Главная страница
Навигация по странице:

  • — Хочешь, поменяемся местами

  • — Я так люблю комедии. По-моему, это была очень милая постановка. — Леди Харриет раскрыла веер. — А вам понравилось, Шеридан

  • — Как ты можешь говорить такие вещи

  • — Это все ложь, да — Эмили вцепилась в его локоть. — Поэтому ты и не можешь объяснить, почему твой отец вышвырнул тебя вон

  • — Скажи, — требовательно воскликнула Эмили, — это правда или очередная ложь

  • — Почему мы остановились

  • — Зачем вы взяли с собой пистолет

  • — Нисколько в этом не сомневаюсь. — Эмили облизнула губы. — Но зачем держать пистолет наготове

  • — Что там случилось, Бимиш

  • — Так что там с колесом

  • — Тебе никто никогда не объяснял, как это опасно — нацеливать оружие на человека

  • — Тебе приходилось когда-нибудь стрелять в человека, Эм

  • — Что ты задумала, Эм — Саймон сделал еще шаг. — Как ты собираешься объяснить мое исчезновение

  • — И как ты собираешься объяснить домашним случившееся

  • Адаждадада. „ ©Ґа „ҐЎа . ЌҐўҐбв  бҐа¤Ёвбп - royallib.com. Дебра Дайер Невеста сердится


    Скачать 0.76 Mb.
    НазваниеДебра Дайер Невеста сердится
    АнкорАдаждадада
    Дата29.09.2022
    Размер0.76 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файла„ ©Ґа „ҐЎа . ЌҐўҐбв  бҐа¤Ёвбп - royallib.com.doc
    ТипДокументы
    #704874
    страница13 из 32
    1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   32

    Глава 13



    Саймон, усаживаясь поудобнее на голубых подушках сиденья кареты, задел коленом ногу Эмили. Она шарахнулась, словно перепуганная кошка. Он заметил, что она слегка вздрогнула, прежде чем отвернуться от него и уставиться в окно кареты.

    Он откинулся на сиденье, но по спине его побежали мурашки, а волосы на затылке стали дыбом. Карету тряхнуло. Саймон выглянул в окно. Они ехали по узкой дороге, вившейся вдоль отвесных утесов. Ущербная луна бросала бледный свет на округу, отчего отвесные стены ущелья казались сложенными из неровных серебряных слитков.

    — Это не та дорога, по которой мы ехали в город.

    — Да. — Эмили покосилась на бабушку. — Но Бимиш знает, как я люблю наслаждаться видом ущелья при лунном свете.

    Саймон нахмурился:

    — Тогда тебе следовало сесть с этой стороны.

    — Верно, но… — Эмили вцепилась в свой ридикюль. — Я не подумала об этом, когда мы усаживались.


    — Хочешь, поменяемся местами?

    — Нет. Мне и так хорошо. — Эмили сидела, забившись в уголок с таким видом, словно ожидала нападения разбойников. — А ты посмотри, как красиво.

    Мышцы его напряглись. Последние несколько лет он много раз оставался в живых лишь благодаря предчувствиям. И сейчас внутренний голос кричал ему, что над ним нависла угроза.


    — Я так люблю комедии. По-моему, это была очень милая постановка. — Леди Харриет раскрыла веер. — А вам понравилось, Шеридан?

    — Мне спектакль понравился. — У него было такое чувство, что он и сейчас смотрит спектакль. Дамы что-то затевали. Он был в этом совершенно уверен. И Эмили, и леди Харриет едва притронулись к еде за обедом. И, насколько можно было заметить, пьесу тоже смотрели без всякого удовольствия. — Хотя, должен признаться, сравнивать мне особенно не с чем. Не так-то часто мне представлялась возможность посещать театр.

    — Не понимаю, как можно жить в армейских условиях. — Леди Харриет внимательно смотрела на него поверх кружевного края веера. — Просыпаться каждое утро с мыслью о том, что, возможно, предстоит встреча со смертью. — Почтенная дама многозначительно посмотрела на Эмили и продолжила: — Что армия, что флот — все едино. Вести такую жизнь с двенадцати лет! Это ужасно.

    Эмили заерзала на сиденье, бросив на бабушку мрачный взгляд.

    Леди Харриет, довольная собой, улыбнулась.

    Саймон потер затылок.

    — Уверена, бабушка, у его отца были веские основания отправить сына к театру военных действий.

    — Гм… — Веер леди Харриет затрепетал. — Не могу представить, что это за основания такие, из-за которых ребенка отправляют на войну.

    — Полагаю, он был не сахар и в двенадцатилетнем возрасте. — Эмили покосилась на Саймона, поджав губы. — Это твой отец решил отправить тебя в армию? Или ты сам сбежал в надежде на воинскую славу?

    Воспоминания, которые Саймон давно пытался похоронить, выглянули из всех углов, словно призраки.

    — Надежды на воинскую славу имели к этому мало отношения.

    — А что имело? — спросила Эмили.

    Саймон прямо встретил ее взгляд и увидел в ее золотистых глазах любопытство и нечто большее — желание понять его. Она хотела, чтобы он капитулировал, сдался ей на милость. А этого он никогда не делал.

    — Это скучная тема.

    — Опять уклончивый ответ. — Глаза Эмили сузились. — Я вообще не понимаю, бабушка, почему ты поверила ему, когда он сказал, что получил офицерский патент в двенадцать лет.

    Его поразила сила ее гнева. Он пылал ослепительно ярким огнем, столь жарким, что способен был выжечь любое иное чувство, разрушавшее ее оборону.

    — Очень сомневаюсь, что этот человек вообще знает, что такое правда. — Эмили посмотрела на него с такой яростью, словно он был не достоин даже сидеть рядом с ней. — Не удивлюсь, если окажется, что он вообще не служил в армии.

    — Отец купил для меня офицерский патент, когда мне исполнилось двенадцать, потому что надеялся, что я погибну в сражении.

    Леди Харриет тихо ахнула. Эмили была в шоке.

    Он вовсе не собирался говорить ей правду, но так получилось. Возможно, ему хотелось шокировать ее. Возможно, он желал и большего — чтобы их связала хотя бы частица правды.

    Эмили не сводила с него глаз, и глаза эти переполняла бешеная ярость — на кого? На человека, который солгал, или на отца, купившего сыну смертный приговор?


    — Как ты можешь говорить такие вещи?

    — Ты хотела узнать правду. — Саймон набрал в грудь воздуха. Как странно: сколько лет прошло, но и сейчас он весь сжимался, когда ему приходилось смотреть в глаза этой правде. — А правда заключается в том, что мой отец решил, что я ему больше не нужен.

    — Но почему? — спросила Эмили, пытаясь на лице его увидеть ответ, который и от самого Саймона ускользал большую часть его жизни. — Почему человек желал смерти собственному сыну?

    Саймон откинулся на подушки и заставил себя улыбнуться.

    — Были причины.

    — Неужели? — Эмили не сводила с него глаз. Она твердо решила пробить брешь в его обороне. — Что за причины могут оправдать такую ужасную жестокость?

    — Не имеет значения. — Он посмотрел в окно. Ему неприятно было видеть в ее глазах жалость. — И поверь, не стоит меня жалеть. Все это случилось очень давно.


    — Это все ложь, да? — Эмили вцепилась в его локоть. — Поэтому ты и не можешь объяснить, почему твой отец вышвырнул тебя вон?

    Он посмотрел на ее руку, на тонкие пальцы, впившиеся в его рукав. Белая лайка ее перчатки казалась золотой в свете каретного фонаря, и эта рука в перчатке словно пыталась вытащить его на свет из безопасного темного угла, в котором таились воспоминания. Ему стало трудно дышать. Воспоминания вились вокруг, как змеи, сворачивались кольцами и тянули его назад, в тот день, когда шесть месяцев назад он встретился со своим отцом, вероятно, в последний раз.

    Саймон стоял в кабинете отца перед широченным письменным столом красного дерева и смотрел в иссохшее лицо человека, некогда олицетворявшего собой всю власть в мире Саймона. Рэндольфу Сент-Джеймсу недолго оставалось жить. Болезнь медленно пожирала его изнутри.

    — Ты сумел и тут ослушаться и сделать по-своему, да? — Рэндольф Сент-Джеймс уставился на Саймона. Его темные глаза были полны жгучей ненависти. — Ты все же сумел выжить, в то время как я умираю.

    Саймон сглотнул комок, который сдавил ему горло.

    — Если вы и научили меня чему-то, так это науке выживать.

    — Считаешь себя очень умным — так же, как и она. Знаешь, что я не могу изменить порядок наследования. И уверен, что наконец-то возьмешь верх надо мной! Неужели ты и правда решил, что я допущу, чтобы ты, с твоей нечистой кровью, унаследовал все, что я имею, чтобы ты носил мой титул?! Боже правый! А она-то как была бы довольна!

    Саймон смотрел на эту высохшую оболочку, едва напоминавшую человека, искал способ смягчить боль от ран, нанесенных старику много лет назад, и не находил.

    — Я никогда не желал ни вашего титула, ни ваших земель, ни ваших денег.

    — Ты лжешь. Так же, как она. И вам обоим я желаю поскорее попасть в ад.

    Ненависть. Саймон чувствовал ее постоянно. Как ни старался завоевать любовь отца. Его уважение. Отец сойдет в могилу, презирая его.

    Эмили сжала его руку, ее пальцы впились в его мышцы, и боль заставила его вернуться к реальности. Саймон поднял на нее глаза, и какое-то мгновение в сердце его было только одно желание: заключить ее в объятия! Ему хотелось прижать ее к своей изнывающей от муки груди. Ощутить ее тепло — так сильно, словно он был осужден всю жизнь провести в царстве льда и холода. Однако она оставалась вне его досягаемости.


    — Скажи, — требовательно воскликнула Эмили, — это правда или очередная ложь?

    — Эмили, зачем так настаивать? — подала голос леди Харриет. — Шеридану определенно неприятна эта тема.

    — Прекрасно. — Эмили выпустила его локоть, положила руки на свой ридикюль. — Все равно ему нельзя верить.

    Саймон посмотрел на Эмили, на ее гордо вскинутую голову. Между ними был непреодолимый барьер, баррикада, сооруженная из вранья во имя долга. Ему хотелось стукнуть по этой баррикаде кулаком, пробить в ней хоть узенькую щелку.

    — Я был единственным ребенком своего отца от его первой жены.

    Эмили искоса посмотрела на него. В ее глазах была настороженность.

    — Я помню, что моя мать была очень красива. Она была француженкой. У нее были черные волосы и темные глаза. — Давно он не извлекал воспоминаний о своей матери из мрачной гробницы внутри своей души. Как ни странно, он все еще помнил ее лицо, ее голос и многое другое. — От нее всегда пахло розами.

    Он умолк, охваченный воспоминаниями. Мгновение спустя Эмили сказала:

    — Ты, наверное, очень похож на нее.

    Саймон вздохнул и в который раз подумал, что его жизнь могла сложиться совершенно иначе, если бы он унаследовал светлые волосы и серые глаза отца.

    — Наверное, похож.

    — Должно быть, именно поэтому твоему отцу тяжело было видеть тебя. Ты напоминал ему о смерти жены.

    — Отец был бы в совершеннейшем восторге, если бы моя мать умерла. — Он посмотрел на Эмили и заметил тревогу в ее прекрасных глазах. — Моя мать, насколько мне известно, и сейчас жива. Она в Америке, со своим мужем и их четырьмя детьми.

    Эмили широко раскрыла глаза.

    — Вот оно что.

    — Когда мне было десять лет, моя мать пришла к выводу, что она хочет получить от жизни нечто большее, чем то, что способен был ей дать мой отец. Отец развелся с ней после того, как она сбежала с любовником. — Саймон улыбнулся, несмотря на то что эта незатянувшаяся рана до сих пор причиняла ему боль. — Вторая жена отца родила ему других детей, и отец решил, что я ему больше не нужен.

    — То есть как — «не нужен»? — Эмили была потрясена. — Ты же его сын!

    — Да. Но я был живым напоминанием о его унижении.

    Эмили вцепилась в свой ридикюль, лежавший на коленях. Она прикусила зубами нижнюю губу, покосилась на бабушку.

    Леди Харриет перегнулась к нему, ласково положила ладонь ему на локоть:

    — Мне очень жаль, что в вашей жизни был такой ужасный эпизод.

    — Это все произошло очень давно. — Саймон в ответ погладил леди Харриет по руке. — Прошло много времени, и за это время я давно вырос и успел понять, почему моя мать решилась уйти от моего отца.

    — Ей хотелось жить с человеком, которого она любила. Твой отец поступил с тобой ужасно, но это не дало тебе права вторгаться в мою жизнь, — сказала Эмили.

    — Несомненно. — Саймон посмотрел в ее золотистые глаза и увидел, как пламя давешнего гнева пожирает последние проблески жалости, которую она почувствовала было к нему.

    Карета замедлила ход, качнулась и замерла на месте. Он выглянул в окно.


    — Почему мы остановились?

    — Не знаю, — быстро ответила Эмили.

    Леди Харриет подняла бровь и с укором взглянула на внучку.

    Саймон переводил взгляд с одной женщины на другую и все больше хмурился. Что-то происходило, что-то таилось за их молчаливым переглядыванием и слишком уж безмятежным видом, подобно тому, как под обманчиво тихой поверхностью моря стремит свои воды опасное подводное течение, карауля беспечного пловца, дабы увлечь его в пучину.

    Саймон наклонился, незаметно сунул руку в карман и сжал рукоятку пистолета. В то же время другой рукой потянулся к ручке, открывавшей дверцу кареты. Но дверца вдруг распахнулась, и в проеме появилась неповоротливая мужская фигура.

    Фигура сунула голову в карету, и Саймон сразу же узнал расплющенную физиономию Бимиша, кучера леди Харриет. Гигант кучер глядел хмуро, его кустистые брови были сдвинуты над переломанным носом. Маленькие глазки сверкнули в свете фонаря, когда взгляд его обратился на Саймона.

    — Не извольте беспокоиться, сэр. Я не грабитель.

    Тут леди Харриет ахнула, увидев в руке Саймона пистолет.


    — Зачем вы взяли с собой пистолет?

    Саймон опустил руку с пистолетом на колено.

    — На всякий случай.

    — Ну да, конечно. Но теперь ты можешь убрать свой пистолет, — сказала Эмили, прижимая ридикюль к груди. — А то еще выстрелишь в кого-нибудь нечаянно.

    — Не стоит беспокоиться. — Саймон внимательно посмотрел на женщину, сидевшую рядом с ним. Лицо Эмили было бледно, и она не сводила широко раскрытых глаз с его пистолета. — Я умею обращаться с оружием.


    — Нисколько в этом не сомневаюсь. — Эмили облизнула губы. — Но зачем держать пистолет наготове?

    Саймон нахмурился, еще крепче сжав рукоятку пистолета. У него было такое чувство, что его хотят заманить в ловушку.


    — Что там случилось, Бимиш?

    — Похоже, сэр, что-то неладно с одним из задних колес. — Бимиш все смотрел на пистолет в руке Саймона, то и дело бросая взгляд на леди Харриет. — Прошу прощения, миледи, но всем придется выйти из кареты, иначе мне к этому колесу не подступиться.

    — Ну разумеется. — Леди Харриет оперлась о руку Бимиша и торопливо выбралась из кареты. Эмили последовала за ней.

    — Я сам справлюсь, — сказал Саймон, когда Бимиш и ему предложил руку. Гигант кучер кивнул и направился к задку кареты.

    Саймон выглянул наружу. Неужели Эмили способна нанять шайку негодяев, чтобы они избавили ее от маленькой проблемы — самозваного мужа, то есть его, Саймона?

    Он вышел из кареты. Прохладный ветер шевелил кроны деревьев, росших вдоль обрыва. Где-то справа заухала сова. Он крепче сжал рукоять пистолета. Впрочем, не исключено, что его предчувствия сильно преувеличены нынче вечером.

    Эмили и леди Харриет стояли возле задка кареты, наблюдая за Бимишем, который, опустившись на колени возле глубокой колеи, разглядывал ось заднего колеса. Саймон опустил пистолет в карман сюртука и присоединился к женщинам.

    Эмили и леди Харриет попятились, едва заметив его приближение, и смотрели на него, как на разбойника с большой дороги, который держал их на прицеле. Саймон еще больше нахмурился, но решил сначала разобраться с колесом.


    — Так что там с колесом?

    — Вроде бы болт ослаб. — Бимиш поднялся с колен. — Не те у меня уже глаза, чтобы при таком свете все как следует разглядеть. Может, вы посмотрите, сэр?

    Саймон наклонился к колесу и, стараясь, чтобы его собственная тень не мешала ему, принялся разглядывать ось при бледном лунном свете. Все было в порядке.

    — Что-то я ничего…

    Не договорив, он уловил краем глаза движение. И стремительно выпрямился. Кулак Бимиша, который был нацелен ему в челюсть и вполне мог ее сломать, только скользнул по его плечу. И пока тело Бимиша продолжало двигаться вперед, увлекаемое силой своего же удара, Саймон ударил кулаком снизу вверх, попав гиганту кучеру точнехонько под подбородок. Голова гиганта резко дернулась назад, зубы клацнули. Он застонал, сделал нетвердый шаг назад, затряс головой, как собака, вылезающая из воды. Глухое рычание сорвалось с его губ, и он снова ринулся на Саймона, занеся правый кулак.

    Саймон увернулся от удара и размахнулся левой. Кулак угодил в диафрагму гиганта. Бимиш с шумом выдохнул, затем дернулся вперед и сложился пополам. Саймон ударил его кулаком в челюсть. Гигант задохнулся, попятился на подгибающихся ногах и наконец свалился — прямо на колесо кареты. Его глухой стон разнесся в ночной темноте. Карета от удара покачнулась.

    Саймон глубоко вздохнул. Потер сбитые в кровь костяшки пальцев, глядя на поверженного гиганта, который лежал без сознания. Предчувствие и на этот раз не подвело его. Надо же, эта маленькая тигрица и в самом деле… Он обернулся к Эмили. Она стояла в нескольких шагах от него, лунный свет поблескивал на дуле пистолета, направленного прямо ему в грудь.

    Саймон взглянул в ее недобро сверкавшие глаза и заставил себя улыбнуться.


    — Тебе никто никогда не объяснял, как это опасно — нацеливать оружие на человека?

    — Смею тебя заверить… — Эмили вцепилась в пистолет второй рукой, — что я умею стрелять. Папа научил.

    Разгневанная женщина очень опасна даже без пистолета в руках, подумал он. А главное — непредсказуема. И все же он сомневался, что эта женщина способна на хладнокровное убийство.


    — Тебе приходилось когда-нибудь стрелять в человека, Эм?

    Она облизнула губы.

    — Повернись.

    Он не знал, что именно она решила сделать с ним, но твердо был уверен, что это ему не понравится. Он сделал шаг по направлению к ней.

    Пистолет, который она держала обеими руками, подпрыгнул, нырнул, снова качнулся вверх.

    — Не подходи!

    — Целься ниже. — Он положил руку себе на грудь и сделал еще один шаг к ней. — Вот сюда. Тогда пуля пройдет сквозь сердце.

    — Я же сказала тебе: не двигаться. — Она судорожно сглотнула. — Если ты не станешь сопротивляться, то самое худшее, что тебя ожидает, — длительное путешествие на борту военного корабля, на службе у его величества в качестве матроса.

    Саймон нахмурился:

    — Так вот что ты затеяла: сбыть меня отряду вербовщиков.

    Эмили кивнула:

    — Именно.

    Саймон уставился на нее. Ему хотелось ее придушить, и в то же время он не мог не восхищаться ее отвагой. Однако в планы его вовсе не входило провести несколько лет жизни на борту военного корабля его величества.

    — Вряд ли мне понравится жизнь морского волка, — сказал он, делая еще один шаг.

    Эмили взмахнула пистолетом:

    — Ни шагу больше.

    — Эмили, дорогая моя, одумайся, — сказала вдруг леди Харриет и отошла к карете.

    — Не вижу никаких причин к этому. Ситуация у меня под контролем.


    — Что ты задумала, Эм? — Саймон сделал еще шаг. — Как ты собираешься объяснить мое исчезновение?

    — Ты оступишься и сорвешься с обрыва. Река унесет твое тело в открытое море. — Она снова взмахнула пистолетом. — И если ты не подчинишься, именно так все и произойдет.

    Он улыбнулся и подошел еще ближе.

    — Отдай пистолет, любимая.

    — Не двигайся с места! — сказала она, отступая. — Я выстрелю. Клянусь!

    — Не думаю.

    Он наступал.

    Она пятилась.

    — Нет, ты просто несносный… — Тут она зацепилась за камень и ахнула.

    Саймон увидел вспышку пороха, грянул выстрел, и женский визг ворвался в тишину ночи. Боль пронзила голову словно раскаленным железом и умерла в темноте.

    Лицо негодяя исказила гримаса. Тихий стон сорвался с его губ, когда он отступил от нее, а затем свалился к ее ногам.

    Эмили, ошеломленная, смотрела на него, выронив пистолет, который с громким стуком упал на землю.

    — Боже всемогущий! — Леди Харриет вцепилась в ее локоть. — Что ты наделала!

    — Я не хотела стрелять. — Эмили беспомощно посмотрела на бабушку. — Но я поскользнулась, и пистолет выстрелил.

    — Ты его убила, — прошептала леди Харриет.

    — Нет! — Эмили вырвалась из цепкой бабушкиной руки. Опустилась на колени возле негодяя. — Он жив.

    Ущербная луна заливала его бледным светом, так что вся левая сторона лица была отчетливо видна. Казалось, он спит: взъерошенные темные волосы упали на лоб, густые ресницы были опущены, губы приоткрыты. Эмили коснулась его щеки. Она была теплой.


    — Он дышит?

    — Не знаю. — Эмили коснулась его плеча, чуть толкнула, осторожно перекатила тело на спину, отчего его левая рука легла ему на живот.

    Леди Харриет ахнула:

    — Ах, Боже мой, Боже мой!

    Сердце Эмили сжала жесткая рука страха. Лунный свет падал на лицо, и вид этого лица навсегда отпечатался в ее памяти. Пуля попала ему в правую сторону лба и оставила глубокую кровоточащую царапину.

    — По-моему, ты убила его.

    Эмили засунула дрожащую ладонь ему под жилет, пытаясь нащупать сердце. Она затаила дыхание и молилась о чуде.

    — Эмили, он…

    Эмили закрыла глаза и чуть не упала в обморок от облегчения, когда почувствовала под ладонью удары его сердца.

    — Он жив.

    — Слава Богу!

    Эмили выхватила из ридикюля, болтавшегося у нее на руке, носовой платок.

    — Эмили, дорогая, надеюсь, ты отказалась от мысли сдать его вербовщикам? Ведь для молодого человека это верная смерть.

    — Конечно. Ситуация изменилась. — Эмили промокнула его лоб и щеки кружевным носовым платком. — Отвезем его домой.


    — И как ты собираешься объяснить домашним случившееся?

    — Можно сказать… — Эмили вновь приложила платок к его ране. — Можно сказать, что на нас напали грабители.

    — Грабители с большой дороги. — Леди Харриет одарила внучку скептическим взглядом. — И как это мне в голову не пришла такая хорошая идея?


    — А ты что предлагаешь?

    — Я в свое время предлагала отказаться от глупой затеи, из-за которой мы попали в такую переделку.

    — Поздно об этом говорить.

    Леди Харриет покачала головой:

    — Полагаю, придется обойтись какой-нибудь историей про грабителей.

    — Бабушка, попробуй-ка привести в чувство Бимиша. — Эмили нежно отвела волосы со лба негодяя. — Чем скорее мы довезем этого типа домой, тем лучше.

    1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   32


    написать администратору сайта