Том 1. Восток в древности. Э. Л. Эрман Художественный редактор
 Скачать 6.64 Mb.
|
|
Глава V СТАРОВАВИЛОНСКИЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ МЕСОПОТАМИИ 1. СТАРОВАВИЛОНСКОЕ ОБЩЕСТВО Период отпадения династии Ура до завоевания Месопотамии касси-тами (XX—XVII вв. до х.э.) мы условно называем старовавилонским. В это время Вавилон впервые возвысился над всеми другими городами Двуречья и стал столицей государства, объединившего всю Нижнюю и часть Верхней Месопотамии. Несмотря на то что это объединение продержалось в полном объеме лишь на протяжении жизни одного поколения, оно надолго сохранилось в памяти людей. Вавилон остался традиционным центром страны до конца существования аккадского языка и клинописной культуры. И в это время, как ив предыдущий период, Месопотамия могла по праву называться страной множества городов. Они были разбросаны по берегам Тигра и Евфрата, на местах слияния крупных каналов. Некоторые из них насчитывали уже не одну сотню лет истории — такие, как Ниппур, Киш, Сиппар, Ур, Урук; были и более новые — Иссин, Ларса, и такие, чья история была еще впереди, как у Вавилона. Города эти занимали площадь 2—4 кв. км и насчитывали не один десяток тысяч жителей. В центре города обычно помещался храмовой комплекс, обнесенный стеной, с зик-куратом, храмами бога-покровителя нома и других важнейших божеств, здесь же располагались дворец царя или правителя и основные хозяйственные строения государственного хозяйства. Остальная часть города была занята домами горожан и другими постройками, между которыми располагались храмики мелких божеств. Дома стояли вплотную друг к другу, образуя извилистые улицы шириной 1,5—3 м. На берегу реки или канала, около которых вырос город, находилась гавань, где стояли купеческие ладьи и барки здесь жена площади, примыкавшей к гавани, происходила, видимо, и торговля. Жизнь горожан была сосредоточена вокруг многочисленных храмов и дворца, где многие из них служили как чиновники, воины, жрецы, ремесленники и торговцы. Имущественное положение и жизненный уровень большинства горожан были примерно одинаковы. Городская усадьба чаще всего состояла из жилого дома и участка незастроенной земли. Размеры отдельных домов колебались в пределах 35—70 кв. м. За сохранностью стены, разделявшей соседей, они следили совместно. Другим видом имущества многих горожан были финиковые сады располагались они или в окрестностях городов, или в сельских поселениях, находившихся неподалеку. Площадь садов не превышала чаще всего одного гектара. Горожане, основным занятием которых были служба или ремесло, часто не занимались сами садовыми работами, а сдавали свои участки в аренду. За месяц-два до сбора фиников производился осмотр пальм, стем чтобы определить ожидаемый урожай. На основании предварительной оценки составлялся письменный договор, согласно которому садовник должен был предоставить хозяину сада определенное количество фиников. 79 Основным продуктом питания горожан, как и сельских жителей, был ячмень. Поля, по выражению, употребленному водном из писем того времени из Южной Месопотамии, были жизнью страны. От их урожайности зависело снабжение городов зерном ив конечном счете благосостояние всех горожан. Жизнь городов во многом была подчинена ритму сельскохозяйственных работ. Горожане, связанные с государственным хозяйством, получали за свою службу земельные наделы в 2—4 га. Некоторые горожане кроме служебных могли иметь наделы земли в сельских общинах на правах членства в них. Кроме полей этих двух типов — надельных и общинных — некоторым горожанам принадлежали крупные земельные владения, о происхождении которых у нас нет достаточно точных сведений. Возможно, что это были пожалования крупным чиновникам или лицам, близким к царю. Поля, также как и сады, горожане редко обрабатывали сами, чаще они сдавали их в аренду земледельцам, жителям сельских поселений, на территории которых рядом с общинными землями располагались обычно служебные наделы. Участки сдавались в аренду либо за твердую плату, либо из доли урожая, чаще всего из Скота большинство горожан не держали, рабов имели немного. Большинство рабов были чужеземцами, либо пригнанными в плен местными воинами, либо приведенными торговцами из других городов, где они попали в рабство также, вероятно, в результате пленения. Раб стоил примерно г серебра, рабыня — несколько меньше. В большинстве случаев рабы выполняли работу, в том числе производственную, наравне с другими членами семьи и по своему правовому положению были близки к малолетним, находящимся под патриархальной властью главы дома. Таким образом, имущество, позволявшее горожанину прокормить себя и свою семью, сводилось к небольшому дому с самой необходимой мебелью и хозяйственной утварью и небольшому полевому участку, принадлежавшему ему как члену какой-либо сельской общины либо данному ему храмом или государством в пользование (кормление) за службу, иногда к нему добавлялась маленькая финиковая роща. Другим источником доходов горожан были натуральные выдачи храм и дворец снабжали некоторых своих служащих не земельными наделами, а продуктами — зерном, шерстью, растительным маслом, иногда небольшим количеством серебра. Кроме того, выдачи продуктов, часто в значительных размерах, производились вовремя храмовых праздников. Кроме крупных и мелких городов на территории Месопотамии в старовавилонский период существовало много небольших сельских поселений, расположенных по берегам реки каналов, соединявших города друг с другом. Сами постройки в таких поселениях занимали площадь в несколько гектаров и состояли из домов, построенных из кирпича-сырца, а часто и из тростниковых плетенок, обмазанных глиной. Население их составляло от пятидесяти до нескольких сот человек, основным занятием которых было земледелие. Жители образовывали территориальные общины, объединявшие один или несколько поселков сих земельными угодьями. Главной сельскохозяйственной культурой был ячмень, средний урожай которого в этот период составлял примерно 12,5 ц с гектара. Пшеницу сеяли редко, так как она не выдерживала все усиливавшегося засоления почвы. Выращивали также финики, лук, бобовые. Всей жизнью таких поселений управлял совет старейшин, избиравшийся жителями из числа наиболее уважаемых и богатых семейств во главе совета стоял староста, назначаемый обычно царем. Одни общины платили налог государству натурой, в других — часть 80 орошаемой земли отводилась под государственное хозяйство. Эти земли царь мог раздать своим чиновникам в качестве вознаграждения за службу, а мог поселить здесь работников из прибегавших к его покровительству бедняков, которые за это отдавали ему значительную часть своего урожая. Главной задачей большинства мелких хозяйств было воспроизводство, товарность их была низкой, тем не менее каждому хозяйству приходилось, хотя и редко, приобретать необходимые орудия и предметы, которые оно не могло изготовить само. Основным средством платежа в это время служило серебро, которое значительно потеснило зерно, употреблявшееся ранее для этой цели. Все имело свою оценку в серебре — любые виды движимого и недвижимого имущества, доходы от жреческой должности, плата наемному работнику, расходы, связанные снесением определенных повинностей. Однако у большинства горожан, а тем более жителей мелких сельских поселений серебра в наличии не было совсем, им располагали в основном только лица, занимавшиеся торговлей. Некоторым количеством серебра владели в виде украшений наиболее обеспеченные семьи. Это ручные и ножные браслеты, серьги, кольца, имевшие стандартный вес, которые могли в случае необходимости употребляться при денежных расчетах. Но основная масса наличного серебра была сосредоточена в руках государства (во дворце и храмах, которое распределяло часть своих запасов среди высших дворцовых и храмовых служащих посредством выдач или подарков. Наличие в обращении малого количества серебра, особенно за пределами больших городов, вдали от центральных учреждений и торговых компаний, и низкая товарность хозяйства приводили к тому, что не только не всегда и не везде можно было продать за серебро продукты сельского хозяйства, но и купить их за серебро также бывало зачастую затруднительно. Купля-продажа за серебро при отсутствии чеканной монеты необходимо требовала взвешивания, расчетов, те. определенных знаний и квалификации, которыми большинство населения, конечно, не обладало. Это еще более затрудняло обращение серебра, особенно в сельской местности. В крупных городах, где были меняльные лавки и жило много торговцев, такого рода затруднений не возникало. Серебро здесь могло обращаться свободнее, и его, вероятно, всегда можно было реализовать, так как потребность в серебре в связи с развитием хозяйства все возрастала. Естественным следствием потребности в серебре в условиях недостаточного количества этого металла в обращении и концентрации его в руках узкой группы лиц, связанных с торговлей и занимавших высшие должности в храмовом и дворцовом хозяйстве, было развитие кредита. Однако поскольку серебра было мало, то дать его в долг, рассчитывая на возвращение долга с процентами серебром же, можно было только в том случае, если должник имел торговый капитал или занимал значительное положение в государственном хозяйстве, те. принадлежал к той небольшой группе лиц, в руках которых сосредоточивались основные доходы от сбора налогов и торговли. Большинство семей стояло вне этого круга и не могло рассчитывать на получение займа, если кредитору не предоставлялась достаточно твердая гарантия такой гарантией могла служить личность должника или его недвижимость в этих случаях должник, нуждаясь в серебре, шел на заклад или на продажу в рабство членов своей семьи и даже себя самого либо на продажу своей недвижимости. Продажи такого рода, которые скрывали за собой долговые сделки, носили временный характер и по истечении определенного срока или выполнении определенных условий должны были аннулироваться. 81 Таково было имущественное положение большинства жителей Месопотамии, дававшее им ограниченный, но более или менее стабильный доход. Над этой массой стояла небольшая группа богатых семей, представители которых занимали высшие должности в государственном или храмовом хозяйстве (ив общинах) либо входили в число приближенных или родственников царя. Эти семейства владели многочисленными земельными имениями, доход с которых исчислялся десятками тысяч литров зерна, значительными по тем масштабам стадами овец. Все работы в таких имениях велись с помощью арендаторов (в полеводстве и садоводстве, наемных работников (в скотоводстве) и рабов, труд которых мог применяться во всех отраслях большого хозяйства. Низший слой общества составляли бедняки — из числа крестьян и горожан, разорившихся вследствие каких-либо природных или социальных катастроф, либо из пришлых людей, которые ничего не имели и жили только выдачами из дворца или храма, к покровительству которых они обратились. В количественном отношении бедняков и богачей в мирное время было немного по сравнению с основной средней массой населения, но их существование оказывало огромное влияние на социальную жизнь и общественное развитие. Скромное имущественное положение и доходы большинства населения определяли и скромные потребности. В старовавилонский период в Месопотамии были известны и находились в употреблении — как в частном, таки в государственном хозяйстве — нормы, определявшие необходимый для существования человека уровень потребления. Считалось, что взрослому мужчине-работнику необходимо для пропитания 1,5 л ячменя вдень (или 550 л в год, кроме того, в течение года он употреблял 2,5—3 л растительного масла на умащения и снашивал одно платье, на которое шло около 1,5 кг шерсти. Для пропитания женщины достаточной считалась половинная норма ячменя масла и шерсти ей требовалось примерно столько же, сколько и мужчине. Мяса большинство населения в пищу не употребляло, исключая участие в мясных жертвенных трапезах вовремя храмовых праздников. В сословном отношении общество того времени делилось на полноправных свободных граждан (авилум), владевших недвижимой собственностью на правах членства в какой-либо (городской или сельской) общине, на лиц с ограниченными юридическими и политическими правами (мушкенум), не имевших недвижимой собственности, но получивших от государства за службу или работу в условное владение землю, и на рабов (вардум), которые были собственностью своих хозяев. Высшая дворцовая и храмовая знать относилась к авилумам. Собственность на землю не носила сословного характера, ив той мере, в какой земельные участки продавались (главным образом дома, сады, весьма редко поля, их могли покупать и мушкенумы. Города и сельские поселения со всей их обрабатываемой площадью занимали сравнительно узкую территорию месопотамской аллювиальной равнины, к которой с обеих сторон примыкали пастушеские угодья, населенные подвижными западносемитскими племенами овцеводов-амореев, нередко враждовавшими между собой. Ежегодно в определенный сезон скотоводы вторгались прямо в зоны оседлого обитания или на границы этих В древности зерно и другие сыпучие продукты измеряли в единицах емкости, а не по весу. 82 зон. В зависимости оттого, где они пасли свой скот другую половину года, они появлялись здесь либо летом, когда в степях выгорала трава и пересыхали источники, либо зимой, когда в горах не было корма для скота и его негде было укрыть от холодных ветров. В принципе каждое племя имело свою автономную территорию, но границы этих территорий были весьма расплывчаты. Оседлые жители и скотоводы были связаны между собой множеством разнообразных экономических, социальных и политических факторов. Важную роль в экономической жизни играл обмен продуктов овцеводства на продукты земледелия вероятно, через пастушеские племена в Месопотамию проникали и некоторые иноземные товары. Неоседлое скотоводство оказывало значительное влияние и на социальное развитие общества Месопотамии. Одним из постоянных факторов являлся постепенный переход части скотоводческих племен к оседлости. Самые богатые предпочитали оседлость, когда размеры их стад превышали возможности пастбищной земли, и становились землевладельцами, военачальниками, пополняли собой городскую элиту. Самые бедные оседали на земле, когда потери скота уменьшали их стада ниже минимума, необходимого, чтобы прокормить семью, и поступали на службу в государственное или храмовое хозяйство, получая за свой труд земельный наделили натуральное довольствие и пополняя собой число беднейшего и наиболее зависимого населения Месопотамии. Все это усиливало социальное расслоение. Влияние скотоводческих племен на политическую жизнь Месопотамии было еще более значительным. На протяжении всей ее истории ежегодные мирные миграции скотоводов легко превращались в агрессивные, стоило только немного ослабеть власти централизованного государства этот процесс происходили в рассматриваемый нами период. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ После падения III династии Ура огромное централизованное государство, объединявшее почти все Двуречье, распалось, его административный аппарат развалился. Ур перестал быть центром страны, и на эту роль претендовал целый ряд древних и новых городов. Самой характерной чертой политического развития Месопотамии в старовавилонский период была, несомненно, борьба между племенами и племенными объединениями. Западносемитские племена проникали в Двуречье еще издревле. Они селились в Месопотамии рядом с шумерами, постоянно поглощая и ассимилируя местное население. Этот процесс шел медленно ив большинстве случаев, вероятно, достаточно мирным путем. На археологических уровнях, соответствующих времени наиболее массовых и известных вторжений племен в Двуречье, входе раскопок не было обнаружено следов значительных массовых разрушений. Характерно и то, как мало эти вторжения влияли на вавилонскую цивилизацию. В тоже время пришельцы не только подпадали под влияние сильнейшей шумерской культурной традиции, но со временем начинали воспринимать эту традицию как свою и старались ее развить и продолжить. К старовавилонскому периоду процент собственно шумерского (чисто этнически) населения в Месопотамии был, по- видимому, невелик, в то время как шумерский язык, шумерские хозяйственные, политические и культурные традиции в значительной мере сознательно охранялись и поддерживались. Шумерский язык в повседневной жизни в это время практически не употреблялся, его полностью вытеснил один из языков восточносемитской группы, который мы условно называем аккадским (от названия столицы Саргона Великого города Аккада/Аккаде, ставшего впоследствии и обозначением всей северной части Нижней Месопотамии. Однако значительная часть деловых записей, особенно на юге, все еще составлялась на шумерском или на смеси шумерского и аккадского языков. Тысячи клинописных документов, дошедших до нас от старовавилонского периода, позволяют историкам восстановить картину социально-экономической и политической жизни Месопотамии того времени. Основную массу населения Месопотамии составляли представители различных семитоязычных племен. Необходимо, видимо, отказаться от существовавшего длительное время в исторической науке жесткого типологического разделения населения Месопотамии на оседлое и кочевое. На практике эти два образа жизни небыли резко противопоставлены друг другу в чистом виде. Существовало множество переходных ступеней от одного состояния к другому, ив каждом племени были представлены все или многие варианты такого рода. Те резкие противопоставления городской и кочевой жизни, которые изредка встречаются в старовавилонских литературных памятниках, имеют ввиду, вероятно, горные племена, совершавшие иногда опустошительные, но кратковременные набеги на равнину. Характерным политическим образованием старовавилонского периода было племя или племенное объединение с городом в качестве племенного центра. Политическое образование такого рода имело нечто общее с городом-государством и получало возможности для дальнейшего развития. Племенными центрами при этом обычно становились небольшие города, не имевшие традиций политической жизни. Целый ряд таких городов, ставших центрами местных династий, вышел на арену политической жизни Месопотамии именно в старовавилонский период, в то время как старые города, бывшие некогда центрами шумерских городов-государств, не играли в это время никакой политической роли, хотя некоторые из них продолжали сохранять важное значение как традиционные центры культуры и торговли. В 1900—1850 гг. до х.э. в Месопотамии образовался ряд государств во главе с аморейскими династиями, каждая из которых поддерживалась отдельным племенем или союзом племен. Политическим идеалом таких династий было государство III династии Ура, и они старались показать себя законными преемниками его власти, присваивая себе пышную титулатуру урских царей. Наделе власть большинства таких правителей была эфемерной, и независимость они сохраняли до тех пор, пока кто-либо из соседей, опирающихся на более сильные и богатые племена, не изыскивал возможности с этой независимостью покончить. Заключались бесчисленные союзы, общими усилиями два соединившихся правителя разбивали третьего, а потом вступали в борьбу и между собой. В такой борьбе больше сил сохранял тот, кто в ней меньше всего участвовал меньше страдали города, расположенные либо на окраинах охваченной борьбой территории, либо в центре территорий самых могущественных племен. Входе таких многолетних войн одни аморейские династии приходили в упадок и цари их вновь опускались до роли племенных вождей, зависящих от более сильных соперников, тогда как другие возвышались, объединяя под своей властью все большую часть территории Месопотамии, и из племенных вождей превращались в правителей независимых государств. Центрами наиболее значительных государственных образований в старовавилонской Месопотамии были города Иссин, Урук, Эшнунна, Мари, Ларса, Вавилон. В Северной Месопотамии Шамши-Адад! (1813—1781 гг. до х.э.), сын аморейского вождя Илахкабкабуху, подчинил себе огромную территорию, включавшую Аш-шур на севере и Марина среднем Евфрате на юге. Он попытался (с помощью своих сыновей) создать централизованное государство, ликвидировав старинные номовые институты и заменив их системой своего рода военных округов. Серьезно ослабела ашшурская торговля с Малой Азией, добитая позднее усилением Хеттского царства и Митанни. Шамши-Адад I опирался лишь на грубую силу, пренебрегая дипломатией и пропагандой (ошибка, которую позднее учел Хаммурапи). Поэтому держава Шамши-Адада не пережила своего основателя. Ашшур вновь обрел независимость, а Мари, после недолговечного союза с Вавилонией, было ею же и захвачено. |