Борис Башилов Масоны и заговор декабристов
 Скачать 356 Kb.
|
XIII. Казнь главных организаторов восстанияДекабристы, участники вооруженного восстания в столице государства, понесли мягкое наказание. Приговор суда был сильно смягчен Николаем Первым. Только пять главарей, присужденных на основании существовавшего закона к четвертованию, были повешены. Всем остальным, присужденным к смертной казни, казнь была заменена каторгою и пожизненным поселением. Наказание понесли, конечно, только декабристы. Никто из членов семей декабристов не был наказан. Родственники декабристов были оставлены в тех же должностях, что и до восстания. Дети декабристов, находившихся на каторге и поселении, занимали высокие посты в государстве, некоторые из них находились при дворе. «Нельзя сказать, — пишет М. Цейтлин, — что Царь проявил в мерах наказания своих врагов, оставшихся его кошмаром на всю жизнь (ему всюду мерещились «ses Amis du quatorze»), очень большую жестокость. Законы требовали наказаний более строгих».12 Декабристы во всякие времена были бы признаны государственными преступниками, каковыми они, конечно, и являются. Уважать и любить людей, желающих свергнуть существующий строй во имя своих утопий, могут только фанатические приверженцы политической доктрины, которая неизбежно со временем должна стать на скользкую дорожку уничтожения собственного государства. Легенда приписывает казнимым много эффектных слов: «Бедная Россия! И повесить-то порядочно не умеют», — будто бы сказал Рылеев. Это ничто иное, как один из бесстыдных революционных мифов. Князь С. Волконский, написавший книгу о своем предке декабристе С. Г. Волконском, приводит следующие любопытные данные на этот счет: «Известен случай с Рылеевым, — у него оборвалась веревка; его вздернули вторично. Между двух повешений к нему вернулся дар речи. И вот тут разногласие, что он сказал? По одним источникам, он сказал: «Подлецы, даже повесить не умеют». По другим — он сказал: «И веревки порядочной в России нет». По свидетельству Марии Николаевны, он сказал: «Я счастлив, что дважды умираю за отечество». Кому верить? Скажу, что это, пожалуй, не важно, что он сказал. Он, может быть, ни одной из трех фраз не сказал; но важно, что и кому можно приписать…». Князь Волконский совершенно неправ. Когда государственному преступнику приписывают фразу, которая осуждает весь государственный строй, и когда эту фразу, возведя в степень непогрешимого политического догмата, на протяжении ста лет повторяют на разные лады, то это очень важно — была или нет сказана эта фраза. Фраза была сказана, или она не была сказана, это не одно и то же. По существу, конечно, это ничего не меняет, какую очередную гадость по адресу своей страны сказал тот или иной политический фанатик, но важно вырвать жало у живущей уже свыше столетия революционной лжи. Поскольку три приводимых С. Волконским фразы, будто бы сказанные Рылеевым, совершенно различны, надо думать, что все это — плод позднейших выдумок. Что все это — различные варианты одного и того же революционного мифа. Поколения русских революционеров с тех пор неустанно пользовались предсмертными словами Рылеева, как одним из своих любимых аргументов о бездарности Царского правительства. И народники, и эсеры, и большевики, и меньшевики, и их нынешние последователи всегда были большими мастерами в деле клеветы на правительство своей Родины. Они всегда умели умолчать о светлых сторонах русского прошлого и всегда с неподражаемым искусством умели выпячивать и преувеличивать недостатки этого прошлого. Так было и с предсмертными словами Рылеева. Но если Рылеев был фанатиком, то революционные агитаторы и либеральные болтуны, уже больше столетия повторяющие слова Рылеева, просто бесчестные люди. Ведь Рылеева повесили не потому, что кому-то его смерть доставила удовольствие. В любой стране за преступление, которое совершили декабристы, людей всегда казнили и, наверное, всегда будут казнить. Любое государство имеет право защищаться от безумцев, которые не жалеют человеческой крови во имя выполнения своих сумасбродных фантазий. * * *Казнь декабристов всегда выставлялась революционной пропагандой, как незаконная и жестокая расправа Императора Николая Первого над милыми образованными людьми, желавшими блага Родине, угнетаемой суровым тираном. Все это, конечно, такая нелепая чушь, которую стыдно даже повторять. Декабристы, в большинстве военные, совершили тягчайшее преступление, которое может только совершить военный. Они подняли вооруженное восстание против законного правительства своей страны. Они нарушили гражданскую и воинскую присягу. При всем своем фантазерстве декабристы знали, на что они идут, и изображать их невинными агнцами нет никакого основания. Во времена декабристов во всех без исключения странах Европы, еще хорошо помнивших безумства революционной черни во время французской революции и в эпоху наполеоновских войн, сурово расправлялись с бунтовщиками. Декабристы, конечно, были государственными преступниками, и с ними поступили так, как и должны были поступить согласно существующим законам. Тем не менее, в сознании целого ряда поколений казнь декабристов воспринималась как жесточайшая расправа, которая будто бы могла произойти только в драконовское царствование Николая Первого. Грубая ложь, такая же бесчестная, как и все, что выходило из уст или из-под пера революционных демагогов и утопистов, губивших Россию. Возьмем и проделаем следующий любопытный эксперимент. Представим себе, что Пестель и его друзья жили не в России, а в Англии и устроили восстание не в Петербурге, а в Лондоне. Как бы поступили с Пестелем и другими декабристами в Англии, которую революционная пропаганда, наравне с Соединенными Штатами, всегда выставляла, как образец просвещенного и демократического государства. Если бы декабристское восстание случилось в Англии, Рылееву не пришлось бы жаловаться, что Англия страна, в которой не умеют даже повесить. Вот что сказал бы судья Рылееву, Пестелю и другим декабристам, если бы их судили в свободной, демократической Англии: «Мне остается только тяжелая обязанность назначить каждому из вас ужасное наказание, которое закон предназначает за подобные преступления. Каждый из вас будет взят из тюрьмы и оттуда на тачках доставлен на место казни, где вас повесят за шею, но не до смерти. Вас живыми вынут из петли, вам вырвут внутренности и сожгут перед вашими глазами. Затем вам отрубят головы, а тела будут четвертованы. С обрубками поступлено будет по воле короля. Да помилует Господь ваши души». Но Пестель жил в России, и его просто повесили. А так, как написано выше, был казнен в Лондоне в 1807 году полковник Эдуард Маркус Деспарди и его друзья. Причем небольшая разница. Пестель и декабристы — всего несколько человек из сотен заговорщиков — были казнены за участие в вооруженном восстании, а полковник Деспарди и его друзья — только за либеральные разговоры о желательности изменения строя доброй демократической Англии. Разница, основная, заключается в том, что Пестель жил в России, а полковник Деспарди в Англии. А это совсем не одно и то же, хотя одна страна считается варварской и деспотической, а вторая просвещенной и демократической. А Фомы неверующие из числа тех, которые читают Писарева и Чернышевского величайшими мыслителями земли русской, но не считают таковым Пушкина, действительно одного из интереснейших политических мыслителей России, могут более подробно прочитать об английских декабристах Эдуарде Деспарди и других в английской книге: J. Ashton. The dawn of the XIX century in England. 1906. (стр. 145–452). |