Федоров В. История России (1861-1917). Федоров В. А. История России. 18611917

• Название: Федоров В. А. История России. 18611917
• Анкор: Федоров В. История России (1861-1917).doc
• Дата: 27.04.2017
• Размер: 1.96 Mb.
• Имя файла: Федоров В. История России (1861-1917).doc
• Тип: Реферат; #6136
• страница: 27 из 32

ГЛАВА 16

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX —

НАЧАЛЕ XX вв.

1. Положение Русской православной церкви во второй половине

XIX — начале ХХ вв.

Краткая характеристика системы управления Русской православной церковью, статуса «белого» (приходского) и «черного» (монашествующего) духовенства, сведения о положении церкви и ее взаимоотношений с государством в первой половине XIX в. мною изложены в главе XXVI учебника «История России с древнейших времен до 1861 года» (М., 1996), к которой я и отсылаю читателя. Здесь же речь пойдет о том о том, какие изменения произошли в жизни Русской православной церкви в пореформенный период и накануне 1917 г., какой характер в эти периоды носила конфессиональная политика правительства.

Система управления церковью после 1861 г. не претерпела каких либо существенных изменений. Как и ранее, начиная с петровских времен, высшим органом церковного управления являлся Святейший Синод, состоявший из высших иерархов церкви, но все дела вершил возглавлявший Синод обер-прокурор — светское лицо, назначаемое императором и лично перед ним ответственное. Российский император официально считался и главой Русской православной церковью, что было зафиксировано в законе. Число церковных округов (епархий) с середины XIX до начала XX вв. увеличилось c 55 до 67. Еще в конце XVIII в. в наиболее крупных епархиях по указу Синода были введены должности викариев (или викарных епископов) — помощников епархиальных архиереев по управлению епархией. Таковых тогда было всего 5. Указ 1865г. Синода разрешал иметь викарных епископов всем епархиям, и численность их к концу XIX в. возросла до 38. В управление викариев стали выделяться и части епархии под названием викариатств. Например, в Московской епархии их было 4. Викарный епископ носил титул викарного преосвященного. Он мог «рукополагать» (возводить в сан) священников и дьяконов, но не имел ни своего кафедрального храма в викариатстве, ни консистории.

Возрастала численность православных церквей. Если в начале XIX в. их было 25, 2 тыс., а в 1860 г. — 36, 2 тыс., в 1880 г. — 45, 7 тыс., то в 1914 г. — 54, 2 тыс. (кроме того в том же году насчитывалось 23, 6 тыс. часовен и домашних церквей). Однако медленнее возростала численность приходского духовенства: в начале XIX в. 102 тыс. человек, в 1860 г. — 113, 6 тыс.; к 1880 г. даже произошло его уменьшение — до 98, 9 тыс. человек, но к 1914 г. численность приходского духовенства возросла до 112, тыс. человек (без членов их семей).

Приходское духовенство (причт) состояло из священнослужителей (священников и дьяконов) и церковнослужителей (причетников — псаломщиков, пономарей, дьячков и пр.), обычно прислуживавших священнику при богослужениях и исполнявших другие его поручения. Церковнослужители составляли примерно 60% причта.

Установившаяся с начала XVIII в. практика передачи священнических должностей по наследству (а не по избранию прихожанами, как это было ранее), была узаконена Павлом I. Должность священника передавалась старшему сыну (за отсутствием сыновей — мужу старшей дочери). Остальные сыновья священника должны были искать вакантных мест в других приходах, либо довольствоваться должностью дьякона, а то и церковнослужителя в приходе своего отца. Но поскольку претендентов было больше, чем вакантных мест, то многие из детей духовенства шли на гражданскую службу — поставляли кадры для разраставшегося административно-чиновничьего аппарата. Так, к середине XIX в. более трети чиновников были выходцами из духовного сословия. При Александре II было отменено правило наследования священнических должностей. Представитель любого сословия, окончивший духовную семинарию, мог быть рукоположен в священники и поставлен на священническую или дьяконскую должности. Однако на практике традиция замещения этих должностей по наследству продолжала сохраняться.

«Черное» духовенство (монашество) в православии имеет преимущество перед «белым» (приходским), ибо только монашество, как «причисленное к ангельскому чину», церковь признает идеальным «путем к Богу». Поэтому все высшие чины церковной иерархии (патриарх, митрополиты, архиепископы и епископы) назначаются только из среды монашествующего духовенства.

Для пострижения в монахи требовалось добровольное согласие постригаемого. Насильственное пострижение влекло по закону уголовное наказание. Тем не менее известны исторические примеры заточения в монастырь с насильственным пострижением даже особ великокняжеского и царского рода по политическим или иным мотивам.

Никакой прежний образ жизни, даже самый порочный, не мог служить препятствием ко вступлению в монашество, ибо оно само по себе рас сматривалось как «подвиг постоянного покаяния», а «доступ к покаянию открыт каждому грешнику». Постригавшийся в монахи давал обет «целомудрия, нестяжания и послушания», отречения от собственной воли. При пострижении его отпевали как уходящего в «иной мир»; он принимал новое имя, а в знак смирения и отрешения от мира носил черное одеяние (схиму).

По российским законам пострижение в монашество разрешалось муж чинам в возрасте не моложе 30, а женщинам — 40 лет. Кроме того поступающий в монашество должен был быть свободен от обязанностей, не совместимых с монашеским званием. Поэтому запрещалось постригать женатого мужчину или замужнюю женщину, если они оба по взаимному согласию не изъявят желания одновременно принять постриг, однако при условии либо их бездетности или когда дети их стали уже взрослыми и не нуждались в родительском попечении. Закон запрещал принимать в монашество лиц, состоявших под судом или за которыми числились невыплаченные долги. Находившиеся на военной или гражданской службе обязаны были получить увольнение от начальства, а лица податных сословий — увольнительные удостоверения от сельской или городской общин, к которым они были «приписаны». Закон требовал также, чтобы поступающий монастырь сделал распоряжение о своем имуществе. По гражданскому законодательству поступающий в монастырь должен был передать свое родовое имение наследникам, а «благоприобретенное» — кому пожелает, даже в тот монастырь, который он избрал. Обладавший таким имуществом по обычаю делал в монастырь взнос («вклад»). В монастырь принимали и без «вклада» («Бога ради»), но такие лица не имели голоса при решении монастырских дел.

Поступивший в монастырь не сразу принимал постриг, а обычно в течение трех лет проходил испытательный срок «послушания». От него освобождались окончившие курс богословия в духовных учебных заведениях, вдовые священники и дьяконы. По истечении срока «послушания» послушник (или послушница) могли отказаться от своего намерения принять постриг и покинуть монастырь. Как показывают приводимые ниже данные, в конце XIX — начале XX вв. численность послушников превышала монашествующих примерно в два раза. Следовательно, половина послушников (преимущественно женщин) не становилась монахами.

Закон предусматривал лишение монаха его сана («расстрижение») в случае совершения уголовного преступления или проступков, не совместимых с монашеским званием. При определенных условиях допускался и добровольный выход из монашества.

Монастыри на Руси издавна играли роль не только крупных религиозных, но и культурных центров. В них сосредоточивалось летописание и иконописание, от них распространялась грамотность на Руси. Монастыри играли большую роль в хозяйственном освоении страны, особенно ее северных и восточных окраин. Монастыри выполняли важную функцию миссионерства и христианизации: в конце XIX в. эти функции выполняли до 20 монастырей в Заволжье, Приуралье, Западной и Восточной Сибири. Миссинерские функции выполняли и русские монастыри за рубежом. Вплоть до начала XVII в. монастыри, стоявшие по дорогам, ведущим к Москве, выполняли и военно-стратегическую функцию. Они строились как неприступные крепости, с мощными стенами и башня ми. Монахи получали от казны оружие и боеприпасы. Некоторые монастыри (например, Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Спасо-Евфимиевский в Суздале) служили и местом отбывания наказаний за «преступления против веры». Во второй половине XIX в. насчитывалось до 20 мужских и 10 женских монастырских тюрем.

Численность православных монастырей и монахов в России особенно возросла во второй половине XIX — начале XX вв. В 1808 г. было 447 православных монастырей (353 мужских и 94 женских) с 5 тыс. монаха ми и 6 тыс. послушниками. В 1860 г. монастырей насчитывалось 614 (447 мужских и 136 женских) с 8, 6 тыс. монахами и 13, 2 послушниками.

В 1900 г. было уже 828 монастырей (503 мужских и 325 женских) с 18, 7 тыс. монахами и 39, 6 тыс. послушниками, а к 1917 г. число монастырей достигло 1257 с 33, 8 тыс. монахами и 73, 5 тыс. послушниками. Особенно быстро росла численность поступивших в монастыри женщин: если в 1860 г. числилось 2, 3 тыс. монахинь и 6, 2 тыс. послушниц, то в начале XX в. числилось свыше 10 тыс. монахинь и 32 тыс. послушниц.

Настоятели (игумены) важнейших монастырей носили титул архимандритов. Обычно в подчинении у этих монастырей находились более мел кие, называвшиеся «приписными монастырями» (т. е. приписанные к данному монастырю). Около крупных монастырей возникали скиты — поселения монахов-отшельников, как правило, выходцев из тех же монастырей. Скитами назывались и старообрядческие монастыри.

В 1764 г. была проведена секуляризация монастырей. У них отобрали крестьян и земли. Численность монастырей была существенно сок ращена, и они были подразделены на «штатные» и «заштатные». Первые состояли из трех категорий («классов») в соответствии с численностью находившихся в каждом монахов и получали пособие от казны. Заштатные (обычно небольшие) монастыри были лишены казенного пособия. К «первоклассным» монастырям относились лавры — самые крупные и значительные из монастырей (Троице-Сергиева, Александро-Невская в Петербурге, Киево-Печерская и Почаевская на Украине) и 7 ставропигиальных (от греческих слов — ставрос — крест и пигиос — воздвигаю, когда на месте основания монастыря патриарх воздвигал крест в знак того, что монастырь берется под его непосредственное ведение и покровительство) — Соловецкий, Спасо-Яковлевский в Ростове, Симонов, Донской, Новоспасский, Заиконоспасский в Москве и Новоиерусалимский в Подмосковье. Лавры и ставропигиальные монастыри ранее подчинялись патриарху, а позднее — Синоду, пользуясь различного рода привилегиями.

Кроме того еще с момента возникновения монастырей на Руси они подразделялись на общежительные и не общежительные. В общежительных монастырях монахи не имели ничего своего: получали от монастыря кров (келью) и необходимую утварь, а также всё содержание. За это они должны были выполнять любую работу в монастыре. Могли они получать со стороны и заказную работу (шитье облачений, писание икон, роспись храмов, изготовление церковной утвари и пр.), но плата за нее шла в монастырскую казну. Настоятель общежительного монастыря не назначался, а избирался самой монашеской братией, при этом послушники не имели права голоса. Общежительные монастыри отличались более строгими уставами, нежели необщежительные. К началу XX в. 60% православных монастырей являлись общежительными. Это были преимущественно женские монастыри. В необщежительных монастырях монахи пользовались бесплатно только кельей и общей монастырской трапезой. Всё остальное они приобретали сами за счет своего «трудоделания» и могли иметь свои сбережения. Настоятели крупных необщежительных монастырей назначались императором, остальных — Синодом.

Особым видом монастырского общежительства являлась пустынь — сначала небольшой монастырь или чаще всего уединенная келья в отдаленных безлюдных местах. Впоследствии некоторые пустыни превратились в крупные монастыри. Пустыни придерживались уставов, отмеченных особой строгостью монастырской жизни. Во второй половине XIX в. в России числилось 74 мужских и 12 женских обителей, отнесенных к категории пустыней. Особую известность получили Введенская Оптина пустынь в Козельском уезде Калужской губернии и Саровская в Нижегородской, которые в XIX — начале XX вв. прославились как важные центры православной духовности в России. В Оптиной пустыни широкую известность получил ее иеромонах Амвросий (в миру Александр Михайлович Гренков, канонизирован в 1988 г.), автор и переводчик ряда сочинений об аскетической жизни, тонкий психолог, славившийся, по отзывам его современников, «особой опытностью, широтою взгляда, кротостью и незлобием». К нему приходили со всей России люди всякого звания и положения: крестьяне, купцы, военные, представители демократических кругов. С ним вели беседы знаменитые русские писатели Н. В. Гоголь, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский (увековечивший его в образе старца Зосимы в романе «Братья Карамазовы»). Саровскую пустынь прославил ее иеромонах Серафим (в миру Прохор Сидорович Мошнин, канонизирован в 1903 г.).

В результате секуляризации 1764 г. монастыри лишились до 2 млн. обоего пола крестьян и до 8, 5 млн. десятин земли. В начале XIX в. монастыри вновь стали превращаться в земельных собственников путем царских пожалований и покупки земель. В 1874 г. из 540 монастырей землевладельцев до 200 имели каждый в среднем 1230 десятин земли. На этих землях они вели многоотраслевое хозяйство. Так, Валаамский монастырь вел высокоэффективное огородно-садоводческое хозяйство. В суровых условиях севера здесь выращивались разнообразные сорта южных яблок, за которые монастырь получал премии на выставках. В монастыре было хорошо налажено молочное животноводство, создана система ирригации, имелись столярная, бочарная, гончарная и живописная мастерские, свечной, кирпичный, лесопильный и камне тесный заводы. Расположенный в исключительно живописной местности Валаамский монастырь привлекал писателей и художников. В нем бывали Н. С. Лесков, А. И. Куинджи, В. Д. Поленов, И. И. Шишков. Обширное и разнообразное хозяйство велось в Соловецком монастыре. Ежегодно в монастырь по обету на год приезжали от 600 до 800 молодых мужчин потрудиться бесплатно в пользу монастыря. По данным 1888 г., 476 монастырей применяли труд 26 наемных работников.

Значительная часть монастырских земель, а также принадлежавшие монастырям мельницы, торговые лавки, пристани и прочие «оброчные статьи» сдавались в аренду и приносили монастырям немалый доход. Монастыри занимались и торгово-промышленной деятельностью, ссужали деньги под проценты, имели вклады в банках. Почти в каждом монастыре имелась особо чтимая икона или мощи местного святого (обычно основа теля этого монастыря), что привлекало в монастырь многочисленных паломников. Наиболее известные монастыри (как, например, Троице-Сергиев, Киево-Печерский, Нилова-пустынь) привлекали к себе ежегодно десятки и сотни тысяч богомольцев.

В конце XIX в. монастыри стали вкладывать свои капиталы в городские доходные дома. Так, в 1903 г. в Петербурге насчитывалось 266 доходных домов и 40 лабазов, принадлежавших монастырям, которые они сдавали в наем. В Москве примерно в то же время монастыри владели 146 жилыми домами, кроме того они имели 32 подворья, постоялые дворы, торговые склады, обширные огороды как в черте города, так и в его окрестностях.

По неполным данным, ежегодные доходы монастырей составляли: в 1861 г. 650 тыс. руб., в 1881 г. — 1, 8 млн., в 1891 г. — 3, 6 млн., а в 1913 г. — 20 млн. руб.

Современники поражались богатству некоторых монастырей, роскошной жизни их настоятелей. Характерно признание синодского указа от 28 мая 1892 г., направленного против роскоши в некоторых монастырях, не совместимой с иноческим званием: «До Св. Синода многократно доход или сведения о хранении настоятелями и настоятельницами монастырских сумм в своих келиях вместе с собственными деньгами и бесконтрольном расходовании их на потребности, удовлетворение которых решительно не соответствует иноческой простоте, каковы, например, украшение настоятельских келий дорогой мебелью, коврами и картинами, иногда светского содержания, покупка для настоятелей и настоятельниц дорогих экипажей и лошадей, устройство в храмовые праздники роскошных обедов с дорогими заграничными винами, приобретение ценных вещей для поднесения их почетным благотворителям монастыря и другим посторонним лицам».

Конечно, богатством и роскошной жизнью монашествующих лиц отличались крупные монастыри, которые составляли не более десятой части численности всех монастырей в России. В подавляющем своем большинстве монастыри представляли собой небольшие бедные обители. Обычно они находились в отдаленных глухих местах, имели незначительные угодья и пробавлялись мелкими «рукоделиями».

Огромную роль не только для подготовки кадров священнослужителей, но и для распространения грамотности в стране вообще, играла система духовного образования.

В 1854 г. в России были 4 духовных академии (Петербургская в Александро-Невской лавре, Московская в Троице-Сергиевой лавре, Киево-Могилянская при Киево-Печерской лавре и Казанская), 48 семинарий и 159 низших духовных (епархиальных) училищ, Общее число обучавшихся в указанных духовных заведениях составляло тогда 61 тыс. человек. В течение второй половины XIX — начала XX вв. численность духовных учебных заведений и обучавшихся в них оставалась примерно на одном и том же уровне. По данным годовых отчетов Синода, только за 55 лет (1837 — 1891) духовные учебные заведения окончили 2 млн. 878 тыс. человек, в том числе 28, 6 тыс. — духовные академии, 850 тыс. семинарии и около 2 млн. епархиальные училища. Духовное образование подготовило не только священнослужителей и миссионеров. В числе воспитанников духовных академий и семинарий было немало известных политиков, публицистов, деятелей науки, литературы и искусства. Достаточно назвать выдающегося государственного деятеля М. М. Сперанского, писателей и публицистов Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Н. Н. Златовратского, Н. Г. Помяловского, историков С. М. Соловьева, В. О. Ключевского и А. П. Щапова.

Во второй половине XIX — начале XX вв. Русская православная церковь продолжала вести активную миссионерскую деятельность.

Существовали внутренняя и внешняя миссии. Первая вела работу среди старообрядцев, сектантов, католиков, протестантов и других христианских конфессий на территории России, вторая — среди нехристианского населения как в России, так и за рубежом.