Ханеграаф. Философия и методология исследований эзотеризма и мистицизма
 Скачать 4.64 Mb.
|
1 2 Западный эзотеризм 3.0 В силу всех этих соображений я считаю, что настало время для ради- кального обновления «западного эзотеризма» до версии «3.0». Эта новая и улучшенная программа пока еще не поступила на научный рынок; тем не менее для меня очевидно, что она должна обладать по крайней мере следу- ющими характеристиками: 1) она должна быть актуальна и соответствовать современным науч- ным исследованиям в различных смежных областях; 2) ее исходные позиции должны быть не эзотерическими (ни скрыто, ни явно), а полностью научными; 3) она должна прочно стоять на солидной исторической базе; 4) она должна базироваться на достаточно ясном консенсусе относи- тельно того, что такое «западный эзотеризм»; 5) она должна быть открыта и междисциплинарна; 6) она должна быть высокого качества. На самом деле большинство этих рекомендаций достаточно ясны и едва ли могут быть оспорены: я не думаю, чтобы кто-нибудь усомнился в том, что наша деятельность должна быть научной, высококачественной, открытой и междисциплинарной, актуальной и основанной на историче- ском подходе. И тем не менее я надеюсь, что смог убедить читателя в том, что «западный эзотеризм 2.0» еще далек от идеала во всех этих отношени- ях, и поэтому нам необходимо упорно трудиться, чтобы его улучшить. Единственный пункт, который наверняка еще длительное время будет вы- зывать дискуссии – четвертый: что мы в действительности понимаем под «западным эзотеризмом»? Поэтому в заключение я хотел бы выделить крупным планом этот пункт и пояснить его подробнее. За последние двадцать лет было предложено много определений «западного эзотеризма», и, несомненно, можно придумать еще кучу дру- гих. Но таким образом решение нашей проблемы не будет найдено: это приведет только к еще большим разногласиям. На мой взгляд, куда пра- вильнее спросить самих себя, что по существу стоит за этими дискуссиями об определении. Чтобы пояснить, что имеется в виду, совершим не- большой экскурс в современные когнитивные теории. Антрополог Таня Лармен (Luhrmann) указала, совершенно в другой связи, что в повседнев- ной практике мы фактически не категоризируем вещи посредством фор- мальных признаков («Х эзотеричен потому, что он обладает характеристи- ками а, б, и в»). Скорее мы категоризируем вещи, сравнивая их с «прототи- пами». Прототип же есть набор характеристик, который считается неким «лучшим примером» того или иного класса. Лармен объясняет это так: «Используя прототипы в своих суждениях, вы задаетесь вопросом, на- поминает ли данная вещь лучший пример класса, к которому она относит- ся, а не спрашиваете, действует ли она по каким-то особым правилам и об- ладает ли какими-то категориальными признаками. Например, страус – это птица или пасущееся животное? Тот, кто использует прототип, спрашивает 18 себя, похож ли страус на воробья или на корову, при этом он опирается на то, что он может видеть, и на свои теоретические знания и предположения. <...> Когда вы смотрите на предмет обстановки, вы не занимаетесь пере- числением признаков категорий “стола” и “стула” в своем сознании, чтобы решить, стол это или стул. Это отнимает время. Кроме того, это часто не дает нужного результата, поскольку многие признаки категории не всегда совпадают с показателями соответствующего класса (птица, которая, как пингвин, не может летать, все же является птицей). <…> Вы не спрашивае- те себя, обладает ли данный стул признаками стульности. Вы смотрите на него, и понимаете, что это стул» 1 Ученые предлагают разные наборы признаков, чтобы определить, что должно, а что не должно относиться к категории «западный эзотеризм», но на самом деле они почти всегда выносят свои суждения, используя тот или иной прототип. Иначе говоря, ученые заранее держат в уме какие-то «лучшие примеры» класса, который они представляют как западный эзоте- ризм, а затем просто сравнивают конкретные исторические феномены с этой моделью. В зависимости от прототипа, из которого они исходят, одни ученые включают в эзотеризм те или иные исторические течения, а другие – напротив, исключают их из него. Как мне кажется, это является основной причиной путаницы относительно области нашего исследования и ее гра- ниц. Можно назвать три категории моделей, лежащих в основе нынешних концепций о западном эзотеризме: 1) до-просвещенческое «околдовыва- ние» мира, имеющее корни в античности, но расцветшее в начале Нового времени; 2) большое количество «оккультных» течений, идей и организа- ций, которые возникли после века Просвещения как альтернатива традици- онной религии и рациональной науки; и 3) универсальное, «внутреннее» духовное измерение религии как таковой. Проанализируем эти три модели подробнее. Если рассмотреть знаме- нитые критерии, предложенные Антуаном Февром, то станет очевидным, что их можно читать как определение «околдовывания» мира , противосто- ящего позициям «расколдовывания» мира, которые ассоциируются с посткартезианской, постньютоновской и позитивистской наукой. Февровское понятие «соответствий» явно воспринимается как альтернати- ва линейной, или инструментальной причинности. «Живая природа» про- тивостоит механистическому и материалистическому пониманию мира. Понятие «воображения / опосредования» подразумевает многоуровневую платоновскую космологию, противопоставленную космосу, который сво- дится только к движущейся материи; и оно предполагает не только то, что существуют различные «тонкие» уровни реальности, реализующие связь между полюсами чистого духа и чистой материи, но и то, что мы можем получить доступ к ним с помощью воображения (которое поэтому есть ор- ган познания, а не генератор иллюзий, как полагал рационализм эпохи 1 Luhrmann T. M. Of Two Minds. An Anthropologist Looks at American Psychiatry. Р. 41. 19 Просвещения). Наконец, «трансмутация» подразумевает процесс духовно- го возрождения и восстановления, с помощью которого падший человек и природа могут воссоединиться со своим божественным первоисточником. Короче говоря, «эзотеризм», в соответствии с февровским определением, выглядит как радикальная альтернатива установкам «расколдовывания» мира, которые возобладали в западной культуре на заре научной револю- ции, в век Просвещения и позитивистской науки. Для самого Февра прото- типы западного эзотеризма par excellence относятся к течению периода раннего Нового времени, приблизительно начиная с эпохи Парацельса (XVI в.) и до эпохи романтизма – течению, которое известно как христи- анская теософия и натурфилософия. Соответственно, будут ли какие-либо другие религиозные или интеллектуальные течения считаться формами эзотеризма, зависит, по Февру, от того, насколько близко они подойдут к данному «лучшему примеру» класса. На практике это означает, что период раннего Нового времени в работах Февра выступает в виде золотого века западного эзотеризма в момент его наивысшего расцвета. Античные же и средневековые источники признаются как необходимое основание, а не как самостоятельные проявления эзотеризма. И что самое важное, остается достаточно спорным, относятся ли многочисленные эзотерические или ок- культные движения, которые развивались в течение XIX и XX вв. вплоть до настоящего времени, к теософско-натурфилософскому прототипу так, чтобы их можно было бы считать «эзотеризмом». Эта проблема по-настоя- щему никогда полностью не разъяснена в произведениях Февра. Прибегая к терминологии Лармен: если эзотеризм есть «околдованный» воробей, ко- торый несомненно отличается от «расколдованной» коровы, то эти пост- просвещенческие формы эзотеризма оказываются гибридными животны- ми, которыми можно легко пренебречь как псевдо-эзотерическими. Кон- цепция «герметической традиции» Фрэнсис Йейтс, разработанная в совер- шенно ином стиле, также базируется на прототипе «ранне-новоевропей- ского околдовывания». В обоих случаях содержится важное допущение: уже само определение эзотеризма показывает, что он должен быть не в ла- дах с секулярным миром и не может быть воспринят как всеобъемлющее измерение современной культуры и общества. Даже если ему и удается вы- жить при постпросвещенческих условиях, то это только в форме анти- современной «контркультуры», занятой абсолютно безнадежным «бег- ством от рациональности». Второй прототип совершенно иной. Можно утверждать – и это утвер- ждается, – что эзотеризм, или оккультизм, как самостоятельный социаль- ный феномен не существовал до XVIII и даже до XIX в. До того времени эзотеризм существовал только как интеллектуальная традиция, получив- шая отражение в ученых и обычных книгах; но лишь в XVIII–XIX вв. он принял форму реальных организаций и общественных течений, которые стали конкурировать с официальными церквями на плюралистическом 20 «рынке» религий. Исходя из этой точки зрения, оккультизм современной 1 культуры и является прототипом «лучшего примера» западного эзотериз- ма. Более ранние периоды могут быть интересны в качестве исторической основы, но они не играют ключевой роли; критерии же для определения и установления границ области исследования должны следовать из ее пост- просвещенческих проявлений. Пример такого подхода можно найти в ра- ботах Кристофера Партриджа, а также в его понятии «оккультуры» 2 . Резко контрастируя с первым, второй прототип прочно основывается на совре- менной культуре и современном обществе. «Эзотеризм», или оккультизм, не представляет собой объект ностальгии по утраченному, забытому, «околдованному» миру, а является частью современной жизни с послед- ствиями для будущего. Наконец, согласно третьей важной модели западного эзотеризма тер- мин означает «внутренние» традиции, связанные с универсальным духов- ным измерением реальности, в противоположность чисто внешним («экзо- терическим») религиозным институтам и догматическим системам офици- альных религий. Этот прототип стоит ближе остальных к изначальному смыслу прилагательного «эзотерический» в эпоху поздней античности, когда оно относилось к тайным учениям, предназначенным для духовных элит, таким как пифагорейские общины или некоторые тайные культы. Эк- зотерические же учения, согласно этой модели, предназначены для необ- разованных масс, которых легко удовлетворить простым соблюдением ри- туалов и следованием догматическим системам верований. Но под внеш- ней, общепринятой религиозностью сокрыты более глубокие духовные ис- тины, которые известны только посвященным в подлинные тайны религии и философии. Согласно этому прототипу, настоящая эзотерическая духов- ность должна быть в конечном счете единой, свободной от социальных, исторических или культурных условий. Независимо от того, к какой тради- ции принадлежит человек, если он не желает довольствоваться внешними явлениями и ограниченными догматическими системами, он всегда сможет найти доступ к универсальной истине о природе мира, о божественности и о человеческой судьбе, истине, с которой были связаны все великие мисти- ки и духовные наставники. Несомненно, здесь мы явно имеем дело с рели- гионистскими представлениями об эзотерических основах. Проблема в том, что делая постоянный акцент на универсальность и непрерывность, трудно или даже вообще невозможно примененять строгий исторический подход, как я уже пытался объяснить это раньше. Нравится нам это или нет, но научное исследование «экзотерично» по определению и может изу- чать только то, что эмпирически доступно для наблюдателей, независимо 1 Автор прибегает к двойному термину, «modern and contemporary culture», кото- рый сложно передать по-русски иначе, чем совместить его в одном – «современная культура», однако следует иметь в виду, что подразумевается «современность», уходя- щая в XIX, а то и в XVIII век. – Прим. пер. 2 Partridge C. The Re-Enchantment of the West. Alternative Spiritualities, Sacraliza- tion, Popular Culture and Occulture. In 2 vols. London, New York: T & T Clark, 2004. 21 от их личных убеждений: научное исследование не располагает возможно- стями обретения прямого доступа к истинной и абсолютной природе ре- альности, существовавание которой предполагает данная модель, и оно не имеет никаких методов для подтверждения или отрицания существования такой реальности. Абсолютное или Божественное просто не может быть объектом исследования. На мой взгляд, ни один из этих трех прототипов не должен быть ис- ходной точкой в дискуссии об исследованиях эзотеризма. Куда плодотвор- нее – и это лучше согласуется с историческими фактами – воспринимать западный эзотеризм как чрезвычайно многообразную область течений, идей и практик, которую можно изучать начиная с поздней античности до настоящего времени, не считая тот или иной исторический период или мировоззрение «более эзотерическим» (т. е. ближе стоящим к тому или иному прототипу эзотеризма), чем любой другой период и любое другое мировоззрение. С этой точки зрения и в противоположность всем подхо- дам, которые я уже обсудил, в эзотеризме не существует ничего, что можно назвать «лучшим примером». Однако явно, что такой подход при- водит к вопросу об определении и установлении границ, потому что он по- прежнему предполагает, что, будучи целостной, область исследования мо- жет стоять особняком, отличаться от других областей. Как же нам поступить? В своей недавно вышедшей книге «Эзотеризм и академия: отверженное знание в западной культуре» я делаю вывод, что область, которую мы сейчас называем западным эзотеризмом, можно опи- сать как главную жертву научной специализации после XVIII в. Что с самого начала обособило эзотеризм, так это его сохраняющийся по сей день статус «отверженного знания»: он включает в себя все то, что выбра- сывалось в помойку истории идеологами Просвещения и их интеллекту- альными наследниками вплоть до настоящего времени, считавшими, что он несовместим с нормативными понятиями религии, рациональности и науки. Представляя эзотеризм как антипод всего того, к чему образован- ные люди склонны относиться серьезно, большинство интеллектуалов по- сле XVIII в. единодушно пришли к выводу не удостаивать эту область тщательным изучением и анализом ее идей и их развития, а попросту избе- гать ее в научных исследованиях, Этот процесс исключения и пренебрежения не возник внезапно: напротив, он стал конечным итогом долгой истории (начиная с поздней ан- тичности) апологетических и полемических баталий и переговоров, касаю- щихся вопроса о том, какие типы мировоззрения, какие подходы к знанию должны считаться приемлемыми, а какие необходимо отвергнуть. Именно в этих дебатах развивавшаяся религиозная и интеллектуальная элита опре- деляла свое собственное самосознание, создавая некоего «другого», проти- воположного тому образу, с которым они себя отождествляли. Если «западный эзотеризм» является научной помойкой отверженного знания, это не значит, что он представляет собой какой-то случайный на- бор не связанных друг с другом материалов, которые невозможно соеди- 22 нить. Напротив, приблизительно в XVIII в. возникло и повсеместно рас- пространилось мнение относительно главных признаков отвергнутой обла- сти. Несмотря на то, что полемические суждения никогда нельзя восприни- мать как истину в последней инстанции – для наибольшей убедительности они почти всегда преувеличивают или упрощают до крайности – эти ха- рактеристики фактически соответствуют известным типам мировоззрений и отношения к знанию, которые играли важную, хотя всегда противоречи- вую роль в истории западной культуры. Для того чтобы их изучать (и объ- яснить другим, что именно мы изучаем), мы не нуждаемся в основополага- ющем определении того, что «в действительности» обозначает эзотеризм достаточно выяснить, какие течения, идеи или личности оказались в науч- ной помойке истории. Наша задача, как я ее вижу – раскопать эту помойку, изучить ее содержимое, и вернуть содержимому его законное место в исто- рии и обществе. Если мы подойдем к этой задаче достаточно серьезно и целеустремленно, отказываясь удовлетворяться теми исследованиями, ко- торые не соответствуют высшему уровню, наша научная дисциплина мо- жет привести к радикальному изменению тех основ, благодаря которым мы и воспринимаем западную культуру в ее целостности. ЛИТЕРАТУРА Corbin H. L’Université Saint-Jean de Jérusalem. Centre International de Recherche Spirituelle Comparée // Cahiers de L’université Saint Jean de Jérusalem. 1975. Vol. I. P. 8–12. Dictionary of Gnosis and Western Esotericism / Ed. by W. J. Hanegraaff, in collaboration with A. Faivre, R. van den Broek, and J.-P. Brach. Leiden, Boston: Brill, 2005. Eliade M. Occultism and Freemasonry in Eighteenth-Century Europe // History of Religions. 1973. Vol. XIII. N 1. P. 89–91. Faivre A. Kirchberger et l’Illuminisme du dix-huitième siècle. The Hague: Martinus Nijhoff, 1966. Faivre A. Eckartshausen et la théosophie chrétienne. Paris: Klincksieck, 1969. Faivre A. L’ésoterisme. Paris: Presses Universitaires de France, 1992. Faivre A. From Paris to Amsterdam and Beyond: Origins and Development of a Collaboration // Hermes in the Academy. Ten Years’ Study of Western Esotericism at the University of Amsterdam / Ed. by W. J. Hanegraaff, J. Pijnenburg. Amsterdam University Press, 2009. P. 123–127. Faivre A. Western Esotericism: A Concise History. Albany: State University of New York Press, 2010. Goodrick-Clarke N. The Western Esoteric Traditions. Oxford University Press, 2008. Hakl H. Th. Der verborgene Geist von Eranos. Unbekannte Begegnungen von Wissenschaft und Esoterik. Eine alternative Geistesgeschichte des 20. Jahrhunderts. Bretten: Scientia Nova, 2001. Hanegraaff W. J. The Study of Western Esotericism. New Approaches to Christian and Secular Culture // New Approaches to the Study of Religion. Vol. I: Regional, Critical, and Historical Approaches / Ed. by P. Antes, A. W. Geertz, R. R. Warne. Berlin, New York: Walter de Gruyter, 2004. P. 489–519. Hanegraaff W. J. Esotericism and the Academy: Rejected Knowledge in Western Culture. Cambridge University Press, 2012. 23 Hermes in the Academy. Ten Years’ Study of Western Esotericism at the University of Amsterdam / Ed. by W. J. Hanegraaff, J. Pijnenburg. Amsterdam University Press, 2009. Kilcher A. Constructing Tradition. Means and Myths of Transmission in Western Esotericism. Leiden, Boston: Brill, 2010. Koyré A. La philosophie de Jacob Boehme. Paris: Vrin, 1929. Koyré A. From the Closed World to the Infinite Universe. Baltimore: The Johns Hopkins Press, 1957. Luhrmann T. M. Of Two Minds. An Anthropologist Looks at American Psychiatry. New York: Vintage Books, 2000. Martin J.-B., Laplantine F. Le défi magique. Esotérisme, occultisme, spiritisme. En 2 tomes. Lyon: Presses Universitaires de Lyon, 1994.. Modern Esoteric Spirituality / Ed. by A. Faivre, J.Needleman. New York: Crossroad, 1992. Partridge C. The Re-Enchantment of the West. Alternative Spiritualities, Sacralization, Popular Culture and Occulture. In 2 vols. London, New York: T & T Clark, 2004. Stuckrad K. von. Western Esotericism. A Brief History of Secret Knowledge. London, Oakville: Equinox, 2005. Stuckrad K. von. Locations of Knowledge in Medieval and Early Modern Europe. Esoteric Discourse and Western Identities. Leiden, Boston: Brill, 2010. Versluis A. Magic and Mysticism. An Introduction to Western Esotericism. Lanham etc.: Rowman & Littlefield, 2007. Viatte A. Les sources occultes du Romantisme: Illuminisme, Théosophie 1770–1820. En 2 tomes. Paris: Honoré Champion, 1928 (repr. 1979). Walker D. P. Spiritual and Demonic Magic from Ficino to Campanella. London: The Warburg Institute, 1958. Walker D. P. The Ancient Theology. Studies in Christian Platonism from the Fifteenth to the Eighteenth Century. Ithaca: Cornell University Press, 1972. Wasserstrom S. M. Religion after Religion. Gershom Scholem, Mircea Eliade, and Henry Corbin at Eranos. Princeton University Press, 1999. Western Esotericism and the Science of Religion. Selected Papers presented at the 17 th Congress of the International Association for the History of Religions, Mexico City 1995 // Ed. by A. Faivre and W. J. Hanegraaff. Louvain: Peeters, 1998. Yates F. A. Giordano Bruno and the Hermetic Tradition. London, Chicago: Routledge and Kegan Paul; University of Chicago Press, 1964. I. Semetsky TAROT: KNOWING THE SELF, OTHERS, AND NATURE This paper comprises several excerpts from my recent book titled «Re- Symbolization of the Self: Human Development and Tarot Hermeneutic» published in 2011 in the Netherlands by Sense Publishers in the book series «Transgressions: Cultural Studies and Education». While the book is about Tarot as the ancient symbolic system of Gnostic knowledge encoded in pictures and images, its context is quite contemporary and focuses on informal education oriented to the development of human personality. The idea originated as an action-research project conducted for my MA thesis project and further © Inna Semetsky 24 1 2 |