое друзей тоже вышли и двинулись за девочками по Главной улице. Шлепая по мерзлым лужам, Гарри вспомнил про Джинни. Они так и не встретили ее. Небось уютно устроилась со своим Дином в кафе мадам Паддифут, прибежище всех счастливых влюбленных парочек. Сдвинув брови, Гарри нагнул голову навстречу ветру и ледяному дождю и зашагал дальше. Через некоторое время он начал замечать, что голоса Кэти Белл и ее подруги, которые доносил к нему ветер, становятся все громче и пронзительнее. Гарри прищурился, вглядываясь в неясные за дождем фигурки. Девочки спорили о каком-то предмете, который Кэти держала в руке. — Тебя это не касается, Лианна! — донеслись до Гарри слова Кэти. Они завернули за угол. Здесь мокрый снег летел еще гуще и совсем залепил очки Гарри. Он поднял руку в перчатке, чтобы протереть их, и как раз в этот момент Лианна сделала попытку выхватить у Кэти сверток; Кэти потянула к себе, и сверток упал на землю. В ту же секунду Кэти взмыла в воздух — не так, как Рон, смешно болтавшийся вниз головой, нет, очень грациозно, вытянув вверх руки, словно хотела полетать. И все-таки было в этом что-то очень странное, что-то неправильное, жуткое... Ветер бешено трепал ее волосы, но глаза Кэти были закрыты и лицо застыло без всякого выражения. Гарри, Рон, Гермиона и Лианна замерли на месте, не сводя с нее глаз. Поднявшись на шесть футов над землей, Кэти вдруг ужасно закричала. Глаза ее распахнулись, но то, что она видела или чувствовала, очевидно, причиняло ей нестерпимую боль. Она кричала, не переставая. Лианна тоже закричала и стала дергать Кэти за щиколотки, пытаясь стащить ее вниз. Гарри, Рон и Гермиона бросились на помощь. Они дружно по-тянули Кэти за ноги, но тут она рухнула прямо на них. Гарри и Рон успели ее подхватить, но она так билась и корчилась, что они едва могли ее удержать. Тогда они опустили ее на землю. Кэти продолжала биться и кричать и явно никого не узнавала. Гарри огляделся: вокруг не было ни души. — Никуда не уходите! — заорал он, перекрикивая воющий ветер. — Я пойду позову на помощь! Он бегом помчался к школе. Гарри никогда еще не видел, чтобы с человеком делалось такое, он просто не мог себе представить, отчего это случилось с Кэти. На повороте дороги он столкнулся с кем-то, похожим на огромного медведя, поднявшегося на задние лапы. — Хагрид! — задохнулся Гарри, выпутавшись из живой изгороди, в которую он свалился. — Гарри! — воскликнул Хагрид. Он был одет в свой громадный мохнатый тулуп из бобровых шкурок, в бровях и бороде запутались комья мокрого снега. — Я тут ходил навестить Грохха, он у меня такой умница, ты себе даже не... — Хагрид, там одну девочку ранили, или прокляли, или я не знаю что... — Что ты говоришь? — спросил Хагрид, наклоняясь, чтобы расслышать слова Гарри, которые заглушал разбушевавшийся ветер. — Прокляли! — выкрикнул Гарри. — Прокляли? Кого? Рона? Гермиону? — Нет! Кэти Белл! Вон там... Они побежали в сторону Хогсмида и очень скоро увидели маленькую группу возле Кэти, все еще кричавшей и корчившейся на земле. Рон, Гермиона и Лианна пытались ее успокоить. — А ну отойдите! — крикнул Хагрид. — Дайте я посмотрю! — С ней что-то сделалось, — всхлипывала Лианна. — Я не понимаю, что это... Секунду Хагрид смотрел на Кэти, потом, не говоря ни слова, наклонился, поднял ее на руки и бегом кинулся к замку. Через несколько мгновений душераздирающие крики Кэти затихли вдали, остался только вой ветра. Гермиона подбежала к плачущей подружке Кэти и обняла ее. — Ты Лианна, да? Девочка кивнула. — Это произошло вот прямо так, ни с того ни с сего, или... — Это случилось, когда пакет порвался, — всхлипнула Лианна, показывая валяющийся на земле промокший насквозь пакет из оберточной бумаги. Бумага разодралась, сквозь дыру поблескивало что-то зеленоватое. Рон наклонился и потянулся к свертку, но Гарри перехватил его руку и оттащил Рона назад. — Не трогай! Гарри присел на корточки. Из разорванного пакета выглядывало старинное ожерелье с опалами. — Я это видел раньше, — сказал Гарри, внимательно рассматривая украшение. — Сто лет назад, в витрине у «Горбина и Бэрка». На этикетке было написано, что оно проклято. Наверное, Кэти к нему прикоснулась. — Он задрал голову и посмотрел на Лианну, которую била дрожь. — Откуда эта дрянь у Кэти? — Да мы из-за этого и заспорили! Она пошла в туалет в «Трех метлах», вернулась с пакетом в руках, сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе, а ее попросили передать. И говорила как-то странно... Господи, вот ужас-то, на ней, наверное, было заклятие Империус, а я и не сообразила! Лианна снова затряслась от рыданий. Гермиона ласково погладила ее по плечу. — Лианна, она не говорила, кто ей это дал? — Нет... Не захотела сказать... А я ей сказала, что она дурочка и что не надо нести это в школу, а она не хотела меня слушать и... И я стала отнимать это у нее, и... и... и... Рассказ Лианны перешел в жалобный вопль. — Пошли в школу, — сказала Гермиона, по-прежнему обнимая Лианну. — Узнаем, как она. Пойдем... Гарри поколебался, потом размотал шарф и, не обращая внимания на судорожный вздох Рона, аккуратно обернул шарфом ожерелье и поднял с земли. — Нужно будет показать его мадам Помфри, — сказал он. Идя вместе с Роном позади Гермионы и Лианны, Гарри лихорадочно думал. Когда они добрались до ворот, он не сдержался и заговорил: — Малфой знает про это ожерелье. Оно лежало в витрине у «Горбина и Бэрка» четыре года назад. Я тогда прятался от Малфоя с его папочкой и видел, как Малфой его разглядывал. Вот что он покупал в тот день, когда мы за ним следили! Он вспомнил про это ожерелье и пошел туда за ним! — Н-не знаю, Гарри, — неуверенно ответил Рон. — Мало ли кто заходит к «Горбину и Бэрку»... И потом, та девчонка сказала, что Кэти кто-то его дал в женском туалете. — Она сказала, что Кэти возвращалась из туалета, необязательно ей его дали прямо там... — МакГонагалл! — предостерегающе произнес Рон. Гарри поднял глаза. И правда, навстречу им с каменных ступеней у входа в Хогвартс сбежала профессор МакГонагалл, не обращая внимания на летящие хлопья мокрого снега. — Хагрид говорит, вы четверо видели, что случилось с Кэти Белл... Прошу всех немедленно ко мне в кабинет. Что это у вас в руках, Поттер? — Это та штука, которую она потрогала, — ответил Гарри. — Боже милосердный! — ужаснулась профессор МакГонагалл, забирая у Гарри ожерелье. — Нет, нет, Филч, они со мной! — прибавила она торопливо, поскольку Филч уже ковылял к ним через вестибюль с Детектором лжи на изготовку. — Отнесите это ожерелье профессору Снеггу как можно скорее, только смотрите не трогайте его! Ни в коем случае не разворачивайте шарф! Гарри и остальные поднялись за профессором МакГонагалл в ее кабинет. Заляпанные мокрым снегом окна дребезжали под ударами ветра, в комнате было зябко, хотя в камине потрескивал огонь. Профессор МакГонагалл закрыла за собой дверь, обошла вокруг письменного стола и встала лицом к Гарри, Рону, Гермионе и продолжавшей безудержно всхлипывать Лианне. — Итак, — отрывисто спросила она, — что произошло? Запинаясь, то и дело останавливаясь и глотая слезы, Лианна рассказала, как Кэти пошла в туалет в «Трех метлах» и вернулась со свертком, на котором не было никаких надписей, при этом вела себя странно, как они заспорили, нужно ли передавать неизвестные предметы неизвестно от кого, как начали тянуть сверток каждая к себе и бумага порвалась. Тут Лианна снова залилась слезами, и больше от нее ничего нельзя было добиться. — Ну, хорошо, — довольно мягко сказала профессор МакГонагалл, — ступайте в больничное крыло, Лианна, попросите у мадам Помфри успокоительное. Когда Лианна ушла, профессор МакГонагалл повернулась к Гарри, Рону и Гермионе. — Что случилось, когда Кэти прикоснулась к ожерелью? — Она поднялась в воздух, — сказал Гарри, прежде чем Рон и Гермиона успели заговорить. — А потом начала кричать и упала на землю. Простите, профессор, можно мне поговорить с профессором Дамблдором? — Директора не будет в школе до понедельника, Гарри, — сказала профессор МакГонагалл, явно удивленная его просьбой. — Не будет в школе? — возмутился Гарри. — Да, Поттер, не будет! — резко ответила профессор МакГонагалл. — Но вы, конечно, можете и мне изложить свои соображения по поводу этого ужасного происшествия! Долю секунды Гарри молчал, не зная, на что решиться. Откровенничать с профессором МакГонагалл было трудно. Хотя Дамблдор во многих отношениях был пострашнее ее, он, как правило, с уважением относился к чужим теориям, какими бы безумными они ни были. Но ведь речь идет о жизни и смерти, сейчас не время переживать из-за того, что тебя могут высмеять. — Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, профессор. Рон, стоя рядом с ним, смущенно потер нос; по другую сторону Гермиона переступила с ноги на ногу, как будто ей хотелось отодвинуться от Гарри. — Это очень серьезное обвинение, Поттер, — сказала профессор МакГонагалл после короткого молчания. — У вас есть доказательства? — Нет, — сказал Гарри, — но... Он рассказал о том, как Малфой у них на глазах заходил в лавку «Горбин и Бэрк» и как они подслушали его разговор с Горбином. Когда он замолчал, профессор МакГонагалл посмотрела на него слегка озадаченно. — Малфой принес что-то к «Горбину и Бэрку» для починки? — Нет, профессор, он только хотел, чтобы Горбин ему рассказал, как починить какую-то вещь. С собой у него этого не было. Но дело не в том. Главное, он тогда еще что-то купил, и я думаю, это было ожерелье... — Ты видел у Малфоя в руках такой же пакет, когда он выходил из лавки? — Нет, профессор, он велел Горбину хранить его у себя... — Гарри, — перебила Гермиона, — Горбин ведь спросил, не хочет ли Малфой забрать эту вещь с собой, а Малфой ответил «нет»... — Само собой, он не хотел к ней прикасаться! — сердито сказал Гарри. — Вообще-то он сказал: «Как я эту штуку потащу?», — напомнила Гермиона. — Ясное дело, он бы выглядел глупо, если бы шел по улице с ожерельем, — вмешался Рон. — Ах, Рон, — нетерпеливо воскликнула Гермиона, — оно было бы завернуто, так что к нему не нужно было прикасаться, и вполне можно было спрятать его под плащом, никто бы ничего не заметил! Я думаю, то, что он приобрел у Горбина, было или шумным, или очень большим, так что его невозможно было пронести незаметно. И потом, — продолжала она, повысив голос, чтобы Гарри не мог ее перебить, — я же спрашивала Горбина насчет ожере-лья, помните? Когда заходила разузнать, что такое он должен хранить для Малфоя. И Горбин мне назвал цену, он не сказал, что ожерелье уже продано... — Конечно, не сказал, он, наверное, сразу догадался, что тебе нужно. И вообще, Малфой мог позже послать кого-нибудь за ожерельем... Гермиона вне себя открыла рот, чтобы возразить. — Довольно! — сказала профессор МакГонагалл. — Поттер, я ценю, что вы рассказали мне все это, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только на том основании, что он посетил магазин, где продавалось ожерелье. Там, вероятно, побывали еще сотни людей... — Вот и я говорю, — пробормотал Рон себе под нос. — ...и, во всяком случае, в этом году введены настолько строгие меры безопасности, не думаю, что ожерелье могли пронести в школу без нашего ведома... — Но... — ...и кроме того, — сказала профессор МакГонагалл, как бы подводя итог дискуссии, — мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде. Гарри разинул рот, чувствуя себя так, будто из него выпустили весь воздух. — Откуда вы знаете, профессор? — Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что поделились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она, шагнув к двери, — а сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувствует себя Кэти Белл. Всего хорошего. Она открыла перед ними дверь. Делать нечего — все трое один за другим молча вышли в коридор. Гарри злился на Рона с Гермионой за то, что они взяли сторону МакГонагалл, но не смог промолчать, когда они снова принялись обсуждать случившееся. — Ну, как вы думаете, кому Кэти должна была передать ожерелье? — спросил Рон, когда они поднимались по лестнице в гриффиндорскую гостиную. — Кто его знает, — сказала Гермиона. — Во всяком случае, этот человек чудом спасся. Открывая пакет, он наверняка прикоснулся бы к ожерелью. — Мало ли кому его могли послать, — сказал Гарри. — Дамблдору — Пожиратели смерти были бы еще как рады от него избавиться. Он у них, наверное, цель номер один. Или Слизнорту — Дамблдор считает, что Волан-де-Морт очень хотел переманить его к себе, они небось недовольны, что он пошел работать к Дамблдору. Или... — Или тебе, — тревожно сказала Гермиона. — Вот мне как раз нет, — сказал Гарри. — Я же шел за Кэти от самого трактира, что ей стоило повернуться и отдать мне эту штуку? Было бы гораздо логичнее сделать это подальше от Хогвартса, ведь Филч всех обыскивает на входе и выходе. Не понимаю, почему Малфой велел ей нести пакет в замок? — Гарри, Малфоя не было в Хогсмиде! — Гермиона в раздражении даже топнула ногой. — Значит, у него был сообщник, — сказал Гарри. — Крэбб или Гойл... А может, еще какой-нибудь Пожиратель смерти, у Малфоя теперь наверняка есть дружки почище Крэбба и Гойла, раз он и сам... Рон и Гермиона переглянулись, как будто говоря: «Бесполезно с ним спорить». — Лабардан! — решительно произнесла Гермиона, остановившись перед портретом Полной Дамы. Портрет повернулся на петлях, открывая проход в гриффиндорскую гостиную. Там было полно народу и пахло отсыревшей одеждой, как видно, многие вернулись из Хогсмида пораньше из-за мерзкой погоды. Но не было слышно испуганных голосов, разговоров и предположений — очевидно, никто еще не знал о том, что случилось с Кэти. — Если подумать, покушение было проведено не очень-то умно, — сказал Рон, мимоходом вытряхнув какого-то первокурсника из удобного кресла у огня и усевшись туда сам. — В итоге проклятие даже не попало в замок. Не слишком надежный способ. — Ты прав, — согласилась Гермиона, ногой спихнув Рона с кресла и жестом предложив первокурснику снова занять свое место. — Совершенно непродуманная попытка. — А с каких это пор Малфой у нас стал великим мыслителем? — спросил Гарри. Рон и Гермиона промолчали. |