общее языкознание - учебник. Формы существования, функции, история языка издательство "наука"

• Название: Формы существования, функции, история языка издательство "наука"
• Анкор: общее языкознание - учебник.doc
• Дата: 15.01.2018
• Размер: 1.82 Mb.
• Имя файла: общее языкознание - учебник.doc
• Тип: Документы; #14098
• Категория: Языки. Языкознание
• страница: 51 из 77

МНОГОКОМПОНЕНТНОСТЬ МЫШЛЕНИЯ И
МНОГОФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ ЯЗЫКА

При обсуждении вопроса связи языка и мышления необхо­димо учитывать сложность, многосторонность обоих явлений. Это особенно важно в отношении мышления, которое включает в себя разные стороны и компоненты и требует расчлененного изучения средствами и методами разных наук. Мышление как функция, особый вид деятельности мозга исследуется в физио­логии высшей нервной деятельности, познавательный аспект мышления как отражения внешнего мира в плане адекватности отражаемого и отражения, истинности и ложности является объектом изучения в теории познания и логике.

В психологии происходит поиск своего специфического под­хода к изучению мышления. Он заключается в том, чтобы, не игнорируя физиологической и гносеологической сторон мышле­ния, осваивать их в особом аспекте изучения его «как процесса взаимодействия познающего субъекта с познаваемым объектом, как ведущую форму ориентирования субъекта в действительно­сти»⁶. Именно так формулируется психологическое определение мышления в «Философском словаре» (1968 г.) наряду с обще­философским определением мышления как высшего продукта особым образом организованной материи — мозга, активного процесса отражения объективного мира в понятиях, суждениях, теориях и т. д.

В последнее время интенсивно разрабатывается кибернетиче­ский аспект в изучении сознания и мышления. Соответственно этому предлагается также особое определение мышления, как процесса прогнозирования и перестройки структуры сознания с изменением динамической структуры внешнего мира [53, 235].

В зависимости от подхода к изучению содержание и объем понятия «мышление» интерпретируются различно. Иногда мышле­ние понимают широко, включая в это понятие обе его формы: чув­ственное познание и рациональное, логическое мышление, другие ограничивают это понятие дискурсивным (логически расчле­ненным) мышлением. При этом проявляется тенденция разграни­чивать чувственное и логическое на основании предполагаемого участия или неучастия языка в познавательном процессе. Такой взгляд часто основывается на прямолинейном противо<379>поставлении первой и второй сигнальных систем отражения дей­ствительности. Общепризнано, что обе системы тесно взаимосвя­заны, что основные законы, установленные в работе первой сиг­нальной системы, управляют также и второй. «Высшая форма мышления неразрывно связана с элементарной: она возникает на ее основе, функционирует в неразрывной связи с ней и реали­зуется в конечном счете через нее» [67, 113]. Однако иногда игно­рируется другая сторона вопроса, а именно, что наличие второй сигнальной системы и общественная практика существенно моди­фицируют и чувственную форму познания у человека. «Главное состоит в том, что с переходом к человеку мозг начинает работать иначе, чем на предшествующих этапах биологической эволюции. У человека возникает новый тип поведения и соответственно фор­мируются новые уровни организации физиологической деятель­ности мозга» [46, 50]. Одной из важнейших проблем и является выяснение механизма взаимодействия чувственной и логической форм познания и роли языка в них.

В настоящее время как будто можно считать доказанным, что «ощущение и восприятие как чувственные формы познания на уровне человека представляют собой копии действительности, выраженные в знаковых моделях, вербализованные, оречевленные формы отражения, познания, поскольку уже они имеют по­нятийную форму различной степени обобщенности» [67, 113—114]. (Наряду с этим существуют и такие элементарные ощущения и вос­приятия, которые остаются неосознанными, следовательно, не вы­раженными в знаковых моделях.)

Вопрос о том, всегда ли вербализуются ощущения, восприя­тия, представления (иначе говоря, образуются ли они при помощи языка) и как это происходит, изучается в психологии и физиоло­гии мышления, поскольку все эти формы познания — наиболее не­посредственные проявления психической деятельности человека.

Этот вопрос связан также с изучением таких умственных ме­ханизмов, как отвлечение, абстракция, обобщение, что подтвер­ждается данными экспериментальных исследований механизмов восприятия и представления, проведенных как отечественными, так и зарубежными учеными (работы С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурия, Э. А. Асратяна и др.). Сошлемся также на статью М. М. Кольцовой [35], в которой подводятся итоги изуче­ния явлений обобщения и абстракции в физиологическом аспекте и устанавливаются механизмы постепенного развития обобщения у ребенка от его низших элементарных форм до образования по­нятий, причем прослеживается изменение функции речевых ха­рактеристик.

Экспериментально установлено, что определенные формы обобщения имеются уже на уровне первой сигнальной системы и что основой его является тот же механизм, который действует и на высшем функциональном уровне, а именно — сведение комп<380>лекса раздражителей в один, т. е. процесс сокращения сигнала. «Сначала формируются сложные комплексы раздражений, каждый элемент которых несет определенную сигнальную функцию. За­тем постепенно эта функция переносится на слово, таким образом обобщение представляет собой постепенный процесс, происходя­щий на всех уровнях деятельности больших полушарий» [35, 310]. Интересны в этом смысле также результаты исследования воспри­ятий пространства и времени и их названий в различных языках, которые дают основание сделать вывод, «что в языке они упоря­дочиваются не по образцу логической системы понятий, а примени­тельно к внутренним закономерностям чувственного познания человека, который находится не в созерцательном, но в активном отношении к миру» [93, 55].

В логико-гносеологическом аспекте вопрос об обобщении тес­но связан с процессом образования понятий. Проблема понятия вряд ли может считаться окончательно разработанной и, может быть, наиболее слабой ее стороной все еще остается вопрос о связи понятия со словом. Собственно говоря, самое разграничение чувственной и логической форм мышления на основе участия язы­ка упирается в вопрос о соотношении слова и понятия. Если счи­тать, как это принято в традиционной формальной логике, что слово обязательно выражает понятие и только понятие, а в каче­стве понятия рассматривать всякое обобщенное отражение дей­ствительности, то нужно или отрицать наличие обобщения в чув­ственных формах, или признать, что не каждое обобщение есть уже отработанное понятие (подробно см. в гл. «Знаковая природа языка», раздел «Понятие языкового знака»).

Очень интересны в этом плане соображения И. М. Сеченова, который определял представление как элементарное, научно не­отработанное понятие, как «умственную форму», являющуюся ре­зультатом и умственного и физического анализа предметов и их отношений друг к другу и к человеку [74].

Все эти проблемы возникают прежде всего в связи со специ­фикой чувственного и логического мышления в генетическом ас­пекте, когда обсуждается процесс развития обобщения и участие в нем слова в плане филогенеза (становления слов-понятий в язы­ке) или онтогенеза.

Но этот вопрос является достаточно сложным и в психологи­ческом аспекте. Действительно, какую роль играет язык в сов­местном функционировании чувственного и рационального компо­нентов мышления? Можно ли представить себе такое положение, что только отработанные понятия находят в этом случае выраже­ние в слове, а, скажем, восприятие цвета, звука, тех или других признаков некоего предмета, который нужно узнать (опознать, идентифицировать) происходят без участия языка? Вряд ли воз­можно допустить такое дифференцированное использование язы­ка в мышлении современного человека, уже владеющего языком.<381> Речь может идти, по-видимому, о разной степени и форме словес­ного оформления отдельных компонентов мысли, а не о полном исключении роли языка в чувственных восприятиях. С. Л. Рубинштейн пишет по этому поводу: «Наглядные элементы включают­ся в мыслительный процесс в виде более или менее генерализованного содержания восприятия, в виде обобщенных образных пред­ставлений и в виде схем, которые как бы антиципируют и предвосхищают словесно еще не развернутую систему мыслей. Чув­ственное содержание включается в мыслительный процесс и как обусловливающее его ход и как обусловленное им». «Образы, ко­торыми оперирует человек, это «означенные», как бы речевые об­разы. Поэтому образы могут функционировать в мышлении наря­ду с речью, со словом и выполнять в нем функцию, аналогичную той, которую выполняют эти последние» [71, 61, 113].

Для исследования процесса мышления с точки зрения взаимо­действия в нем чувственного и логического компонентов и ме­ханизмов вербализации особый интерес представляют работы Н. И. Жинкина, в которых ставится задача исследования стыка между языком и речью, выяснения, в какой форме зарождается у человека мысль и как она реализуется в речи [23; 24]. Н. И. Жинкин экспериментально доказывает сложность, двухзвенность ме­ханизмов человеческого мышления, наличие кодовых переходов во внутренней речи (предметно-изобразительный и речедвигательный код), наглядно показывает, что мысль может связываться непосредственно с образом предмета, а не с звуковым образом и только в экспрессивной речи переводится с языка изображений на язык звуков.

В этой связи отметим еще один момент. В последнее время боль­шое внимание уделяется особой форме научного мышления (поз­нания), в которой своеобразно сочетаются и взаимодействуют чув­ственные (наглядные) и абстрактные компоненты. Речь идет о так называемых образных (идеальных, «иконических») моделях. Под образной моделью понимают «специфическую форму мышления, синтезирующую в единую систему чувственный образ, созданный с заранее определенной исследовательской целью, и научную аб­стракцию». В этом синтезе чувственное выступает в своей, так ска­зать, высшей форме, ибо такие модели являются «способом нагляд­ного отображения объектов, недоступных чувственному восприя­тию» [75, 53].

Можно предположить, что участие языковых средств в таких моделях имеет свои специфические закономерности, как и в эв­ристическом мышлении в целом.

Итак, мышление не может рассматриваться как нечто одно­родное, одноплановое. Оно включает различные компоненты, ко­торые в разной степени и форме связаны с языком. Многокомпонентность мышления предполагает таким образом и расчлененный подход к проблеме его взаимосвязи с языком.<382>

Сложность взаимосвязи мышления и языка обусловлена также сложностью я спецификой самого языка. Одним из решающих мо­ментов представляется многофункциональность языка. Для рас­сматриваемой проблемы особенно важно разграничивать две его главнейшие функции: познавательную, как орудия, инструмента мышления, и коммуникативную, как средства общения.

Необходимость выделения функций языка, как будто, призна­ется большинством лингвистов⁷. Помимо познавательной и комму­никативной некоторые исследователи считают необходимым выделять также другие функции, в частности, экспрессивную (вы­ражение личного субъективного отношения,чувств и эмоций), функ­цию убеждения. В последнее время эти две функции часто объеди­няют под названием «прагматической функции»⁸. Что же касается выделяемой некоторыми авторами номинативной (или сигни­фикативной) функции, то она с полным правом может быть отне­сена к познавательной функции языка как один из ее частных слу­чаев.

Разграничения познавательной и коммуникативной функций языка особенно важно при обсуждении вопроса о связи языка и мышления в различных аспектах, так как недифференцирован­ный подход часто приводит к неправильной интерпретации этой связи.

Отметим также, что нередко наблюдается тенденция к пере­оценке одной функции за счет другой. Наиболее ярким примером может служить «новое учение о языке», в котором явно проявля­лась переоценка познавательной функции языка и пренебрежение его коммуникативной функцией.

Но есть еще одна сторона .вопроса о функциях языка. Иногда в той или иной степени проявляется тенденция разграничивать познавательную и коммуникативную функции по линии язык — речь: язык связывают с мышлением, сводя таким образом позна­вательную функцию к системе закрепленных в языке знаний, речь связывают с коммуникацией, усматривая по сути только в речи проявление функции общения⁹.<383>

Нам представляется, что между функциями языка и различе­нием языка и речи существует более сложное соотношение. Можно признать, что основной функцией речи является коммуни­кативная, а основной функцией языка познавательная, если считать основным то, что выступает на передний план и наиболее часто служит ведущим моментом. Однако из этого не следует, что в речи не реализуется познавательная функция, а в языке — коммуникативная, если рассматривать язык как систему неких стабильных элементов, в которых закреплено (зафиксировано) некое познавательное содержание, а речь как использование этих элементов индивидом в речемыслительном процессе сообразно с задачами, которые перед ним стоят, и условиями, в которых эти задачи возникают¹⁰.

Другими словами, в речи на первый план выступает в большин­стве случаев коммуникативная функция языка, обусловленная коммуникативным намерением говорящего. Познавательная функ­ция может служить при этом фоном (субстратом), если сообщаются некие «готовые» знания, или выступать в качестве равноправной, даже ведущей, например, в ситуации, когда познавательный и коммуникативный акты сливаются во времени. Это можно показать на самом простом примере: Вы несете что-либо в руке, уже зная, что это. На вопрос собеседника: Что это? вы отвечаете, скажем: Это жук. Если же, идя по дорожке сада, вы видите нечто ползущее и в результате опознания признаков этого «нечто» идентифицируете его Это жук, то, очевидно, на первый план здесь выступает познавательная функция языка, которая может сопро­вождаться определенным коммуникативным намерением при на­личии собеседника, или же проявляться в виде внутренней речи (в том числе в свойственной ей чисто предикативной форме Жук!).<384>

В системе элементов, составляющих язык, закреплены (зафик­сированы) как значения, связанные с отражением объективной дей­ствительности, так и значения, непосредственно связанные с пот­ребностями коммуникации. При этом важно подчеркнуть, что со­ответствующие языковые образования существуют в языке в ка­честве полноправных структурных элементов и характеризуются всеми теми видами связей (отношений), которые характерны вообще для языковой (парадигматической) системы. Ограничимся здесь одним примером (подробное рассмотрение языковых значений в этом плане и основные примеры даются ниже).

В каждом языке существуют три вида предложений по цели высказывания (или «по коммуникативной установке»): сообщение (повествование), вопрос и побуждение. В парадигматическом пла­не между ними существует связь оппозиции: Петр сейчас дома противоположно Петр сейчас дома? и Пусть Петр будет дома. Основание этой оппозиции имеет коммуникативный характер, оно обусловлено намерением говорящего: в первом случае сообщить нечто, во втором — желанием получить некую информацию для подтверждения своего предположения или уточнения неполного знания; в третьем — желанием побудить к действию. Далее, по­мимо отношения оппозиции, которое, по-видимому, нужно приз­нать основным отношением между языковыми единицами, между этими структурными единицами существуют также отношения омо­нимии и синонимии: форма вопроса может быть употреблена в зна­чении сообщения (риторический вопрос), т. е. возможна нейтрали­зация, приводящая тем самым к возникновению синонимии выра­жения сообщения (ср. Возможно ли это? в значении 'Это не­возможно').

Рассмотрев вопрос о многокомпонентности мышления и много­функциональности языка, можно прийти к следующему выводу. В плане взаимосвязи языка и мышления — а может быть, и не толь­ко в этом плане — необходимо разграничивать два вида мышления: 1) познавательное мышление, т. е. отражение, осознание, осмыс­ление вещей и явлений; 2) коммуникативное мышление, которое можно рассматривать как переработку уже познанного, извест­ного для себя в информацию для других, иначе говоря как комму­никативное преобразование определенных знаний. В обоих этих видах мышления язык участвует в известной степени различным способом и разными своими сторонами. В познавательном мышле­нии система уже сложившегося языка, которым владеет субъект, выступает в первую очередь как базис и как орудие, при помощи которого и на основе использования средств которого происходит осознание объекта познания путем анализа, абстрагирования, обоб­щения. Это формирование — осуществление мысли в слове. Здесь в психологическом аспекте основным процессом является, по-ви­димому, переход от чувственных элементов познания к понятию.<385>

В коммуникативном мышлении проявляется другая сторона языка и используются другие его средства — средства упорядо­чения, выражения и передачи мысли. Основным процессом в пси­хологическом плане здесь является переход от знания для себя к оформлению его в качестве сообщения для других. Существен­нейшим моментом в этом процессе является необходимость выбора определенного варианта из многих существующих в языковой си­стеме, в зависимости от цели сообщения, отношения говорящего к высказываемому и собеседнику и функционального стиля. При этом не имеет принципиального значения, происходит ли выбор варианта импульсивно под непосредственным влиянием эмоций или вопроса собеседника или же соответствующая форма выби­рается, так сказать, сознательно, путем определенного обдумы­вания¹¹. Естественно, что чем сложнее содержание, подлежащее сообщению, тем богаче набор вариантов и труднее выбор.

Но варианты возможны даже в самых простых случаях. Продолжим пример с жуком, приведенный выше. В качестве сообщения о познанном факте, знании, что данный предмет — 'жук', воз­можны следующие варианты: Это же жук; Смотри, какой жук!; Не бойся, это жук (скажем, при обращении к ребенку, который не знает, что это жук).

Таким образом, нужно признать, что мысль и совершается и выражается в слове. Альтернативное утверждение Л. С. Выгот­ского, что мысль не выражается в слове, а совершается в нем, бы­ло, по-видимому, реакцией на особенно распространенную в его время формулировку, что мысль выражается в слове (мышление выражается в языке), и общей направленностью его исследований на изучение внутренней речи в онтогенетическом плане, в которой, как это доказано самим Выготским и всей его школой, действитель­но мысль прежде всего совершается в слове¹².

Итак, со стороны мышления целесообразно различать позна­вательное и коммуникативное мышление, а со стороны языка — познавательную и коммуникативную функцию. Естественно, что это разграничение в известной степени условно. Естественно так­же, что не существует каких-то точных границ, глухой стены ни между видами мышления, ни между функциями языка. Они тесно переплетаются и взаимодействуют в единой общей картине функцио­нирования языка и мышления. В единстве познавательного и ком<386>муникативного проявляется единство биологического и социаль­ного компонентов и языка и мышления. Однако в речемыслительном процессе можно установить проявления специфически позна­вательной и специфически коммуникативной сторон, а в языковой системе, при рассмотрении ее с содержательной стороны, можно установить наличие разных элементов, связанных преимуществен­но либо с познавательной, либо с коммуникативной функцией языка.

И в процессе речи, и в системе языка эти функции языка пере­плетаются с экспрессивной функцией: на познавательно-коммуни­кативное содержание накладываются различные отношения субъ­екта, его эмоции, чувства, мотивы, что еще больше усложняет общую картину связи языка и мышления.