А. СЕРЕБРЕННИКОВ - Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка издательство "наука"
 Скачать 1.82 Mb.
|
|
что ? моcк. што и др. 33 Прямую параллель этому можно усмотреть в особенностях языковой системы в целом, являющейся одновременно системой «замкнутой», «закрытой» и системой открытой для новых преобразований [42]. 34 Несовпадение литературной нормы и узуса подчеркивается Б. Гавранком [21, 340 и 344]. Иная точка зрения выражена в работах отдельных советских языковедов [49, 31], согласно которой традиционная литературная норма приравнивается узусу. 35 Хотя при кодификации норм довольно часто речь идет именно о выборе и употреблении вариантов, кодификацию нельзя сводить к рекомендации по употреблению вариантов (см. также [35; 36]). 36 Наличие сложившейся и осознанной нормы порождает более отчетливое восприятие неправильностей и ошибок [77, 312]. 37 Ср. словарные пометы типа «употребительное», «мало употребительное» II др., а также такие как «книжное», «разговорное», «специальное», «математическое», «торговое» и т. д. 38 Использование в современном немецком языке формы zwo связано со стремлением избежать акустического совпадения числительных zwei и drei и является вторичным. 39 Широта лексического инвентаря и его постоянное пополнение новыми элементами, действительно, позволяют утверждать, что лексическая норма не регулируется в том смысле, в каком регулируется орфографическая, орфоэпическая и грамматическая норма [93, 10—11]. Лишь разработка терминологии допускает целенаправленное вмешательство общества в сферу лексики, в остальном кодификационные процессы носят здесь преимущественно пассивный, констатирующий характер. 40 Заметим, что одним из проявлений общей тенденции к устойчивости литературных норм является, по существу, и тенденция к их территориальному единству, она особенно отчетливо выступает при их сопоставлении с «нормами» обиходно-разговорного языка и диалекта [30, 556]. 41 Характеризуя отношение формирующейся литературной нормы к исходному узусу, следует отметить и известные различия, наблюдающиеся при нормализации разных сторон языковой системы. Так, нормализация лексики совершается, видимо, на более широкой территориальной основе, чем нормализация произношения. Для немецкого языка на этот факт обратил внимание Г. Изинг [93, 10], для итальянского — Т. Б. Алисова [2, 202]. 42 Диапазон варьирования измеряется числом единиц, находящихся в отношениях варьирования, а также общим количеством позиций, лексем, словоформ и т. п., охваченных варьированием определенного типа. Заметим, что Э. Макаев намечает различия «диапазона варьирования» для отдельных территориальных разновидностей современного немецкого литературного языка [51], на историческом материале ср. наши наблюдения [64]. 43 Указывая на константность графического облика слова как на важный признак формирующегося литературного языка, П. Дидерихсен подчеркнул существенное значение данного признака для семантического отождествления слова (fьr semantische Identifikation) [86, 158]. 44 Заметим, что столкновение двух противоположных тенденций в развитии литературного языка, а именно: тенденции к территориальному единству и тенденции к функциональной дифференциации также приводит к перегруппировке вариантов. При этом наблюдается частичное «переключение» территориальных вариантов в функционально-стилистические или социальные (ср. на немецком материале [93] и на английском [81]). 45 Во всяком стандартном языке с достаточно большой территорией распространения могут, по-видимому, выделяться — на основе противопоставления вариантов — отдельные локальные зоны. Так, например, для чешского языка выделяются пражско-моравская зона, для польского — варшавско-краковская, для украинского — киевско-львовская и т. д. [7]. Для немецкого языка, где картина территориального членения норм литературного языка чрезвычайно сложна, оказываются противопоставленными по ряду признаков юг и север, запад и восток. Данное историческое членение немецкой языковой области пересекается с государственным обособлением Австрии, Швейцарии, а в настоящее время также ГДР и ФРГ. 46 Необходимость соответствующего расширения кодификационной базы подчеркивалась Л. В. Щербой в связи с проблемами нормализации русского литературного языка [76]. 47 Следует упомянуть, однако, и о тех словах, которые оказались относительно более удачными и закрепились в норме литературного языке, ср. нем. der Briefwechsel 'переписка' или die Mundart 'диалект, говор'. 48 Ср. деятельность Добровского в Чехии, который сознательно кодифицировал языковую норму старшей классической поры, а не современный ему народный язык [21]. 49 Принципиальное разграничение понятий «культуры языка» и «культуры речи» предложено В. В. Виноградовым [15]. 50 Определение задач культуры языка видным немецким лингвистом Л. Вайсгербером представляется нам в этой связи слишком суженным: основной аспект языковой культуры состоит, по его мнению, в отклонении неправильных форм употребления [99]. Тем самым Л. Вайсгербер недооценивает весьма важную позитивную сторону сознательной нормализации языка. 51 Любопытный способ закрепления и передачи норм путем канонизации определенного текста отмечен, например, Н. И. Толстым для литературного языка донационального периода [72]. Соответственно Н. И. Толстой различает два принципиально различных способа нормализации, а именно: текстологический (исправление текстов) и книжный (грамматический). |