Собрание юмористических рассказов. Антон Павлович Чехов
 Скачать 6.42 Mb.
|
Из сборника «Пестрые рассказы»Темною ночьюНи луны, ни звезд… Ни контуров, ни силуэтов, ни одной мало‑мальски светлой точки… Все утонуло в сплошном, непроницаемом мраке. Глядишь, глядишь и ничего не видишь, точно тебе глаза выкололи… Дождь жарит, как из ведра… Грязь страшная… По проселочной дороге плетется пара почтовых кляч. В таратайке сидит мужчина в шинели инженера‑путейца. Рядом с ним его жена. Оба промокли. Ямщик пьян как стелька. Коренной хромает, фыркает, вздрагивает и плетется еле‑еле… Пугливая пристяжная то и дело спотыкается, останавливается и бросается в сторону. Дорога ужасная… Что ни шаг, то колдобина, бугор, размытый мостик. Налево воет волк; направо, говорят, овраг. – Не сбились ли мы с дороги? – вздыхает инженерша. – Ужасная дорога! Не вывороти нас! – Зачем выворачивать? Ээ… т! Какая мне надомность вас выворачивать? Эх, по… подлая! Дрожи! Ми… лая! – Мы, кажется, сбились с дороги, – говорит инженер. – Куда ты везешь, дьявол? Не видишь, что ли? Разве это дорога? – Стало быть, дорога!.. – Грунт не тот, пьяная морда! Сворачивай! Поворачивай вправо! Ну, погоняй! Где кнут? – По… потерял, ваше высоко… – Убью, коли что… Помни! Погоняй, подлец! Стой, куда едешь? Разве там дорога? Лошади останавливаются. Инженер вскакивает, нависает на ямщицкие плечи, натягивает вожжи и тянет за правую. Коренной шлепает по грязи, круто поворачивает и вдруг, ни с того ни с сего, начинает как‑то странно барахтаться… Ямщик сваливается и исчезает, пристяжная цепляется за какой‑то утес, и инженер чувствует, что таратайка вместе с пассажирами летит куда‑то к черту… … Овраг не глубок. Инженер поднимается, берет в охапку жену и выкарабкивается наверх. Наверху, на краю оврага, сидит ямщик и стонет. Путеец подскакивает к нему и, подняв вверх кулаки, готов растерзать, уничтожить, раздавить… – Убью, ррразбойник! – кричит он. Кулак размахнулся и уже на половине дороги к ямщицкой физии… Еще секунда и… – Миша, вспомни Кукуевку! – говорит жена. Миша вздрагивает и его грозный кулак останавливается на полпути. Ямщик спасен. На гвоздеПо Невскому плелась со службы компания коллежских регистраторов и губернских секретарей. Их вел к себе на именины именинник Стручков. – Да и пожрем же мы сейчас, братцы! – мечтал вслух именинник. – Страсть как пожрем! Женка пирог приготовила. Сам вчера вечером за мукой бегал. Коньяк есть… воронцовская… Жена, небось, заждалась! Стручков обитал у черта на куличках. Шли, шли к нему и наконец пришли. Вошли в переднюю. Носы почувствовали запах пирога и жареного гуся. – Чувствуете? – спросил Стручков и захихикал от удовольствия. – Раздевайтесь, господа! Кладите шубы на сундук! А где Катя? Эй, Катя! Сбор всех частей прикатил! Акулина, поди помоги господам раздеться! – А это что такое? – спросил один из компании, указывая на стену. На стене торчал большой гвоздь, а на гвозде висела новая фуражка с сияющим козырьком и кокардой. Чиновники поглядели друг на друга и побледнели. – Это его фуражка! – прошептали они. – Он… здесь!?! – Да, он здесь, – пробормотал Стручков. – У Кати… Выйдемте, господа! Посидим где‑нибудь в трактире, подождем, пока он уйдет. Компания застегнула шубы, вышла и лениво поплелась к трактиру. – Гусем у тебя пахнет, потому что гусь у тебя сидит! – слиберальничал помощник архивариуса. – Черти его принесли! Он скоро уйдет? – Скоро. Больше двух часов никогда не сидит. Есть хочется! Перво‑наперво мы водки выпьем и килечкой закусим… Потом повторим, братцы… После второй сейчас же пирог. Иначе аппетит пропадет… Моя женка хорошо пироги делает. Щи будут… – А сардин купил? – Две коробки. Колбаса четырех сортов… Жене, должно быть, тоже есть хочется… Ввалился, черт! Часа полтора посидели в трактире, выпили для блезиру по стакану чаю и опять пошли к Стручкову. Вошли в переднюю. Пахло сильней прежнего. Сквозь полуотворенную кухонную дверь чиновники увидели гуся и чашку с огурцами. Акулина что‑то вынимала из печи. – Опять неблагополучно, братцы! – Что такое? Чиновные желудки сжались от горя: голод не тетка, а на подлом гвозде висела кунья шапка. – Это Прокатилова шапка, – сказал Стручков. – Выйдемте, господа! Переждем где‑нибудь… Этот недолго сидит… – И у этакого сквернавца такая хорошенькая жена! – послышался сиплый бас из гостиной. – Дуракам счастье, ваше превосходительство! – аккомпанировал женский голос. – Выйдемте! – простонал Стручков. Пошли опять в трактир. Потребовали пива. – Прокатилов – сила! – начала компания утешать Стручкова. – Час у твоей посидит, да зато тебе… десять лет блаженства. Фортуна, брат! Зачем огорчаться? Огорчаться не надо. – Я и без вас знаю, что не надо. Не в том дело! Мне обидно, что есть хочется! Через полтора часа опять пошли к Стручкову. Кунья шапка продолжала еще висеть на гвозде. Пришлось опять ретироваться. Только в восьмом часу вечера гвоздь был свободен от постоя и можно было приняться за пирог! Пирог был сух, щи теплы, гусь пережарен – все перепортила карьера Стручкова! Ели, впрочем, с аппетитом. |