йййййй. Курс Психология девиантного поведения. Ема Психология отклоняющегося (девиантного) поведения как специальная социальнопсихологическая теория
 Скачать 0.73 Mb.
|
|
социальная комnетентность. Социальная компетентность в науках о человеке рассматриваете я как состояние равновесия. О наличии компетенции говорят, если индивид обладает навыками, достаточными для реализации задач, стоящих перед ней в повседневной жизни в соответствующий период жизненного цикла. На схеме социальная компетенция представлена как равновесие между возрастными задачами и наличием необходимых навыков. На нем одновременно изображены как факторы, положительно влияющие на это равновесие (гибкость и защитные свойства), так и те, которые могут негативно влиять и нарушать равновесие (стрессовые ситуации и патология). Задачи – это то, с чем сталкивается человек в повседневном контакте с обществом. Навыкии умения – это формы поведения, необходимые для выполнения конкретных задач. Навыки дают человеку возможность выполнять определенные задачи. Человек обладает (в случае деструктивности – не обладает в полной мере) когнитивными, социальными и практическими навыками. Все элементы социальной компетенции взаимосвязаны. Гибкость – индивидуальные качества человека, помогающие ему успешно приспосабливаться, несмотря на риск и неудачи (уверенность в себе, позитивный образ себя, легкий характер, самостоятельность, ум и пр.). Их отсутствие способствует возникновению девиантного поведения. Защитные факторы – это аспекты окружения индивида, которые его защищают от риска и неудач. Человек-авторитет, поддержка родных и близких, положительный школьный / трудовой опыт, членство в общественных организациях и тесная связь с ними (клуб, общество, церковь), хорошие отношения с воспитателем / тренером / наставником, оценивающим поведение и качества подростка. «Пробой» в защитных факторах увеличивает риск возникновения девиантности. Патология – не принятый в данной культуре тип поведения, сопровождающийся следующими явлениями: страдания (страх, боль, горе), недостаточно хорошее функционирование и/ или увеличенный риск соприкосновения со страданиями, смертью и утратой свободы. Патологизация личности порождает риск девиантности. Стрессовые ситуации(стрессоры) – это ситуации, из которых человеку трудно найти выход и которые негативно влияют на его функционирование (потеря любимого человека, развод или повторный брак, хронические заболевания, стихийные бедствия и катастрофы, сексуальное насилие, дорожно-транспортные происшествия, провал на экзаменах). Накопление стрессовых ситуаций с течением времени ведет к проблемам и деструкциям или, наоборот, помогает обретению гибкости. Компетенция может пониматься как эффективная модель действия. Если возрастные задачи слишком сложны или их приходится слишком много на один момент времени, равновесие может быть нарушено – и тогда человек функционирует некомпетентно, неадекватно. То же происходит, если он обладает недостаточным количеством навыков и умений. В итоге вполне закономерно появление деструктивности и девиантности в поведении. Тема 4. Причины девиантного поведения Деформация идентичности как источник девиаций личностного развития Переживание идентичности возникает в рамках глобальной проблематики существования самого рода человеческого. Современный человек изменяет и совершенствует окружающий мир быстрее, чем себя, свое сознание, а потому не успевает вписываться в этот мир и становится целиком и полностью проблематичным (М. Шелер). «Потому, наверное, что современный человек мало ценит себя. И старается прикинуться ценным», – констатирует Э. Шостром. Известен манифест Рассела-Эйнштейна, подписанный учеными, участниками Пагуошского движения. В нем прозвучали проникновенные слова-напоминания о нашей принадлежности к роду человеческому и призыв забыть обо всем остальном. Если мы сможем сделать это, перед нами открыт путь в новый рай, если нет, перед нами опасность всеобщей гибели. Само человеческое существование, условия выживания, достижения благополучия связаны с пребыванием в согласии с природой человека. Отсюда вытекает закономерный вопрос о преодолении нашей отдельности в современном мире. Э. Фромм вопрошает: «Как нам приобрести союз с самими собою, с нашими собратьями людьми, с природой?». Постановка проблемы идентичности, определение её структуры, генезиса и условий становления является актуальной по причине отмечаемого исследователями кризиса идентичности современного человека (Г. М. Андреева, Т. М. Буякас, А. В. Кузьмин, Д. Орлов, М. В. 3аковоротная, Л. М. Путилова, А. В. Лукьянов, П. Гуревич, А. Тоfflег, J. F. Luotard и др.), назревшими в связи с этим психотерапевтическими задачами. В дальнейшем идентичность рассматривается как результат активного рефлексивного процесса, отражающий подлинные представления субъекта о себе, собственном, а не навязанном пути развития, и сопровождающийся ощущением личностной определенности, тождественности и целостности, дающей возможность субъекту воспринимать свою жизнь как опыт продолжительности и непрерывности сознания, единства жизненных целей и повседневных поступков, действий и их значений, которые позволяют действовать последовательно. Идентичность – это сложный феномен, сложная психическая реальность, включающая различные уровни сознания, индивидуальные и коллективные, онтогенетические и социогенетические основания. Понятие идентичности как защиты личного, соответствие образа «Я» его жизненному воплощению, состояние принадлежности индивида не которому надындивидуальному целому, охватывающему и субъективное время, и личностную деятельность, и национальную культуру, стало, по мнению социальных философов, одной из главных тем в общественной мысли 20 столетия. Человек становится «вполне человеком», когда осознает свою идентичность. Мы знаем, кто мы, осознаем свою идентичность в мире людей, профессий, наций и пр. Структурно-содержательные кризисы идентичности Динамический процессуальный аспект идентичности обеспечивается такими процессами как самоопределение и самоорганизация на основе нахождения и присвоения смыслов, овладения хронотопами, персонализация на основе прототипов, и саморефлексия на основе ценностей – в своем единстве они выкристаллизовывают структуру идентичности. Но чтобы наполниться «абсолютным содержанием», сама идентичность должна быть восстановлена в своей целостности. В плане воссоздания целости выделим три «плоскости» обсуждения, при опоре в качестве единиц анализа на смыслы, интеракции и хронотопы: 1. «Плоскость» смысла (самоопределения) и формы (самоорганизации) при наличии постоянных интеракций. В данном случае возможны 4 варианта реконструкции идентичности: а) наличие позитивных смыслов и устойчивых хронотопов – идентичность определена; б) наличие позитивного смысла при отсутствии четкой формы хронотопирования – идентичность представляется через неоформленный, неявный, ускользающий смысл (кризис идентичности); в) отсутствие смысла и формы, но, напомним, при возможностях элементарных интеракций – утрата идентичности (безумие); г) отсутствие позитивного смысла при наличии формы идентичность, представленная «формальным», фиксированным, но присвоенным смыслом (кризис). Интеракции = соnst (Тип структурирования идентичности – осмысленно-временной)  2. «Плоскость» смысла (самоопределения) и интеракций (персонализации) при наличии устойчивых хронотопов. Возможны 4 варианта реконструкции идентичности: а) при наличии конструктивного, позитивного смысла и произвольной интеракции – истинная идентичность; б) при наличии смысла с утраченными коммуникациями – идентичность как случай изоляции (кризис); в) при отсутствии позитивного смысла и конструктивных интеракций, но, напомним, при сохранных хронотопах – утрата идентичности (эгоцентризм); г) при наличии многочисленных интеракций, но лишенных смысла – идентичность, представленная бессмысленным общением (кризис). Форма хронотопированuя = соnst (Тип структурирования идентичности – осмысленно-интерактивный) 3. «Плоскость» формы и интеракций при наличии позитивного смысла. В данном случае возможны 4 варианта реконструкции идентичности: а) при наличии устойчивой формы и конструктивного общения – идентичность определена; б) при наличии устойчивой формы и нарушенного характера общения – идентичность, представленная через формальные связи (кризис); в) при отсутствии устойчивой формы и конструктивных связей, но при наличии смысла, – утрата идентичности (мазохизм); г) при наличии многочисленных связей без выраженной формы – идентичность представленная бесформенными неактуальными связями (кризис). Смысл = соnst (Тип структурирования идентичности – интерактивно-временной)  В нашем понимании структурирование идентичности означает определенную целостность и упорядоченность развертывания идентичности как феномена функционального и экзистенциального бытия. Самоопределение в различных ситуациях, персонализация через отношения с другими, самоорганизация как процесс хронотопирования интегрируют идентичность. Идентичность характеризует качественную определенность «Я» в переживании целостности на срезе жизненного пути. А. Адлер развивал идею о том, что каждый человек реализует линию жизни, определяемую целью. Как существо, ставящее себе цели и осознающее их, человек освоил высшую форму опережающего отражения действительности, что позволяет ему преодолеть хаос будущего. (Из этой самодовлеющей целенаправленности проистекает целостность личности.) Конечная цель у каждого возникает осознанно или неосознанно, она задает тенденцию развития личности, определяет формирование жизненного плана. Осознавая и постигая свои цели, изменяя жизненный план, человек открывает себя, научается управлять собой, обстоятельствами, овладевает своим временем, достигает идентичности. Обсуждение структурных аспектов проблемы идентичности возможно свести к другому плану. Каждый человек умеет (любит, способен, готов) получать и отдавать. Какая-то часть жизненной и ментальной реальности человека является устойчивой, неотъемлемой (пол, возраст, тело, этническая принадлежность, язык, профессия) – он может что-то в ней менять, дополнять, совершенствовать по добровольному волеизъявлению или по необходимости, но эта принадлежность четко фиксирована и осознаваема. Обозначим эту инварианту, неотъемлемую часть как «Я». Другая часть жизненной и ментальной реальности человека является вариативной, подлежащей обмену в процессе повседневного бытия (идеи, чувства, отношения, вещи и др.), – она продуцируется первой частью и выступает как её производная. Обозначим эту вариативную часть как «Мое». Тогда идентичность человека, обсуждаемая нами как самореферентность, т. е. ощущение и осознавание уникальности в своей экзистенции и неповторимости личностных качеств при наличии своей принадлежности к социальной реальности, структурно представляет собой совокупность «Я + Мое». Она является const не в силу своей неизменности, а в силу своей психологической определенности и целостности, для каждого человека эта совокупность своеобразна, уникальна и неповторима. Она не возникает из ничего: нужны биологические предпосылки, социальные условия и активность самой личности для её обретения; она не может бесследно исчезнуть – её утрата в психологическом смысле очевидна в виде безумия, мазохизма или эгоцентризма, её трансформации в виде кризисов мучительны. С нашей точки зрения: Я + Мое = сопst выражает психологический смысл идентичности. Я + Мое = 0 – это утрата идентичности (мазохизм). Я + Мое = ∞ – это утрата идентичности (эгоцентризм). Я + Мое ≠ const – это утрата идентичности (безумие-маргинальность). Таким образом, определяем идентичность как самореферентность (лат. referre – сообщать) – сообщение на основе ощущения и осознавания уникальности своего бытия и неповторимости личностных свойств – сообщение самому себе о том, кто «Я» и что является «Моим», при наличии своей принадлежности социальной реальности в форме конкретных жизненных ситуаций. Кризисы и утрата идентичности: мазохизм, эгоцентризм и маргинальность По мнению Э. Фромма, «структура современного общества воздействует на человека одновременно в двух направлениях: он всё более независим, уверен в себе, критичен, но и всё более одинок, изолирован и запуган». Правила социальной игры провозглашают независимость и одновременно отнимают её, не обнаруживая противоречия. Как отмечает А. Уоттс, игроки должны играть так, «как будто они независимые участники игры, но они не имеют права знать об этом “как будто”». Отказ от независимости, утрата идентичности проявляется в мазохизме. Мазохизм проявляется в подчеркивании «Мы» за счет «Я». Мазохист как бы не имеет отдельной личности до тех пор, пока он (или она) – не начинают страдать. Мазохизм лишает личность осознания себя в высокоуровневых, символических пределах, распространяемых на прошлое и будущее. Сам по себе мазохизм фокусирует осознание себя на исключительно низких уровнях, таких, как физическая целостность, существующая в непосредственном настоящем. Он разрушает «Я», что лишает человека ощущения идентичности. Общепризнано, что мазохизм не усиливает ощущение определенности, но дает возможность избежать этого, т. е. он выступает как путь бегства от самого себя. Однако если кто-то пытается убежать от своего «Я» – значит, у него уже есть проблемы с этим «Я». По Э. Фромму, «бегство» от самого себя является проявлением стремления к самоуничтожению. Если «Я» мазохиста проблематично и хрупко, другой для него часто тверд и величествен. Согласно психоанализу, другой – это вернувшийся родитель, но неимоверно идеализированный. Ранкур-Лаферрьер упоминает, что возвеличивание другого, по отношению к которому человек занимает мазохистскую позицию, проекционное по характеру, то есть не подкрепляется реальным статусом другого. Психоаналитики отмечают, что характерной чертой мазохизма является задержка развития своего собственного независимого Эго, создание заниженного и уничижительного восприятия своего «Я». Утрата идентичности проявляется в уничтожении такого её компонента, как определенность. Человек перестает дифференцировать и, в итоге, понимать, где начинается и заканчивается его личность, его желания, чувства и т. п., а где начинается собственно другой. С точки зрения структуры идентичности девальвируются ценности человека, они усваиваются, но не присваиваются, остаются навязанными извне, чужими, привнесенными, а не приобретенными. Перестать быть мазохистом, считает В. Леви, означает стать другим человеком, другим «Я», но мазохизм – явление чрезвычайно личностное, искоренить его непросто. «Проявляется мощнейший рефлекс страха – ПЕРЕСТАТЬ БЫТЬ СОБОЙ. Судорожная самозащита. Не допускают внутренние завалы. Нагромождения предрассудков, привычек, вошедших в плоть, ложных знаний и недознаний, якобы пониманий – и страхов, страхов... Груз этот далеко не пассивен, нет, агрессивен и невменяем, и заразителен». Но «люди освобождаются ровно настолько, насколько они сами проделали свой путь освобождения изнутри себя, ибо всякое рабство – самопорабощение...», – пишет М. Мамардашвили. Идентичность не может быть построена на мазохизме. Основой её должно стать «бесстрашное достоинство Существа», инстинктивное ощущение собственной ценности без всякого посягательства на ценность других, зрелое поведение, когда человек воспринимает реалистично и в экзистенциальной манере принятие ответственности за собственное поведение. Утрата идентичности может быть представлена и в другой полярности. Перестать быть собой можно в том случае, если постоянно существовать в режиме агрессии, исполнять свои эго-желания за счет энергии других людей. Эгоцентризм, мотивированный беспредельным правом на личную свободу, изощренно влияет на естественные процессы личностного развития. В повседневной жизни это может оборачиваться утратой идентичности, обусловленной искажением в ментальных и моральных процессах. К таким искажениям можно отнести: 1) неадекватность образа «Я» в перспективе других людей; 2) нереалистическое проектирование будущего, основанное на отрицании ценности и значимости других людей; 3) разрушение духовных ценностей или утрата материальных («Дом», «Вещь»), с которыми личность идентифицировала себя. Каждый человек в тот или иной момент жизни может испытывать кризис идентичности, и каждый ищет разные способы избежать этого кризиса. Среди них могут оказаться как конструктивные способы, так и деструктивные. Конструктивное разрешение кризиса идентичности ведет к достижению идентичности, деструктивное ориентирует человека на повышение его статуса, привлекающего возможностями приобретения власти над другими, беспрепятственного манипулирования их поведением. А в итоге – не разрешение кризиса идентичности, а её полная утрата. Отрицая уникальность и ценность другого человека, незаметно утрачивают собственную уникальность и неповторимость. Достижению устойчивой идентичности мешает замкнутость на самого себя, неумение выйти за пределы собственного животного эгоизма. Утрачивается прежде всего такой компонент идентичности, как тождественность. С точки зрения структуры идентичности, «размывается», выпадает, «улетучивается» прототип. По этому поводу В. Соловьев писал, что ложь и зло эгоизма состоят вовсе не в том, что человек слишком высоко себя ценит, а в том, что, признавая себя центром жизни, каков он и есть, он других относит к окружности своего бытия, оставляет за ними только внешнюю и относительную ценность. Разумеется, нормальный человек умом понимает равноправность других с собой; но чувства его говорят: он – всё, они – ничто. Если взять «социальный интеграл» эгоцентризма, рассмотреть это явление «под знаком вечности», обнаруживается его несовместимость с родовыми интересами человечества (М. Амусин). Утрату идентичности в форме безумия и маргинализации личности можно рассмотреть на примере наркотической зависимости. Идентичность разворачивается во времени, и для её достижения, нужно в жизни кое-чему научиться, кое в чем воспитаться. Речь по существу заходит об экологии (в отличие от чистой клиники) ментальных и духовных процессов, «так как деятельный ум, не будучи занят чем-то полезным, займется бесполезным, пустым и пагубным» (Я. А. Коменский). С психолого-педагогических позиций достижение идентичности – это не только и не столько самопознание, самопостижение себя, сколько «преодоление» себя. Эта сложная задача не решается моментально. Джон Локк пишет: «Однако очень важно и стоит затрачивать усилия на то, чтобы приучить душу господствовать над собой. Таким образом, Д. Локк подчеркивает высшую ценность этого умения, с наших позиций акцентируя внимание на становлении идентичности. Возможности для всестороннего развития находятся у каждого под руками. Но опасность состоит в том, что человек в силу различных обстоятельств (порой сознательно, – это мы и называем безумием) оказывается не способным к обладанию ими. В таких случаях он проводит («прожигает») жизнь в постоянных, нескончаемых развлечениях, наслаждается деструктивными занятиями, азартными играми, заполняет время употреблением спиртного и наркотиков. Данная форма «безумия» и маргинализации связана с лакейским препровождением времени без разумной мотивации своих действий, когда человек остается без работы в руках, без мысли в голове, когда он не знает, что с собой делать. С нашей точки зрения, это и есть утрата идентичности, такого её компонента как целостность, потому что в эти именно минуты портится голова, сердце и нравственность, ибо недостойно человека не найти никаких задач в жизни, сделать своею задачей убийство времени или медленное самоубийство. Таким образом, утрата идентичности как «безумие» и маргинализация связана с отсутствием в её структуре смысла (дела жизни) и хронотопов. Для наркозависимых людей характерны несформированность критериев ценностного отношения к жизни и их распад, авантюристичность, надежда на случай, большое недоверие к себе. Поскольку у наркоманов периоды прошлого и будущего слабо связаны друг с другом, то наступает дезактуализация настоящего. Временная перспектива у них короткая – до часа, ориентирована на «легкую» жизнь. Для них собственная семья и здоровье не являются значимыми условиями жизни. Факторы, препятствующие самоорганизации времени жизни и достижению идентичности, – преобладание мотивации, связанной с острыми «Я-переживаниями» и особенно с интенсивной «защитой Я» в совокупности с блокировкой временной перспективы. Наркозависимость в смысле утраты идентичности – это процесс маргинализации и рождения направленных необратимых деконструктивных изменений личности, разрушения и отмирания смысловых образований. |