история воронежа. Это административный, экономический и культурный центр области. Его население составляет около 1 млн человек

• Название: Это административный, экономический и культурный центр области. Его население составляет около 1 млн человек
• Дата: 15.11.2022
• Размер: 79.68 Kb.
• Имя файла: история воронежа.docx
• Тип: Документы; #790750
• страница: 1 из 3

Воронеж расположен в Центрально-Черноземном районе Российской Федерации, на р. Воронеж, при ее впадении в Дон. Находится в 490 км от Москвы.

Это административный, экономический и культурный центр области. Его население составляет около 1 млн человек.

Город основан в 1585 г. как сторожевой пункт на одном из отрогов высокого правого берега. Крепость построена в 1586 г. по указу царя Федора Иоанновича на южной окраине Московского государства. Строителем и первым воеводой города был С.Ф. Сабуров. Самое раннее описание Воронежа в так называемой Дозорной книге относится к 1615 г. Тогда в городе население составляло около 6—7 тысяч человек, из них 964 человека — главы семей. Это были мелкие служилые люди: казаки, пушкари, воротники, монастырские ремесленники и крестьяне, посадские тор­говые люди и другие.

Рядом с деревянной крепостью, занимавшей два мыса за современной Университетс­кой площадью, находился посад, где жили торговцы и ремесленники. Посад был обне­сен еще одной деревянной, дубовой стеной, за которой располагались слободы. Названия большинства слобод указывали на род за­нятий жителей, которые их населяли, — Казачья, Пуш­карская, Затинная, Ямская и другие. В Ямской слобо­де жили ямщики.

У реки под крепостью стоял Успен­ский монастырь (основан около 1600 г.). Затем были основаны еще два монастыря -Акатов (1620), к северу от города, и Покровский девичий (1623), на посаде. В 1682 г. город стал центром епархии. Если мысленно наложить эти крепости на современный план Воронежа, то небольшой по раз­мерам «рубленый город» (340 метров в окружности) займет начало спуска по улице Володарского, а зна­чительно больший «острог» (1840 метров) —Универси­тетскую площадь и прилегающую к ней территорию.

В городе было три башни — Московская, Затинная и Тайницкая. Московская :— самая высокая: 21 метр. На верху стен и башен были «обламы», выступающие как бы в виде балконов навесные стрельницы. Обламы покрывала тесовая кровля, защищавшая их от дождя, а в некоторой мере и от неприятельских стрел. В кре­постной стене, в обламах и башнях на разной высоте прорубались бойницы — отверстия для стрельбы по нападающим. С внутренней стороны к стенам" были приставлены лестницы, по которым можно было подняться на помосты, занять места у бойниц. В башнях, в стенах против бойниц устанавливалась артиллерия того вре­мени: затинные пищали — орудия малого калибра, опирающиеся на сошку, и пушки-пищали со станками на колесах. К реке шел подземный ход.

Город вмещал только то, что полагали самым глав­ным. Здесь находились присутственное место воеводы — съезжая изба, церковь, пороховые погреба, амбары для хранения оружия, денежной казны.

В остроге было 18 непроезжих (глухих) башен м 7 ворот. Была площадь, на которой находились 63 лав­ки, улицы, переулки.

Обе крепости были слиты в одну в середине XVII века. Воронежцы в городе и за пределами селились слободами.

Распоряжение об образовании Воронежского яма царь Федор Иоаннович отдал в конце 80-х годов XVI века. Оно диктовалось необходимостью сообщения Мо­сквы со сторожевыми городами. Этот ям просуществовал до 1590 года, до нападения на город черкасских казаков, которые сожгли его дотла. Новый ям открыл­ся только в 1624 году. В Воронеж из Ельца прибыло семь ямщиков, из Брянска — три. Вновь была устроена Ямская слобода. Тогда она находилась в районе ны­нешнего Каменного моста. Но с ростом города слобода перемещалась (ямские слободы всегда располагались на окраине городов) вначале в район Кольцовской ули­цы, а затем и Заставы.

В воронежской почте до 1700 года (до реформы Пет­ра I) находились девять ямщиков и староста. Каждый содержал до трех лошадей с подводами. Как государ­ственные служащие, ямщики получали жалованье — по 10 рублей в год. До Москвы путь ямщиков лежал через Хлевное, Елец, Ефремов и Тулу. Самым южным пунктом были Валуйки.

Воронеж прочно обосновался на правом высоком берегу. Для развития хозяйственной жизни здесь были самые благоприятные условия: тучный степной черно­зем ждал земледельца, пастбища могли прокормить несчетные гурты скота, леса давали прекрасный строи­тельный материал, изобиловали пушным зверем и ди­кими пчелами, а река — рыбой. Сообщение с донским водным путем открывало выход в соседние низовые области.

Благодаря природным условиям город был хорошо защищен. С востока подступы к нему преграждали ве­ковой бор, многоводная река и кручи нагорного берега, с юга — овраги. Только северо-западная сторона не имела естественных препятствий, но ее сплошь укре­пили вбитыми в землю бревнами-надолбами.

Обязанности военачальника лежали на государствен­ном воеводе. Он должен был вести списочный учет слу­жилых людей, обучать их владеть оружием, следить, чтобы каждый воин имел хорошую лошадь.

Воронеж являлся важным стратегическим пунктом, и городской воевода ведал обороной всего края. В ис­торических актах указано, что ежегодно 25 марта воево­да собирал воинских людей и определял им сроки ка­раульной службы.

Конные дозоры выезжали осматривать окрестности. Достигнув конечного пункта своего маршрута, стар­ший отряда клал в тайном месте установленную справ­ку — «наказную память». А прежнюю «память» брал и привозил своему начальнику в доказательство того, что отряд был именно там, куда его посылали. Непрошеные гости — татары — наведывались в Воронежский край так часто, что вся степь была изре­зана тропами от конских копыт, «дочерна битыми». За­дача дозорных — своевременно обнаружить свежиеу только что вытоптанные тропы и быстро предупредить город об опасности.

В случае тревоги в городе били в вестовой колокол. 'Все окрестные жители со всем имуществом и даже со скотом укрывались за стенами острога. Ворота наглухо запирались. Мирное население, собиравшееся в это вре­мя в крепости, пополняло ее гарнизон. Каждый человек получал оружие и нес военные обязанности, подчиняясь осадному голове, говоря современным языком, комен­данту крепости. А тем временем согласно цареву указу в соседние города летели гонцы с тревожной вестью.

В 1613 году воронежцы встали на защиту города против отряда атамана Ивана Заруцкого. Отказавшись от сотрудничества с русскими патриотами Кузьмой Ми­ниным и Дмитрием Пожарским, освободившими в 1612 году Москву от польских захватчиков, он с отря­дом двинулся к южным рубежам России. На пути был Воронеж. Заруцкий был разбит в сражении в урочище Русский лог (примерно там, где сейчас в Северном районе находятся дома бульвара Победы) и с остатка­ми отряда бежал в степь. Интересно, что в его отряде находилась небезызвестная политическая авантюристка Марина Мнишек — «русская царица», свергнутая с пре­стола вместе с самозванцем Лжедмитрием 1.

Главным строительным материалом старой Руси ,бы­ло дерево. Используя этот материал, русские зодчие выработали свой совершенно самостоятельный архитек­турный стиль.

В «Воронежских актах», опубликованных краеведом Н. Второвым, есть роспись воеводского двора XVII века. Сопоставляя эту роспись с документами, описывающи­ми дворы московских бояр и купцов того времени, мы угадываем в воронежских строениях характерные чер­ты русской деревянной архитектуры.

Основным типом жилища была рубленая изба, И хоромы торговых людей, и дворцы вельмож имели в основе ту же клеть, сверху которой надстраивали, а с боков прирубали другие клети.

Известный по рисункам московский дворец «богатых гостей» Строгановых — не что иное, как великолепная группа срубов и вышек. Мастера деревянного зодчества очень любили всякого рода башни и башенки.

Эта особенность отражена в архитектуре воеводско­го двора в Воронеже. Рядом с широкими приземисты­ми палатами была изба с надстроенной над ней выш­кой в две комнаты, то есть трехэтажное сооружение. Наконец, еще одна типичная черта, каждого бедного или богатого жилья того времени — непременный забор. Внутри города-крепости каждый дом был малень­кой крепостью.

Улица послушно следовала за произвольной застрой­кой. Это создало ту кривизну улиц русских городов, в том числе и Москвы, преодолеть которую было так трудно планировщикам в дальнейшем.

Перейдя к строительству из камня, русские масте­ра стали повторять в нем не только излюбленные объ­емы и формы,- но и выработанные в дереве архитектур­ные детали. Специалисты считают, что в этом и заклю­чается разгадка таких вершин русского национального зодчества, как церковь Василия Блаженного в Москве.

Общий вид Воронежа конца XVII века можно представить по документам, которые воеводы периодичес­ки отсылали в Москву. В них описаны стены и башни крепости. Сохранился и схематический план города 1690 года.

Взглянем мысленно на Воронеж того времени.

На гребне обрывистого берега возвышалась кре­пость, обнесенная дубовыми стенами. Из-за стен вид­нелись острые шпили колоколен, купола церквей и кровли наиболее высоких домов. В солнечный день в реке отражался веселый живописный город. Вечером могучие стены, суровые четырехгранные башни резко вырисовывались на небе, подчеркивая силу крепости, ее неприступность.

Панораму Воронежа с московской, степной стороны Дал в своем эскизе известный художник Аполлинарий Васнецов, много работавший над воссозданием облика Древних русских городов.

Васнецов воспроизвел северную часть стены, глав­ные ворота города, над ними на столбах — шатровое покрытие для сплошного (набатного) колокола, внут­ри острога— пятиглавый собор и верхи церквей, снаружи, отступя от Стены, — ров с легким мостом; пе­ред воротами на площади — богатый привоз продук­тов, указывающий на торговое значение Воронежа. С большим знанием русской старины передана художни­ком архитектура башен и других построек. В эскизе не упущена даже та особенность, что в Воронежском крае север встречается с югом: так, на переднем плане изоб­ражены посадские дома двух типов — брусяные избы с высокими тесовыми крышами, характерные для се­верных областей, и южнорусские хаты, обмазанные гли­ной и выбеленные мелом.

Эскиз А. Васнецова был началом живописи о ста­ром Воронеже. В дальнейшем этой теме посвящали свои картины воронежские художники М. Салтыков и В. Трофимов.

Города-крепости Белгород, Новый Оскол, Остро­гожск, Коротояк, Воронеж, Усмань, Козлов встали на южной окраине государства по новой оборонительной линии. В ряду укреплений нашли по-прежнему свое мес­то земляные валы и лесные засеки, рвы и- ямы, сто­рожевые башни и надолбы. Города связали все эти своего рода инженерные сооружения в единую систему, получившую название Белгородской черты.

Кроме легких ручных и затинных пищалей Воронеж середины XVII века имел на вооружении 10 медных и 5 железных пушек. В зелейном погребе хранилось 100 пудов пороха, 50 пудов свинца, 200 ядер и 7000 железных пуль.

Кочевники для боя на расстоянии имели только стрелы. Поэтому город, снабженный огнестрельным оружи­ем и боеприпасами, представлял внушительную силу.

О начальной главе истории родного города поэт Кон­стантин Гусев сказал так:

Он русской родиной твоей 
Для ратных подвигов основан.
Глядятся в степь кресты церквей 
И стены вала крепостного. 
И видно башенным: вдали 
Равнина пиками покрыта, 
Там кони топчут ковыли, 
Мелькают гривы и копыта. 
Зовут на стены горожан 
Удары бранного набата. 
И лязг мечей, и кровь из ран, 
И громом битвы степь объята. 
На правом берегу крутом 
Донского древнего притока,
Твой город встал Руси щитом
Пред кочевой ордой Востока.

XVII столетие, так же как и XVI, отмечено беспоюэй-ным поведением наших юго-восточных соседей. Край подвергался вражеским набегам. То и дело поступали донесения о стычках, иногда довольно крупных. Но татары, бесчинствуя в окрестностях, так и не решились осадить вооруженный и укрепленный город. Время от времени в Воронеже и Валуйках между Московским государством и татарами происходил размен плен­ных. 

Не забывая своих военных обязанностей, Воронеж налаживал внутреннюю гражданскую жизнь, развивал хозяйственную и торговую деятельность.

Главным административным упреждением города бы­ла съезжая, или приказная, изба. Воевода был одновре­менно и военачальником и градоуправителем. Помимо всех забот, связанных с обороной, на съезжей избе ле­жало наблюдение за сбором податей и оброков, розыси беглых и судопроизводство. Со временем воеводе при­шлось разделить свои права с другими должностными лицами. 

По приказу царя Михаила Федоровича денежное жалованье детям боярским, казачьим атаманам и дру­гим служилым людям стали нередко заменять нату­рой — раздачей им в собственность земли. Верхушка служилых людей богатела, в крае появились поме­щики.

Одной из обязанностей воронежских воевод была организация встреч и проводов иностранных послов, следующих донским путем. Когда гости прибывали с юга, размен почетного конвоя происходил в Валуйках, Здесь низовые казаки сдавали послов воронежцам, а те уже должны были провожать их до Переяславля Рязанского.

Осенью 1627 года Воронеж принимал прибывшую из Царьграда (Константинополя) от турецкого султана дип­ломатическую миссию во главе с послом Фомой Кантакузиным. Обратно из Москвы турецкое посольство возвращалось в апреле 1628 года, С ним ехали к султану наши послы. На долю воронежского воеводы вы­пали большие хлопоты. Ему надо было подготовить фло­тилию, снарядить ее всем необходимым для отъезжа­ющих, собрать по окрестным городам конную стражу, обязанную сопровождать суда по берегу до самых ни­зовьев Дона.

Послы отплыли, на 85 речных судах (стругах), по­раженные богатством и силой Руси. От московского царя они везли султану Мураду в числе других подар­ков живого белого медведя. Специальный струг для этого необычного путешественника тоже был оборудо­ван в Воронеже. Турецкие и русские послы проезжали через Воронеж более двадцати раз.

Одновременно с посольской флотилией, когда она шла на юг, или независимо от нее на низовье Дона, начиная с 1613 года, отправлялись десятки стругов, на­груженных хлебом, вином, салом, сукном, свинцом, по­рохом. Это был так называемый донской отпуск — цар­ское жалованье казакам.

Взаимоотношения Московского государства с казачеством сложились весьма своеобразно. Удалая «донская вольница» жила острой саблей, то есть попросту вооружёнными нападениями: в степи — на татарские стойбища, в море — на торговые корабли. Это сильно докучало азовскому паше и крымскому хану, но, ос­лабляя их, было на руку Москве. Заинтересованное в заселении южных степей, Московское государство по­кровительствовало образованию казачества и принимало меры, чтобы привлечь вольное казачье войско на сторожевую службу. А на Воронежский край, передавший свои сторожевые обязанности земле донских казаков, была возложена новая трудная и ответственная зада­ча — снабжение низового Дона продовольствием.

Размеры «донских отпусков» были велики, и, конеч­но, сельское хозяйство самого Воронежского края да­вало только часть необходимых продуктов. Но пунктом отправки «отпусков» был Воронеж. На его пристань свозилось огромное количество зерна, муки и прочего. Широко развертывалась торговля с югом.

Приток населения в Воронежский край шел в зна­чительной степени за счет крестьян, бежавших от про­извола крепостников из центральных районов страны. Поэт Анатолий Жигулин создал выразительный об­раз такого новосела воронежской земли:

Он жег хоромы,
Слуг царевых ремл,
Озоровал с людишками в ночи.
За то на дыбе жгли его железом
И батожьем стегали палачи.
Он рвы копал 
И частоколы ставил.
А, коль вдали: набат звучал, как стон,
Он шел на смерть,
На звон татарских сабель,
Грудь осеня размашисто крестом!

Воронежские помещики и монастыри не считались с запрещением принимать беглых. Рано появились здесь. и переселенцы с юга, Украины. 

Интересная страница жизни нашего города связана, с общерусскими событиями 1.645 года. В этот год татары совершили внезапный набег на. русские земли не летом, как обычно, а зимой, 50 тысяч крымских татар, прорвавшись через строящуюся Белгородскую черту, разорили окрестности многих городов, в том числе Курска, Орла, Рыльска, что вызвало со стороны населения взрыв возмущения.

Правительство боярина Бориса Морозова объявило о походе против татар для ответного удара. Его возгла­вил воевода Ждан Кондырев. Но прежде в Воронеже,, ему поручалось набрать трехтысячный отряд вольных; «охочих людей», вооружить их, сделать струги и лод­ки и на них по Дону спуститься к Азовскому морю, что бы доплыть до Крыма для сражения с татарами. Представлялось, что выполнить эту задачу Кондыреву будет нелегко. Прогнозы были ошибочными. Движимые. патриотическими чувствами, в отряд в течение полумесяца записались тысячи добровольцев из вольных «охо­чих людей», в том числе и многие воронежцы. 3 мая 1642 года Ждан Кондырев с отрядом из 3037. человек . отплыл из Воронежа. Осенью состоялся морской поход, но буря помешала высадиться отряду на крымском берегу. Ответный удар, не был нанесен. Тем не менее татарские набеги на. русские земли временно прекрати­лись, и это позволило закончить строительство Белго­родской черты.

Еще в начале XVII века в Московском государстве разгорелась борьба .крестьян против феодалов. Но крестьянское движение, возглавляемое Иваном Болотникова было подавлено. Документы свидетельствуют, что Воронеж был в числе тех городов, которые поддержали восстание Болотникова.

В середине столетия волнения и бунты стали вспы­хивать в городах. Низшие слои городского населения, в. том числе рядовые служилые люди, были в тяжелой зависимости от воевод и их помощников, духовенства и разбогатевших торговцев.

Восстание в Москве началось 1 июня 1648 года и продолжалось одиннадцать дней. В старых докумен­тах о нем сказано: «И стрельцы, и драгуны, и солдаты, и казаки с чернью за их боярские великие неправды возмутися во граде Москве...»

Свидетелями, а может быть и участниками, москов­ского восстания были несколько воронежцев. Они ока­зались в это время в столице — привезли «челобит­ные» от бедноты и солдат на свое местное начальство. Один из челобитчиков —рядовой казак Герасим Кри-вущин — вскоре стал организатором восстания в Воро­неже (25. июня по старому стилю).

Советский историк Е. Чистякова в своей исследова­тельской работе о Воронеже XVII века, опираясь на материалы Центрального государственного архива древ­них актов, освещает ход восстания. Воронежские пов­станцы имели намерение свергнуть воеводу Василия Грязного, «убить до смерти» старосту по судебным де­лам Сергея Лихобритова, троицкого попа Сергия, стре­лецкого голову, подьячего съезжей избы и посад­ских «лутших» (то есть самых богатых) торговых людей.

События развивались так бурно и были такими уг­рожающими, что в ночь на 26 июня воевода с группой наиболее близких людей тайно бежал из Воронежа в Коротояк. Возвратился он только через четыре дня, когда руководители повстанцев уже были брошены в тюрьму.

О вольнолюбии трудовых народных масс Воронеж­ского края свидетельствуют и такие факты. Здесь встре­чали сочувствие и находили поддержку вожаки кресть­янского движения. Летом 1666 года в Воронеж явился атаман Василий Ус с большим отрядом казаков. Воево­да встревожился, но грубо выпроводить незваных го­стей не посмел, опасаясь волнений среди своих солдат. Атаман пробыл в городе сколько требовалось для отряда и беспрепятственно двинулся дальше на се­вер.

Вскоре в народе появились письма Степана Тимофе­евича Разина, в которых он призывал кабальных и опальных идти к нему в полк. Двинувшись летом 1670 года вверх по Волге на Москву, вверх по Дону Ра­зин отправил своего брата Фрола. Осенью в Воро­нежском крае вспыхнули восстания в Острогожске и Ольшанске.

После поражения Степана Разина под Симбирском в Воронеже, как и в других городах, начались поиски его единомышленников и пособников. Был допрошен приехавший тайно с Дона Наум Савостьянов. Под пыт­кой Наум показал, что был у Фрола Разина и тот, от­пуская его, наказал передать воронежцам, чтобы они «не хоронились, а ждали». И вот за то, что Наум «хо­дил к донским казакам тайно, жил в дому тайно и про замыслы воровских казаков не объявил воеводе», а вместе с ними «прельщал» людей, Науму отсекли пра­вую ногу по колено, а левую руку по локоть. Ногу и руку прибили к столбу на площади для устрашения народа.

Немало воронежских служилых людей, заподозрен­ных в сочувствии Разину, было отправлено вместе с семьями на вечное поселение в Сибирь. Выезд кого бы то ни было из Воронежа теперь обставлялся множест­вом формальностей. Торговцы и те, прежде чём отпра­виться с товаром в другой город, должны были подать воеводе прошение об отлучке и предъявить поручитель­ство, что они «не сбегут с Воронежа». Только после это­го им выдавались проезжие грамоты. При неявке в срок воевода делал розыск, и любителей путешествовать на­казывали: купцов штрафовали, а простонародье «били батогами нещадно».

Воронежцы помнят о героях народных восстаний. Их имена увековечены в названиях улиц. Есть улицы Степана Разина, Наума Савостьянова и казачьего пол­ковника из Острогожска, примкнувшего к Фролу Рази­ну, Ивана Дзиньковского.

1670 год отмечен в Воронеже большими строитель­ными работами: капитальным ремонтом городских стен и башен. Дергевянные города старой Руси очень страда­ли от разрушительного действия огня. Воронеж не раз горел. 

С течением времени городские укрепления стали при­ходить в упадок. Стены во многих местах подгнили, башни над обрывом покосились, мост провалился, тай­ник занесло песком. По приказу воеводы Бориса Бухво­стова из окрестных сел Айдарова, Репного, Лопаток, Чертовицкого, Рамони согнали крестьян и мелких слу­жилых людей. Острожную стену заменили, норой, возведенной из срубов. Башни тоже поставили заново. 

А в 1673 году опустошительный пожар смел зна­чительную часть стен и большинство домов жителей. При новой перестройке города все его присутственные мес­та, торговые помещения и склады были сделаны зна­чительно обширнее,, как того требовала усложнившаяся хозяйственная и административная жизнь.

В наше время во внешнем облике Воронежа не со­хранилось примет древней крепости. Но сами имела русских городов и" рек,, может быть,, даже такие-то чер­ты ландшафта воскрешают в памяти картины исторического ПРОШЛОГО.

Не случайно Анна Ахматова, посетив. Воронеж в конце тридцатых годов, писала: 

И Куликовской битвой веют склоны
Могучей победительной земли... 
С какой силой внутреннего видения это сказано!

Во второй половине XVII в. Воронеж утратил былое военное значение, основным занятием его жителей стало землепашество. Возросла роль города как центра торгов­ли товарами, которые переправляли вниз по Дону.

Новый этап в развитии города начался с 1696 г., когда Петр I, готовясь к Азовскому походу, избрал его местом строительства военного флота. Весной на воду были спу­щены первые суда. Основные работы развернулись на островах против города, где рядом с верфями построили адмиралтейство, цейхгауз, дом Петра I. В городе возник­ли новые производства: литейно-пушечный завод, суконная, парусная, канатная и ко­жевенные фабрики. В 1703 г. была открыта школа для подготовки младших офицеров флота и корабельных мастеров. На берегу реки появилась Немецкая слобода, а ря­дом, близ Успенской церкви, жили русские сподвижники Петра. Сам Петр I, кроме дворца на острове, имел загородную резиденцию в Чижовке.

Административно-хозяйственный центр города переместился к реке и на острова, к верфям. Городская жизнь полностью подчинилась нуждам создаваемого российского военного флота. Население Воронежа выросло до 30 тыс. человек, пополнившись за счет корабельных мастеров и матросов, в связи с чем часть посадских людей и куп­цов переселили к северу от города. В том же направлении вывели Девичий монастырь. Церковь Успенского монастыря стала Адмиралтейской. В 1705-1709 гг. судострои­тельные работы были перенесены на 5 км ниже по течению р. Воронеж в г. Тавров и проводились там до 1740-х гг.

Прекращение строительства флота привело к сокращению числа жителей, снижению деловой активности города. Однако в 1715 г., после потери Азова в 1711г., город стал адми­нистративным центром Азовской губернии, переименованной в 1725 г. в Воронежскую.

В 1720-х гг. выселенные из города купцы купили у государства суконную фабрику, поделили ее и основали мануфактуры: П. Гарденин - у Беломестной слободы, М. Тулинов, П. Сахаров и др. - в Акатовом предместье, где совмещалось строительство жилых и промышленных зданий. В первой половине XVIII в. город, по словам историка Г.М. Веселовского, визуально делился натри части: верхнюю (старый город), нижнюю (город петровского времени) и предместье Акатово, отстоявшее от города, т.е. от Тихвино-Онуфриевской церкви, на полверсты. Толчком к расширению города в сторону от реки послужил пожар 1748 г., во время которого полностью выгорел нижний го­род. Тогда административные учреждения и дом губернатора были вынесены в поле к северо-западу от городского вала; приходские церкви с 1730-х гг. начали строиться из кирпича на старых местах.

В первой половине XVIII в. в Воронеже существовала цифирная школа, в Акатове -гарнизонная школа для обучения солдатских детей. В 1745 г. в городе открылась семи­нария, получившая развитие в 1760-х при епископе Воронежском и Елецком Тихоне I (Задонском). Из стен семинарии, находившейся до 1822 г. при архиерейском дворе, вышли многие известные светские и религиозные деятели. С ней связано такое значи­тельное культурное явление второй половины XVIII в., как просветительский кружок священника Е.А. Болховитинова, внесшего большой вклад в изучение истории Воро­нежской и других губерний.

Кардинальные изменения архитектурного облика Воронежа произошли в ходе осу­ществления регулярного плана города, утвержденного в 1774 г. Попытки упорядочить хаотичную застройку средневекового города начались с конца 1760-х гг., а случившийся в 1773 г. пожар ускорил окончательную разработку, утверждение и реализацию этого плана. Автором проекта регулярного плана считается выдающийся русский зодчий И.Е. Старое, осуществление начал губернский архитектор Н.Н. Невский, игравший зна­чительную роль и в его создании.

В 1779 г. город стал центром Воронежского наместничества. Вскоре, в 1781 г., Воро­неж получил новый герб, на котором изображен символ города - вода реки Воронеж, вытекающая из кувшина. Новый статус способствовал дальнейшему развитию Воро­нежа. В результате активной строительной деятельности 1780-1790-х гг. намеченный регулярный план был осуществлен. Согласно этому плану Воронеж получил развитие на верхнем речном плато за старым городским валом (проходил по современным ули­цам Театральной и Станкевича). Здесь была создана сеть крупных прямоугольных кварталов, вытянувшихся вдоль Большой Дворянской улицы, и трехлучевая планиров­ка. Ее лучи связали крепостной холм, где находился религиозный центр Воронежа, с новым городом; средний луч - Большая, или Новая Московская (ныне ул. Плехановс­кая) заменил Старо-Московскую (ныне ул. Карла Маркса), прежде начинавшую путь на Москву.

Сложившаяся в XVII-XVIII вв. планировка нижней части города была урегулирова­на, насколько это позволил сложный пересеченный рельеф местности. Большая Дво­рянская, Старо- и Ново-Московская улицы, продолжение Старо-Московской (впослед­ствии ул. Садовая, а также проложенная в Акатове Большая Девиченская стали важ­нейшими в городе, что нашло отражение в их ширине и характере застройки. На Новомосковской возник комплекс торговых площадей. Большая Дворянская стала местом размещения главных губернских административных учреждений. При реорганизации старой прибрежной части на прежних местах оставались тяготевшие к реке производ­ственные предприятия. Новую границу города определил земляной вал, проложенный в 1770-х гг. по современной Кольцовской улице. С севера граница прошла по Гамовской (ныне ул. Демократии), с юга - по Новой Валовой (Красноармейской) улице. Этот вал просуществовал до середины XIX в. На выездах из города были сооружены заставы: на Новомосковской улице находилась главная Московская застава, отмеченная обе­лисками, на Острогожской (ныне Пушкинской) - Острогожская, на Девицкой (ныне ул. 9 Января) - Девицкая; на Большой Девиченской - Троицкая.

В соответствии с принципами градостроительства второй половины XVIII в. рассе­ление осуществлялось по сословному признаку: центр города заняли наиболее богатые жители, способные выстроить каменные здания. Жители Беломестной крестьянской слободы, в 1780 г. переселенные за город к Архиерейской даче, образовали здесь но­вую слободу - Троицкую. Ямская слобода была перенесена из центра к Московской заставе (ныне пл. Застава). Между Троицкой, Ямской и примыкавшей к городу с юга Чижовской слободами располагались городские земли, служившие для выгона скота.

Строительство велось довольно интенсивно, уже в 1777 г. в Воронеже насчитыва­лось 77 каменных и более 2 тыс. деревянных домов, 17 каменных храмов и три мона­стыря. Население города составляло около 13 тыс. человек.

Быстрый рост и территориальное развитие города произошли благодаря бурной тор­говой и предпринимательской деятельности жителей, В начале 1780-х гг. в Воронеже проживали 7 купцов первой гильдии, 42 - второй и 222 -третьей гильдии. Многие из них не только торговали сельскохозяйственной продукцией, но имели собственные пред­приятия по переработке сырья, В городе было 13 салотопенных заводов, столько же суконных фабрик. На этот период приходится расцвет известных суконных мануфак­тур династий Тулиновых и Гардениных.

В конце XVIII в. в городе появился ряд учреждений, соответствующих статусу гу­бернского центра. В 1785 г. было открыто Народное училище, через год преобразованное в Главное народное и открытое на Большой Девиченской; в этом же здании в 1798 г. по инициативе болховитиновского кружка была открыта губернская типогра­фия. Вокруг типографии, являвшейся по существу издательством, сформировался свой круг авторов и переводчиков. В 1787 г. в доме генерал-губернатора В. А. Черткова на Большой Дворянской публика собиралась на спектакли первого в городе любительс­кого театра. Немалую роль в распространении медицинских знаний сыграла аптека, открытая А.И. Зегером на Большой Дворянской.

Начавшееся с конца XVIII в. бурное строительство жилых домов и общественных зданий проводилось в стиле классицизма. Для придания городу облика, соответствую­щего губернскому центру, был привлечен столичный архитектор Джакомо Кваренги. По его проектам в 1780-1790-е гг. были сооружены главный культовый комплекс горо­да - архиерейское подворье и семинария - на месте старой крепости, а также один из трех задуманных корпусов Присутственных мест (Казенная палата). Вместо неосу­ществленных зданий по проекту губернского архитектора И.И. Волкова построены четыре здания Присутственных мест (сохранилось два).

В разных частях города появляются дворянские усадьбы с роскошными домами Тулиновых, Черткова, Бородина-Ненарокомовой, Сонцова, Хрущева, Кольцова, а так­же дом, известный по последнему владельцу как дом врача Мартынова. Многие из них довольно быстро перешли в казну и были приспособлены под общественные нуж­ды. Так, например, купленный военным ведомством дом Ненарокомовой был передан военно-сиротскому отделению, дом Д.В. Черткова перестроен под Дворянское депу­татское собрание, усадьба воронежского коменданта А.И. Хрущева стала официаль­ной резиденцией воронежских губернаторов.

Посреди одной из торговых площадей, сформированных на Ново-Московской улице, в 1786 г. появились оригинальные по форме торговые ряды (два полукруглых объема, раз­деленных улицей, из-за чего площадь стала называться площадью Круглых рядов). Кон­ную, Щепную и Хлебную площади композиционно объединил Троицкий собор, построен­ный в 1805 г. В формах классицизма была перестроена старая Покровская церковь, воз­ведены: лютеранская кирха, а также Вознесенская церковь (не сохранилась) и церковь св. Самуила на вновь созданном Чугуновском кладбище. В начале XIX в. Большую Дворянскую улицу украсили крупнейшие общественные здания -духовная семинария, больница Приказа общественного призрения. Примечательным сооружением был тю­ремный замок, возвышавшийся на Острожном бугре с 1801 г. до конца 1850-х гг. В 1820-е гг. в связи с новым административным делением города на Дворянскую, Мещан­скую и Московскую полицейские части появились три выразительных здания с пожар­ными каланчами (два - на Большой Дворянской и одно - на Старо-Московской). Дво­рянская часть, находившаяся между Большой Дворянской и р. Воронеж, по Богоявленс­кой (ул. 25-го Октября) улице граничила с Мещанской частью; Московская часть была ограничена Большой Дворянской улицей и ее продолжением к слободе Чижовке.

При губернаторе Н.И. Кривцове были проведены значительные работы по благоус­тройству города: вымощены главные улицы, крутые склоны укреплены подпорными стенками, организованы удобные спуски к реке, возведен Каменный мост через овраг на Старо-Московской и постоянный Чернавский мост вместо наплавного через р. Во­ронеж. В конце 1840-х гг. на Большой Дворянской был заложен первый общественный городской сад.

В результате бурной строительной деятельности в конце XVIII-первой половине XIX в. сложился выразительный архитектурно-художественный облик Воронежа. В верхней части планировка и застройка носили правильные черты крупного города пе­риода классицизма, в нижней - органично сочетались с живописными холмами, обра­щенными к реке и вертикалями древних церквей.

В "Кратком статистическом описании Воронежской губернии", преподнесенном Александру I во время его пребывания в Воронеже в 1818 г., город характеризовался следующим образом: число жителей - 20 тыс., домов каменных - 279, деревянных -2003, суконных фабрик-4, торговых лавок- 535, красилен-2, заводов-4 (колоколь­ный -1, мыльный -1, канатных - 2). Еще сохранявшиеся в это время суконные фабри­ки утратили ведущее значение в городской экономике. Главнейшее место в торговле занимали продукты салотопенной промышленности и хлебопашества, которые выво­зились из города и продавались на ярмарках, устраивавшихся дважды в год на Хлеб­ной и Конной площадях и в Чижовке. С 1837 г. ежегодно организовывались выставки, на которых демонстрировались мануфактурные изделия и продукция ремесленников пригородных сел и деревень.

В первой половине XIX в. заметно выросли число учреждений культуры и их роль в жизни города. На базе Главного народного училища открыли уездное училище и губернскую гимназию (1809). Из стен гимназии, находившейся с 1822 по 1859 г. в доме губернатора Сонцова, вышли такие известные деятели культуры, как историк Н.И. Костомаров, фольклорист, издатель русских народных сказок А.Н. Афанасьев, публикатор древних актов М.Ф. Де-Пуле. В 1820-е гг. на Сенной площади начала торговлю первая книжная лавка Д.И. Кашкина. В 1834 г. открылась первая публич­ная библиотека при Дворянском собрании, просуществовавшая, правда, недолго, в 1838 г. - первая местная газета "Воронежские губернские ведомости". Формирует­ся и утверждается профессиональный театр, здание которого заняло место у цент­рального городского перекрестка. На волне подъема культурной жизни Воронежа расцвел талант А.В. Кольцова и И.С. Никитина, поэтов всероссийской известности. В 1845 г. открылось крупнейшее учебное заведение города - кадетский корпус, име­новавшийся Михайловским (в честь великого князя Михаила Павловича - шефа во­енных учебных заведений). Для девочек предназначалось только одно учебное заве­дение - частный пансион Депнер.

Успенская церковь и цейхгауз	Благовещенский собор Митрофановского монастыря. (Фото начала XX в.)