Главная страница

А. СЕРЕБРЕННИКОВ - Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка издательство "наука"


Скачать 1.82 Mb.
НазваниеФормы существования, функции, история языка издательство "наука"
АнкорА. СЕРЕБРЕННИКОВ - Общее языкознание.doc
Дата01.03.2018
Размер1.82 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлаА. СЕРЕБРЕННИКОВ - Общее языкознание.doc
ТипДокументы
#16069
КатегорияЯзыки. Языкознание
страница32 из 77
1   ...   28   29   30   31   32   33   34   35   ...   77

РОЛЬ ВНУТРЕННИХ И ВНЕШНИХ ФАКТОРОВ ЯЗЫКОВОГО РАЗВИТИЯ
И ВОПРОС ОБ ИХ КЛАССИФИКАЦИИ


Серьезным недостатком многих работ по исторической лингвис­тике, — пишет К. Тогебю, — была попытка объяснить эволюцию языка как результат действия какого-либо одного фактора [162, 277]. Против стремления обязательно связать разные изменения с одной-единственной универсальной причиной возражали и другие языковеды — Э. Косериу [33, 268], М. И. Стеблин-Каменский [71, 75]. Но с такой точкой зрения согласны не все лингвисты. Если<217> оставить в стороне тех ученых, которые полагают, что проблема каузальности вообще не имеет права на рассмотрение в пределах нашей науки, или тех, кто считает, что «вопрос о причинах языко­вых изменений не является существенным для науки о языке» [83, 29], можно отметить, что мнения по данному вопросу представлены тремя различными точками зрения.

Первая из них заключается в том, что все изменения в язы­ке обусловлены экстралингвистическими причинами [3, 106], в первую очередь условиями существования того общества, в ко­тором бытует язык [140, 96; 154, 17]. Критикуя младограмматиков за то, что они пытались обнаружить причины преобразований в инди­видуальной психологии говорящего, А. Соммерфельт прямо ука­зывает, что все разнообразные факторы изменений имеют в конеч­ном счете социальный характер [154, 41]. Иногда подобная прямолинейная концепция модифицируется в том смысле, что ее сторонники, признавая возможность выявления ряда внутрен­них причин эволюции, полагают вместе с тем, что даже за этими внутренними причинами стоят эксгралингвистические фак­торы. Нередко решающая роль в возникновении и распростра­нении языковых преобразований приписывается и такому фактору, как потребности коммуникативного характера [9].

Вторая крайняя точка зрения защищается теми, кто считает, что в любых изменениях языка все вызывается исключительно внут­ренними причинами [96, 18]. Разновидностью данной концепции являются также теории, согласно которым все экстралингвисти­ческие импульсы, хотя они, быть может, и имеют место, не должны рассматриваться в пределах лингвистики. «Как только мы остав­ляем язык sensu stricto и апеллируем к внеязыковым факторам, — пишет, например, Ю. Курилович, — мы теряем четкие границы поля лингвистического исследования» [36, 404]. Близкие по духу идеи развивает и А. Мартине, который утверждает, что «только внутренняя причинность может интересовать лингвиста» [41]. Пред­ставляется, что обе точки зрения достаточно ограниченны.

Исходя из тезиса о двусторонней зависимости эволюции языка от факторов внешних и внутренних, мы хотим подчеркнуть тем самым, что современная постановка проблемы заключается не в том, чтобы изучать одни причины в ущерб другим, а в том, чтобы объективно показать, в чем именно может проявиться действие тех и других и их конкретное переплетение. Хотя в советском языкознании и было высказано мнение о том, что поло­жение о «плюрализме причин» по своему существу якобы эклек­тично [9, 35], следует, по-видимому, принять во внимание, что имен­но оно согласуется более всего с истинным положением вещей и результатами многочисленных конкретных исследований (см., на­пример, [66; 124; 136; 143; 154]).

Из определения языка как системы динамической логически вытекает, что часть ее внутренних «неполадок» должна быть устра<218>нена под давлением самой системы — приведением элементов к большей упорядоченности, охватом единым регулирующим принци­пом большего количества единиц, выдерживанием принципа сох­ранения дистантности между членами оппозиций и т. п. Напротив, из определения языка как системы открытой, т. е. взаимодейству­ющей со средой, следует, что описание ее и не может быть полным вне учета конкретных форм этого взаимодействия [107, 75—76]. Подчеркивая многосторонние зависимости языка от целого комп­лекса причин, А. Мейе указывал, например, что лингвистические изменения предопределяются по крайней мере тремя группами причин, или факторов: 1) структурой данного языка, т. е. здесь его устройством; 2) психологическими, физическими, простран­ственными, социальными и прочими условиями его существования; 3) теми частными влияниями других языков, которые в данное время и данном месте испытывает изучаемый язык [140]. Нетрудно заме­тить, однако, что и группа причин, названная во втором пункте, далеко не однородна и нуждается в детализации и уточнении. В общем плане можно было бы вместе с тем отметить, что факторы первой группы — это факторы внутренние, интралингвистические, и их специфика определяется в равной мере и той звуковой субстан­цией, в которую воплощен данный язык, и той сеткой связей, кото­рая существует между его элементами (структурой языка) и, нако­нец, объединением элементов и связей в особое целостное единство (систему). Естественно в связи с этим, что мы говорим о системно обусловленных изменениях лишь как о части внутренних преоб­разований в языке. Факторы, перечисленные А. Мейе во втором пункте его классификации, обычно причисляются к факторам экстралингвистическим. Наконец, причины, выделенные им в третью группу, — это своеобразные полулингвистические причины: то, какой именно язык влияет на язык изучаемый и каково соотно­сительное социальное положение двух языков, является фактором экстралингвистическим, социально-экономическим или даже поли­тическим; но то, какие именно формы принимает языковое контак­тирование, зависит непосредственно от самих соприкасающихся языков, и в этом смысле воздействие одной лингвистической систе­мы на другую можно рассматривать как внутрилингвистический процесс. Во всяком случае особая роль этих факторов в общей со­вокупности причин изменений несомненна (подробнее см. ниже, стр. 250—254).

Несколько слов следует сказать также о разграничении двух понятий, которые нередко смешиваются, — о разграничении причин языковых изменений и их характера, их функциональ­ного статуса. Так, вне зависимости от того, что послужило непос­редственной причиной языкового изменения, факт его проникно­вения в систему языка или широкое его распространение в языке имеют социальный характер. С этой лишь точки зрения можно признать, что «и внутренние закономерности развития языка в ко<219>нечном счете социальны» [6, 35; ср. 127, 450—451]. Из этого, одна­ко, не следует, что все изменения вызываются социальными при­чинами. Аналогичное замечание необходимо сделать и по поводу неоднозначности термина «системное изменение». С одной стороны, подобная квалификация может означать, что причиной изменения явилась сама система данного языка; с другой, — что по своему характеру это изменение включается в серию однотипных, серий­ных, регулярных изменений, так что все эти изменения вместе об­разуют известное упорядоченное единство. Лучше два этих различ­ных определения по возможности разграничивать (см. подробнее ниже). Системные изменения в первом смысле мы рассмат­риваем только как часть внутренних, т. е. обусловленных внутрен­ней имманентной сущностью языка.

В соответствии с высказанными выше теоретическими соображе­ниями все языковые изменения в целом, точнее, их причины, могут быть разбиты на две основные категории — внешние и внутренние [66]. Практически не всегда бывает легко отнести ту или иную при­чину к одной из указанных категорий, так как при более тщательном исследовании может оказаться, что причиной данного языкового изменения является целая цепь следующих друг за другом причин одного порядка, или, напротив, сложное переплетение многих причин разного порядка. Однако в большинстве случаев непосредственная основная причина выступает более или менее отчетливо. Эта причина и создает импульс, под влиянием которого и происходит языковое изменение. Если причина не может быть усмотрена в самом языковом механизме и лежит за пределами его сферы, она мо­жет, соответственно, квалифицироваться как внешняя. В фин­ском языке, например, прилагательные стали согласовываться с существительными в роде и числе. Причиной данного явле­ния послужило вероятнее всего влияние окружающих индоевро­пейских языков, где подобное явление выражено довольно ярко. Наоборот, изменение группы согласных k?t и ct в новогреческом языке вызвано внутренней причиной — неудобопроизносимостью первой группы согласных и т. п.

К внешним причинам мы относим всю совокупность необычайно разнообразных импульсов, идущих из окружающей язык среды и связанных прежде всего с особенностями исторического развития общества, переселениями и миграциями, объединением и распадом речевых коллективов, изменением форм общения, прогрессом куль­туры и техники и т.п. К причинам внутреннего порядка принад­лежат различные импульсы, возникающие в связи с целенаправ­ленной тенденцией к усовершенствованию существующей системы языка (ср. например, тенденцию к созданию симметричной систе­мы фонем, рассматриваемую специально ниже); к внутренним причинам мы относим также разнообразные тенденции, направлен­ные на приспособление языкового механизма к физиологическим особенностям человеческого организма, тенденции, обусловленные<220> необходимостью улучшения самого языкового механизма, тенден­ции, вызванные необходимостью сохранения языка в состоянии коммуникативной пригодности и т. п. Действие указанных тенден­ций и будет описано нами на фактическом материале в следующих разделах.
1   ...   28   29   30   31   32   33   34   35   ...   77


написать администратору сайта