Маргинальность личности как социокультурный феномен. Маргинальность личности как социокультурный феномен
 Скачать 75.01 Kb.
|
1 2 Министерство образования и науки Российской Федерации ФГБОУ ВО «Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л.Хетагурова» Исторический факультет Кафедра философии и социальных наук Курсовая работа на тему: «Маргинальность личности как социокультурный феномен» Выполнила: Студентка 2 курса ОФО Специальности «Социология» Дзигасова Диана Научный руководитель: Багаева Залина Геннадьевна «Курсовая работа допущена к защите» Доцент кафедры философии и социальных наук, Кудзиева Ф.С. Владикавказ 2023 Содержание Введение……………………………………………………………………………………… ГЛАВА1. Теоретические основы маргинальности……………………………….. 1.1. Маргинальность личности как социальный феномен 1.2 Современная концепция маргинальности 1.3 Маргинальность как процесс перехода группы или индивида из одного состояния в другое (иммигранты и беженцы; лица, вышедшие из мест заключения свободы; бездомные; бедные и бедность) ГЛАВА 2. Анализ маргинализации личности в Российской Федерации 2.1 Анализ процесса маргинализации в современном обществе………………………………………………… 2.2 Социальные последствия маргинальности………………………… Заключение……………………………………………………………………………………… Список литературы……………………………………………………………............ Введение ГЛАВА1. Теоретические основы маргинальности. 1.1. Маргинальность как социальное явление Трансформация российского сообщества в последние десятилетия привела к интенсивной деградации нравственности, изменениям стилей жизнеустройства, формированию различных субкультур. Ломка прежних идеологических схем и духовных установок обусловила распространение состояния культурной дезориентации и неопределенности, разрушение целостности и сбалансированности общественной системы, нарушение ее социальной и культурной стратификации. Сложившаяся ситуация обусловила распространение такого явления, как маргинализация общества. Для современной России понятие «маргинал» и проблема маргинальности только начинает входить в проблемное поле науки. Можно сказать, что исследования этого явления идут в двух направлениях: публицистико-философском и социологическом. Публицистико-философское направление – некое осмысление происходящих процессов с точки зрения морально-нравственных принципов, их утраты, видоизменения. Общество здесь рассматривается как кризисное, а маргинализация – как последствие этого кризиса. Социологическое направление начало развиваться с конца 1980-х – начала 1990-х гг.[Покасова, 2005. С. 9] и связано с проведением социально-групповых исследований. Эти исследования касаются выявления маргинального статуса и маргинальной ситуации, в которую попадают индивиды и социальные группы. Политологи, исследуя явление маргинальности, отмечают, что если маргинальная масса не становится объектом социальной политики, то превращается в своеобразного субъекта политики [Уразбаева,1999.С. 68]. Маргиналам в силу их потребности быть кем-то легко навязать любые политические взгляды. Политологи отмечают, что, кроме острейшей потребности быть кем-то, определенной потерей социального статуса, этот социальный слой (или группы) отличает еще одна черта: податливость любому внешнему влиянию,обещающему ему четкий социальный статус. Учитывая сформировавшееся негативное восприятие в России понятия «маргинал», я бы хотела попытаться привести аргументы для более объективного его осмысления в контексте культуры. Основной трудностью в исследовании явления «маргинальности» является эмпирическая «ускользаемость» этой теоретической категории. Стабильность общества, отсутствие социальных и экономических потрясений притупляет интерес к этой категории и наоборот, чем острее социальное напряжение в обществе, тем более она востребована. Согласно американской социологической концепции Р. Э. Парка, понятие «маргинальность» (от латинского margo край, граница, предел) означало положение индивидов, находящихся на границе двух различных, конфликтующих между собой культур, и служило для изучения последствий неадаптированности мигрантов, особенностей положения мулатов и других «культурных гибридов» [1, с. 256]. Исследовательские позиции Р. Парка определяет созданная им «классическая» социально-экологическая теория, в которой общество, помимо социального (культурного) уровня, имеет так называемый биотический уровень, лежащий в основе всего социального развития. На биотическом уровне основан экологический порядок, включающий макроуровень (пространственное расположение институтов) и микроуровень (способность человека передвигаться, пространственное взаимодействие, миграция) [Там же, с. 257]. Как мы видим из его исследования, основой экологического порядка является миграция как коллективное поведение. По мнению ученого, социальные изменения основаны на глубинных, биотических преобразованиях и связаны с физической, пространственной мобильностью. Социальные перемещения, изменения социоэкономического статуса являются предметом теории социальной дистанции; исследования культурной мобильности и позволили Р. Парку сформулировать понятие маргинального человека. В своих научных рассуждениях Р. Парк делает вывод о том, что маргинальная личность воплощает в себе новый тип культурных взаимоотношений, складывающихся на новом уровне цивилизации в результате глобальных этносоциальных процессов. «Маргинальный человек» - это тип личности, который появляется в то время и том месте, где из конфликта рас и культур начинают появляться новые сообщества, народы, культуры. Судьба обрекает этих людей на существование в двух мирах одновременно; вынуждает их принять в отношении обоих миров роль космополита и чужака. Такой человек неизбежно становится (в сравнении с непосредственно окружающей его культурной средой) индивидом с более широким горизонтом, более утонченным интеллектом, более независимыми и рациональными взглядами. Маргинальный человек всегда более цивилизованное существо» [Там же, с. 256]. В этой связи, мы можем констатировать, что первоначально рассмотрение проблем маргинальности связано с «культурологическим подходом» Р. Парка, давшим толчок для дальнейших, современных исследований. В монографическом исследовании Э. Стоунквиста уделяется внимание описанию маргинального положения социального субъекта, находящегося «между двух огней»[2,44]. Маргинальная среда это область, где две культуры переплетаются, и где осваивающая пространство культура комбинирует, объединяет особенности обеих культур. И в центре этого переплетения маргинальный человек, борющийся за то, чтобы быть лидирующей личностью «между двух огней» [Там же, с. 46]. Э. Стоунквист определяет маргинального человека в терминах личности или группы, которые движутся из одной культуры в другую. Проанализировав взгляды ученых, мы приходим к выводу, что Р. Парк рассматривал маргинальную личность как человека на рубеже двух культур и двух обществ, который никогда не будет принят в новое Альманах современной науки и образования, общество, оставаясь в нем личностью с расщепленным сознанием и расстроенной психикой. В то же время Э. Стоунквист полагал, что процесс адаптации может привести к формированию личности с новыми свойствами, и это является важным моментом в позитивном ракурсе рассмотрения проблем маргинальности. Таким образом, концепция маргинальности первоначально была представлена как концепция маргинального человека. Р. Парк и Э. Стоунквист, описав внутренний мир маргинала, стали основоположниками традиции психологического номинализма в понимании маргинальности в американской социологии. В рамках социальной психологии механизм маргинальности достаточно подробно исследовал Т. Шибутани: «Маргинальны те люди, которые находятся на границе между двумя или более социальными мирами, но не принимаются ни одним из них как его полноправные участники» [5, с. 111]. В то же время Т. Шибутани выделяет понятие маргинального статуса личности как ключевое в понимании маргинальности. Он отмечает, что маргинальный статус - это позиция, где воплотились противоречия структуры общества. Такой подход позволяет отойти от традиционно принятого со времен Р. Парка акцентирования на социальнопсихологических характеристиках маргинальной личности, выдвигая на первый план маргинальность «по пределению». Т. Шибутани считает, что описанный Р. Парком и Э. Стоунквистом комплекс психологических черт маргинального человека применим только к ограниченному числу людей. На самом же деле обязательного взаимоотношения между маргинальным статусом и личностными расстройствами не существует. Зачастую маргинальные группы формируют свое собственное сообщество и следуют его ценностям. Невротические симптомы развиваются чаще всего только у тех, кто пытается идентифицировать себя с высшей стратой и бунтует, когда их отвергают. В настоящее время концепция маргинальности находится в стадии дальнейшего развития и перестала существовать как унитарная. В ней выделились три направления, три типа: культурная маргинальность, структурная маргинальность и маргинальность социальной роли. История термина богата нюансами. Употребление понятия «маргинальность» требует особой осторожности, поскольку иногда сложно понять, что скрывается за ним – состояние сознания, ощущение дезинтеграции индивидов и групп, их нисходящая мобильность. В культурологии, философии, социологии и социальной психологии сложились разные подходы к этому понятию. Маргинальность стала пониматься не только как результат межкультурных этнических конфликтов, но и как следствие социально-политических процессов [Попова, 1996]. Категория маргинальности была введена одним из основателей чикагской школы социологии Р. Парком (1864–1944 гг.) в 1928 г. в эссе «Человеческая миграция и маргинальный человек» с целью выявления социально-психологических последствий неадаптации мигрантов к условиям городской среды. Г. Зиммель впервые рассмотрел социальный тип «чужака» как социальную универсалию [Николаев, 1998]. Последующие исследования (У. Г. Самнера, Э. Стоуквиста, Р. Мертона, Э. Дюркгейма) показали, что культурная маргинальность всего лишь один из видов маргинальности (различают культурную, социальную, структурную, ролевую и др.). Э. Стоунквист опубликовал в 1937 г. монографию «Маргинальный человек» [Stonequist, 1961]; с его именем связывают окончательное закрепление и легитимацию концепции маргинальности [Феофанов, 1992]. Хотелось бы отметить, что исследование маргинальности как социокультурного явления позволило основоположникам этого направления описать психологические характеристики маргинала: дезорганизованность, ошеломленность, неспособность определить источник конфликта. Маргинал испытывает чувства неудачливости, беспокойства, изолированности. Затем наступает период разочарованности и отчаяния, что приводит к ощущению бессмысленности существования [цит. по: Феофанов, 1992]. Прогноз модели поведения личности в результате осознания возникшего кризиса восприятия социального пространства, который дали исследователи, заметно отличается. Р. Парк рассматривал маргинальную личность как человека на рубеже двух культур и двух обществ, которые никогда полностью не сплавятся, вследствие чего он никогда не будет принят в новое общество, оставаясь в нем личностью с расщепленным сознанием и расстроенной психикой. Стоунквист полагал, что процесс адаптации может привести к формированию личности с новыми свойствами [Микаэлян, 1990]. Это важный момент в позитивном ракурсе рассмотрения проблемы маргинальности, особенно в контексте современной ситуации в России. Исследователь считал, что процесс трансформации социального, психического и эмоционального аспектов личности может занимать около 20 лет [Stonequist, 1961] и состоять из трех этапов эволюции маргинального человека: 1) индивид не осознает, что его собственная жизнь охвачена культурным конфликтом, он лишь «впитывает» господствующую культуру; 2) конфликт переживается осознанно – именно на этой стадии индивид становится «маргиналом»; 3) начинаются успешные или безуспешные поиски приспособления к ситуации конфликта. Стоунквист полагал, что маргинал, обладая рядом характерных черт: честолюбием, эгоцентричностью, при определенных обстоятельствах может стать лидером социально-политических, националистических движений. Своеобразное подтверждение данному выводу было сделано уже в конце ХХ в. при типологизации моделей поведения маргиналов. 1. Стабилизирующая (консервативная) модель – ориентир на сохранение социального статуса (профессии, специализации) оценивается как «нулевая маргинализация». 2. Рецессивная модель – ориентир на любую, в том числе менее квалифицированную работу – оценивается как отрицательное значение потенциальной маргинализации. 3. Доминантная модель – ориентир на новую профессию, более квалифицированную, хорошо оплачиваемую – общая направленность на повышение социального статуса – потенциальная маргинальность положительная. Противоположно направленные поведенческие стратегии в маргинальных группах приводят в движение всю социальную архитектонику. Кроме того, содержательный аспект понятия «потенциальная маргинальность» с его внутренним оценочным зарядом создает возможность для анализа форм приспособления разнородных групп населения в ситуации быстро меняющихся условий жизни современной России, т. е. может служить инструментом исследования процессов адаптации [Банникова, 2000]. Таким образом, концепция маргинальности первоначально предстает как концепция маргинального человека. Р. Парк и Э. Стоунквист, описав внутренний мир маргинала, стали основоположниками традиции психологического номинализма в понимании маргинальности [Микаэлян, 1990]. Следует еще раз подчеркнуть, что первоначально центральной проблемой маргинальности был культурный конфликт, и следовательно, в данном случае была описана культурная маргинальность [Феофанов, 1992]. 1.2 Современная концепция маргинальности Современная концепция маргинальности подчеркивает полифункциональность этого понятия и предлагает его многоуровневую трактовку. Так, в исследовании И. П. Поповой (1996) центральное место отводится выяснению сущности динамики социальной структуры и социальной мобильности, их сложной причинно-следственной связи. В поле внимания автора попадают мигранты, в том числе и вынужденные эмигранты, этнические меньшинства, нищие, инвалиды, эзотерические секты, молодежная субкультура, феминистические движения и так называемая зона влияния маргинальных полей культуры. Эти группы характеризуются своим положением на «окраинах» соответствующих культурных систем, «раздвоенностью» (амбивалентностью), возникшей в результате вынужденного и осознанного освоения иных социальных ролей (адаптации) в процессе разнообразных социальных, экономических и политических трансформаций. По принципу осознанности выбора маргинализации как пути развития И. П. Попова выделяет группу нонконформистов – маргиналов, которые характеризуются утратой субъективной идентификации с определенной группой, сменой социально-психологических установок, сознательным отчуждением. В общих чертах анализируя эту группу на «русском материале», М. Вебер приводит пример русских разночинцев – «народных неформальных интеллектуалов». В этой связи хотелось бы отметить значение маргинальности как модели поведения в процессе становления ученого. Многие примеры из жизни великих ученых прошлого свидетельствуют о их сознательном выборе своего собственного пути развития, далекого от «магистральных». В истории науки нередки случаи, когда открытия делали не специалисты в той области, в которой происходил «переворот мировоззрения». Философские словари, вышедшие во второй половине ХХ в., определяют маргинальнализм как «общее название ряда направлений в философии, развившихся вне или в противовес доминирующим в ту или иную эпоху правилам рациональности, представленным в господствующей философской традиции, часто антисоциальных или асоциальных» [Современная западная философия, 1991. С. 170]. Таким образом, философский маргинализм появился тогда же, когда была определена «магистральная линия» философии и появилась, следовательно, возможность сформулировать дополнительные, маргинальные, противоположные пути развития мысли. Способствует ли деятельность маргиналов движению науки вперед или тормозит ее? История философских учений и их создателей может служить ярким примером прогрессивных идей маргиналов от науки. Для того чтобы назвать Сократа «научным маргиналом», нужно сделать над собой определенное усилие, и тот, кто это скажет, рискует сам попасть в маргиналы. Однако «социальный» критерий – оппозиция к истеблишменту – указывает на то, что это так [Косилова,2001]. Сократа приговорили к смерти не за нечто, не имеющее отношения к его философии, а за нечто, с ней напрямую связанное. Следовательно, он был в оппозиции, т. е. был маргиналом. Это трудно сейчас представить, поскольку современная история наукирепрезентирует Сократа как признанного основоположника философии. Антисфен, ученик Сократа, является основателем одного из маргинальных направлений античной философии – кинизма. В качестве антагониста последнему выступает рефлексивная философская традиция. Но менялись времена и доминирующие философские направления. Следовательно, получается так, что открытия маргинала со временем интегрируются в науку и он перестает считаться маргиналом, даже если он был им при жизни. Во всех таких случаях можно сказать, что маргиналы обогатили науку. Философское понятие «маргинальность» характеризует специфичность различных культурных феноменов, часто противоречивых, развивающихся вне доминирующих в ту или иную эпоху правил рациональности,не вписывающихся в современную им господствующую парадигму мышления и, тем самым, довольно часто обнажающих противоречия и парадоксы магистрального направления развития культуры [Амирова,2000]. К представителям культурной маргинальности принято относить таких мыслителей, как Ницше, маркиз де Сад, Л. фон Захер-Мазох, А. Арто, Батай, С. Малларме и др. Проблема культурной маргинальности приобретает особое значение в философии постструктурализма и постмодернизма (шизоанализ Делеза и Гваттари, генеалогия власти Фуко, деконструкция Деррида и т. д.). Многие крупнейшие теоретики и философы культуры начала ХХ в., которые сегодня воспринимаются как классические фигуры, были для своего времени маргиналами, чьи идеи с трудом пробивали себе путь. Только позднее, во второй половине прошлого века, когда новаторство стало нормой, эти нетрадиционно мыслившие исследователи были отнесены если не к магистральной линии философии культуры, то к тем дорогам, которые уже хорошо известны и проторены многими. Теория независимого развития отдельных культурных миров (культурно-исторических типов, или цивилизаций) стала достоянием европейцев после опубликования в 1918 г. книги О. Шпенглера «Закат Европы» и радикально изменила точку зрения европейского читателя на мир. Существует предположение, что на развитие идей исследователя повлияло знакомство с общим содержанием концепции Н. Я. Данилевского, изложенной им за полвека до этого в книге «Россия и Европа». Отметим, что название работы Шпенглера отражает ощущение мировоззренческого кризиса эпохи. В тот период казалось важным разрушить одномерность восприятия европейцами всего остального мира как отсталого только потому, что другие не настолько сильны в материальном, военном и экономическом отношении. И книга Шпенглера, которая вызвала множество дискуссий сразу же после своего выхода в свет, заставляет об этом задуматься. История культуры ХХ в. – это история ее усложнения. Важнейшим символом становится подземный образ ризомы – переплетения корней-смыслов без начала и конца, без центра и периферии. Нет ни магистральных, ни маргинальных путей. Тотальная нелинейность не позволяет определить направление, а потому невозможно решить, что «на границе», что «по ту сторону границы» и вообще где она, эта граница. Все стало игрой, идущей в полумраке и недосказанности [Гафанова, 2001]. Маргинальность теперь, видимо, заключается в меньшей, сравнительно с другими, известности. Маргинал – это тот, кто полностью не вписывается ни в одну традицию, ни в одну систему. Но кто является маргиналом в условиях, когда нет ни традиций, ни системы? К тому же сегодня мы не можем знать, какие идеи и направления следующие поколения усвоят из того, что составляет сегодня философский дискурс. То, что в данный момент интересно и ново, может оказаться (или показаться) традиционным, магистральным, классическим, а маргинальным стать нечто иное. Анализ явления маргинальности был бы не полон, если бы мы подчеркнули ее значимость только во времена великих потрясений. Увы, привлекательность научной маргинальности будет ярче всего проявляться во времена застоя и кризиса в науке. Почтительное внимание к маргинальным личностям и их идеям становится первым признаком кризиса «правящей» группы. Естественно, именно от маргиналов следует ожидать преодоления господствующих тенденций, обновления способов мышления, раздвижения рамок и т. п. Последующие поколения, функционирующие уже после перелома, назовут некоторых маргиналов своими учителями. Возвращаясь к бинарности характеристик, необходимо отметить и тот факт, что прорыв в науке и технике ХХ в., в принципе был бы не мыслим без использования междисциплинарного подхода. Появилось огромное число новых научных направлений, междисциплинарных областей изучения, которые не могли бы существовать без потребности, возможности и стойкости некоторых ученых вести образ жизни «белой вороны», существа по определению явно маргинального. Знаменитый российский публицист В. Леви, любимый и почитаемый многими поколениями граждан не только у нас в стране за «мысли помощи», которые он раскрывает в своих проникновенных психолого-педагогических эссе, в последнем издании в качестве эпиграфа написал следующее: «Среди врачей я психолог, среди психологов писатель, среди писателей врач, а среди читателей просто я». Доктор медицины и психологии фактически отражает свое состояние «белой вороны», в какой-то мере маргинала, не принимаемого сообществом профессионалов. Этот тип личности описывал Парк как продукт естественного культурного процесса, расширяющегося взаимодействия культур. «Такой тип личности, который появляется в то время и в том месте, где из конфликта рас и культур начинают появляться новые сообщества. Судьба обрекает этих людей на существование в двух мирах одновременно; вынуждает их принять в отношении обоих миров роль космополита, чужака. Такой человек неизбежно становится (в сравнении с неподвижной окружающей его средой) индивидом с более широким горизонтом, более независимыми и рациональными взглядами» [Современная американская социология, 1994]. Главное, что определяет природу маргинального человека, – чувство социальной дихотомии, раздвоенности и конфликта, когда старые привычки отброшены, а новые еще не сформированы, связанное с периодом перехода, определяемого как кризис. «Без сомнения, – отмечает Парк, – период перехода и кризиса в жизни большинства из нас сравним с тем, который переживает иммигрант, когда он покидает родину, чтобы искать фортуну в чужой стране. Но в случае маргинального человека период кризиса относительно непрерывный. В результате он имеет тенденцию превращаться в тип личности» [Park, 1950]. Учитывая череду реформ, происходящих в последние десятилетия в России, когда из страны Советский Союз с историей, берущей начало в 1917 г., с идеалами социалистического настоящего и коммунистического будущего, человек попал в РФ с многовековой историей, полной кризисов идеалов и антиидеалов, с неоднозначным восприятием заслуг Великой Октябрьской Революции и даже с попыткой «критического» осмысления подвига российского народа во Второй Мировой войне, условий для формирования маргинального типа личности более чем достаточно. В контексте современной социальной реальности можно говорить о всеобщей маргинализации. Чем выше дифференциация общества, чем больше плохо отграниченных друг от друга «групп» создают свои условия жизни, свои особые «социальные логики», чем больше замкнуты и обособлены друг от друга индивиды, тем больше возможность попадания индивида в «двойной зажим», вынужденного по тем или иным причинам выходить за границы своего привычного жизненного мира, что дало основание К. Г. Юнгу говорить о «проклятии» расщепления личности современного человека, который «напоминает психически больного» [Юнг, 1991. С. 27, 44]. Однако, осознавая всю глубину социального кризиса, мы бы не хотели рассматривать маргинальность как предпосылку, ведущую к развитию неврозов. Более того, ссылаясь на исследования Э. Гюана и А. Дюссера, опубликованные в книге «Болезни нашего общества», человек нервозный, неуравновешенный, с аритмичной или патологически напряженной нервной системой будет меньше ощущать разлад с социокультурной средой, поскольку сам находится в состоянии функциональной аритмии. Напротив, здоровый человек, особенно чувствительный, восприимчивый, в силу богатства или утонченности своего восприятия и его психологической глубины будет больше страдать от отрицательного воздействия факторов среды. Отсюда вывод: невротики оказываются более устойчивыми к происходящим в обществе отрицательным переменам [Huant, Dussert, 1961]. Радикальная деконструкция общественных основ современной России, и, как следствие, распространение социальной аномии, рассогласование, противоречивость ценностных стандартов коррелируются с понятием маргинальности, маргинального состояния личности. Современные социологические исследования процесса трансформации российского общества фиксируют крайнюю неустойчивость структуры, аморфность, неопределенность и преобладание дезинтеграционных тенденций, что позволяет подчеркнуть стихийный, непоследовательный и даже иррациональный характер социальной деформации. В результате этого довольно сложно представить четкую схему социальной дифференциации из-за социальной мобильности, индивидуализации жизненных и культурных стилей [Банникова, 2000]. И в этих условиях именно маргинал, находящийся в состоянии «хаоса», оказывается внутренне более готовым к различного рода социальным трансформациям, нежели представитель более консервативной группы населения. 1.3. Как уже упоминалось, маргинальность чаще всего возникает при миграциях[2]. Миграционная ситуация в завершающем десятилетии XXI века продолжает оставаться сложной и неоднозначной. Наряду с перемещением трудовых ресурсов, вызываемых мотивацией получения привлекательной и высокооплачиваемой работы, расширением горизонтов самореализации, идут процессы переселения в стремлении выбраться любой ценой из-под геополитических обломков некогда единой страны. Причем не только в физическом смысле, но в и аспектах культурного, национального и языкового свойства. Восприятие действительности у каждого поколения иммигрантов особое. Первое поколение смотрит на мир сквозь призму традиций и этнокультурных ценностей, второе же – а к нему относятся дети иммигрантов, родившиеся в принимающей стране или привезенные сюда в младенчестве, - воспринимает традиции и национальную культуру в преломлении действительности и культуры среды, третье и последующие, как правило, ассимилированы, в культурном отношении во всяком случае. Для иммигрантской молодежи, живущей в наше время жизнью общества, а не общины, родительский дом является уже только одним и, возможно не главным источником поведенческих норм и ориентаций. Внуки и тем более правнуки иммигрантов первого поколения, по-видимому, уже мало похожи на своих родителей. Сфера активного влияния менталитета этнического массива сокращается, сфера влияния общества расширяется. Процесс этот проходит не в одном направлении, он чреват коллизиями, возвратными движениями и так далее. Маргинальная личность находится как на обочине культур. Люди, родившиеся в диаспоре или привезенные в чужой край детьми, получают здесь образование и обречены здесь совмещать этноидентичность, связывающую их с родительской социокультурной традицией, с гражданской принадлежностью к обществу-реципиенту и его культурной средой. Они не чувствуют себя вполне французами, американцами, англичанами, русскими и прочими, но уже и вполне алжирцами, турками, не говоря уже о том, что порою их не принимают за своих ни на новой, ни на старой родине. Маргинальная личность, живущая в двух мирах, нередко обладает переменной культурной идентичностью, знак которой меняется в зависимости от обстоятельств: в одних случаях она привержена родительским этнокультурным ценностям, но с ориентацией на ценностную шкалу доминирующего в обществе этноса, в других – почти уже ассимилированная личность вдруг начинает испытывать влечение к культуре отцов. Степень маргинальности иммигрантской и, прежде всего «цветной» молодежи не однозначна, потому что в разных условиях эмиграции влияние родительской и местной культуры по-разному сказывается на потомках иммигрантов. Это зависит от сплоченности и статуса общины, состояние ее связи со страной выхода, культурной дистанции и так далее. В числе других «новых маргинальных групп» в современной России находятся вынужденные мигранты – беженцы и вынужденные переселенцы. В соответствии с Конвенцией ООН о статусе беженца, беженцем является «любой человек, находящийся за пределами какой бы то ни было страны, гражданином которой он является, или, в случае отсутствия у него гражданства, за пределами любой страны, которая была последним местом проживания такого человека, и который не может и не желает возвращаться туда и не может и не желает воспользоваться защитой той страны из-за преследований или вполне обоснованного опасения преследований по соображениям расового, религиозного, национального, политического характера или принадлежности к определенной общественной группе». Среди специалистов принято различать категории беженцев и перемещенных лиц. С одной стороны, и те и другие вынуждены в силу каких-либо серьезных обстоятельств, бедствий, опасностей оставлять свое постоянное местожительство в определенном регионе или даже покидать страну. Но когда речь идет о беженцах, это связывается, прежде всего, с притеснением, насилием над личностью, нарушением ее прав и т. п. В периоды особенно локальных войн, часто возникающих в различных регионах мира, беженцам приходится переносить очень тяжелые испытания, включая геноцид, массовое истребление людей, разрушение привычного уклада жизни, распад общины, семейных связей и т. п. Беженцы – понятие древнее, как сама история. Пока людей преследовали за религиозную, социальную, классовую, расовую, этническую принадлежность или политический взгляды, существовали беженцы, то есть люди, которые покидали свои дома, не имея возможности туда вернуться из-за вполне обоснованного страха преследования. Эти социальные группы переживают наиболее интенсивные изменения своего положения по отношению к прежней системе социальных отношений. Эти изменения обусловлены внешними обстоятельствами, маргинальная ситуация в значительной мере «навязана» людям извне. Они не могут ни участвовать в общепринятых видах деятельности, ни поддержать себя, ни позаботиться о себе способами, принятыми в обществе В настоящее время в мире насчитывается свыше 9 млн. беженцев, которые нуждаются в помощи и защите. Кроме того, несколько миллионов человек являются лицами, перемещенными по политическим мотивам. Одна из недавних волн беженцев спровоцирована гражданскими войнами, революциями и другими катаклизмами в Юго-Восточной Азии, Афганистане, Африке и Центральной Америке. Лица, вышедшие на свободу из мест заключения. Ф. М. Достоевского в «Записках из мёртвого дома» писал о том, что за несколько месяцев до освобождения каторжник в своём поведении заметно меняется, его всё чаще можно видеть задумчиво смотрящим в даль, он становится более замкнутым, поскольку мысли его крутятся об одном – как сложится жизнь на предстоящей свободе. Общеизвестно, какое негативное влияние на состояние правопорядка в нашей стране оказывают ранее судимые граждане. Именно на эту категорию, бывших осуждённых, приходится значительная доля повторно совершаемых преступлений, о чем красноречиво свидетельствуют оперативные сводки. В последние годы в России наблюдается рост преступности. Из года в год остаётся значительной и доля рецидивной преступности – 25 – 30 % . Одной из причин сложившейся негативной ситуации является отсутствие какой-либо координации государственных органов в процессе социальной адаптации освобождённых из мест лишения свободы. В результате этого лица, вышедшие из исправительных учреждений, зачастую остаются без социальной помощи. Они не могут устроиться на работу, многим из них негде жить. В совокупности всё это создает условия, провоцирующие бывших осуждённых на совершение новых преступлений. Отбывание наказания в условиях изоляции от общества нередко приводит к разрыву социально-полезных связей осуждённого с семьей, родственниками, трудовым коллективом по месту прежней работы и т.п. Трудности, испытываемые бывшими осуждёнными, зачастую подталкивают их к совершению новых преступлений. Они нередко сталкиваются с невниманием и полным равнодушием, в том числе и со стороны родных, дискриминацией при приёме на работу, при обращении в поликлинику. Эти люди живут под гнётом недоверия, подозрительности, недоброжелательности со стороны органов власти. По сути, человек, выйдя за стены исправительного учреждения, становится в полном смысле слова «выброшенным на улицу». В этой связи ответ на вопрос: «Свободен!.. что дальше?», на наш взгляд, приходится делить на две части: теоретическую и практическую. Увы, как уже отмечалось выше, практика здесь значительно отличается от теории. В соответствии с Законом Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации», Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации вопросы трудоустройства лиц, освобождённых из мест лишения свободы, входят в компетенцию федеральных и региональных органов исполнительной власти, а также соответствующих служб занятости населения. Согласно гл. 22 УИК РФ администрации исправительных учреждений, в связи с решением вопросов трудового и бытового устройства освобождаемых осуждённых создают группы их социальной защиты. За 6 месяцев до истечения у осуждённого срока лишения свобод администрация учреждения обязана уведомить органы местного самоуправления и федеральную службу занятости по избранному осуждённым месту жительства о его предстоящем освобождении, наличии у него жилья, трудоспособности и специальностях. 2.Маргинальность как состояния социальных групп, находящихся в особом маргинальном положении в социальной структуре как следствия этого процесса Бездомные. Бездомным считается человек, не имеющий постоянного жилища или человек, не ведущий оседлого образа жизни. Наличие бездомных нельзя назвать чисто современным явлением, оно существовало всегда, но наибольшее распространение оно получает в периоды социальных потрясений и стихийных бедствий (войн, промышленных революций, голода, наводнений и землетрясений). В настоящее время бездомных можно встретить и в развитых и в слаборазвитых странах. Бездомность для многих людей ассоциируется не столько собственно с отсутствием жилья у конкретного человека, сколько с особенностями проживания такого лица, обуславливающими его социальное положение. Страх и порожденное им стремление уклониться от контакта с бездомным являются основными чувствами, которые вызывают у обычного человека эти люди. На бездомного смотрят как на человека грязного, неполноценного и морально разложившегося. Он безнадежен и неисправим. Члены общества относятся к нему с нетерпимостью и неуважением, брезгливостью и отвращением и, наконец, с явным опасением. Сегодняшние бездомные чрезвычайно неоднородны по своему составу. Они уже не соответствуют традиционному стереотипу одинокого мужчины-алкоголика средних лет. Среди бездомных – мужчины, женщины, убежавшие из дома молодые люди. Некоторые из них страдают хроническими болезнями: психическими заболеваниями, алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией. Это люди, переживающие глубокий личный кризис и пострадавшие от неблагоприятных экономических условий. Среди одиноких бездомных людей преобладают мужчины. Их состав отражает национальный состав региона, в котором они находят пристанище. Их профессиональные навыки ограничены. Немногие из них были женаты. Они относительно молоды и либо совсем не имеют средств к существованию, либо находятся в постоянной зависимости от общественной благотворительности. Все больше отмечается бездомных женщин. Большинство женщин попадает в категорию бездомных по причинам, связанным с 2личным кризисом», проституцией, наркоманией, алкоголизмом, бродяжничеством. Бездомные семьи являются наиболее быстро растущей частью не имеющего жилья населения. В большинстве своем члены этих семей и ранее не имели постоянной работы и не владели жильем. Скорее, эти семьи уже находились в крайней ситуации, как, например, неполные семьи, которые зачастую не в состоянии заплатить за снимаемое ими жилье. Бегство из дома обычно результат импульсивного поведения, рассчитанного на внешний эффект. Подросток знает, что его поведение не разорвет навсегда семейные узы и что семья обратится за помощью к местным властям, чтобы вернуть его домой и добиться примирения. Обычно подростки, убежавшие из дома, хотят вернуться назад. В противоположность этому бездомными подростки становятся вследствие общей ситуации в семье. Это уже не импульсивная реакция на специфическую семейную проблему. Обычно в таком случае имеет место патологические семейные отношения, и вся семья находится в кризисной ситуации. В течение длительного времени подросток, возможно, жил в невыносимых условиях, например физического или сексуального посягательства или словесных оскорблений. Возросшее число бездомной молодежи отражает уменьшение возможностей или желания родителей тратить свое время и силы на то, чтобы растить детей. Жертвами одной четвертой всех зарегистрированных случаев жестокого обращения, вследствие которого люди стали бездомными, являются подростки. Бездомные душевнобольные, как указывалось выше, составляют значительную часть бездомных людей. Характеристика этой категории бездомных по многим аспектам идентична характеристике всего бездомного населения. В основном это молодые люди, преимущественно мужчины, представители местной этнической группы. Многие из них в той или иной период своей жизни проходили курс лечения в психиатрической больнице. Они склонны отвергать попытки со стороны лечебных учреждений решить их проблемы. Дополнительную сложность создают те обстоятельства, что многие из них являются алкоголиками, наркоманами или токсикоманами и что значительная их часть подвергалась тюремному заключению. Бедные и бедность.Несмотря на то, что определение «бедность» относится к истощению различных ресурсов духа здоровья, отношения к окружающему, оно чаще всего используется в значении экономической бедности. От того, как воспринимается бедность, зависит подход к преодолению проблем, связанных с этим явлением. Социальная работа рассматривает бедность с двух сторон: человек (кто бедный) и среда (обстоятельства, приводящие к бедности), и направляют свои усилия на протяжении столетий на ослабление влияния уровня бедности, как на людей, так и на развитие политики, которая либо снижает рост бедного населения, с целью повысить экономическую стабильность. Проблема бедности в России активно обсуждается последние 300 лет. Во всяком обществе есть бедняки, в США в том числе, но это в основном маргиналы и люди, избегающие всеми способами общественного прессинга по моральным или религиозным причинам, а также безработные. В России же сложилась парадоксальная ситуация – чем более тяжелым трудом занимается человек, тем беднее он живет. Российские бедные принципиально отличаются от малоимущих из западных стран. У нас это в большинстве своем люди со средним или высшим профессиональным образованием, тогда как в развитых странах люди с высшим образованием бедными бывают крайне редко и уж точно не представляют собой "массовое социальное явление". По общему убеждению, главная причина бедности - то, что многие люди так и не смогли приспособиться к резко изменившимся условиям жизни. В этом убеждены около 40% опрошенных. Каждый четвертый при этом утверждает, что "общество устроено несправедливо". Это вполне объяснимо: "гомо советикус", привыкший жить пусть не очень обеспеченно, но "не хуже других", "как все", оказался перед рыночной стихией не только беззащитным, но и морально не подготовленным. Люди, которые считают главной причиной бедности "трудности перехода" от социализма к рынку, к малообеспеченным собратьям относятся сочувственно. Называют их жертвами обстоятельств, хоть и признают: часть ответственности все равно лежит на человеке. Те, кто склонен возлагать всю вину на "лень" бедняков, в явном меньшинстве - 18,3%. И, наконец, каждый десятый думает, что им просто не повезло. Конкретное невезение выразилось в том, что люди потеряли здоровье, пережили семейную трагедию, лишились поддержки друзей и родственников, живут в бедном регионе или на депрессивной территории, работали на закрывшемся градообразующем предприятии, стали вынужденными мигрантами из постсоветских республик и т.п. Бедняк бедняка поймет хорошо, а сытый голодного не разумеет. Если люди с низкими доходами, как правило, упирали на "обстоятельства" и "невезение", то у предпринимателей о причинах бедности мнение совсем иное. Около трети бизнесменов в качестве основной причины бедности называют лень и иные человеческие слабости и всего лишь каждый пятый - несправедливое общественное устройство. О трудностях адаптации бедняков к рынку говорили чуть больше трети бизнесменов, о невезении - каждый десятый. Нетрудно заметить: успехи себе подобных предприниматели объясняют трудолюбием, талантом, предприимчивостью, добросовестностью, активностью и иными положительными качествами. Чужие неудачи списывают на лень, слабость характера, иждивенчество, пассивность, безответственность, пьянство и т.п. - и на этом основании неимущих осуждают. 1 2 |