Дем Михайлов. Дем Михайлов - Возвращение низвергнутого. Дем МихайловПролог
 Скачать 380.73 Kb.
|
|
Глава седьмая Возвращение домой Как ни удивительно, но ни одна из двух моих карт не подвела. Более того — отображенное устье небольшой, но глубоководной речушки оказалось именно там, куда указывали карты. Видимо, канцелярские писаки не додумались или не осмелились поиграть в бога, исказив или вовсе стерев крупные географические объекты. Да… эта их оплошка радовала и позволяла мне с большим доверием относиться к карте. Вот только толку с этого оказалось ни на грош и радовался я зря. Скорее следовало горевать о своей непроходимой тупости и прислушаться к мудрым словам Рикара. Что толку с судоходной реки, если она скована толстым слоем льда? Впрочем, надежда умирает последней — очень уж сильно я хотел как можно дольше не сходить с относительно безопасного судна. Потому и решили добраться и убедиться в этом своими глазами. Мрачно полюбовавшись на забранное неприступной ледяной броней устье реки, я вновь уставился на карту и после короткой, но оживленной дискуссии с Рикаром, мы определили дальнейший маршрут. Понявший меня с полуслова Мукри задал кораблю новый курс, и, подгоняемые порывистым зимним ветром, мы направились на восток, идя вдоль берега, но не приближаясь слишком близко. Еще через пять дней мы оказались в нужной точке — отсюда наше поселение находилось точно на севере. И с этого места успевший стать родным корабль становился бесполезным. Под горестное причитание пиратов, не желавших оставлять корабль, мы споро перегрузили все содержимое трюма на берег, где разбили лагерь и принялись сооружать волокуши из жердей и парусины. Тикса в одиночку выкопал здоровенную яму рядом с приметным камнем, похожим на уставленный в небо каменный палец. Туда мы аккуратно сложили наполненные вещами бочонки и вновь засыпали тайник землей и снегом. Эти хлопоты заняли целый день и часть утра, но к полудню мы наконец выстроились в куцую цепочку и тронулись в путь, оставляя за спиной стоящий на якоре корабль со спущенными парусами. Мукри постарался закрепить покрепче каждую снасть и поставить корабль носом к ветру, и хотя я ему не мешал, но и не питал иллюзий по этому поводу — одна хорошая снежная буря и от корабля не останется ничего, кроме прибитых к берегу обломков. Пока не судьба обзавестись нашему поселению собственным корабликом, если только Создатель не явит свою милость и не сохранит утлый кораблик до того момента, когда реки избавятся от ледяного панциря. Мы шли уже девятый день, упорно преодолевая снежные равнины и леса, придерживаясь выбранного маршрута — точно на север. Только когда на пути попадался овраг или глубокая лощина, нам приходилось сворачивать в сторону и делать солидный крюк. И не только из-за крутых и обледенелых склонов, но и из-за огромного количества снега, скопившегося за почти закончившуюся зиму. Снеговая подушка была настолько толстой, что достигала высоты двух человеческих ростов. Мои спутники, с натугой разворачивая тяжело нагруженные волокуши, больше похожие на сани, зло ругались, а я лишь улыбался, на ходу отмечая на пестрящей белыми пятнами карте очередной овраг, тщательно указывая глубину и примерную протяженность. За девятидневное путешествие я изрядно пополнил карту и свою книгу для заметок новыми отметками и ориентирами. Место, где мы схоронили под землей большую часть золота, серебра и остальных вещей с острова Гангрис, я отметил жирным крестом, и теперь Мукри называл кусок пергамента не иначе как «Карта сокровищ» и тщательно следил, чтобы я не потерял ее по дороге, и поминутно интересуясь, не обронил ли я карту. Этим он навлекал на себя гнев Рикара, но не сдавался и продолжал свою заботу. На третий день пути я сдался и, подозвав Мукри, отдал ему карту на хранение, чем вызвал бурю восторгов и клятв в своей вечной верности. Теперь, когда мне нужно было сделать очередную отметку или свериться с маршрутом, приходилось стоически ждать, пока бывший пират тщательно осматривается по сторонам, лезет за пазуху, достает тряпичный сверток и бережно разворачивает его. Зато я избавился от поминутных вопросов, не посеял ли я невзначай карту. Но, как оказалось, обрадовался я рано — Тикса возмутился не на шутку такой моей недальновидной тупостью и с пеной на губах принялся доказывать, что если уж кому и следовало доверить «оченно важный карта с сокровище», то именно ему, как представителю славного народа гномов, всегда славившегося своей надежностью и неподкупностью. При этом он не забыл упомянуть, что яму под тайник рыл именно он, и что это еще один немаловажный довод в его пользу, и что уж никак нельзя было доверять такой важный документ какому-то безбородому морскому бродяге-висельнику. Я мрачно выслушал высказывания гнома, принял во внимание горячие возгласы Мукри, немного подумал, а затем кивнул стоящему у меня за плечом Рикару. На этом противостояние Подгорного народа и Морского братства закончилось раз и навсегда — и тот и другой получили тяжеловесные плюхи от злобно рычащего здоровяка и разбежались кто куда, под разъяренные вопли Рикара, что ежели кто еще раз рискнет побеспокоить господина такой ерундой, то он самолично коротышку растянет до нормальной длины, а пирата сплющит в лепешку. Как и следовало ожидать, больше меня никто насчет карты не беспокоил. Впрочем, я отнесся к происходящему без обычной своей мрачности. Да и мое настроение в последние дни становилось все лучше. Раздражительность и подавленное состояние бесследно исчезли, а в моем сердце появилась надежда. И все благодаря одному-единственному факту — я нашел книгу, за которой Кассиус Ван Лигас плавал на большую землю. Книга хранилась в искусно скрытом каменном тайнике в одной из стен подземного кабинета. И мы бы нипочем не нашли его, если бы не Тикса, который, едва попав внутрь, моментально обнаружил скрытую в стене нишу и пренебрежительно выпятил губы, буркнув, что в таком плохоньком тайнике он бы не рискнул хранить даже старые подштанники. Не обратив внимания на его слова, я лишь с благодарностью хлопнул его по плечу и выхватил из тайника единственную лежавшую там вещь — великолепно сохранившуюся книгу в черном кожаном переплете. Не было даже намека на название, но зато густо исписанные страницы с многочисленными пометками, сделанные уже знакомым мне почерком Кассиуса, дали четко понять — это оно. То, ради чего мы преодолели все тяготы путешествия. Мой шанс на исцеление от ледяной напасти. На корабле я успел изучить книгу от корки до корки и понял три главные вещи. Первое — прежним мне уже не стать никогда. Второе — превращение в ледяную тварь это временный этап, всего лишь один шаг из многих на пути к окончательной трансформации. И третье — чтобы получить необходимые силы для продолжения трансформации, мне необходимо впитать в себя как можно больше жизненной энергии. То есть — либо убивать при помощи щупалец, жадно высасывающих жизненную энергию из каждого живого существа, но это крайне медленный путь. Либо… самому провести все описанные в книге ритуалы жертвоприношений… Всего ритуалов было шесть, из которых два уже были завершены — самим Кассиусом, когда он создавал «Семя», коим в книге обозначался кристалл горного хрусталя с заключенной в нем силой и заклинаниями. О некромантии в книге не говорилось ни слова. Только о некоем древнем пути, о Раатхи, об Искусстве и о ком-то по имени Морграат, упоминающемся с крайним почтением и благоговением. Но это я оставил на потом, сосредоточившись на главном — как излечиться. И выяснил, что на мою долю осталось четыре ритуала, абсолютно разных, но крайне страшных и кровавых. Схожи ритуалы были только в одном — для каждого из них требовались обильные жертвы. Иначе никак. А потом я дочитал до места, где появлялись первые подробные описания, КАК именно требовалось действовать… и почувствовал подкатывающую тошноту и омерзение. На потемневших от времени страницах подробно пояснялось, в каких точках взрезать кожу, чтобы жертва испытала наибольшую боль, как избежать чрезмерной кровопотери, дабы пытаемый не помер раньше времени, куда втыкать, подрезать, — сдирать, какие слова при этом говорить и кого призывать… Думаю, от такого чтива содрогнется даже палач или закоренелый убийца. Не получил ответа я лишь на самый интересующий меня вопрос — в кого, собственно, я превращусь? Насколько я понял, об этом говорилось на последних страницах книги, но как раз таки они и отсутствовали. После описания последнего, шестого ритуала, шли лишь жалкие огрызки вырванных листов. Пересчитав эти самые огрызки, я узнал, что не хватает еще двадцати листов. И я точно знал, что в кабинете Кассиуса их не было — мы перевернули там все вверх дном, еще до того, как обнаружили тайник, и до того, как на меня сошло наитие и я велел бережно принести раненого Тиксу, дабы он огляделся по сторонам. Во время плавания я перетряхнул и просмотрел все найденные в замке книги, но и там не обнаружил недостающих листов. А потом наткнулся на сделанную на полях книги рукописную надпись и искать перестал. Два века назад Кассиус задавался тем же самым вопросом — почему в полученной им от некоего господина Бармора Ратаги книге не хватает окончания. А так как я не мог обратить происходящее со мной вспять, мне придется просто идти вперед. В книге описывался момент окончания второго ритуала, по завершению которого оболочка «семени» должна стать ненужной, а «ростки» должны «стать единым целым с телом хозяина». Со мной это уже произошло — ледяные щупальца перебрались с куска хрусталя на мою шею. И это позволило мне окончательно убедиться, что второй ритуал успешно закончен. Что ж… осталось всего четыре. И что самое поганое в этой истории — я некромант. Уже сейчас. Мои щупальца вытягивают жизненную силу из любого живого существа и даже неупокоенной нежити. Дай им волю — и из всего моего отряда останусь лишь я один. Пусть некромант поневоле, но все же некромант. Впрочем, настоящий некромант использует накопленную жизненную силу для поднятия мертвецов из могил и создания страшных тварей, тогда как я все делал в точности наоборот — старался уничтожить любую встреченную нежить раз и навсегда. Но не думаю, что Церковь примет этот факт во внимание. Оставалось только порадоваться, что мы находимся в запретных для священников Диких Землях и что отец Флатис покинул наше поселение. Налегая на веревку от волокуши, я машинально переставлял ноги и все размышлял о своей дальнейшей судьбе. Что делать? Сначала я пытался найти отгадку, а теперь, когда я частично разобрался в происходящем, надо принять нелегкое решение. Как поступить? И ответа на эти вопросы у меня не было. — Господин, — поравнялся со мной пыхтящий Рикар. — Не устали, часом? Здоровяк намекал на тянущуюся за мной волокушу, доверху нагруженную книгами и оружием, которую я пер в одиночку через нетронутую снежную целину, торя путь остальным. — Не устал, — отозвался я. — Лед не устает, Рикар. Только тает. — Я так и понял, — весело хохотнул здоровяк. — Силищи в вас немерено, господин. Груз потяжелел, а вы даже и не заметили. Как тащили, так и дальше тащите. — Потяжелел? — с недоумением переспросил я, и не останавливаясь, чуть развернулся боком и вывернул шею назад. — О… На волокуше сидела Алларисса, с комфортом расположившись поверх накрытых парусиной вещей, подложив под спину свой заплечный мешок и плотно закутавшись в шерстяное одеяло. Девушка с интересом читала потрепанную книгу в алом переплете, неторопливо перелистывая страницы. Словно почувствовав наши взгляды, Аля подняла голову, посмотрела на мое удивленное лицо, откинула с лица прядь волос и пояснила: — Я устала и замерзла. А тебе все равно. Потому что ты холодный и бесчувственный. Переварив услышанное, я отвернулся и вновь налег грудью на веревку, возобновляя монотонное движение вперед. Зараза… Размашисто шагающий Рикар настороженно поглядывал по сторонам, но это никак не мешало ему разговаривать: — Тихо больно, господин. Какой день уж в пути, а ни шурда, ни нечисти какой не встретили. — Да, я заметил, — фыркнул я, сворачивая в сторону, чтобы обойти пологий бугор. — Мы далеко от Ледяных Пиков, не думаю, что шурды здесь частые гости. Опять же, зверья полно — лисицы, волки, олени. А звери опасные места кругом обходят. — Это да, — кивнул Рикар. — Но все одно слишком уж тихо. И чует мое сердце — нет тут в округе нежити. Словно все разом собрались и ушли куда-то… Вот и думаю, не к нам ли в гости пожаловали? В Подкову? — Не пугай! — буркнул я. — И не каркай! Как доберемся, так и узнаем. Кстати, если так же быстро и дальше идти будем, то завтра к вечеру дома окажемся. Я даже не ожидал, что так быстро продвигаться станем. — Так благодаря вам и идем так быстро, господин, — хмыкнул здоровяк, перекладывая топор с одного плеча на другое. — Вы дорогу нам в снегу торите, а остальные уже следом за вами по накатанному идут. Выходит, и в болезни вашей польза есть. Иначе за дневной переход и половины бы такого пути не одолели, сомлели бы от усталости. — Как там Тикса? — поспешил сменить я тему, не желая вновь возвращаться мыслями к своему состоянию. — Жив, коротышка. На последней волокуше сидит, мясо трескает и трещит без умолку. И с вздохами горестными на каменюги разные поглядывает. — Хоть и грех так говорить, но хорошо, что он сейчас не ходок, — рассмеялся я. — Иначе пришлось бы его, неугомонного, связать, чтобы по буеракам разным не лазил и по камням молотком не тюкал. Я-то уж знаю, в прошлый раз намучился. — У меня бы не полазил, — пренебрежительно цыкнул зубом здоровяк. — Это вы, господин, ему волю дали! Доброту чрезмерную выказываете кому ни попадя! — Так! — рыкнул я, недовольно покосившись на Рикара. — Ты меня еще поучи! — А насчет бочонков вы мудро придумали, этого не отнять, — поспешил подсластить пилюлю Рикар. — Теперь вещички схороненные не попортятся. А я-то, склирс старый, все гадал — с чего бы вы столько пустых бочек на корабль грузить приказали. — Нет, Рикар, — качнул я головой. — Тут ты ошибся. Я бочонки по-другому использовать хотел, да не вышло — реки-то замерзли. А я так думал — доберемся на корабле по одной из мелких речушек до Асдоры, по ней дойдем по течению до самого водопада, а оттуда уже пешком до самого дома. И быстрее, и безопасней, и дорога опять же уже хоженая, знакомая. — Это верно, — после некоторого раздумья кивнул Рикар. — Но бочонки-то? Бочонки на что? — А бочонки в водопад, — пояснил я. — Набить вещами что поплоше, полегче весом и не столь ценные и в водопад! Смекаешь? — Через водопад прямиком в подземное озеро к гномам нашим! — воскликнул Рикар, хлопая себя ладонью по бедру. — От оно как! А они там решетку на стоке поставили и ни один бочонок не уплыл бы! — И записку бы передали — живы-здоровы, дескать, скоро будем, ждите, — добавил я. — А остальную добычу на волокушах… Но не вышло из моей затеи ничего путного. Хотя да — бочонки пригодились. — Все равно мудры вы, господин! Это же надо додуматься до того! Не каждый выдумает! — Хватит льстить. И вообще, это не я придумал — кажется, в какой-то книге вычитал. Только там не вещи, а люди в бочках сплавлялись. Или не люди, а гномы… или не гномы… не помню. Ты о Аллариссе что думаешь? — А? А что тут думать-то, господин? Деваха справная! Тут не думать, тут хватать ее надо и под венец, пока рыжие и одноглазые своего рыла наглого не сунули поперед хозяина-то! Вот как вернемся, так рыжего Лени найду — от ран-то оправился уж, наверное, — и ноги-руки ему пообломаю-то! Чтобы… — Да я не о том! — раздраженно рявкнул я и, тут же опомнившись, понизил голос: — Ты мне другое скажи: какого лешего она вообще с нами отправлялась в это путешествие? А? Где смысл? Смысл где? Могла уйти сразу, как только мы пересекли Пограничную Стену, но не ушла! Могла остаться в любой деревне, но не осталась, могла отделиться в Коске, но пошла с нами! И этот кинжал прямо к ней принесли! Совпадение? Расчет? Рикар молча развел руками, едва не выронив топор, подумал пару секунд и буркнул: — Да кто его знает, господин? Это уж вам решать. Но я вам так скажу — девчушка славная. И ежели в чем замешана, то не по своей воле. Да и судьба у ней горестная — во младенчестве в Дикие Земли отправили, согласия не спросив, все близкие погибли, родной дед вона кем оказался… От такого у кого угодно ум за разум зайдет. Да и вы тоже, уж простите, господин, не сильно ласково с ней себя ведете! Счастья своего не понимаете! А все потому… — А все потому, что я ходячая сосулька со щупальцами, — перебил я его и мрачно добавил: — Давай делом займемся. Я как лошадь тягловая поработаю, а ты отряд обойди, проверь, все ли в порядке, не потерялся ли кто невзначай. Вздохнув, Рикар отстал, я с удвоенной силой налег на веревку, ускоряя шаг и не отводя взгляда от чернеющей впереди кромки заснеженного леса, до которого я планировал добраться до заката. А сразу за узким клином леса — если верить карте — должна начаться холмистая равнина, в центре которой высится мрачная гранитная скала Подкова. В тот поразительный факт, что за десятидневное путешествие через изрядный кусок Диких Земель мы не встретили ни шурдов, ни костяных пауков, ни какой-либо еще мерзости вроде восставших мертвяков, я поверил, только когда мы преодолели большую часть равнины и до Подковы осталось не больше двух лиг. Это было самое спокойное и нудное путешествие в моей жизни, с тех пор как я себя помню — если не считать путешествия на рыбацком суденышке, но тогда была хотя бы качка и риск утонуть. Есть над чем задуматься. Хотя… я склонялся к мысли, что шурды избегают слишком удаляться от родных мест, предпочитая селиться поближе к Ледяным Пикам, что находятся далеко на северо-западе отсюда, за рекой Асдорой. Ну или же суровая зима заставила тощих и слабых шурдов забиться в теплые норы. Впрочем, как оказалось, я очень сильно заблуждался и о своей ошибке узнал еще до конца этого дня и вскоре после того, как идущий сразу за мной Рикар с тревогой в голосе крикнул: — Впереди! К оружию! Оторвав взгляд от снежного наста, я вскинул голову и увидел приближающиеся со стороны Подковы темные точки, с каждым мгновением становящиеся все ближе. Отбросив осточертевшую за время пути веревку, я шагнул назад и, подхватив с волокуши завернутый в кусок тряпки меч и лежащий рядом шлем, предупредил, обращаясь к Аллариссе: — Если что — в бой лезть даже не думай! Сиди и не дергайся! — Я умею обращаться с мечом, — возразила девушка, скидывая ноги с волокуши и хватаясь за рукоять оружия. — А если вы не справитесь, то мне все одно… — Отбой! — с облегчением пророкотал здоровяк, опуская топор и зло сплевывая в снег. — Напугали, склирсы этакие! А я-то думал — неужто перед самым домом поляжем все! А это вона кто! — Вона кто? — не понял я, опять сдирая шлем и всматриваясь вдаль. Кто именно к нам приближается, я рассмотрел одновременно с Тиксой, который радостно подпрыгнул на здоровой ноге и завопил во все горло: — Рижий! И Литас! И Шрам! И остальные! К нам торопились свои. Во главе небольшой группы людей бежал, глубоко проваливаясь в снег, Литас, радостно крича и размахивая руками, за ним спешил рыжий Лени, однорукий ниргал и еще семь охотников дышали им в спины. — Наши, — произнес я, чувствуя, как на промороженное лицо наползает счастливая улыбка. Тут же спохватился и, выловив витающие в воздухе щупальца, собрал их в пучок и уже отработанным движением обмотал вокруг левой руки. Не хотелось бы омрачать радостную встречу невольным убийством одного из своих людей. В следующее мгновение охотники добрались и с радостным ревом налетели на нас, заключая в объятия и тормоша за плечи. Больше всего досталось Рикару, как стоящему впереди всех, — его едва не повалили на землю от избытка чувств. Не обделили вниманием и меня, едва не оборвав все щупальца, что крайне недовольно отнеслись к такому панибратству и все старались вывернуться у меня из рук. Тикса заверещал от боли, когда ему сдавили незажившие ребра, ниргала обстукали со всех сторон. Единственные, кто воздержался от проявления радости — Мрачный, что остался стоять у меня за плечом, и Шрам, моментально занявший свою позицию рядом с собратом и вновь приступивший к своей обязанности оберегать меня от всех опасностей. Правда, смотрели почему-то совсем в другую сторону, а не на лица окруживших меня людей. — Живые! — Слава Создателю! — А мы-то все ждали, гадали, живы ли, здоровы ли! — Рикар, борода ты старая! Живехонек! И топор новый! — Тикса! А ты чего кривишься, никак не рад нас видеть? — А нам как сказали, что вы уже рядом, так мы все побросали и сюда что есть мочи! А почто с этой стороны идете? Вы же на восток уходили? — Господин, целы ли? — А ну тихо! — наконец очнулся здоровяк, вырываясь из дружеских объятий. — Ишь, нюни распустили! Вернулись, конечно! А вы как думали? — Да, мы вернуться! — закивал Тикса, хромым колобком подкатываясь ко мне. — Везде были! В Твердыне быть и все оттуда забрать, на остров Гангрис быть и все оттуда забрать, в городе Коска быть, один только лодка забрать, но зато весь город спалить! Вот! — Тикса! — поспешно рявкнул я. — Чего несешь?! — А что? Тикса правда говорить! Переварившие слова гнома охотники изумленно вытаращили глаза и обрушили на нас еще один град вопросов: — Неужто в Твердыни были?! — На проклятом острове побывали? — Как город спалили? Тикса, ты чего такое говоришь? — Все вопросы потом! Сначала дайте до дома добраться! — рыкнул я, перекрывая общий гомон. — Вы мне другое скажите — кто вам сказал, что мы уже рядом? — А вон они и сказали, — широко улыбнулся Литас, кивая нам за спину. Обернулись мы одновременно. И я сразу понял, куда именно смотрели оба ниргала. За нашими спинами, шагах так в двадцати поодаль, поверх оставленного нами следа скромно сидели два огромных белоснежных зверя, лениво скалясь здоровенными пастями. Сгархи… Один из чудовищных зверей наклонил лобастую морду и заглянул мне в глаза. «Здравствуй, старый друг… рад чувствовать твой запах еще раз… вижу, твой детеныш еще не подрос, но ему уже попортили шкуру…» — Здравствуй, Трехпалый, — улыбнулся я в ответ и делая шаг к зверю. — Я тоже рад, что ты жив и здоров. — Я не детеныш! — возмущенно заорал гном, шустро прыгая к сгарху на здоровой ноге. — Я гном! Большой и крепкий, как скала, гном! — Они теперь у нас живут, господин, — весело произнес Литас, с размаху хлопая Рикара по плечу. — Такие вот дела, борода! Столько всего изменилось, пока вас не было! Ох! Дня не хватит, чтобы рассказать! Да чего мы стоим?! А ну, хватайте веревки, впрягайтесь в волокуши и домой что есть духу, там уж кухарки и столы накрыли! Только вас дожидаемся! |