Белянин_Психолингвистика_2003. Библиотека студента
 Скачать 1.48 Mb.
|
|
ТЕМА 10. ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ ПСИХОЛИНГВИСТИКИ В своём прикладном аспекте психолингвистика может быть полезной для многих областей психологии: педагогической и медицинской психологии, патопсихологии и нейропсихологии, психиатрии и дефектологии, военной и юридической психологии, политической психологии и психологии рекламы. В сущности, именно эти прикладные дисциплины и возникающие перед ними задачи лингвистического плана служат в настоящее время стимулами к развитию психолингвистики. К примеру, издаваемый в Кембридже (США) журнал прикладной психолингвистики (Applied Psycholinguistics) предполагает, что его будут читать лингвисты, психологи, социолингвисты, преподаватели родного и иностранного языков, исследователи проблем чтения, специалисты по речевой патологии (speech-language pathologists) и неврологии. Поскольку ряд вопросов, связанных с этими проблемами, мы уже рассмотрели в предыдущих главах, обратимся к другим прикладным аспектам психолингвистики. Посмотрим, где и как могут быть использованы (и реально используются) сведения, полученные в рамках этой дисциплины. 1. Судебная психолингвистика Судебные психологи занимаются анализом свидетельских показаний, анализируют тексты допросов, рассматривают анонимные тексты, содержащие угрозы, и в целом постоянно сталкиваются с отображением и интерпретацией действительности средствами языка. При этом они не могут не использовать лингвистические знания. Другое дело, что делают это они не всегда осознанно. Судебная психолингвистика (термин В.Ф. Енгалычева), которая находится сейчас в стадии своего становления, может помочь в решении ряда проблем юридической психологии. Судебная психолингвистика тесно связана с судебной лингвистикой (forensic linguistics), которую можно определить как приложение лингвистической теории и методологии к проблемам юриспруденции, особенно таких, которые имеют практическую ценность. Судебная психолингвистика занимается анализом не столько особенностей языкового сообщения, сколько языковой (и речевой) личности, которая стоит за текстом. Можно выделить несколько сфер применения судебной психолингвистики: речевое взаимодействие во время допроса, анализ свидетельских показаний, определение истинности (или ложности) высказывания, идентификация личности по речи. 1.1. Психолингвистика допроса. Одним из разделов судебной психологии является психология допроса и показаний. Представители правоохранительных органов получают, фиксируют и оценивают информацию от свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых. Нередко при этом они вынуждены прибегать к допросу. Допрос представляет собой специфическую, регламентированную законом форму речевого общения, имеющую характер сотрудничества или — что чаще — противоборства. Для судебного психолога важны следующие моменты: 1) как зафиксировать показания; 2) какие тактики допроса и методы воздействия на допрашиваемого допустимы; 3) как диагностировать заведомо ложные показания. Установлено, что на дачу показаний существенно влияют процессуальное положение допрашиваемого (свидетель, обвиняемый и пр.), его возраст, образование, жизненный опыт, вся совокупность его психологических свойств, а также особенностей восприятия и памяти. Кроме того, говоря о речевом общении в целом, нельзя не принимать во внимание существование различий между «просто» восприятием и восприятием, опосредованным языком. В частности, причинами ошибок в показаниях могут быть, помимо субъективных свойств допрашиваемых, условия допроса, речь следователя и в том числе содержание и форма вопросов, оказывающих внушающее действие. Они могут очень отрицательно влиять на сохранение и воспроизведение информации свидетелем. Так, в одном из психолингвистических экспериментов испытуемым показывали документальный 100 кинофильм, где было изображено столкновение автомобилей, двигавшихся с разной скоростью — 20, 30 и 40 миль в час (1). После просмотра фильма испытуемых просили ответить на вопрос о скорости движения автомобилей, и оказалось, что они были не очень точны в своих ответах, поскольку их ответы были в основном одинаковы и не зависели от реальной скорости движения машин (2). Скорость движения (миль в час) (1) реальная 20 30 40 (2) отмечаемая испытуемыми 37,7 36,2 38,3 Затем были взяты две группы испытуемых, однородных в возрастном и половом плане. После просмотра этих же трёх документальных фильмов им задавали подобные вопросы о скорости движения машин перед аварией. Но вопросы эти различались между собой одним словом. Ответы на них оказались разными в зависимости от того, какой глагол использовался в вопросе: нейтральный (3-6) или содержащий экспрессию (7). Вопрос Ответ (миль в час) (3) About how fast were the cars going when they HIT each other? С какой скоростью двигались машины, когда они СТУКНУЛИСЬ друг с другом? (4) About how fast were the cars going when they COLLIDED with each other? С какой скоростью двигались машины, когда они СТОЛКНУЛИСЬ друг с другом? (5) About how fast were the cars going when they BUMPED each other? С какой скоростью двигались машины, когда они ТОЛКНУЛИ друг друга? (6) About how fast were the cars going when they CONTACTED with each other? С какой скоростью двигались машины, когда между ними ПРОИЗОШЛО СТОЛКНОВЕНИЕ? 34,8 (7) About how fast were the cars going when they SMASHED INTO each other? С какой скоростью двигались машины, когда они ВРЕЗАЛИСЬ друг в друга? 40,8 При нейтральной формулировке вопроса (4-6) скорость движущихся на экране автомобилей была определена испытуемыми в среднем как 55,7 км/час, а при вопросе, где имелось экспрессивное слово (7), как 65,3 км/час. Реальная скорость движения автомобилей при этом не имела большого значения. Тем самым оказалось, что даже визуальные впечатления (что особенно важно для учёта степени точности свидетельских показаний) оказываются под воздействием используемых в вопросе слов, и тем самым определяют в значительной степени характер восприятия. Существенными различиями может обладать речь свободного человека и речь человека, на которого оказывают давление. Специальные исследования показали, что применение на допросе методов психического принуждения, внушения (в частности, гипноза) или дезинформации повышает вероятность возникновения ошибок и ложных показаний, в том числе оговора и самооговора. Кроме того, в судебной практике нередки ситуации, когда автором текста может быть один человек, а исполнителем — другой. Так, в одном из случаев, ставшим предметом судебно-психологической экспертизы, следователь не являлся автором текста, но являлся автором содержания этого текста. Это выражалось в том, что он говорил подследственному, что надо писать, а тот излагал содержание «своими словами». Это оказалось возможным распознать, поскольку эксперты поняли, что на низших уровнях порождения текст признания отражал индивидуальные психолингвистические особенности исполнителя, но его общая структура и композиция подследственному были совершенно чужды. Иными словами, организация текста, его жанр был задан исполнителю следователем. И лишь использование сведений из области психолингвистики помогло экспертам распознать истинного исполнителя. 1.2. Ложь в речи. Особую проблему для судебной психолингвистики представляет проблема лжи и обмана. Особенностью человеческой речи является то, что человек может отрицать сказанное и даже 101 сообщать о том, чего никогда не существовало. Ложь представляет собой феномен речевого общения, состоящий в намеренном искажении действительного положения вещей. Она чаще всего выражается в содержании речевых сообщений, немедленная проверка которых затруднительна или невозможна. Ложь представляет собой осознанный продукт речевой деятельности, имеющий целью ввести реципиентов (слушателей) в заблуждение. Нередко ложь вызвана стремлением добиться личных или социальных преимуществ в конкретных ситуациях. Характерно, что индивид неосознанно расценивает свою ложь как нечто неустойчивое и временное, поэтому он стремится находить всё новые подтверждения, а впоследствии — полностью замалчивать. (Кстати, молчание также является знаком речевого поведения.) Социально- психологически ложь всегда является средством манипуляции и достижения своих целей. В сфере психопатологии ложь может выступать как цель мифоманов-психопатов, испытывающих удовлетворение от самого процесса введения окружающих в заблуждение. В психиатрии даже выделяется такое явление, как псевдология (от греч. pseudos — ложь и logos — слово, речь) — патологическая склонность к сообщению ложной информации, к сочинению фантастических историй при достаточном уровне интеллекта. Довольно часто псевдология встречается у подростков и истероидов как проявление желания индивида обратить на себя внимание других за счёт доказательств собственной значимости. Распознание лживого высказывания является важным и для таких областей человеческой деятельности, как политика, юриспруденция, бизнес. Как показывают эксперименты и наблюдения, речь человека, пытающегося исказить реальное состояние дел или ввести кого-нибудь в заблуждение, отличается от речи человека, говорящего правду. Рассказывая вымышленную историю, человек описывает то, что ему хорошо известно, с чем он часто сталкивается в жизни. Он описывает как существующую такую ситуацию, которую он действительно видел, при описании которой трудно ошибиться. Повествование получается «гладким» и потому, что отсутствуют возвраты к предыдущим фактам, о которых человек забыл рассказать (что часто бывает в норме). Из-за того, что вымышленная ситуация известна испытуемому очень хорошо, детали при описании оказываются очень мелкими и специфическими, часто известными только самому рассказчику. В правдивом же высказывании деталей меньше. При описании вымышленной ситуации нет вводных слов с оттенком предположения и неуверенности, потому что, опять-таки, описываемая ситуация испытуемому известна. В вымышленных текстах гораздо больше элементов, связанных с логической обработкой информации (8), в отличие от правдивых текстов, где преобладают модальные слова, обозначающие возможность (9). Референтные индексы (типа 10) в вымышленных текстах встречаются чаще, чем обычно. Неопределённые местоимения (11) встречаются чаще в вымышленных текстах, чем в правдивых (ср. 12). В правдивых текстах больше лексики, относящейся к кинестетике и к визуальному каналу восприятия действительности. При описании вымышленной ситуации больше динамики, чем при описании реальной ситуации. Объём речевой продукции при лжи меньше. Речь медленнее, в ней больше оговорок. (8) это так, потому что (9) возможно это так, потому что (10) ну, ты знаешь, это как всегда (11) какой-нибудь, где-нибудь (12) какой-то, где-то Иными словами, речь, содержащая искажение действительности, отличается от речи, описывающей её более достоверно, по ряду психолингвистических признаков. Распознавание лживого высказывания требует внимания не только к голосовым характеристикам речи, но и к жестам и мимике говорящего. Любопытно, что большое количество людей (в том числе и полицейские) способностью к распознаванию лжи не обладают. В частности, считающееся честным смотрение в глаза собеседника характерно скорее для обманывающего, чем для говорящего правду. А именно тот, кто обманывает, сохраняет более длительный контакт глаз со слушателем, чем тот, кто говорит правду. Положение тела обманывающего зажатое и напряженное. 1.3. Детектор лжи. Одним из современных средств распознавания лжи является полиграф, или детектор лжи (liе detector, или, что более корректно, детектор правды — truth detector). Характерно, что в основу конструирования полиграфа легли именно исследования в области психолингвистики. Измеряя степень смысловой близости слов в сознании человека, отечественные исследователи А.Р. Лурия и О.С. Виноградова, по сути дела, изобрели новую методику, основанную на методике 102 ассоциативного эксперимента. Они изучали особенности сосудистых рефлексов человека. При этом были выделены три типа реакции на раздражение (слабым разрядом электрического тока), а именно: нейтральная, ориентировочная и защитная. При нейтральной реакции на внешний раздражитель-стимул кровеносные сосуды пальцев и головы находятся в обычном, нормальном состоянии и не показывают никаких изменений. При ориентировочной реакции, когда человек активно реагирует на какой-то раздражитель-стимул, но без дополнительной мобилизации сил, сосуды пальцев сжимаются, в то время как сосуды головы расширяются. Наконец, при защитной реакции, когда человек, реагируя на неблагоприятный стимул, мобилизует силы организма к сопротивлению, сосуды и пальцев, и головы сжимаются. Специальные датчики чётко фиксируют каждое из трёх состояний. Именно эти особенности реакций человеческого организма на стимулы и были использованы в эксперименте по измерению смысловой близости слов, они же в свою очередь привели к созданию полиграфа. В опыте Лурии и Виноградовой человеку называли, допустим, слово скрипка и одновременно наносили несильный удар тока. На удар тока вырабатывалась защитная реакция, которая возникала даже тогда, когда испытуемый слышал слово скрипка, а удара током при этом не было. Затем человеку называли ряд других слов, на каждое из которых он реагировал по-разному. Так, на слова, обозначающие струнные инструменты (13), он реагировал защитной реакцией, т.е. так же, как и на слово скрипка. Ориентировочные, т.е. более слабые реакции отмечались у испытуемых тогда, когда им предъявлялись названия неструнных музыкальных инструментов (14), названия, связанные с музыкальными сочинениями и их исполнением, т.е. с музыкой вообще (15), и слова, лишь фонетически близкие к слову скрипка (16). На слова, не имевшие отношение к эксперименту (17), реакции были нейтральными. (13) скрипач, смычок, струна, мандолина, контрабас (14) барабан, аккордеон, кларнет (15) соната, концерт (16) скрепка (17) шкаф, сапог, облако Характерно, что тип реакции менялся в зависимости от контекста. Так, слово труба, употреблённое после слова барабан (18), давало ориентировочную реакцию, поскольку воспринималось как название музыкального инструмента. Употреблённое же в последовательности стимулов, которые актуализировали другое значение этого же слова (19), слово труба давало нейтральную реакцию, так как воспринималось как часть печки. (18) барабан, труба (19) крыша, печка, труба Современный детектор лжи представляет собой аппаратурный комплекс, служащий для объективной регистрации физиологических показателей. К ним относятся: КГР (кардиограмма), ЭЭГ (электроэнцефалограмма), тремор (дрожание пальцев рук), плетизмограмма (графическая регистрация динамики кровенаполнения кровеносных сосудов), пульс, кровяное давление, глубина дыхания, потовыделение и др. Эти показатели используются в целях анализа эмоциональных ответов на стимулы, предъявляемые во время беседы или допроса. Технически это осуществляется так. Ко лбу, рукам, груди и животу испытуемых (один из которых является подозреваемым) прикрепляют специальные датчики, которые позволяют осуществлять вегетативные реакции. Все показатели выводятся на один экран, что позволяет более точно судить об эмоциональном состоянии человека, чем при простом наблюдении за его внешним поведением. Испытуемому задаются нейтральные вопросы, ответы на которые экспериментатору известны (20), а также эмоционально значимые (21). (20) Вы носите обувь? (21) Вы когда-нибудь употребляли марихуану? Существенные различия в вегетативных реакциях при ответе на подобные вопросы и являются для экспериментатора показателями лжи. Кроме того, когда только преступник знает ответ на определённый вопрос (22), его реакция на это утверждение будет существенно отличаться от реакций невиновных людей. Невиновный человек не знает, какая из альтернатив является истинной, и его реакции будут, скорее всего, нейтральными. (22) Okay, here is my question. The bandit got into the Человек, который совершил ограбление, 103 manager's office by claiming he wanted a loan for a certain reason. If you are this man, you wilt know whether he said he wanted to buy some furniture, buy a car, pay off his taxes, get a stereo, or go on a vacation. I want you to repeat after me each of these possibilities as I call them out.. . потребовал деньги. Если бы Вы были этим человеком, Вы бы могли знать, хотел ли он купить мебель, машину, стереосистему, отдать долг или уехать отдыхать. Я хочу, чтобы Вы повторяли за мной каждую из этих возможностей по мере того, как я буду называть их... Сознательный контроль вегетативных функций, связанных с переживанием тех или иных эмоций, для нетренированных испытуемых практически невозможен, в силу чего по получаемым показателям формулируется диагноз эмоциональной динамики во время диалога. Показатель эффективности этой процедуры достигает 70% и более. Некоторые трудности применения полиграфа связаны с тем, что уже сама процедура допроса может вызвать сильные эмоции (страх, тревогу, депрессию), которые сложно отличить от реакций на содержание вопросов. К числу недостатков диагностической силы полиграфа относят также трудность интерпретации содержания реакции человека. К примеру, подозреваемый может бурно реагировать, допустим, на слово нож и потому, что он стал свидетелем убийства, и потому, что он в детстве сильно порезался именно ножом. Кроме того, существуют различные способы обмануть детектор лжи, которые мы не будем приводить тут по этическим соображениям. Отметим, что попытки добиться правды от человека, который её скрывал, с помощью так называемой «сыворотки правды» (sodium pentothal) оказались неудачными, поскольку не привели к желаемым результатам. Так же как и другие анестетики, этот препарат действовал расслабляюще и снижал сопротивление человека, но не гарантировал, что он будет говорить правду. Оказалось, что человек может сказать правду только тогда, когда он захочет этого. В связи со сложностью применения гипнотического воздействия (под которым понимается повышенная расположенность человека выполнять то, что ему говорят, а потом это забывать), в настоящее время оно используется для получения правдивых показаний крайне редко. Во-первых, полученные данные трудно использовать в суде вследствие того, что подозреваемый находился в состоянии изменённого сознания; во-вторых, даже сильно загипнотизированные люди, желающие скрыть информацию, могут обманывать и гипнотизёров. |