Главная страница

общее языкознание - учебник. Формы существования, функции, история языка издательство "наука"


Скачать 1.82 Mb.
НазваниеФормы существования, функции, история языка издательство "наука"
Анкоробщее языкознание - учебник.doc
Дата15.01.2018
Размер1.82 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлаобщее языкознание - учебник.doc
ТипДокументы
#14098
КатегорияЯзыки. Языкознание
страница70 из 77
1   ...   66   67   68   69   70   71   72   73   ...   77

ПРИЗНАКИ ЯЗЫКОВОЙ НОРМЫ И НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ЕЕ ИЗУЧЕНИЯ


Как следует из принятого определения, норма является одно­временно и собственно языковой и социально-исторической кате­горией. Объективная сторона нормы воплощена в функциониро­вании языка, тогда как ее «субъективная» сторона связана с при­нятием и осознанием нормы коллективом, говорящим на данном языке [67; 90].

Изучение нормы имеет различные аспекты, большинство из которых намечено весьма бегло. Не имея возможности остановить­ся на всех этих аспектах, укажем на некоторые существенные признаки языковой нормы, имеющие принципиальное значение и для характеристики норм литературного языка.

К числу наиболее общих признаков языковой нормы можно отнести относительную устойчивость и избира­тельность, а также обязательность и «пра­вильность» нормативных реализаций.

Эти признаки — уже сами по себе достаточно разнородные — обнаруживают различное отношение к внутренней организации языка и «внешним» факторам, обусловливающим его функциони­рование. Если устойчивость относится преимущественно (хотя и не исключительно) к свойству самих языковых реализаций, то их обязательность и правильность лишь в самой общей форме предопределяется языковой структурой, а ведущим моментом служит здесь более или менее сознательная оценка тех или иных<559> реализаций обществом. Что касается избирательности нормы, проявляющейся и по отношению к структурным потенциям языка и по отношению к их разнообразным реализациям в узусе, то и она определенным образом связана с влиянием общества на язык, ибо, по замечанию М. М. Гухман, в «факте отбора выступает истори­ческая и социальная обусловленность общенародной нормы» [27, ч. 1, 13]. Таким образом, большинство признаков языковой нормы имеет двойную детерминированность, т. е. определяется как языковыми, так и внеязыковыми (по преимуществу социально-историческими) факторами.

Норма как собственно языковой феномен

Рассматривая норму как некоторую совокупность реализаций, следует отметить, что ее изучение должно тем самым основываться на установлении соотношения структуры языка с ее нормативными реализациями, принятыми в определенный исторический момент и для определенного языкового коллектива. Структура языка полностью предопределяет реализацию лишь тогда, когда отсут­ствует возможность выбора между знаками. В этом случае к нор­ме относится определение материальной формы знака, в чем про­является наиболее существенная, реализующая сторо­на нормы. При наличии выбора между знаками не только конкретная форма их реализации, но и выбор одного, а не другого знака относится к нормативному плану языка, в чем проявляется вторая — селективная сторона нормы (ср. также [3; 22; 39; 64]).

Другим существенным аспектом изучения нормы является ха­рактеристика самих нормативных реализаций, которые, в свою очередь, можно рассматривать в двух планах. Во-первых, с точки зрения степени их устойчивости; при этом рассматриваются как константные, так и вариантные реализации, входящие в норму, и определяется допустимый для изучаемого языка на определенных участках реализации его структуры диапазон варьирования (см. далее, стр. 569, 584). Во-вторых, можно рассматривать эти реали­зации с точки зрения их относительной продуктивности и их от­бора и распределения по разным сферам использования языка.

В настоящий момент важность изучения категории вариант­ности для определения характера норм является широко признан­ной (см., например: [4; 30; 35; 36; 41; 65; 95] и т. д.), хотя иссле­дование инвариантности на материале различных языков, в сущности, еще только начинается.

Э. Косериу, уточняя предложенное им понятие нормы и при­писывая ей наряду с реализующей и регулирующую функцию по отношению к различным вариантным и изофункциональным сред­ствам, выделяет два основных типа вариантов, между которыми норма поддерживает известное равновесие: с одной стороны —<560> это «внутреннее равновесие между комбинаторными и дистрибу­тивными вариантами и между различными системными изофункциональными средствами, а с другой — внешнее (социальное и территориальное) равновесие между различными реализациями, допускаемыми системой...» [39, 174].

Высказанная Э. Косериу мысль о специфической нагрузке явлений нормы была поддержана и другими лингвистами (см., например, [45, 207; 46, 32—33]). Согласно этой мысли даже раз­ного рода вариантные элементы, входящие в норму, могут считать­ся тождественными далеко не во всех отношениях. Весьма часто они обладают дифференциальными признаками вторичного по­рядка — стилистическими, территориальными, социальными. Эти признаки также образуют своеобразные ряды «противопоставле­ний», хотя и иного рода и менее регулярные, чем те, из которых складывается фундаментальная структура языка17.

Для каждого языка норма является достаточно сложным яв­лением, позволяющим выделить в ее пределах различные типы норм. Наиболее общими для различных языковых идиомов сле­дует, видимо, считать типы норм, соотнесенные с разными уровня­ми языковой системы. При этом основой характеристики норм во всех случаях должна быть оценка соотношения структурной орга­низации каждого из уровней языка и характера ее реализации. В этой связи также заслуживает внимания идея Э. Косериу, от­метившего, что соотношение «системного» (т. е. несущего функ­циональные разграничения, структурного) и «нормативного» пла­нов весьма различно для разных ярусов языка. С точки зрения Косериу, «в фонетическом преобладает система, в смысловом — и особенно грамматическом — норма» [39, 238].

В фонетике к нормативному плану можно отнести, согласно точке зрения, представленной еще у Н. С. Трубецкого [73] и позднее развитой Ж. Фурке [89], следующие моменты: а) характер реализации фонем, связанный с определением релевантных акус­тических признаков; б) определение границ, в которых тот или иной признак является релевантным или нейтрализуется (ср.: Rades — Rates, но: Rat — Rad [rat]); в) характер реализации тех или иных противопоставлений в зависимости от их позиции в слове и их окружения (ср., например: Dach — Tasse, но: leiden — leiten с точки зрения интенсивности придыхания смычных в на­чале и середине слова); г) отграничение нормативных вариантов от случайных колебаний и т. д.

Применительно к словообразованию понятие нормы рассмат­ривалось вслед за Э. Косериу Н. Д. Арутюновой [3]. Разграниче­ние «системного» и нормативного планов проводится ею по следу­ющему принципу: общее значение словообразовательной модели<561> (например, значение исполнителя действия, орудия действия и т. п.) относится к системной функции словообразовательной моде­ли, а все конкретные лексические значения, которыми обладают производные, образованные по этой модели, принадлежат к плану нормы. На нормативном уровне происходит сужение, конкрети­зация семантики словообразовательной модели, в чем также про­является несовпадение структурного и нормативного планов (ср. выше стр. 556).

Любопытные, хотя и спорные соображения о принципах разгра­ничения плана нормы и структуры в лексике — по отношению к значению, — высказал Ю. С. Степанов. К структуре он относит значение слова как совокупность определенных дифференциаль­ных признаков, а к норме — значение как указание на денотат [69,71—72]18.Следует сравнить в этой связи замечание А. А. Леонтьева и Л. А. Новикова, которые считают, что «лексическая (семантическая) норма в широком смысле этого слова и есть реали­зация дифференциального потенциала соответствующей структу­ры» [47, 108].

Согласно общему определению нормы и выделенным выше ее признакам, при рассмотрении норм на разных уровнях языка должно учитываться кроме того соотношение константных и ва­риантных реализаций, а также степень и характер дифференциа­ций, существующих для вариантных реализаций у каждого из ас­пектов языка. Обстоятельное рассмотрение данного комплекса вопросов пока затруднительно в связи с тем, что конкретный язы­ковой материал изучен в намеченных направлениях еще очень ма­ло. Обычно отмечается в общей форме специфика лексической нор­мы по сравнению хотя бы с орфографическими и морфологически­ми нормами. Эта специфика связана с тем, что инвентарь лексем весьма широк, а их вариантность остается при всех условиях до­вольно значительной. При этом преобладают варианты и синони­мы, дифференцированные в функционально-стилистическом, со­циальном, территориальном или хронологическом планах. Таким образом, типы дифференциаций в лексической норме весьма раз­нообразны, а сама лексическая норма должна рассматриваться в этой связи как некая сложная совокупность разнообразных лек­сических слоев. Для сравнения заметим, что, например, для орфо­графии, где инвентарь графем, напротив, весьма ограничен, допустимая вариантность графем и орфограмм сравнительно не­значительна19, а дифференциация имеющихся вариантов — слабая.<562>

Языковая норма как социально-историческая категория


Двойственная природа нормы обусловливает необходимость ее рассмотрения не только в собственно языковом, но и в социально-историческом, т. е. «внешнем» по отношению к самому языку ас­пекте20. К данному аспекту — Г. В. Степанов обозначает его как «аксиологический» [67, 226] — относятся разные формы осознания и оценки обществом объективно существующих языковых норм.

Степень осознания нормы, а также характер и формы ее оценки исторически изменчивы, однако в любой исторической си­туации можно, с нашей точки зрения, выделить две стороны, а именно — осознание нормативных реализаций, как обязательных [3, 32] и как правильных [69, 71].

Императивность норм может быть сильнее или слабее в зави­симости от разных историиеских условий, в частности, известную роль может играть наличие нескольких исторически сосуществую­щих возможностей реализации, недостаточно дифференцированных для их носителей. Такая ситуация может создаваться, например, при параллельном сосуществовании в известном равноправии «своей» и «чужой» нормы, т. е. при той или иной форме двуязычия определенного коллектива. В этой связи можно сослаться на мне­ние Л. В. Щербы [77, 312], отмечавшего также, что и при смеше­нии языков и диалектов норма может быть весьма широкой, так как существует возможность «сказать по-разному». Однако даже в таких случаях более правильно, видимо, говорить не об отсутст­вии нормы, а лишь о ее весьма широких рамках, допускающих значительное варьирование21.

Рассматривая понятие языковой правильности, многие линг­висты обращали внимание на произвольность соответствующего понятия по отношению к языковой структуре, которая может в принципе выявляться в любой совокупности реализаций22. Это положение получает, однако, известные коррективы при рассмот­рении конкретного, т. е. уже определенным образом реализован­ного и функционирующего языка.

В подобной ситуации правильность в значительной степени ос­новывается на исторической языковой традиции, воплощенной в норме, а также на социальной и функциональной оценке реализа­ций языковой структуры. Заметим в этой связи, что пражской шко­лой лингвистов был в свое время выдвинут так называемый «функ<563>ционально-телеологический» критерий правильности (ср. [9, 121—122]), который в несколько модифицированной форме рас­сматривается и другими лингвистами [79,119] (ср. также [41, 7—8]). Речь идет в этом случае о выборе «правильных» язы­ковых средств в соответствии с целеустановкой и условиями ком­муникации23.

С оценкой языковых фактов, относящихся к норме, как обя­зательных для определенного языкового коллектива и как «пра­вильных», непосредственно связаны и эстетические характеристики языковых явлений. Заметим прежде всего, что эстетические оцен­ки могут зависеть от социальных характеристик тех или иных реализаций языковой структуры, т. е. весьма часто красивым оказывается то, что «социально приемлемо» для носителей языка (ср. в этой связи негативную оценку фактов языка низших классов, особенно ясно выступающую в буржуазном обществе, а также соот­ветствующую оценку языка людей, не получивших достаточного образования, которая сохраняет свое значение в любых обществен­ных условиях). Существует, однако, и несколько другой аспект эстетических оценок языковых реализаций, не столь прямолинейно соотнесенный с социальными моментами. Так, в ряде случаев «красивое» связывается с функционально целесообразным или ситуативно-оправданным, что относится не только к языку (вер­нее, не только к «речевому» поведению), но и к другим формам человеческого поведения — манере одеваться, манере держаться и т. д.24 В этом смысле языковые нормы должны оцениваться как одна из форм нормативности обычаев, включаясь тем самым в ка­тегорию различных общественных норм.

В заключение данного раздела следует сказать, что понятие языковой нормы, несмотря на отдельные колебания в его трактов­ке, на которые мы лишь отчасти могли указать выше, а также ряд неясностей, связанных с разработкой отдельных проблем, пред­ставляется нам весьма важным и необходимым для характеристи­ки сущности языка; можно надеяться, что со временем оно поз­волит представить в определенной системе целый ряд явлений и процессов, связанных с его реализацией и функционированием.

Однако приходится отметить, что создание общей теории язы­ковой реализации, основой которой должно, по-видимому, стать — как ее организующий центр — понятие нормы в значительной степени еще дело будущего. Задача эта может быть решена лишь<564> на основе привлечения обширного материала различных языков, изучаемого с точки зрения соотношения структуры этих языков и ее воплощения в норме и узусе. Важную роль для уточнения по­нятия нормы должно сыграть также изучение различных типов и форм языковой реализации, в частности, детальное рассмотрение вариантных реализаций, возможных для разных языковых под­систем, а также исследование различных типов лингвистических дифференциаций, в которых отражаются разнообразные формы членения человеческого коллектива или различные условия и цели использования языка и т. д.

Весьма существенным для определения того значения, которое имеет для лингвистики в целом понятие нормы, является оценка возможностей его использования в разных типах лингвистиче­ских исследований. В настоящий момент намечаются следующие области и аспекты исследования, для которых данное понятие может оказаться продуктивным:

Изучение характера реализации и функционирования различ­ных языковых структур (включая определение их продуктив­ности и распределения по разным функциональным сферам языка).

Изучение исторических изменений языка на небольших исто­рических отрезках («микроистория»), когда обнаруживаются не столько сдвиги в языковой структуре, сколько известные измене­ния в ее реализации и функционировании.

Изучение специфики реализации и особенностей функциони­рования различных «форм существования» языка.

В связи с последним из возможных аспектов исследования за­метим, что особое значение понятие нормы имеет для изучения литературного языка, к рассмотрению которого мы и обращаемся в следующем разделе.
1   ...   66   67   68   69   70   71   72   73   ...   77


написать администратору сайта