Глава 25
Коттедж «Ракушка»
Коттедж Билла и Флёр стоял на отшибе, на самом краю прибрежных утёсов. Белые оштукатуренные стены были украшены морскими раковинами. Безлюдное место и очень красивое. И в доме, и в саду постоянно был слышен шум моря, точно сонное дыхание какого-то огромного существа. За несколько дней, проведённых здесь, Гарри то и дело под разными предлогами удирал из перенаселённого домика и смотрел с утёсов на просторное небо и огромное пустынное море, подставив лицо холодному солёному ветру.
Гарри до сих пор пугала огромность собственного решения – отказаться от борьбы с Волан-де-Мортом за Бузинную палочку. Никогда ещё он не выбирал бездействие. Гарри переполняли сомнения, а Рон не упускал случая выразить эти сомнения вслух.
– А если Дамблдор хотел, чтобы мы вовремя расшифровали знак и успели забрать палочку? Что, если это и была проверка, достоин ли ты владеть Дарами Смерти? Гарри, если это на самом деле Бузинная палочка, как же мы теперь справимся Сам-Знаешь-с-Кем?
Ответа у Гарри не было. Временами он начинал думать, что просто подвинулся умом, позволив Волан-де-Морту без помех взломать гробницу. Он даже толком не мог объяснить, почему так решил. Каждый раз, когда Гарри пытался восстановить цепь рассуждений, которая привела его к этому выбору, они казались всё слабее.
Что самое странное, поддержка Гермионы выбивала его из колеи не меньше, чем сетования Рона. Вынужденная признать существование Бузинной палочки, она теперь твердила, что это предмет злой магии, что способ, каким её получил Волан-де-Морт, отвратителен и даже думать об этом невозможно.
– Ты ни за что не сделал бы так, Гарри, – повторяла она без конца. – Ты не смог бы разрушить гробницу Дамблдора!
Но почтение к мёртвому телу значило для Гарри гораздо меньше, чем страх, что он неправильно разгадал планы, составленные Дамблдором при жизни. Он по-прежнему блуждал в темноте. Гарри выбрал свой путь, однако постоянно оглядывался назад, гадая, верно ли прочитал знаки. Вдруг нужно было выбрать другую дорогу? Временами на него снова накатывала злость на Дамблдора – словно волны, хлещущие по основанию утёсов. Почему он не объяснил всё как следует, пока был жив?
– А он точно умер? – спросил Рон через три дня после их появления в коттедже.
Они с Гермионой отыскали Гарри в саду. Он стоял и смотрел через ограду, отделяющую сад от утёсов, и почти пожалел, что друзья его нашли, – у него не было ни малейшего желания снова ввязываться в спор.
– Да, Рон, умер, давай не будем опять всё это пережёвывать!
– Прими во внимание факты, Гермиона, – сказал Рон поверх головы Гарри, упорно смотревшего в даль. – Серебряная лань. Меч Гриффиндора. Гарри видел глаз в зеркальце…
– Гарри признал, что глаз ему мог и померещиться! Правда, Гарри?
– Мог, – ответил Гарри, не оглядываясь.
– Но ты ведь не думаешь, что он тебе примерещился? – спросил Рон.
– Нет, не думаю, – ответил Гарри.
– Вот видишь! – воскликнул Рон, пока Гермиона не успела ещё что-нибудь возразить. – Если это не был Дамблдор, откуда Добби узнал, что мы там, в подвале, а, Гермиона?
– Не знаю… А как, по-твоему, Дамблдор мог его отправить к нам, если сам лежал в гробнице в Хогвартсе?
– Ну, мало ли… Может, явился в виде привидения!
– Дамблдор не стал бы привидением, – сказал Гарри. В последнее время он мало что мог сказать с уверенностью о Дамблдоре, но уж это знал точно. – Он бы пошёл дальше.
– Что значит – «дальше»? – удивился Рон.
Гарри не успел ответить – у них за спиной раздался голос:
– ’Арри? – К ним подошла Флёр. Её длинные серебристые волосы развевались на ветру. – ’Арри, Крюкохват хочет с тобой погово’ить. Он в маленькой спальне – гово’гит, что не хочет, чтобы вас подслушали.
Ей явно не нравилось быть у гоблина на побегушках. Передав поручение, она раздражённо повернулась и ушла в дом.
Как и сказала Флёр, Крюкохват ждал их в самой малюсенькой из трёх спален – той, где ночевали Полумна и Гермиона. Гоблин задёрнул красные ситцевые занавески, отгородившись от ярко-синего, пестрящего облаками неба. В комнате стоял огненный полумрак, резко отличаясь от обычной светлой и воздушной атмосферы коттеджа.
– Я принял решение, Гарри Поттер, – провозгласил гоблин. Он сидел, скрестив ноги, в низеньком кресле и барабанил пальцами по подлокотнику. – Хоть гоблины в банке «Гринготтс» сочтут это подлой изменой, я готов вам помочь…
– Вот здорово! – обрадовался Гарри. – Спасибо, Крюкохват, мы вам очень…
–…за соответствующую плату, – закончил гоблин.
Гарри слегка растерялся:
– А сколько вы хотите? У меня есть золото…
– Нет, – сказал Крюкохват. – Золото и у меня есть. – Его чёрные глазки без белков засверкали. – Я хочу получить меч. Меч Годрика Гриффиндора.
Гарри упал духом.
– Это мы не можем отдать, – сказал он. – Извините.
– В таком случае, – вкрадчиво произнёс гоблин, – у нас проблема.
– Мы можем вам ещё что-нибудь дать, – вмешался Рон. – У Лестрейнджей в сейфе наверняка куча всякого добра. Когда мы туда залезем, вы можете выбрать себе, что захотите.
Это он сказал зря. Крюкохват покраснел от злости.
– Мальчик, я не вор! Мне чужие сокровища не нужны!
– Так ведь меч-то – наш…
– Не ваш, – возразил гоблин.
– Мы – гриффиндорцы, а это – меч Годрика Гриффиндора…
– А чьим он был до Гриффиндора? – спросил гоблин, выпрямляясь в кресле.
– Ничьим, – ответил Рон. – Его же для Гриффиндора сделали!
– Нет! – вскричал гоблин, весь ощетинившись и наставив на Рона длинный указательный палец. – Вечное высокомерие волшебников! Меч принадлежал Рагнуку Первому и был отнят у него Годриком Гриффиндором! Это утраченная драгоценность, шедевр гоблинского мастерства! Он должен принадлежать гоблинам! Такова цена моей помощи, а не хотите – как хотите.
Глаза Крюкохвата горели злобой. Гарри сказал, покосившись на Рона с Гермионой:
– Нам нужно посоветоваться. Можно, мы выйдем на пару минут?
Гоблин кивнул с весьма кислым видом.
В пустой гостиной на первом этаже Гарри подошёл к камину, сдвинув брови и ломая голову, что теперь делать. У него за спиной Рон воскликнул:
– Да он просто издевается! Нельзя отдавать ему меч.
– А это правда? – спросил Гарри Гермиону. – Гриффиндор действительно украл меч?
– Не знаю, – убитым тоном ответила она. – Волшебная история часто умалчивает о том, какой ущерб волшебники причинили тому или другому магическому народу… Во всяком случае, я никогда не слышала, чтобы Гриффиндор получил свой меч нечестным путем.
– Очередная гоблинская байка, – отмахнулся Рон. – Они постоянно рассказывают, как волшебники их обижают. Надо ещё радоваться, что он не потребовал какую-нибудь из наших волшебных палочек!
– У гоблинов есть причины недолюбливать волшебников, Рон, – сказала Гермиона. – В прошлом с ними часто обходились невероятно жестоко.
– Ну, гоблины и сами не такие уж белые и пушистые, – упорствовал Рон. – Знаешь, сколько наших они убили? И между прочим, не брезгуют грязными приёмчиками!
– Вряд ли имеет смысл заводить сейчас дискуссию с Крюкохватом о том, чей народ подлее и больше зверствует, как ты думаешь?
Наступила пауза. Все старались придумать выход из тупика. Гарри смотрел в окно на могилу Добби. Полумна устанавливала возле камня букет розмарина в стеклянной банке.
– Ладно, – сказал Рон, и Гарри повернулся к нему. – Давайте так: мы скажем Крюкохвату, что расплатимся с ним, когда войдём в сейф, а до этого, мол, меч нам нужен. Там ведь лежит поддельный, правильно? Мы его подменим и отдадим Крюкохвату копию.
– Рон, да он их отличает лучше нас! – воскликнула Гермиона. – Он первый и заметил подделку!
– А мы сделаем ноги, пока он не разобрался…
Рон увял под взглядом Гермионы.
– Это низость, – тихо сказала она. – Попросить его о помощи, а потом обмануть? И ты ещё удивляешься, что гоблины не любят волшебников?
Уши Рона пылали.
– Ладно, ладно! Просто я ничего другого не могу придумать. А ты что посоветуешь?
– Нужно предложить ему что-нибудь другое, не менее ценное.
– Какая ты умная! Пойду принесу ещё один мечик древней гоблинской работы, а ты заверни его покрасивее.
Они снова замолчали. Гарри был совершенно уверен, что гоблин не примет другой платы, даже будь у них что-нибудь достаточно ценное, чтобы ему предложить. Но и без меча им никак, это единственное оружие против крестражей.
Гарри закрыл глаза, слушая, как шумит море. Неприятно было думать, что Гриффиндор, возможно, украл меч. Гарри всегда гордился тем, что он гриффиндорец. Гриффиндор защищал тех, кто родился в семьях маглов, он противостоял Слизерину, помешанному на чистоте крови…
– Может быть, он и врёт, – сказал Гарри, открывая глаза. – В смысле, Крюкохват. Может быть, Гриффиндор ни у кого не отнимал меч. Откуда мы знаем, что гоблин говорит правду?
– А какая разница? – спросила Гермиона.
– Разница в том, что я по этому поводу чувствую. – Гарри сделал глубокий вдох. – Скажем ему, что отдадим меч после того, как он проведёт нас в сейф, только не сообщим, когда именно мы это сделаем.
По лицу Рона медленно расползлась улыбка. Гермиона, наоборот, встревожилась.
– Гарри, нельзя же так…
– Так мы его правда отдадим, – сказал Гарри, – когда уничтожим все крестражи. Я сам прослежу за тем, чтобы Крюкохват его получил. Я не собираюсь никого обманывать.
– Да ведь на это могут уйти годы! – вскрикнула Гермиона.
– Знаю, но он-то не знает. Всё-таки это не вранье… по сути.
Гарри смотрел Гермионе в глаза – пристыженно и в то же время с вызовом. Он вспомнил слова, начертанные над входом в Нурменгард: «Ради общего блага». Гарри отогнал эту мысль. Разве у них есть выбор?
– Не нравится мне это, – сказала Гермиона.
– Мне тоже, – признался Гарри.
– А по-моему, гениально! – воскликнул Рон и встал. – Пошли, скажем ему.
Они вернулись в маленькую спальню. Гарри высказал своё предложение, тщательно сформулировав его так, чтобы обойти вопрос о времени передачи меча. Пока он говорил, Гермиона хмуро разглядывала пол, и Гарри боялся, как бы это их не выдало. Но Крюкохват смотрел только на него одного.
– Вы даёте слово, Гарри Поттер, что отдадите мне меч Гриффиндора, если я вам помогу?
– Да, – сказал Гарри.
– В таком случае, пожмём друг другу руки. – Гоблин протянул руку.
Гарри пожал её, пытаясь понять, улавливают ли эти чёрные глаза неуверенность в его собственном взгляде. Затем Крюкохват выпустил его руку и хлопнул в ладоши:
– Итак, приступим!
Повторялась история с подготовкой вторжения в Министерство. Они работали в маленькой спальне – по требованию Крюкохвата здесь царил полумрак.
– Я всего однажды побывал в сейфе Лестрейнджей, – сообщил Крюкохват. – В тот раз мне было поручено поместить туда поддельный меч. Это отделение – одно из самых древних. Старейшие семьи волшебников хранят свои сокровища на очень глубоком уровне, там самые большие сейфы и самая лучшая защита…
Они часами просиживали в этой крошечной, похожей на чулан комнатке. Дни складывались в недели. Стоило решить одну проблему, как возникала другая. Не в последнюю очередь их тревожило, что запас Оборотного зелья почти закончился.
– Тут только на одного, – сказала Гермиона, рассматривая против света пузырёк с густым, тягучим зельем, похожим на жидкую грязь.
– Этого хватит, – решил Гарри, изучая нарисованный Крюкохватом план залегающих в глубине коридоров.
Другие обитатели коттеджа «Ракушка» не могли не заметить, что рядом с ними что-то затевается, поскольку Гарри, Рон и Гермиона целыми днями сидели, запершись, и выходили только, чтобы поесть. Никто ни о чём не спрашивал, хотя Гарри не раз ловил на себе обеспокоенный взгляд Билла.
Чем больше времени они проводили вчетвером, тем яснее Гарри понимал, что гоблин ему не нравится. Крюкохват оказался неожиданно кровожадным, его веселила мысль о том, чтобы причинять боль низшим созданиям, и страшно радовала идея, что им, возможно, придётся ранить кого-нибудь из волшебников, прорываясь к сейфу Лестрейнджей. Гарри чувствовал, что Рону и Гермионе это тоже противно, хоть они и не обсуждали Крюкохвата между собой: гоблин был им нужен.
Крюкохват весьма неохотно соглашался есть вместе со всеми. Даже когда ноги у него окончательно зажили, он по-прежнему требовал, чтобы еду приносили ему в комнату на подносе, как и всё ещё хворавшему Олливандеру. В конце концов Флёр взбунтовалась, и Билл, поднявшись наверх, объяснил гоблину, что так не пойдёт. После этого Крюкохват стал выходить со всеми к столу, хоть и отказывался от общей еды, требуя сырого мяса, кореньев и разнообразных грибов.
Гарри чувствовал себя виноватым; в конце концов, именно он добился, чтобы гоблина оставили в коттедже «Ракушка», из-за него семья Уизли вынуждена скрываться, а Билл, Джордж, Фред и мистер Уизли не могут работать.
– Мне ужасно совестно, – сказал он как-то Флёр ветреным апрельским вечером, когда помогал ей готовить обед. – Я не хотел, чтобы всё это на вас свалилось.
Флёр как раз запускала в работу несколько ножей – резать бифштексы для Крюкохвата и Билла (Билл после своей встречи с Фенриром предпочитал мясо с кровью). Когда ножи бодро застучали по разделочной доске, Флёр повернулась к Гарри, лицо её, в последнее время часто довольно раздражённое, смягчилось.
– ’Арри, ты спас мою сест’гу, я не забыла!
Строго говоря, Гарри её не спас, ведь жизни Габриэль на самом деле ничто не угрожало, но он решил не уточнять.
– К тому же, – Флёр направила волшебную палочку на кастрюльку с соусом, который тут же закипел и забулькал, – мисте’г Олливанде’г сегодня вече’гом пе’геби’гается к Мю’гиэль, и станет полегче. Гоблин, – она слегка поморщилась, заговорив о нём, – пе’геедет на пе’гвый этаж, а вы с Дином и ’Гоном сможете занять его комнату.
– Нам и в гостиной хорошо, – быстро сказал Гарри.
Он знал, что Крюкохват не обрадуется, если его попросят спать на диване, а для них важнее всего, чтобы гоблин был доволен.
Флёр пыталась настаивать, но Гарри добавил:
– Мы с Роном и Гермионой тоже недолго здесь задержимся.
– Что значит – недолго? – нахмурилась Флёр, застыв над кастрюлькой с волшебной палочкой в руке. – Не надо вам никуда уходить, вы здесь в безопасности!
Она вдруг стала страшно похожа на миссис Уизли.
К счастью, тут отворилась задняя дверь и вошли Полумна и Дин с намокшими от дождя волосами и охапками плавника в руках.
– И крошечные ушки, – тараторила Полумна, – папа говорит, как у бегемота, только фиолетовые и мохнатые. А если хочешь их позвать, надо напевать какую-нибудь мелодию, только не очень быструю, лучше всего – вальс…
Дин, слегка смущённый, пожал плечами, взглянув на Гарри. Они с Полумной понесли топливо в гостиную, совмещённую со столовой, – там Рон и Гермиона накрывали на стол. Гарри воспользовался случаем, схватил два кувшина с тыквенным соком и побежал за ними, улизнув от неудобных расспросов.
–…а если ты как-нибудь нас навестишь, я покажу тебе рог. Папа мне о нём писал, только я его ещё не видела, потому что Пожиратели смерти сняли меня с хогвартского экспресса и я так и не попала домой на Рождество, – сказала Полумна, помогая Дину укладывать топливо в камине.
– Полумна, мы же тебе рассказывали, – крикнула через всю комнату Гермиона. – Рог взорвался. Это был рог взрывопотама, а никакого не морщерогого кизляка…
– Нет, это был определённо рог кизляка, – безмятежно отозвалась Полумна. – Папа подробно его описал. Наверное, он уже восстановился, они ведь замечательно умеют самоисцеляться.
Гермиона только головой покачала, продолжая раскладывать вилки.
Билл привёл мистера Олливандера. Мастер волшебных палочек всё ещё был очень слаб и цеплялся за руку Билла, который поддерживал его и нёс большой чемодан.
Полумна подошла к старику:
– Мне будет вас очень не хватать!
– И мне вас тоже, моя дорогая, – ответил Олливандер, погладив её по плечу. – Вы были мне огромным утешением в том ужасном месте.
Флёр расцеловала его в обе щёки:
– Итак, au revoir6, мисте’г Олливанде’г! Не могли бы вы оказать мне любезность? П’гошу вас, пе’гедайте это тётушке Билла. Я так и не соб’галась ве’гнуть ей диадему.
– Почту за честь, – отвечал Олливандер с лёгким поклоном. – Это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность за вашу доброту и гостеприимство.
Флёр принесла потёртый бархатный футляр и открыла, показывая мистеру Олливандеру. Диадема засверкала при свете низко висящей люстры.
– Бриллианты и лунные камни, – определил Крюкохват, который успел незаметно, бочком пробраться в комнату. – Гоблинская работа, если не ошибаюсь?
– Оплачена волшебниками, – негромко ответил Билл.
Гоблин глянул на него вызывающе и в то же время трусливо.
Ветер бушевал вокруг коттеджа, когда Билл с мистером Олливандером скрылись в ночи. Остальные уселись за стол, еле втиснувшись локоть к локтю, и принялись за еду. В камине потрескивал огонь. Гарри заметил, что Флёр только ковыряет вилкой в тарелке и поминутно смотрит в окно. Впрочем, Билл вернулся ещё до конца ужина. Ветер растрепал его длинные волосы.
– Всё хорошо, – сказал он. – Олливандера устроили на новом месте. Мама и папа передают привет, Джинни тоже. Фред и Джордж довели Мюриэль до истерики – они продолжают рассылку заказов совиной почтой из её гостиной. По крайней мере, тётушка очень обрадовалась диадеме – говорит, она думала, что мы её украли.
– Ах, она п’госто п’гелесть, эта твоя тётушка, – сердито ответила Флёр, взмахом волшебной палочки заставляя грязные тарелки подняться в воздух и сложиться в стопку. Потом подхватила всю стопку и прошествовала на кухню.
– Папа тоже сделал диадему, – заявила Полумна. – Вернее, венец.
Рон ухмыльнулся, переглянувшись с Гарри. Гарри понял, что он вспоминает кошмарный головной убор, который они видели у Ксенофилиуса.
– Да, он хочет воссоздать утерянную диадему Кандиды Когтевран. Он уже вычислил большинство составных частей. Пропеллер австралийской веретенницы особенно пришёлся к месту…
Раздался громкий стук в парадную дверь. Все головы повернулись в ту сторону. Из кухни прибежала испуганная Флёр. Билл вскочил на ноги, направив волшебную палочку на дверь, Гарри, Рон и Гермиона сделали то же самое. Крюкохват тихонько нырнул под стол.
– Кто там? – крикнул Билл.
– Я, Римус Люпин! – донеслось из-за двери под завывания ветра.
У Гарри сжалось сердце: что ещё случилось?
– Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, адрес коттеджа «Ракушка» назвал мне ты, Хранитель Тайны, и пригласил приходить в экстренных случаях!
– Люпин! – Билл подбежал к двери и рывком распахнул её.
Люпин ввалился в прихожую – весь белый, в дорожном плаще, седые волосы встрёпаны ветром. Он выпрямился, оглядел комнату, проверяя, кто здесь есть, и громко крикнул:
– У нас мальчик! Мы назвали его Тедом, в честь Дориного отца!
Гермиона восторженно завизжала.
– Что?! Тонкс! У вас родился ребёнок?
– Да, да, родился! – заорал Люпин.
Все принялись ахать, восхищаться и радоваться. Гермиона и Флёр пищали:
– Поздравляем!
Рон сказал:
– Ух ты, ребёнок! – как будто в жизни не слыхал о такой штуке.
– Да, да! Мальчик! – повторял Люпин, словно оглушённый собственным счастьем.
Он обошёл вокруг стола и крепко обнял Гарри, точно и не было той сцены в подвальном этаже дома на площади Гриммо.
– Будешь крёстным отцом? – спросил он, выпустив Гарри из объятий.
– Я? – поперхнулся Гарри.
– Ты, конечно, кто же ещё? Дора тоже так считает.
– Я… ага… ух ты…
Гарри был сражён, ошарашен и дико счастлив. Билл принёс бутылку вина, и Флёр стала уговаривать Люпина посидеть с ними.
– Я ненадолго, мне нужно домой, – сияя, говорил Люпин. Он помолодел на несколько лет. – Спасибо! Спасибо, Билл.
Билл разлил вино. Все встали и подняли бокалы. Люпин сказал тост:
– За Тедди Римуса Люпина, будущего великого волшебника!
– На кого он похож? – спросила Флёр.
– По-моему, на Дору, но она говорит, что на меня. Почти лысенький. Родился он с чёрными волосиками, но я клянусь, через час они уже были рыжими! К моему возвращению, наверное, станет блондином. Андромеда говорит, что у Тонкс волосы начали менять цвет с первого дня жизни. – Люпин осушил бокал. – Ну хорошо, ещё только один, – добавил он, когда Билл подошёл налить ему ещё.
Ветер ревел за окнами маленького коттеджа, в камине плясал огонь, Билл откупорил ещё одну бутылку. Известие Люпина заставило их забыть, что они в осаде. Новая жизнь – потрясающее событие! Одного только гоблина не захватила общая праздничная атмосфера. Он вскоре убрался к себе в спальню, которую теперь занимал единолично. Гарри подумал было, что никто, кроме него, этого не заметил, но потом поймал взгляд Билла, направленный вслед уходящему Крюкохвату.
– Нет-нет! Мне правда нужно идти!
Люпин решительно отказался от очередного бокала, встал на ноги и расправил дорожный плащ.
– До свидания, до свидания! На днях постараюсь забежать, покажу фотографии… Все будут страшно рады узнать о вас новости…
Он запахнул плащ и распрощался, обняв по очереди всех женщин и пожав руку мужчинам, а потом, всё так же сияя, канул в ночь.
– Крёстный отец, Гарри! – воскликнул Билл, когда они вернулись на кухню, помогая убирать со стола. – Вот это честь! Поздравляю!
Гарри поставил на стол пустые бокалы. Билл прикрыл дверь, отрезав весёлые голоса, – после ухода Люпина все ещё продолжали праздновать.
– Вообще-то я хотел с тобой поговорить с глазу на глаз. Нелегко поймать момент, если в доме толпится столько народу. – Билл запнулся. – Гарри, вы планируете какие-то совместные дела с Крюкохватом.
Это был не вопрос, а утверждение, и Гарри не стал ничего отрицать, просто молча смотрел на Билла и ждал, что будет дальше.
– Я хорошо знаю гоблинов, – сказал Билл. – Я работаю в банке «Гринготтс» с тех пор, как закончил Хогвартс. Если возможна дружба между волшебниками и гоблинами, то у меня есть друзья-гоблины – по крайней мере, есть знакомые гоблины, которые мне симпатичны. – Билл снова замялся. – Гарри, что тебе нужно от Крюкохвата и что ты пообещал ему взамен?
– Этого я не могу тебе сказать, Билл, – ответил Гарри. – Извини.
Флёр попыталась протиснуться в дверь с остатками пустых бокалов в руках.
– Подожди минутку, – сказал ей Билл.
Она попятилась, и Билл плотно прикрыл дверь.
– Тогда я вот что скажу, – продолжил он. – Если ты заключил с Крюкохватом сделку и особенно если речь идёт о сокровищах, будь предельно осторожен. У гоблинов свои понятия о собственности и оплате – совсем не такие, как у людей.
Гарри стало не по себе, как будто внутри у него шевельнулась крошечная змея.
– Это как?
– Наши народы очень разные. У волшебников с гоблинами сложные отношения – да ты это и так знаешь из истории магии. За много веков, конечно, случалось всякое, и не только со стороны гоблинов. Я не говорю, что волшебников совсем не в чем упрекнуть, но многие гоблины – и не в последнюю очередь те, что работают в банке «Гринготтс» – считают, что по части золота и драгоценностей волшебникам нельзя доверять, потому что они не уважают гоблинское право собственности.
– Я уважаю… – начал Гарри, но Билл покачал головой:
– Ты не понимаешь, Гарри. Это невозможно понять, пока не поработаешь с гоблинами бок о бок. С точки зрения гоблина, истинный полноправный хозяин каждой вещи – тот, кто её создал, а не покупатель. Они считают, что любой предмет гоблинской работы по праву принадлежит им.
– А если его купили…
– С их точки зрения, человек, заплативший деньги, как бы взял эту вещь напрокат. Они не принимают идею передачи гоблинских изделий по наследству от волшебника к волшебнику. Видел, какими глазами Крюкохват смотрел на диадему? Наверняка он считает, что её следовало вернуть гоблинам после смерти первого владельца. Для них наш обычай получать по наследству изделия гоблинской работы – просто-напросто кража.
Гарри стало совсем нехорошо. Неужели Билл угадал больше, чем показывает?
– Я только об одном тебя прошу, – сказал Билл, взявшись за ручку двери, – будь очень осторожен с обещаниями. Ограбить «Гринготтс» – и то не так опасно, как нарушить слово, данное гоблину.
– Ладно, – сказал Гарри ему в спину. – Спасибо. Я учту.
Когда он выходил из кухни, ему в голову пришла довольно зловещая мысль – несомненно, порождённая вином: похоже, он станет для Тедди Люпина таким же безответственным крёстным, каким был для него Сириус.
|
Скачать 2.45 Mb.