Философские категории «форма и содержание». Философские категории форма и содержание
 Скачать 25.75 Kb.
|
|
Реферат по философии на тему «Философские категории «форма и содержание» и примеры их проявления в медицине» Содержание – это структурно организованная совокупность всех элементов объекта в их в их взаимосвязи, взаимодействии и функционировании Форма – способ существования и проявления содержания. В древней философии понятие формы имело значение действующей силы, того, что действительно существует, в противоположность явлению; такое значение понятия формы имело у Платона и в особенности у Аристотеля. Форма делает материю, которая сама по себе есть лишь στερησις (лишение), предметом. Форма есть внутреннее начало, приводящее предмет к его совершенству; поэтому-то Аристотель и Бога называет чистой формой, чистой деятельностью. Диалектика понятий «содержание» и «форма» в биологии и медицине проявляется как соотношение структуры и функции, морфологии и физиологии. Различают форму внешнюю и внутреннюю (это различение восходит к Гегелю). Внешняя форма передает видимый облик объекта, это граница данного содержания; внешняя форма выражает связь данного объекта с другими. Внутренняя форма связана с качественной определенностью объекта; она является выражением содержания. Содержание и форма существуют в единстве. Не бывает бессодержательных форм и бесформенного содержания. В то же время одно и то же содержание может существовать в разных формах (вода – в форме жидкости, пара или льда; одна и та же идея – в разных формах общественного сознания). Содержание выполняет определяющую роль по отношению к форме: изменение формы является отражением изменения содержания; в то же время новое содержание может некоторое время существовать в старой форме, а возникновение новой формы ведет к новым изменениям в содержании (развитие общества; устаревшие приемы мышления отстают от процессов развития действительности, а формирование нового типа мышления является стимулом для дальнейшего развития общества). В содержание входит и существенное, и несущественное, и закономерное, и случайное, и внутреннее, и внешнее. В понятии содержания определяющую роль играет признание структурных взаимосвязей, без которых содержание распадается (содержание воды – не атомы кислорода и водорода сами по себе, а определенные связи между ними; содержание общества – не механическая совокупность людей, а многообразные связи, существующие между индивидами и социальными группами, все богатство их материальной и духовной жизни; холст и краски не составляют содержание картины, а бумага и типографская краска – книги, содержание произведений искусства – идеи, вложенные в них авторами). Содержание объекта может проявляться по-разному в зависимости от того, с какими объектами он взаимодействует, от внешних условий и т.д. Образование медика будет целесообразным и продуктивным в том и только в том случае, если содержание его уже не учебной, а именно образовательной деятельности через соответствующие формы и методы его обсуждения и осмысливания обеспечит точную нацеленность будущего врача на ведение корней, начал, исторических и наличных форм организменной реализации (в норме и патологии) главной способности человека – способности к осознающему себя бытию. А это значит – способности с младенчества формировать в себе субъективно мотивированными обращениями к субъективности других людей и к своей собственной не что иное, как собственный внутренний мир – свою психику, и главную силу своей души – продуктивное воображение, непрерывно реализующее себя в творящем образы мира восприятии, в креативном мышлении, в высших эмоциях, в велениях, внимании и памяти, что и обеспечивается всей организменной целостностью телесных функций его морфофизиологии. Потому нет и не может быть ни одного из нарушений этих функций (ни популяционно, ни индивидуально проявленного), в патогенезе которого самим его течением не была бы представлена эта главная способность человека. Образование будущего медика, таким образом, будет целесообразным и продуктивным, если медицина (теория и практика) будет осваиваться им как особая и профессиональная сфера общего человековедения, основание которого вот уже более двух тысячелетий обсуждают между собой философы. Но дело все в том, что философская мысль всегда возвращается к своим истокам, вновь и вновь повторяя собой весь свой исторический путь, чтобы каждый раз к всеобщим формам, средствам и способам возрождения культуры (в частности: культуры медицинской теории и практики) применять свой масштаб. Нет, ни в коем случае не матрицу кем-то сегодня предпочитаемого философского видения мира, а саму – исторической рефлексией обогащенную! – логику ведения, логику все более глубокого постижения единого основания непрерывного процесса развития форм человеческого, себя осознающего реального бытия (телесного – в том числе). Поэтому сознательное и целенаправленное обращение медика к философии есть обращение не только к ней, как к особой сфере духовной культуры, но и к логике ее само рефлексии (тем самым – к своей собственной) – к развивающемуся понятию о человеческом бытии... в норме и патологии. Дополнительным набором гуманитарных дисциплин (философии – в том числе), формально пристроенным к циклам природоведческих и специальных предметов, эту задачу не только нельзя решить, но, как уже было сказано, таким формальным их рядоположением можно лишь усугубить оторванность медицины от ее исторического, логического и сущностного корня. Все современные учения о природе человеческого бытия, созданные в том виде и таким способом, в каких они сегодня сами себя осознают и совершенствуют свои... технологии, да еще превращенные в материал для подготовки к экзаменам и зачетам, располагаются в итоге учебной деятельности в разных секторах Hard disk’ церебральных структур нашего организменного компьютера, что и влечет за собой потерю не только объяснительной силы таких знаний, но и самой человечной способности будущего медика: способности к развитию и реализации в теории и на практике идеи органичной целостности духа и плоти человеческой жизни – общественно индивидуальной, в конечном счете всегда организменной. Так и философия медицины (иными словами: попытки выявить логику построения ее предмета) формировалась на основе тех же бытийных предпосылок в тех же объективных мыслительных формах. В этом, три столетия тому назад еще новом, способе существования человека объективно противопоставились друг другу (оставаясь, впрочем, при своем естественном единстве в факте бытия индивида), собственно телесные потребности и способности и т.н. "духовные запросы" – вся область душевной жизни. То есть, телесная сторона жизни индивида получала и получила самостоятельный статус не только в теории (и даже прежде всего – не в теории), и тем более – уж никак не в результате односторонности теоретика новой формации, а раньше и вполне бытийно: изначально рыночная, а затем и особенно индустриальная (техногенная) цивилизация построена на обособлении друг от друга производства и расширенного воспроизводства идей (а, тем самым - и духовных потребностей в них) от производства и еще более расширенного воспроизводства вещей (и потребностей в них, потребностей физических, организменных). Их располюсование определялось и закреплялось не только объективным расчленением двух сфер творчества (материального и духовного), не только реализующим себя во всех проявлениях человеческой жизни механизмом отчуждения труда и в той, и в другой из названных сфер, но и практиками обучения и воспитания, господствующими как в спонтанных, так и в институциональных своих формах. Что опять-таки по сей день и осуществляется в массовом масштабе всеми социальными формами народного образования: физико-математические, естественнонаучные и технические вузы, как и гуманитарные, только завершают собой базовую (школьную) одностороннюю ориентацию навыков работы ума у детей и подростков либо на развитие рассудочной (так называемой интеллектуальной), либо на развитие эмоционально-образной (так называемой гуманитарной) деятельности. Поэтому в таком (надо надеяться, не вечном) способе существования человека для него самого обособляются его физиология и мир его души. А для теоретика реальное единое основание физиологии и патологии – психосоматическое тождество его осознанного бытия, редуцируется в организменные реализации в телесной жизни человека биологических, а затем и биохимических, физических и всех других инвариантов бытия природы, якобы формирующих и детерминирующих психику человека. Только после (и на основе) этих своих рассуждений по поводу второго фундаментального противоречия человеческого бытия можно вернуться к утверждению: об истинных, а не декларируемых ценностях общества должно судить не только по тому как финансируется, но и как фактически устроена, как организована подготовка будущего врача и учителя, на каком предметном материале и в каких формах. Сохранить в медицинском образовании их органичную целостность, объясняющую силу и единую логику общего человековедения можно тогда и только тогда, когда учебная деятельность преподавателей рознью дисциплин и студентов всех факультетов преобразует себя в их общую образовательную деятельность. Необходим поиск возможностей построения единой учебной программы медицинских вузов в качестве своеобразного дерева цели. Только ведь и выбор его направления требует определенной теоретической ориентации. Ее можно увидеть в обосновании генезисного единства всех наук о человеке. Вряд ли можно оспорить правоту Рене Декарта, утверждавшего, что осознание реально сущего (внешнего мышлению) возможно лишь через определение его отношения к чему-то, столь же объективно реальному. Но, по Декарту, так – лишь в отличие от самого мышления, осознаваемого нами через его отношение к самому себе: cogito ergo sum. Объекты же, мышлению заданные, открываются ему отнюдь не любым своим отношением к другим объектам. Только таким, каким они порождаются и воспроизводятся в пространстве и времени бытия Природы. Поэтому и мы, вслед за Декартом выделим порождающее и воспроизводящее отношение в качестве определяющего способ существования и самую суть такого объекта нашей мысли как человек – этот главный предмет и общего человековедения, и такой его исторически обособившейся ветви, какой явлена нам сегодня теория его патологии и современные медицинские практики. Правда, скрытая проблемность подобного определения (и именно Декартова проблемность) заключается в том, что человек не только предмет медицины, но и ее же порождающий субъект. Порождающее и постоянно воспроизводящее отношение мыслящего субъекта – человека разумного, к себе самому как предмету познания не подходит под данное Декартом определение главного принципа познания внешней предметности. Ведь, кажется, только барону Мюнхгаузену удалось вытащить себя из болота за волосы без опоры на объективную реальность матушки-земли. Но возможно, что именно там, где обнаружено неразрешимое противоречие, там и надо искать способ его разрешения. Как правило, при данных и определенных условиях задачи противоречие неразрешимо до тех пор, пока не переосмыслены и не преобразованы сами эти условия. Так в классической философии прошлого и (лишь отчасти) уходящего от нас века отношением, порождающим и воспроизводящим человеческий тип жизни, считалось отношение человека к объективной реальности природы с помощью не менее объективной реальности средств и способов целесообразного воздействия на ее вещества и силы, а затем – и объективированных средств общения людей (языки и тексты такового). В этих условиях задача познания истока и сути человеческого типа жизни действительно неразрешима: ее тип либо сущностно определяют - либо сам субъект этой жизни (и именно своей субъективной активностью), либо объект (природа, зависящий от ее веществ и сил материальный труд, объективированная реальность языка и т.п.). В первом случае неизбежно признание особой, чисто идеальной субстанциальности истока и начала всех сил души человеческой, а во втором – признание их креативной субъективности не чем иным, как порождением и проявлением чисто материальных пространственных взаимодействий тела человека с телом природы. В этом варианте отношением, порождающим и воспроизводящим человека, приходится признать отношение мышления к себе (Декартово cogito ergo sum) и лишь затем – к природе, а во втором – телесные, природой всего живого вскормленные нужды, его тела, удовлетворяемые не чем иным, как возделыванием и потреблением природных же веществ и сил. То и другое – явный тупик, фундаментально осознанный именно классической философией (Локк, Лейбниц, Беркли, Юм, Кант, Гегель и др.). Декарт и Спиноза предлагали варианты выхода из тупика: первый - свой собственный принцип дополнительности (при принципиальном дуализме двух субстанций (материальной и духовной) их встреча и необъяснимое отождествление в шишковидной железе вполне телесного мозга человека); второй – изначальное тождество протяженности и мышления как двух хотя и разных, но опять-таки взаимодополняющих атрибутов единой субстанции – Природы или Бога (называйте как хотите). Но вначале у Фихте, Шеллинга, Гегеля, Маркса, а затем и в феноменологии Гуссерля, и у Хайдеггера наметились и обрели очертания радикально иных условий постановки Декартовой задачи, при наличии которых себя-познающее-мышление может найти выход из Декартом же нам заданного тупика. Это открытое философским сознанием пространство предметного поля креативной мысли, не ограничивающей себя констатацией и смысловой иерархизацией наличного, а целенаправленно ищущей causa sui духовно-телесного тождества – порождающее и воспроизводящее отношение его... к себе. То есть это как раз те формы, которые К. Маркс называл объективными мыслительными формами, Э. Дюргейм – коллективными представлениями, К.Г. Юнг – архетипами человеческой субъективности. Это – реально-идеальный, чуственносверхчувственный – вроде бы и внешний, но одновременно и внутренний для индивида мир его глубоко личностной субъективности. Это – предметный мир переживаний его "Я", мир его индивидуальной, но и со всеми общей субъективности – интерсубъективности, овнешненной и рефлексивно интериоризируемой индивидами именно и только в их обращениях друг к другу и к себе самим. Субъективность человеческой жизнедеятельности, овнешняемая при обращениях людей друг к другу и к самим себе, представлена тем самым и самому субъекту. И только самим субъектом его же субъективность переводится во-образ (воображается). И тогда он сам, субъект воображения, относится к себе воображаемому как к вольному субъекту чувственности, эмоций, воображения, ставит себя перед собой, потому и предстоит сам себе в трансцендентальном Кантовом пространстве-времени ("Образ-Я") как чувственно-сверхчувственный орган (resp. "орудие", средство) реализации своих потребностей, мотивов и целей. Чувственно-сверхчувственность бытия человеческого или, иными словами, – неизбывная предметность его духовности (она же – духовность его предметности) со всеми ее срывами во вполне предметные формы подлости, невежества, зависти и злобы, особенно настойчиво требует сегодня, хотя это ясно было и в античности, своего обоснования и понимания именно в качестве causa sui бытия человеческого. Возможный путь к решению парадоксальных ситуаций в медицинском образовании. Эстетическая (чувственно-сверхчувственная) целостность всех когда-либо и в любом материале изображенных (переведенных в образ, внешний субъективности каждого) обращений людей друг к другу, органично вошедших в жизнь народов, укорененных в ней как их язык, их традиции, верования, представления и знания, образуют живую культуру их бытия. Поэтому именно оно – это обращение, адресованное другим и себе самому, есть не что иное, как личностное отношение индивидов Homo sapiens к всеобщности форм народной культуры, другими (и собственной особой) персонализированное. Но оно только тогда и само есть акт воспроизведения и творения в себе культуры, когда оно мотивировано собственными потребностями во всеобщих смыслочувственных ее формах. Именно в них и через них, осуществляет человек свое отношение к природе, пространственно простирающей себя вокруг него и в нем, длящей себя вместе с ним во времени. Именно в них и через них реализуется его отношение к их общему времени - к истории его бытия в природе. Именно в них и через них он относится и к себе как к субъекту своей свободной воли, своих целесообразных и произвольных действий – к креативности своего самосознания, к своему нравственному чувству, к активному творению форм, способов и средств собственного осознанного бытия. В процессе исторического разветвления и дифференциации человеческих общностей и деятельностей это порождающее и постоянно воспроизводящее человеческий тип жизни отношение, внутренне целостное, единое, оказалось представленным нам четырьмя разными своими ипостасями: - практическим, бытийно и теоретически осознанным отношением людей к своим историческим общностям; - практическим, бытийно и теоретически осознанным их отношением к природе; - практическим, бытийно и теоретически осознанным их отношением к истории (к времени); - практическим, бытийно и теоретически осознанным их отношением к себе как к субъекту самосознания (нравственного чувства, воли, целесообразного и произвольного поведения и действия). Так в культуре европейских (а теперь и почти всех иных) цивилизаций первая ипостась порождающего и воспроизводящего человека отношения (отношение человека к своим общностям) представлена практикой его социальной жизни, ее осознанием в общественной психологии, идеологией, этнографией, социальными, политическими теориями и им соответствующими учебными дисциплинами на всех ступенях и уровнях обучения и воспитания. В медицинских высших учебных заведениях – куцыми курсами социальных, социологических, экономических и политологических теорий. К. ним относят обычно и обрывки так называемой социальной философии в общем курсе философии. А также – курсами социальной гигиены и организации здравоохранения. Отношение человека к природе в практическом его осуществлении реализуется специализированными формами материального (в Новое время – индустриального) производства, осознанием его предмета (веществ и сил природы), обыденным представлением мироздания и его освоенных культурой ближайших человеку форм, природоведческими разделами науки и соответствующими им учебными предметами на всех уровнях и ступенях учебной деятельности. В медицинских высших учебных заведениях – теоретическим курсами физики, всех химий, биологии, гистологии, анатомии и физиологии человека и другими учебными дисциплинами, в которых студентам преподаются наличные знания об инвариантах и алгоритмах взаимодействия природных веществ и сил (в человеческом организме – в том числе). Здесь им представлена картина природо- и (в какой-то мере) человеко-знания (но отнюдь не ведения). Отношение человека к истории (к времени его со-бытия с обществом и природой) практически осуществляется как непрерывное опосредствование потребностей и мотивов в его индивидуальной жизни историческими формами, средствами и способами культурной жизни его народа (его исторической памятливостью – языками общения, традициями, обычаями, нравами, культами и т.п.), теоретически осознается собранием всех исторических теорий, историческими экскурсами в становление предметов обыденного и научного познания, философской рефлексией на начала и процессы становления и укоренения в культуре людей всеобщих форм их осознанного бытия. А также – соответствующими учебными дисциплинами учебной деятельности во всех формах народного образования. В высших медицинских заведениях – историей медицины, историей Отечества, историей философии, в курсе культурологии – историей культуры, обращением к истории различных разделов медицины в соответствующих им учебных курсах. |