Ава Марч Связанные обманом
 Скачать 347.5 Kb.
|
Глава ТриТудум, тудум - размеренный стук пробился сквозь туман в голове. Не открывая глаз, Оливер повернулся на этот убаюкивающий звук, мазнув губами по мягким коротким завиткам на чужой груди. Большая ладонь приятно мяла его зад – умопомрачительно нежно и в то же время по-хозяйски. Было бы так просто снова закрыть глаза, но его член уже проснулся: полный нетерпения и жажды и требующий внимания. Зевнув, Оливер потянулся, прижимаясь к крепкому телу рядом с собой – голая кожа соблазнительно потерлась о такую же голую кожу, – и охнул, когда мышцы свело. - Болит? Глубокий ровный голос звучал так знакомо. Почти как… Оливер резко сел и уперся ладонями в мускулистую грудь, вставая на колени. - Полегче. Осторожно, а то что-нибудь себе повредишь. Оливер испуганно опустил глаза на скрытое в темноте лицо Винсента. Они лежали вместе в постели, и Оливер спал прямо на его груди, как какой-нибудь тоскующий влюбленный дурак. А Винсент ему это позволял. Тот слегка надавил на ногу Оливера, которая оказалась между его сильными поросшими короткими волосками бедрами. - Осторожно, - повторил он. Проклятье. Он чуть не заехал коленом Винсенту по яйцам. Оливер почувствовал, как от стыда краснеют щеки. - Простите, - пробормотал он, отодвигаясь на край кровати и приглаживая руками волосы. В комнате было совсем темно. От пламени в камине остались одни тлеющие угли. В воздухе стоял густой запах пота и секса. Почему Винсент все еще здесь? Ему следовало бы уйти, еще когда Оливер только заснул. Он не помнил, как его сморило. Он ничего не натворил? Не сказал того, чего говорить не стоило? Внутри поселился липкий холодный страх. - Почему вы меня не разбудили? - Тебе нужно было отдохнуть. - Сколько я спал? Матрас прогнулся. - Недолго. – Когда ладонь Винсента легла на его бедро, Оливер вздрогнул – легкое прикосновение напугало его. – Больно? - Немножко, - ответил он и подавил стон, когда Винсент начал медленными круговыми движениями гладить его спину, успокаивая ноющие мышцы и кожу. До этого Винсент к нему почти не прикасался, а сейчас вел себя так, словно они множество раз просыпались в одной постели. К этому новому расслабленному и ласковому Винсенту было трудно привыкнуть, и хотя Оливер знал, что ведет себя глупо, но его сердце бешено колотилось, в надежде на большее. - А как больно? Хорошо или плохо? – спросил Винсент. Оливер с трудом сдержал смешок. Ноющая боль стягивала кожу, напоминая о каждом жалящем поцелуе кнута. И ныла не только кожа. Он все еще ощущал Винсента внутри себя. Он еще долго не сможет сидеть, не вспоминая об этой ночи. - Хорошо, - признался он, опуская голову и радуясь, что в комнате темно и Винсент не может увидеть улыбку на его лице. Он почувствовал тепло чужого тела – Винсент придвинулся ближе. Наверное, все дело в мускулах, потому что от того исходил такой жар, как от пылающего огня. Оливер задрожал и смял в кулаках простыню, борясь с желанием повернуться и прижаться губами ко рту Винсента. Ему очень хотелось поцеловать того, но он сдерживался. Если бы Винсент отверг его, если бы отпрянул в отвращении, как ожидал Оливер, то его сердце не выдержало бы. Одно дело – трахнуться с мужиком, и совсем другое – целоваться с ним. Винсент, не говоря ни слова, продолжал гладить его по спине. Он сидел за Оливером, поставив колени по бокам от его бедер. А потом движения его изменились. От предвкушения у Оливера зашевелились волоски на руках. Сильная ладонь скользнула по его груди и легла на шею, а пальцы обхватили подбородок. Не сопротивляясь, он послушно поддался этой руке и повернулся. Твердые губы прижались к его губам. На мгновение от изумления в голове стало пусто. А потом Оливер приоткрыл рот. Шелковистый язык Винсента скользнул внутрь, лаская в глубоком чувственном ритме. Тело затопило чистое удовольствие. Кровь хлынула в пах, член налился. Оливер всхлипнул, но звук растворился в горячей глубине рта Винсента. Хотелось обнять его, прижаться крепче. Но он продолжал стискивать пальцами простыню, не шевелясь, просто наслаждаясь медленным, полным истомы поцелуем. Прикусив напоследок нижнюю губу Оливера, Винсент отодвинулся, разорвав поцелуй. - Тебе нужно побриться. – Едва слышный хриплый шепот. Оливер рассеянно кивнул и облизнул губы, впитывая вкус Винсента. Наверное, он до сих пор спит. Ну конечно. Лорд Винсент Прескотт вовсе не целовал его только что, словно любовника. Винсент вытянулся на кровати, подложив руку под голову. Длинное сильное нагое тело точно притягивало Оливера. Он повернулся, собираясь лечь рядом. - Принеси мне бренди. На столике у двери должен быть графин. Раздраженный скучающий тон вернулся. Тот же, каким Винсент говорил, когда только вошел в комнату. Оливер резко замер и тряхнул головой – действительность с треском обрушилась на него. Он в борделе изображает одного из работников. Поцелуй ничего не значил. Ничего не значил для Винсента. Оливер вскочил с постели, пошатнулся, но устоял на ногах. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и наконец разглядел маленький стол рядом с дверью. Руки дрожали, стекло звенело о стекло, пока он наливал бренди в бокал. Он даже не знает, кто ты. Ему плевать. Стараясь не смотреть в глаза Винсенту, он пересек комнату, остро ощущая, как с каждым шагом между ног покачивается вялый член. - Прошу, милорд, - сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. Винсент приподнялся на локте. Забирая протянутый бренди, он задел рукой пальцы Оливера. По предплечью у него побежали мурашки, дыхание перехватило. Он крутанулся на месте. Где же он оставил брюки? Нужно убираться из этой комнаты. Немедленно. Комод. Он стоял у комода, когда Винсент приказал ему снять брюки. Оливер нашел их под смятой белой рубашкой Винсента. Схватив их, он краем глаза заметил что-то зеленое у зеркала: протянул руку и сжал пальцами нефритовую булавку. - Погоди. Оливер застыл в двух шагах от узкой двери. Сердце чуть не выпрыгивало из груди. Он сжал овальный камень в руке, вжимая его в ладонь, а Винсент тем временем сел и спустил ноги на пол. - Принеси мой сюртук. Я должен тебе заплатить. Он с трудом сглотнул, пытаясь побороть подступившую тошноту. - Просто оставьте на комоде. - Но?.. Оливер вышел из комнаты, не дожидаясь, пока Винсент договорит. Тяжело привалившись к двери, он стек по ней на корточки. Его сотрясала дрожь. Он уронил голову, спрятав лицо в коленях, пытаясь сдержать застрявший в горле всхлип. Как, черт возьми, ему теперь смотреть в глаза Винсенту? Улыбнуться и поинтересоваться, как у него дела, когда они случайно столкнутся на улице? Он оставил клеймо в душе Оливера и походя разбил ему сердце. Как ему теперь быть? Как прожить всю жизнь без Винсента? Невозможно. После этой ночи он просто не сумеет спать с другими. Винсент показал Оливеру самого себя с такой стороны, о которой он и не подозревал. Оставил абсолютно голым, обнажил душу, потребовал полной покорности, и Оливер послушно отдал ему себя. Винсент был таким холодным и беспощадным и в то же время таким правильным… самим совершенством. К этому так легко привыкнуть. Даже теперь, когда для Винсента он был всего лишь шлюхой, которую можно отыметь, Оливер желал его прикосновений, его внимания, похвалы. Что, черт побери, позволило ему думать, что он сможет просто уйти от Винсента? Боже, в груди так ныло, что было больно дышать. Он не мог вспомнить, когда этот голод впервые завладел им. Когда подростковые желания сосредоточились на лорде Винсенте Прескотте и ни на ком другом. Когда дружба переросла в жажду большего. И все же это случилось, а теперь, после сегодняшней ночи… Стиснув зубы, он подавил новую волну отчаяния, потерся лицом о колени и стукнулся затылком о дверь, моргая, вглядываясь в непроглядную темноту. Нужно собраться. В любом случае он не может прятаться тут всю ночь. В голову вдруг пришла мысль, которой не стоило бы увлекаться. Приглашение к новой боли – для тела и для сердца. Даже думать об этом опасно, а риск… ох… если Винсент узнает, что Джейк – это Оливер… Победы за игровым столом требуют слишком много времени. Ему необходимо что-нибудь, для чего нужен не навык, только слепая удача. Книга ставок в «Уайтсе». Оливер был из тех, кого другие обычно не замечали. И как один из таких людей он слышал гораздо больше разговоров, чем следовало. Может, его способность притворяться мебелью поможет ему выиграть парочку пари? В соседней комнате скрипнули половицы. Из-под двери Оливер увидел свет – Винсент зажег свечу. Наверное, он сейчас одевается и скоро заметит пропажу. Оливер вскочил на ноги, нацепил брюки и сунул булавку Винсента в карман, затем схватил одежду, кучей валявшуюся на столике – очки со стуком упали на пол. Он вздрогнул и оглянулся на дверь, испугавшись, что Винсент придет проверить, что это был за звук. Пульс грохотал в ушах, пока он натягивал рубашку, жилет и сюртук. Шейный платок он засунул в карман. Натянул сапоги. Очки. И вышел из комнаты с одной единственной мыслью. Первый четверг каждого месяца. И в мае Оливер сделает все возможное, чтобы в следующий визит Винсента в этот бордель свободным оказался только один мужчина. оставить свою "спасибу" * * * * *- Желаете виски, лорд Винсент? Винсент поднял глаза от газеты на лакея, стоявшего у его плеча. «Вчера я поцеловал мужчину». - Да, и поскорее. Лакей поклонился и ушел, петляя между другими членами. Винсент снова уставился в «Таймс». Как он ни старался, вспомнить, о чем читал, не мог. Раздраженно тряхнув головой, он потянулся за стаканом и осекся. Лучше бы лакею поторопиться. Его окружали гул мужских голосов, звон стаканов, шорох газет: истинно мужские звуки. Сегодня он пришел в «Уайтс», чтобы отвлечься. И все же войдя в двери, он в одиночестве устроился за столом в стороне от остальных. «Я поцеловал мужчину». «Да, чертовски верно». Он скрипнул зубами. Что еще хуже – этим утром он посмотрел на календарь в кабинете и обрадовался, вспомнив, что в апреле всего тридцать дней. А потом сразу же отправился в «Уайтс». На кой черт он поцеловал его? Никогда раньше у него не возникало подобных желаний. Он давал мужчинам то, о чем они просили, в чем нуждались. Но Джейк не просил о поцелуе, а Винсент все равно прижался губами к его губам, скользнул языком в горячий, податливый рот и поцеловал. И самое худшее – ему понравилось. Это было очень приятно. Более чем приятно. Это было правильно, как будто целоваться с Джейком – самая естественная вещь на свете. Он напряженно выпрямился, краем глаза осматривая комнату. Кто-нибудь что-нибудь заподозрил? Это видно? Казалось, это выжжено у него на лбу. Его взгляд остановился на пожилом мужчине с аккуратно подстриженными седыми волосами – тот сидел у камина и разговаривал с братом Винсента, ненаглядным наследником. Благородный маркиз Сэй и Сел не обращал на Винсента ровно никакого внимания, но если бы он узнал, что его второй сын – чертов содомит… все надежды Винсента когда-либо заслужить хотя бы каплю уважения отца были бы тщетными. Пошли бы прахом. Поморщившись, он опять уставился в газету. Нет, он не содомит. У него были женщины, и он никогда не подставлял другим задницу, впрочем, это не имело бы значения. Даже если забыть о повешении за мужеложство, лондонское общество не прощает тех, кто не соответствует его ожиданиям. Любые отклонения осуждались, неважно, серьезные или нет. А что может быть более серьезным отклонением, чем желание поцеловать другого мужчину? Это все вина мадам. Она прислала ему Джейка, который без колебаний доверился ему. Который смотрел на него с такой тоской, словно не мог дышать без его прикосновений. И Джейк не играл. Это не было попыткой угодить клиенту. Его реакция – каждая отчаянная мольба о большем, каждый едва слышный всхлип – была искренней. Винсент зло хмыкнул и поерзал в кресле. Ад и проклятье. Не дело щеголять эрекцией в «Уайтсе». Нужно перестать думать о Джейке. Да что с ним такое? Никогда еще он не терял над собой контроль. Свои порывы он тщательно скрывал, спуская пар строго по графику. Во время каждой встречи он делал одно и то же, следя за всем, не выпуская из рук поводья. Прошлая ночь была другой. Нахмурившись, он перевернул страницу газеты. Другой с того самого момента, когда он вошел в спальню, даже несмотря на то, как все кончилось. Но что плохого в том, что он задержался подольше? У парня был первый раз. Его неловкость и робость были тому подтверждением. Только бессердечный ублюдок мог бы бросить Джейка на полу, использованного и обессилевшего. Им руководило обычное человеческое сострадание, а вовсе не желание почувствовать, как к нему прижимается гладкое, стройное тело. Но абсолютное доверие Джейка – то, как спокойно он спал и как ровно дышал – вызывало в Винсенте такое желание защитить того, что он просто не мог оставить Джейка, пока не убедится, что тот в порядке. А еще он потерял свою булавку для шейного платка. Вот, что бывает, когда бросаешь одежду где ни попадя. Ему так не терпелось уйти, сбежать и забыть о треклятом поцелуе, что он даже не стал ее искать. И единственная вещь, доставшаяся ему от деда, теперь навсегда потеряна. Скорее всего, какая-нибудь служанка отыщет ее, когда будет убирать в комнате, и обменяет на бутылку джина. Замечательно! Облокотившись на стол, он потер виски. Куда уж лучше? Теперь у него еще и голова раскалывается. Где чертов лакей? Он поднял глаза. Опустив голову и согнувшись, к его столику шел лорд Оливер Марсден. При виде привычно помятого сюртука и криво повязанного платка на шее пульсация в висках Винсента пошла на убыль. - Марсден, - позвал он. Остановившись, тот вскинул голову. - А… Прескотт. Добрый день. - Да уж, день. – Перед ним поставили стакан виски. Винсент сердито зыркнул на лакея, возникшего у его плеча. – Еще стакан для лорда Оливера, и на этот раз поживее. – Он перевел взгляд на Марсдена и махнул рукой на кресло напротив. – Присаживайся. Марсден замешкался, но сел, правда, на мгновение поморщился. - Я тебя от чего-то отвлекаю? - Нет, нет. Я просто, - пожал плечами Марсден, - собирался заглянуть в книгу пари. - Ты в последнее время довольно азартен. Я слышал о твоем вояже по игровым столам в прошлом месяце. Впечатляет. Но будь осторожнее, прошу. Это слишком сильный наркотик. - Мне это известно, - ответил Марсден, кинув на Винсента понимающий взгляд из-за слегка погнутых очков. Винсент внутренне поморщился. - Прости. Я не собирался намекать на твое сходство с отцом. Марсден вздохнул: - Но ведь ты прав. Я абсолютно не хочу становиться таким же. У отца хотя бы есть титул, чтобы спасаться от долговой тюрьмы. – Покачав головой, он провел ладонью по темным волосам. Волосам, которые выглядели так, словно стригли их каким-нибудь мачете. - Ты что, сам подрезал? – изумленно спросил Винсент. И как можно умудриться так обкромсать волосы, оставив их при этом слишком длинными? - Подрезал?.. А, ты про волосы. Да. Винсент закатил глаза. - Марсден, дорогой мой, ты же знаешь, что для этого есть специально обученные люди? Их называют камердинерами. Это те же, кто гладит твои сюртуки и повязывает шейные платки. Марсден нахмурился, щеки порозовели от негодования, полные губы поджались. - У меня нет камердинера, Прескотт. - У меня есть. Заезжай ко мне, и он все сделает. - Благодарю, но я как-нибудь сам. – Он заправил волнистую прядку за ухо и выхватил виски у лакея, прежде чем тот успел поставить стакан на стол. Опустошив глотком половину, Марсден будто чуть успокоился. Откинувшись на спинку кресла, он снова стал тем спокойным и сдержанным парнем, которого Винсент знал с детства. Возможно, знакомые Винсента и не одобряли их дружбу, но для него не имело значения то, что неудачника-отца Марсдена считали плохой компанией, как и то, что у Оливера редко когда водились деньги. Лорд Оливер Марсден был его другом, и хотя с их последней встречи прошли недели, нет, даже месяцы, Марсден умел держаться так, словно прошло всего ничего. - Как твоя поездка за город? – спросил Марсден. - Продуктивно. – Винсент самодовольно улыбнулся. – Земля в Ротерхэме принесет немало денег в этом году и в следующих. - Твой отец наконец-то передал ее тебе? - Нет, я купил ее прошлой осенью. – Винсент всегда хотел эту землю. Всегда знал, что это не просто ненужный придаток к Сэй и Сел. – Мы нашли угольную жилу, к тому же немаленькую. - Так держать, Прескотт. Твой отец, должно быть, под впечатлением. Тепло, растекшееся в груди от похвалы Марсдена, сменилось холодом. - Он не знает. - Почему нет? – Винсент презрительно фыркнул. – Ты должен ему рассказать. Вон же он. – Марсден махнул рукой на группу мужчин у камина. - С тех пор как я приехал, он ни разу даже не посмотрел на меня. – И он не нарочно. Отец просто забыл, что у него два сына, его внимание было целиком и полностью сосредоточено на том, который важнее. - Тогда тебе надо как-нибудь навестить его дома. - Да нам с ним даже не о чем разговаривать. Не могу же я зайти в его кабинет, сообщить новости и уйти. Это глупо. Марсден глотнул еще виски и задумчиво оглядел Винсента. - А он хотя бы знает, что это ты купил Ротерхэм? - Понятия не имею. Все оформлял мой поверенный, сомневаюсь, что его светлость заподозрил связь между лордом Винсентом Прескоттом, чья подпись стоит на векселе, и его тезкой, который, так уж вышло, приходится ему сыном. - Думаю, заподозрил, - пробормотал Марсден – в его голосе слышалось презрение. Его глаза скользнули к отцу и старшему брату Винсента. Марсден нахмурился, а потом перевел взгляд обратно на него. – Твой брат и пальца твоего не стоит. Прерывисто вздохнув, Винсент закрыл глаза, прячась от внимательного глубокого взгляда карих глаз. Именно поэтому Винсенту нравилось его общество. Марсден понимал. Понимал, каково это – быть запасным вариантом, брошенным и забытым. Всю свою жизнь Винсент пытался заслужить одобрение отца, но Марсден был единственным, чье безусловное одобрение всегда принадлежало ему. Винсент схватил свой стакан и сделал большой глоток. От хорошего виски комок в горле чуть рассосался. «Я жалок». «Вот уж действительно. Никаких сомнений». И все же он знал, что Марсден совсем не против время от времени подпитывать в нем уверенность. Оливер не только понимал, но всегда поддерживал Винсента, когда он в этом нуждался. - Ты скоро возвращаешься в Ротерхэм? – спросил Марсден, водя кончиком пальца по краю стакана. - В мае. Леди Коллартон устраивает бал в следующую пятницу. Я не могу пропустить семьдесят пятый день рождения моей тетушки, и у меня в городе есть еще одно дело. – А именно, встреча в первый четверг месяца. Он попросит Джейка, если тот все еще будет там работать. Винсента охватило тревожное чувство. Другие в борделе не задерживались. Мадам славилась тем, что нанимала красивых мальчишек, которым срочно нужны были деньги. Может, Джейк тоже попал в отчаянное положение? Может, стоит заглянуть в бордель и… «Стоп!» Он задвинул мысли о Джейке подальше и снова посмотрел на Марсдена. - Ты собираешься на бал к ее светлости? Марсден поерзал в кресле и еще сильнее сгорбился. По его портному явно тюрьма плачет. Коричневый не по фигуре сюртук задрался, отчего плечи Марсдена стали казаться шире, квадратнее, чем обычно. - Нет. - Не говори мне, что позволишь старой драконихе тебя напугать. Может, у нее и острый язык, но она абсолютно безобидна. И уж точно не страшнее твоей бабки. Кстати, как она поживает? Ты все еще наведываешься к ней, чтобы почитать Шекспира? – Около пяти лет назад, когда бабка Марсдена разбилась в карете и оказалась прикована к постели, тот взял на себя роль ее компаньонки. Навещал ее, выполнял поручения и читал вслух. По словам Марсдена, никто другой в их семье терпеть ее не мог, а ему не хотелось оставлять ее в обществе пары старых слуг. Настоящее доброе дело, если уж честно, потому что, познакомившись несколько лет назад со старой каргой, Винсент прекрасно понял, почему ее не навещали даже знакомые. - Учитывая обстоятельства, у нее все относительно неплохо. Она все такая же требовательная и капризная, но я бываю у нее несколько раз в неделю. Кроме меня, все так же никто не приходит, и да, я все еще читаю ей Шекспира. – Марсден опустил подбородок и смущенно провел ладонью по волосам. – Я не получал приглашения на бал, - пробормотал он. Винсент стиснул зубы. Ох уж эта чванливая, надменная ведьма. Придется побеседовать с тетушкой. - Мои извинения, Марсден. Уверен, это просто по недосмотру. - Не принимай близко к сердцу. Я привык, что про меня забывают. Правда, не стоит. Я все равно не слишком-то люблю балы. - Я позабочусь о приглашении. Ты придешь? Марсден задумался. - Хорошо, да, если ты этого хочешь. - Хочу. А сейчас прошу простить меня, у меня назначена встреча. – Мысли о Джейке забылись, сменившись нестерпимым желанием поставить тетушку на место. Как она смеет так обращаться с его другом? Он собственноручно выбьет приглашение из ее сучковатых старушечьих пальцев, если это понадобится, чтобы стереть унижение, которое Марсден не сумел от него скрыть. Он встал, кивнул Марсдену и направился к выходу из «Уайтса», не оглядываясь на старого маркиза, сидящего у камина. Глава ЧетыреПерекатившись на бок, Оливер потянулся и открыл верхний ящик прикроватного столика. Утреннее солнце просачивалось сквозь щели между потертыми коричневыми бархатными шторами, так что видно было хорошо. Но ему и не нужен был свет. Пальцы прошлись по содержимому ящика, остановившись на знакомых выпуклостях вен на черном мраморном дилдо. Оливер положил его на стол рядом с бутылочкой масла, которую вчера так и не убрал. Откинув одеяло, он лег на постель. Огонь в камине ночью погас, но прохлада апрельского утра не помогала остудить горящую кожу. Оливер лизнул ладонь и потянулся к своему твердому члену. Именно так начинался и заканчивался каждый его день всю последнюю неделю, с тех пор как он встретил Винсента в «Уайтсе» - его рука на собственном члене. А после сегодняшнего сна… он никак не мог начать этот день иначе. Сон был таким ярким и живым, таким реальным, что, проснувшись несколько минут назад, Оливер страшно удивился, поняв, что лежит в собственной постели, без Винсента. Закрыв глаза, он гладил член, перебирая воспоминания и обрывки сцен из сна, пытаясь решить, с чего начать. Бордель. Аккуратная мужская спальня. Винсент, полностью одетый, стоя у большой кровати и скрестив руки на внушительной широкой груди, оценивающе разглядывал обнаженного Оливера. «Ты умеешь подчиняться приказам?» - прозвучал в голове глубокий ровный голос Винсента. - Да, милорд, - прошептал Оливер. «Не помню, чтобы разрешал тебе ласкать себя». Оливер отдернул руку, член остался лежать у него на животе. Дыхание зачастило. Всего один раз с Винсентом, и он уже пристрастился к этому пьянящему предвкушению. К возбуждению от ожидания во власти другого человека и вынужденной необходимости двигаться в чужом темпе. «Хороший мальчик. - А потом снова жесткий командный тон: - Хочешь меня?» - Да. «А чего ты хочешь?» - Тебя. Твой член во мне. Пожалуйста, милорд. «О, чтобы заслужить эту награду, тебе надо мне очень, очень угодить. Во-первых, покажи, как сильно ты меня хочешь. Погладь себя, Оливер». Опустив руку, Оливер сжал яички, грубо провел по ним ладонью, а потом обхватил свой член. Не разжимая пальцев, он начал ласкать себя в знакомом ритме. Он гладил ствол, задевал пальцами головку, растирая смазку. Другой рукой он скользил вверх-вниз по животу, обводя подрагивающие мышцы, время от времени останавливаясь, чтобы потеребить соски. Растворившись в ощущениях, он откинул голову и приоткрыл рот, начав вскидывать бедра после каждого движения. Его ладонь двигалась все быстрее и быстрее в погоне за ускользающей разрядкой. Мышцы бедер дрожали от напряжения. Все его тело натянулось струной. Подступающий оргазм щекотал позвоночник, заставляя поджиматься яички. «Стоп». Стиснув зубы, Оливер подчинился. Какое болезненное удовольствие – застыть на краю, зависнуть на грани. Член его нетерпеливо подрагивал, посылая по телу тяжелые волны в такт колотящемуся сердцу. Оливер закусил губу и заставил себя замереть, подавляя почти непреодолимое желание до себя дотронуться. Еще только один раз провести рукой – и он кончит. «Ты готов к моему члену?» - Да, пожалуйста, прошу, милорд. - Слова шепотом сорвались с губ Оливера. «Тогда подготовь себя». Он схватил со столика стеклянную бутылочку и щедро плеснул себе на ладонь. Согнув колени и раздвинув ноги, он уперся ступнями в матрас. Заведя под себя руку, он смазал вход, обвел сморщенную кожу кончиками пальцев и скользнул внутрь сразу двумя. Разведя их, он стал растягивать себя, подготавливая. Его движения были осторожными и умелыми, чтобы сдержать надвигавшийся оргазм. Затем он смазал дилдо, скользя ладонью по прохладному черному мрамору. Размеры фаллоса были немаленькими, так что пальцы едва сходились. В ящике лежало еще несколько таких игрушек, и эта больше всех по размеру походила на настоящий член. Головка, правда, не такая широкая, а длина где-то на дюйм меньше, чем у Винсента, но по толщине древко точно такое же. Внутри стало щекотно, он был готов к первому проникновению. Держа дилдо за плоское круглое основание, он закрыл глаза и на мгновение замер, позволяя предвкушению усилиться, а нервам натянуться еще сильнее. На лбу выступил пот. Капелька смазки скатилась с его члена на живот. Яички так подтянулись, что казалось, они хотят забраться внутрь его тела. «Хороший мальчик, Оливер. - Голос Винсента звучал низко и насмешливо. - Ты же хочешь меня? Скажи». – Да, трахни меня, Винсент, пожалуйста, - выдохнул Оливер, слова застревали в горле. Он приставил дилдо к входу в свое тело и надавил. Один сильный толчок, точь-в-точь как сделал Винсент. Решительный, настойчивый, требующий полного подчинения. Оливер наморщил лоб и открыл рот в беззвучном крике удовольствия. Дыхания не хватало. Он вцепился в одеяло, валявшееся рядом, и до боли сжал пальцы. Мышцы растягивались, пытаясь вместить мраморный член, по коже растекался жар. Оливер надавил до конца, основание дилдо прижалось к его ягодицам. Как же ему не хватало последнего дюйма, который мог дать ему только Винсент. Выпустив одеяло, он с силой выкрутил себе сосок. Острая боль пронзила грудь. Оливер выгнул спину и сжал свой член, яростно дроча, в такт с грубыми неослабевающими толчками. С каждым движением вены на мраморном древке дразнили его изнутри, точно так же, как член Винсента. Яички умоляли о прикосновении. Соски ныли, напоминая о сладкой боли. Проклятье, ему не хватало рук. «Попроси мой член. Ты же хочешь его? Скажи». Он почти ощущал, как широкая грудь Винсента прижалась к его, тяжесть его тела, жар его кожи, тепло дыхания, когда тот шептал слова Оливеру на ухо. Он повернул голову, чтобы нащупать эти твердые губы, желая почувствовать их на своих. - Да, я хочу тебя, Винсент. Сильнее… пожалуйста, - всхлипнул он. Если бы настоящий Винсент увидел его таким, как сейчас – колени притянуты к груди, здоровый дилдо торчит из задницы… Оргазм волной прошелся по телу. - Винсент, - закричал он, откидывая голову и приподнимая бедра над постелью, и забрызгал семенем свою грудь. Только спустя несколько секунд Оливер сумел отдышаться. Он тряхнул головой, чтобы в ней хоть немного прояснилось, а потом осторожно вытащил дилдо, вздрогнув всем телом, когда головка выскользнула из него. Оливер с трудом спустил ноги с края кровати и наклонился поднять панталоны, которые скинул вчера ночью. Вытерев руки, он завернул в них дилдо и бросил на пол. Он приберется позже. А сейчас ему надо привести себя в порядок. Он положил руку на столик, собираясь встать, но остановился. Луч утреннего солнца втек в комнату и упал прямо на столик, где ярко блестела нефритовая булавка Винсента. Книга записей пари в «Уайтсе» оказалась бесполезной. Он так и не сумел набраться смелости прийти в клуб снова после встречи с Винсентом на прошлой неделе. Булавка лежала в кармане его жилета – прямо над сердцем, а нервы натянулись до предела – он ждал, что Винсент вот-вот узнает его. Но этого так и не случилось. Тогда Оливеру казалось, что он почувствовал облегчение, но теперь при мысли о том, что ему опять придется играть, чтобы собрать нужную сумму, чтобы снова побыть с Винсентом, настоящим, а не тем, что в воспоминаниях… Месяцы одиночества. Месяцы жизни без Винсента. Сердце заныло. Он тихо застонал и потер грудь, пытаясь успокоить боль. Но он не мог прятаться от Винсента сегодня. Тот оказался верен своему слову, как, впрочем, и всегда. Приглашение на бал пришло неделю назад – его доставил один из лакеев ее светлости. Оливер поднял краденую булавку с маленького погнутого серебряного подноса рядом с подсвечником и благоговейно потрогал камешек кончиком пальца. «Лорд Винсент умен», - прозвучали в голове уверенные слова мадам. Никто больше не заметит, кроме него. Сглотнув, он положил булавку обратно на поднос и подошел к умывальнику. Налив воды в керамическую чашку, он намочил полотенце и стер липкое семя с груди, быстро смыл масло с ягодиц и бросил грязное полотенце на пол, потом плеснул воды себе в лицо. Проведя другим полотенцем по влажному подбородку, он взглянул на себя в зеркало. Темные волосы торчали в разные стороны. Короткие, но все равно слишком длинные, хотя недостаточно, чтобы собрать их в косу. Придется сегодня что-нибудь придумать. Ему совсем не хотелось давать Винсенту лишний повод сердиться на него. О камердинере Винсента и речи быть не может. Оливер не собирался являться к нему домой и вспоминать предложение, сделанное неделю назад. Он изучающее уставился на свое отражение. Может, удастся самому это поправить. * * * * *- Я всего на минуту, - бросил Винсент кучеру, выходя из кареты. Он взбежал по каменным ступенькам, открыл красную дверь и пронесся мимо лакея, стоявшего в холле, не обращая внимания на предложение взять его шляпу и перчатки. Поправив черный сюртук, Винсент замер в дверях элегантной приемной. Его взгляд прошелся по другим посетителям, остановившись на миниатюрной блондинке, которая вместе с какой-то брюнеткой стояла рядом с молодым джентльменом. Две пары маленьких бледных ладоней скользили по голубоватому сюртуку, играя с пуговицами и лаская грудь мужчины в явной попытке выманить у него денег не на одну, а сразу на двух девушек. Судя по его покрасневшим щекам и шальной улыбке, они были на верном пути. Винсент пересек комнату и дотронулся до плеча блондинки. Он наверняка нарушает какое-нибудь негласное правило, уводя девушку от потенциального клиента, но ему было плевать. Приглашение Марсдена досталось ему не просто так – он пообещал приехать на бал тетушки пораньше и отдать первый танец своей нелюбимой кузине. А значит, надо быть там через полчаса. - Холли, - позвал он, когда вежливое похлопывание не возымело результата. Она оглянулась. При виде него сердитое выражение сменилось любезной улыбкой. - Ах, лорд Винсент. Рада вас видеть. Какая приятная неожиданность. Прошептав что-то на ухо мужчине, она взяла Винсента за руку. Знакомая рутина: она не сказала ни слова, не спросила о его предпочтениях, просто повела на второй этаж. Ее бедра покачивались, сиреневые шелковые юбки тихо шелестели с каждым шагом. Пышная, но миниатюрная, просто сама женственность, Холли была довольно популярна у других клиентов, именно ее популярность и привлекла Винсента. Никто не станет задаваться вопросом, что он делает за закрытыми дверями, если уходит наверх с такой женщиной, как она. Она открыла дверь в середине коридора. Винсент вошел в пустую спальню и отказался от предложения выпить. - Мы не ждали вашего визита, милорд, - сказала Холли, сплетя пальцы, словно играя в гостеприимную хозяйку. – Если вы подождете немного, я прослежу, чтобы вам приготовили комнату. - Нет необходимости. Сойдет и эта. Пришлите Джейка. Нахмурившись, она склонила голову набок. - Джейка? - Да. Молодого мужчину, с которым я… - трахался - …виделся на прошлой неделе. На ее лице появилось понимающее выражение. - О. – Она сжала губы, в уголках светло-карих глаз проступили морщинки. Что в его просьбе так ее развеселило? Нервы его сегодня были ни к черту, и он смерил ее рассерженным взглядом за то, что она посмела над ним смеяться. Холли отвернулась и потянулась к дверной ручке. - Да, конечно, лорд Винсент, - сказала она и исчезла за дверью, голос ее звучал натянуто, словно она сдерживала смех. Поджав губы, Винсент раздраженно хмыкнул, сорвал белые перчатки, бросил их в свой цилиндр и поставил тот на комод. Затем вытащил карманные часы. Чертовой шлюхе лучше поторопиться. Если бы она отвела его в обычную комнату, он мог бы поискать потерянную булавку. Вместо этого она оставила его в этой безвкусной, красной спальне, которая явно освободилась совсем недавно. В воздухе стоял тошнотворный запах дешевых духов и женского возбуждения. Чудесно. Он приедет к тетушке, благоухая борделем. Все гости, конечно, слишком вежливы, чтобы сказать ему об этом в лицо, но наверняка решат, что по дороге на бал он останавливался, чтобы повеселиться. Впрочем, все лучше, чем правда. От беспокойства внутренности крутило, так что Винсент больше не мог это выносить. Ему нужна всего пара минут с Джейком, чтобы взять себя в руки. Обычная беседа – несколько вопросов, несколько ответов, – а потом он уедет. Он заехал сегодня специально, чтобы не позволить себе действовать на низменных инстинктах. До первого четверга следующего месяца оставались недели, а до тех пор он продолжит держать эти желания в узде, как бы это ни было сложно. Каблуки вечерних туфель громко стучали по полированному дереву, пока он мерил шагами комнату. Всю последнюю неделю он не мог избавиться от тревоги. Мысль о том, не отчаяние ли вынудило Джейка податься в работники борделя, потянула за собой другую, а та следующую, так что вскоре он не мог думать ни о чем другом. Он допоздна не спал, а днем отвлекался от работы. Хотя у Джейка оказался настоящий талант, он явно не привык к экзотическим играм, какие предпочитал Винсент. А ведь его предпочтения – ничто по сравнению с некоторыми вещами, дозволенными в этом борделе. Станет ли Джейк делать то, что ему неприятно? Будет ли у него возможность отказать клиенту? Чтобы орудовать кнутом, не повреждая кожу, нужны опыт и самообладание. Что если Джейк доверится не тому человеку? Что если какой-нибудь развратный ублюдок воспользуется его беспомощностью? Винсент запнулся: при мысли о Джейке, истекающем кровью и скорчившемся от боли, валяющемся на полу, тревога сменилась страхом. Кто позаботится о нем, если его выкинут отсюда, как сломанную игрушку? Что если… Щелкнула дверная ручка. Винсент резко развернулся. Мужчина в одних только брюках вошел в спальню. Уверенный и самодовольный, он медленно направился к Винсенту. - Добрый вечер, лорд Винсент, - сказал он с улыбкой на лепных губах, поглаживая себя сквозь тугие черные брюки. – Мне не хватало вас на прошлой неделе. И как Винсент мог считать его привлекательным? Высокий, мускулистый, с неестественно взъерошенными золотистыми волосами, у Камерона каждый взгляд, каждый жест, каждое слово обещали несказанное удовольствие. Но он был чересчур лощеным, а его манера держаться – нарочитой, слишком шлюшной. Этот высокомерный тип был неспособен на искренность и открытость Джейка. - Где Джейк? Камерон остановился перед Винсентом и провел кончиками пальцев по его руке. Полуприкрыв глаза, он из-под ресниц взглянул на Винсента. Он был всего на пару дюймов ниже Винсента. - Он занят, а я нет. Можете делать со мной что пожелаете, - отозвался Камерон, его широкие плечи опустились, подбородок лег на грудь – вся его поза изображала покорность. Занят? Обжигающая, неистовая ревность накрыла Винсента при мысли о Джейке с другим. Терпкая и резкая, она мгновенно вплелась в ядовитый клубок мучивших его страхов. Винсент стиснул руки в кулаки. - Где он? Камерон наклонился ближе, потершись голой грудью о белоснежный жилет Винсента, а ладонью скользнув к застежкам его черных брюк. - Какая разница, - отмахнулся тот от вопроса. - Разница есть. - Винсент грубо отпихнул Камерона от себя и распахнул дверь, собираясь отыскать Джейка, в чьей бы кровати тот ни оказался. Мышцы рук сводило от желания разорвать на части того, кто осмелился к нему прикоснуться. Звук тяжелого дыхания разлетелся эхом по пустому коридору, пока Винсент оглядывался. Проклятье, да сколько же дверей в этом борделе? – Где он? Рука схватила его за плечо. - Лорд Винсент, вернитесь в комнату. Винсент оглянулся. Камерон побледнел, в широко распахнутых темно-синих глазах отражался настоящий страх. Все высокомерие испарилось. Отступив, Камерон убрал руку. - Где он? – медленно процедил Винсент, поворачиваясь к нему лицом. - Я-я не знаю, милорд. - Голос Камерона дрожал. - Где? – вопрос взрезал воздух, точно кнут. Громко сглотнув, Камерон сделал еще шаг назад и покачал головой. Не сводя глаз с его шеи, Винсент разжал и снова стиснул кулаки. Его пальцы идеально подходят для этой шеи, и он будет сжимать их, пока эта шлюха не скажет все, что ему нужно знать. - Где. Он. - Я не знаю, милорд. Клянусь. – Камерон продолжил отступать от него. – Здесь его нет. Его полные паники слова гулко прозвучали в голове Винсента, прорвав густой красный туман ревности. Джейка здесь нет? Разум на мгновение прояснился, а потом Винсента накрыла ярость. – Тогда где он, черт побери? – проревел он. Камерон вздрогнул, словно от удара, сделал еще шаг, наткнулся на кровать и взмахнул руками, чтобы не плюхнуться на задницу. Он взволнованно обвел взглядом комнату, голая грудь тяжело вздымалась. - Я не знаю. Он… он уехал и не вернулся. Винсент запрокинул голову и, оскалившись, зарычал. Но это не помогло избавиться от завладевших им отчаяния и бешенства от собственного бессилия. И если Камерон скажет «Я не знаю» еще хоть раз, Винсент не сдержится и придушит его. Мадам. Возможно, она ответила бы на его вопрос. Но если он заявится в ее кабинет, требуя рассказать, где прячется кто-то из ее шлюх, то будет выглядеть опустившимся жалким идиотом. Он и так позабавил всех представлением сегодня. Наверняка весь бордель слышал, как он тут орет, словно пациент бедлама. Сунув руку в карман сюртука, он вытащил сверток фунтовых банкнот и кинул их в Камерона, а потом развернулся и оставил того на коленях собирать разлетевшиеся по полу бумажки. В следующее мгновение он уже сбегал по каменным ступенькам борделя. Его лакей открыл дверцу кареты. Первой мыслью Винсента было отправиться в Ист-Энд: обыскивать грязные улочки и трущобы. - К леди Коллартон. И живо, - сухо сказал Винсент, устраиваясь на черном кожаном сидении. Лакей захлопнул дверцу. Свистнул кнут, и карета покатилась вперед. Перед глазами одна за другой вставали картинки: Джейк, один и беспомощный. Джейк, истощенный, скорчившийся от холода в темном переулке. Джейк, которого насилует какой-нибудь пьяный урод. Джейк… - Хватит, - приказал он себе, одной силой воли останавливая поток ужасных образов. Нет смысла предполагать худшее, по крайней мере сейчас. Сразу после бала он начнет прочесывать улицы Лондона, пока не отыщет Джейка. Но Винсент не знал, ни где начинать, ни даже настоящего его имени. По сути он не знал о том почти ничего. Где он живет? Как проводит время? Что любит больше: виски или джин? У Винсента был только образ: худой, но сильный молодой мужчина с темными волнистыми волосами, которые спадали до самого подбородка, с красивыми губами. В комнате было слишком темно, и ему так и не удалось хорошенько разглядеть Джейка. Интересно, глаза у него голубые или карие? Или, может, зеленые? Но точно не серые – в этом он был уверен. Откинув голову на спинку, он ровно дышал, пытаясь успокоиться. Джейк – не его собственность. У него нет причин ревновать или удерживать того рядом, хотя как Винсент ни пытался, он не мог отделаться от этих мыслей. Ему нужно было увидеть Джейка. Но неужели он правда верит, что одной короткой встречи ему будет достаточно? Нет, не будет. Вот черт. Вздрогнув, Винсент тихо застонал. Нет! Та часть его, которая желала, чтобы он был респектабельным, крепко стоящим на ногах джентльменом, тем, кого отец гордился бы называть сыном, восставала против мысли о продолжении этого знакомства. И все же… он хотел Джейка. Винсент выругался про себя и снова зарычал от беспомощности. И что ему теперь делать? Он потер лицо ладонями и нахмурился. Проклятье. Он забыл шляпу и перчатки в той безвкусной комнате. У слуг борделя уже есть его булавка, почему не оставить им что-нибудь еще? Он вытащил из кармана часы и придвинулся к окну, чтобы разглядеть стрелки в свете уличных фонарей. Десять минут до того, как ему нужно быть у тетушки. Нет времени заезжать домой. Без шляпы он как-нибудь обойдется, а вот перчатки придется взять у дядюшки. Лучше бы Марсдену быть благодарным за то, чего стоило Винсенту это приглашение. Одного черного цилиндра, одной пары белых перчаток, одного танца с нелюбимой кузиной и отсрочки в поисках одного неотразимого мужчины. Глава ПятьОливер сорвал с шеи платок и схватил другой. Задрав чисто выбритый подбородок, он приладил новый платок к шее, так чтобы края легли на воротник рубашки. Поджав губы и сосредоточенно нахмурившись, он смотрел в зеркало над умывальником, уговаривая дрожащие пальцы слушаться. Солнце зашло несколько часов назад, и только свечи в оловянных подсвечниках разгоняли вечерние тени. Пахло мылом для бритья. Оливер торчал тут уже довольно долго. Если он не приедет на бал в скором времени, то гнева Винсента ему не избежать. Последний раз поправив узел, он изучающее уставился на свое отражение. Неидеально, совсем не так, как выходит у Винсента, вернее – у его камердинера, но это хотя бы похоже на приличный узел. Он взял черный вечерний сюртук, висевший на спинке стула, и сунул руки в рукава. Застегнув пуговицы, он попытался руками расправить складки на шерстяной ткани. По-хорошему надо было его погладить, но сейчас уже поздно. Переступив через куски белого льна на полу, он подошел к прикроватному столику и застыл, протянув руку к нефритовому камешку. За это время он успел прикипеть к булавке душой. Она почти постоянно была с ним, пусть даже надежно заткнутая в карман жилета. Хотя выходил из дома он эту неделю нечасто – из страха наткнуться на Винсента, – не считая редких поездок к бабке. Ему будет не хватать этой булавки, этого кусочка Винсента, но он же не вор. Подобрав ее с пола, Оливер даже не подумал о последствиях, но не мог же он оставить ее себе. Для Винсента ее ценность была вовсе не в деньгах. Оливер четко помнил первый раз, когда увидел ее на Винсенте, и гордость в его голосе, когда тот сообщил Оливеру, что дедушка решил подарить нефритовую булавку ему, а не старшему брату. Конечно, были и другие способы вернуть ее Винсенту, но тайно послать ее почтой – слишком трусливое решение. Ему нужно, чтобы Винсент знал, что это был он. Что Винсент подарил тот неспешный, томный поцелуй именно ему. И дело тут не в эгоистичном желании быть с мужчиной, которого он любил. Просто Оливер больше не мог его обманывать. Даже если Винсент отвернется от него, откажется его знать, Оливер должен сказать ему правду. Нет, он, конечно, не собирался говорить тому обо всем. Оливер не был трусом, но не мог представить, как смотрит в красивые ярко-синие глаза Винсента и небрежно замечает: - Кстати, Прескотт, на прошлой неделе ты меня трахнул. Поморщившись, он вздохнул. Нет, нет. На такое он точно не способен. Но есть и другой способ открыться Винсенту. Способ, для которого не нужны слова. Его пальцы сжали булавку. Все тело охватила дрожь. Оливером завладел немыслимый коктейль эмоций: холодящий страх и сладкая неугасимая надежда. Вообще-то, причин на что-то надеяться у него не было. Совсем. И все же он не мог перестать; его бедное сердце хваталось за любой шанс, потому что отчаянно в ней нуждалось. Может, только возможно, тот поцелуй что-то да значил. Может, Винсент позволит их дружбе перерасти во что-то большее. * * * * *Высокая брюнетка похлопала ресницами и сделала полшага к Винсенту, подставив грудь прямо ему под нос. - Погода в последнее время такая теплая, как по-вашему, лорд Винсент? - Да, конечно. – Осторожно отстранившись на те же полшага, чтобы держаться на положенном расстоянии от незамужней леди, Винсент продолжил вежливо улыбаться, сдерживая порыв раздраженно закатить глаза. Он торчал на этом балу, казалось, целую вечность, и его нетерпение росло с каждой минутой. Ему пришлось любезно терпеть один скучный разговор за другим. А теперь это глупое дитя захотело обсудить с ним погоду, а ведь Джейк может быть один, на холоде, где некому его защитить. Стиснув бокал шампанского, Винсент поднес его к губам и осушил до дна. Он поставил бокал на серебряный поднос проходящего мимо лакея, схватил другой и сделал большой глоток. Сладко-горький шипучий напиток совсем не помогал избавиться от тревоги. Очевидно, юная леди – он не помнил ее имени – не возражала, если джентльмен много пил, потому что пустилась в подробное описание «теплой» погоды. Рассеянно кивая, он скользнул взглядом за ее плечо, и его накрыла волна чего-то сродни облегчению. Опустив подбородок и сгорбившись, около одной из мраморных колон у подножия парадной лестницы стоял лорд Оливер Марсден и нервно дергал пуговицы черного вечернего сюртука. - …сейчас апрель, а дождя не было уже… - Прошу прощения, мисс. – Винсент перебил пустоголовую болтушку на полуслове. – Я великодушно прошу меня простить, но мне нужно отлучиться. В ее лице явно промелькнула обида. Не став придумывать предлог для такого неджентльменского поведения, Винсент коротко поклонился и направился к Марсдену. Да уж, тот явно не спешил. Винсент давно приготовил для Марсдена пару ласковых за опоздание, но не всерьез, конечно, чтобы тот не разозлился. После сегодняшнего вечера его компания была как раз тем, что нужно. Полный решимости, он шел между гостями, искусно увиливая от тех, кто мог втянуть его в еще одну бессмысленную беседу. Будучи выше всех мужчин в этом зале, Винсенту без труда удавалось не терять Марсдена из виду, хорошо бы, тот не решил улизнуть, сократив свое пребывание здесь. Винсент прекрасно знал, что тот не любит светские рауты, не любит не только потому, что его, как правило, «забывают» на них приглашать. Винсент и сам их недолюбливал, особенно те, на которых присутствовал отец. Но с Марсдена не убудет, если он ублажит Винсента и потерпит час-полтора на балу в честь дня рождения тетушки. На губах его появилась искренняя улыбка, напряжение впервые за несколько дней ослабло. Да, танец с нелюбимой кузиной определенно стоил приглашения Марсдена. А его портной, видимо, не совсем пропойца. Строгий черный вечерний сюртук был очень к лицу Марсдену, подчеркивая широкие плечи и плавные линии узкой талии. Выглядел он весьма элегантно. Несмотря на состояние его банковского счета, Марсден был бы неплохим уловом для любой милой юной леди. Может, сегодня Винсенту удастся познакомить его с какой-нибудь богатой наследницей. Хмм. И почему эта мысль ему так неприятна? Винсент снова улыбнулся. - Марсден, - сказал он, подходя к тому. – Как приятно, что ты почтил нас своим присутствием. Марсден вскинул голову. - Добрый вечер, Прескот. - А, вижу, тебе все-таки не понадобился мой камердинер. Ты справился и сам, хоть и со второй попытки, - заметил Винсент, разглядывая темные волнистые пряди, аккуратно обрамлявшие непривычно бледное лицо Марсдена. Тот натянуто улыбнулся и переступил с ноги на ногу, поведя плечом – ему явно было не по себе. - Д-да. Это оказалось не так уж сложно. - Марсден, мой дорогой, - Винсент по-дружески хлопнул того по плечу, - нет причин вести себя так, словно стоишь у виселицы. Леди Коллартон на другом конце зала. Тебе необязательно здороваться со старой мегерой, если не желаешь. Я могу передать твои искренние поздравления по случаю ее семьдесят пятого дня рождения. - Благодарю, но я не трус. Я справлюсь сам, - ответил Марсден, вскидывая подбородок, в голосе послышались стальные нотки. Винсент, запрокинув голову, глотнул шампанского. Да, видно, стресс от такого светского мероприятия сказался на Марсдене, превратив того в бледную, нервную копию его настоящего. Бедняге явно надо выпить. - Я вовсе не намекал, что не справишься. Просто предложил помочь. Кстати, очень славный узел. Может, пойдем сыграем в карты? С меня хватит танцев на сегодня, - сказал он, поднимая бокал. – Думаю, мы сумеем найти вис… Его взгляд зацепился за шейный платок Марсдена. Прямо под узлом на белом льне его рубашки поблескивала нефритовая булавка. Точь-в-точь такая же, как он потерял в борделе. Нахмурившись, Винсент изучающе уставился на знакомый овальный камень. - Эта булавка. Откуда она у тебя? - Поднял с пола, милорд. Этот голос. Низкий, хриплый, с едва заметным ист-эндским акцентом. Голос Джейка. Растерянность испарилась, сменившись отупляющим шоком. Винсент вытаращился на Марсдена. Вот они: та же жажда, та же тоска, что отражались в глазах Джейка. Стремительное и безжалостное, его накрыло желание. Винсент испуганно отшатнулся, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от Джейка – нет, Марсдена. Иисусе! Это один и тот же человек. Почему он не заметил раньше? Тот же рост, та же фигура, те же темные волнистые волосы. Правда, у Джейка они были длиннее, чтобы за ними было удобно прятать лицо, пока Марсден их не остриг. И щетина Джейка… на следующий день, когда они встретились в «Уайтсе», Марсден был чисто выбрит. Темная комната, отсутствие привычных очков – Марсден нарочно все это подстроил. Винсент почувствовал, как краска заливает шею и начинают гореть щеки. Закрыв глаза, он попытался сдержать подавляющую ярость, спрятать от чужих глаз. Ты на балу у тетушки. Тяжело дыша, так что раздувались ноздри, он повторял эти слова про себя. Ты на балу у тетушки. Ты трахнул своего друга, Марсдена. Послышался звон стекла. Прохладная жидкость залила белые перчатки, одолженные дядюшкой. - Прескотт? – Встревоженный голос Марсдена, будто издалека. – Я… - Молчи, - перебил он, скрипнув зубами и все еще не открывая глаз, не в силах смотреть на него. О, Господи. Марсден знал. Знал, чем Винсент занимался в борделе. Паника сдавила грудь, не давая вдохнуть. - Ты кому-нибудь рассказывал? – тихо спросил Винсент, боясь ответа, боясь, что он стал притчей во языцех, главным предметом насмешек в этом сезоне. Но какой человек мог сыграть столь злую шутку со своим другом? - Нет, Прескотт. Никто больше не знает. Ну, мадам, конечно, все известно, и… и той шлюхе, Холли, но… больше никому. Винсент едва слышал голос Марсдена сквозь яростный шум в ушах. Неудивительно, что эта шлюха над ним насмехалась. Она знала об обмане Марсдена. Зачем он это сделал? Как он догадался занять место Камерона? Винсент даже не подозревал, что Марсдена интересуют мужчины! Волосы на затылке зашевелились. Казалось, все глаза в зале направлены на него. Будто они могли видеть его насквозь, и приговор уже вынесен. Его отец тоже был сегодня здесь. Каким-то образом Винсенту удалось удержать мучительный стон внутри. Почему Марсден так с ним поступил? Что Винсент сделал ему, чтобы заслужить такое? - Нам нужно поговорить. Но не здесь. – А где же? У него дома слуги. Слуги, которые и так больше него знают о том, что происходит в его собственном доме. Любой разговор с Марсденом могут подслушать. А потом слухи расползутся по всем домам Мейфэра. По спине пробежала неприятная дрожь. Да, у него дома нельзя. - У тебя. В час. – Может, к тому времени Винсент сможет смотреть на Марсдена так, чтобы не хотелось вышибить из него дух. Да, это самый верный способ заставить его молчать обо всем, но Винсенту не хотелось прибегать к насилию. Он глубоко вздохнул: вдыхая через нос, выдыхая через рот, - заставил себя разжать кулаки и открыл глаза. Закусив нижнюю губу, ту самую полную губу, которую Винсент прикусил неделю назад, Марсден кивнул. Если раньше он казался бледным, то сейчас вообще походил на привидение. «Вот и славно, - с извращенным удовлетворением подумал Винсент. – Пусть боится». - Знаешь адрес? – спросил Марсден. Винсент развернулся, не обращая внимания на того, кого еще недавно называл другом. |