Фридрих Ницше По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего
 Скачать 1.16 Mb.
|
|
59 Кто глубоко заглянул в мир, тот догадывается, конечно, какая мудрость заключается в том, что люди поверхностны. Это инстинкт самосохранения научает их быть непостоянными, легко- мысленными и лживыми. Порой мы встречаем страстное и доходящее до крайности поклонение «чистым формам», как у философов, так и у художников, – не подлежит сомнению, что тот, кому до такой степени нужен культ поверхности, когда-нибудь да сделал злосчастную попытку про- никнуть под нее. Что касается этих обжегшихся детей, прирожденных художников, которые находят наслаждение жизнью только в том, чтобы искажать ее образ (как бы в продолжительном мщении жизни –), то для них, может быть, существует даже еще и табель о рангах; до какой сте- пени у них отбита охота к жизни, это можно бы заключить из того, – в какой мере искаженным, разреженным, опотустороненным (verjenseitigt), обожествленным хотят они видеть ее образ, – и можно бы отнести homines religiosi к числу художников, в качестве их высшего ранга. Это глу- бокая недоверчивая боязнь неисцелимого пессимизма принуждает людей в течение целых тыся- челетий вцепляться зубами в религиозное истолкование бытия: боязнь, присущая тому инстинк- ту, который предчувствует, что, пожалуй, можно слишком рано стать обладателем истины, прежде чем человек сделается достаточно сильным, достаточно твердым, в достаточной степени художником… Благочестие, «жизнь в Боге», рассматриваемые с этой точки зрения, явились бы тогда утонченнейшим и последним порождением страха перед истиной, как художническое по- клонение и опьянение последовательнейшей из всех подделок, как воля к переворачиванию ис- тины, к неправде любой ценой. Быть может, до сих пор не было более сильного средства, чем Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла» 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru 29 благочестие, для того чтобы сделать прекраснее самого человека: благодаря ему человек может стать до такой степени искусственным, поверхностным, переливающим всеми цветами, добрым, что вид его перестанет возбуждать страдание. - 60 Любить человека ради Бога – это было до сих пор самое благородное и отдаленное чувство из достигнутых людьми. Что любовь к человеку без какой-либо освящающей ее и скрытой за нею цели есть больше глупость и животность, что влечение к этому человеколюбию должно по- лучить прежде от некоего высшего влечения свою меру, свою утонченность, свою крупицу соли и пылинку амбры: кто бы ни был человек, впервые почувствовавший и «переживший» это, как бы сильно ни запинался его язык в то время, когда он пытался выразить столь нежную вещь, – да будет он для нас навсегда святым и достойным почитания как человек, полет которого был до сих пор самый высокий и заблуждение самое прекрасное! 61 Философ, как мы понимаем его, мы, свободные умы: как человек, несущий огромнейшую ответственность, обладающий совестью, в которой умещается общее развитие человека, – такой философ будет пользоваться религиями для целей дисциплинирования и воспитания так же, как иными политическими и экономическими состояниями. Избирательное, дисциплинирующее, т. е. всегда настолько же разрушающее, насколько творческое и формирующее, воздействие, кото- рое может быть оказано с помощью религий, многообразно и различно, смотря по роду людей, поставленных под их опеку и охрану. Для людей сильных, независимых, подготовленных и предназначенных к повелеванию, воплощающих в себе разум и искусство господствующей расы, религия является лишним средством для того, чтобы преодолевать сопротивление, чтобы мочь господствовать: она служит узами, связующими властелина с подданными, она предает в его ру- ки их совесть, выдает ему то скрытое, таящееся в глубине их души, что охотно уклонилось бы от повиновения; если же отдельные натуры такого знатного происхождения, вследствие высокого развития своих духовных сил, обладают склонностью к более уединенной и созерцательной жизни и оставляют за собой только самый утонченный вид властвования (над избранными уче- никами или членами ордена), то религия может даже послужить средством для ограждения свое- го покоя от тревог и тягот более грубого правления и своей чистоты от необходимой грязи вся- кого политиканства. Так смотрели на дело, например, брамины: с помощью религиозной организации они присвоили себе власть назначать народу его царей, между тем как сами держа- лись и чувствовали себя в стороне от правления, вне его, как люди высших, сверхцарственных задач. Между тем религия дает также некоторой части людей, подвластных руководство и повод для подготовки к будущему господству и повелеванию, – тем медленно возвышающимся, более сильным классам и сословиям, в которых вследствие благоприятствующего строя семейной жизни постоянно возрастают сила и возбуждение воли, воли к самообузданию: религия в доста- точной степени побуждает и искушает их идти стезями, ведущими к высшему развитию духов- ных сил, испытать чувства великого самопреодоления, молчания и одиночества; аскетизм и пу- ританизм почти необходимые средства воспитания и облагорожения, если раса хочет возвыситься над своим происхождением из черни и проработать себя для будущего господства. Наконец, людям обыкновенным, большинству, существующему для служения и для общей поль- зы и лишь постольку имеющему право на существование, религия дает неоценимое чувство до- вольства своим положением и родом, многообразное душевное спокойствие, облагороженное чувство послушания, сочувствие счастью и страданию себе подобных; она несколько просветля- ет, скрашивает, до некоторой степени оправдывает все будничное, все низменное, все полужи- вотное убожество их души. Религия и религиозное значение жизни озаряет светом солнца таких всегда угнетенных людей и делает их сносными для самих себя; она действует, как эпикурейская философия на страждущих высшего ранга, укрепляя, придавая утонченность, как бы используя Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла» 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru 30 страдание, наконец, даже освящая и оправдывая его. Быть может, в христианстве и буддизме нет ничего столь достойного уважения, как их искусство научать и самого низменного человека ста- новиться путем благочестия на более высокую ступень иллюзорного порядка вещей и благодаря этому сохранять довольство действительным порядком, который для него довольно суров, – но эта-то суровость и необходима! 62 Однако в конце концов, чтобы отдать должное и отрицательному балансу просчетов таких религий и осветить их зловещую опасность, нужно сказать следующее: если религии не являют- ся средствами воспитания и дисциплинирования в руках философов, а начинают действовать са- мостоятельно и самодержавно, если они стремятся представлять собою последние цели, а не средства наряду с другими средствами, то это всегда обходится слишком дорого и имеет пагуб- ные последствия. Человечество, как и всякий другой животный вид, изобилует неудачными эк- земплярами, больными, вырождающимися, хилыми, страждущими по необходимости; удачные случаи также и у человека являются всегда исключением, и, принимая во внимание, что человек есть ещё не установившийся животный тип, даже редким исключением. Но дело обстоит ещё хуже: чем выше тип, представляемый данным человеком, тем менее является вероятным, что он удастся, случайность, закон бессмыслицы, господствующий в общем бюджете человечества, вы- казывает себя самым ужасающим образом в своём разрушительном действии на высших людей, для существования которых необходимы тонкие, многообразные и трудно поддающиеся опреде- лению условия. Как же относятся обе названные величайшие религии к этому излишку неудач- ных случаев? Они стараются поддержать, упрочить жизнь всего, что только может держаться, они даже принципиально принимают сторону всего неудачного, как религии для страждущих, они признают правыми всех тех, которые страдают от жизни, как от болезни, и хотели бы до- стигнуть того, чтобы всякое иное понимание жизни считалось фальшивым и было невозможным. Как бы высоко ни оценивали эту щадящую и оберегающую заботу, которая до сих пор почти всегда окружала все типы людей, включая и высший, наиболее страждущий тип, всё равно в об- щем балансе прежние и как раз суверенные религии являются главными причинами, удержав- шими тип «человек» на более низшей ступени; они сохранили слишком многое из того, что должно было погибнуть. Мы обязаны им неоценимыми благами, и кто же достаточно богат бла- годарностью, чтобы не оказаться бедняком перед всем тем, что, например, сделали до сих пор для Европы «священнослужители Европы»! И всё-таки, если они приносили страждущим уте- шение, внушали угнетённым и отчаивающимся мужество, давали несамостоятельным опору и поддержку и заманивали в монастыри и душевные тюрьмы, прочь от общества, людей с расстро- енным внутренним миром и обезумевших; что ещё, кроме этого, надлежало им свершить, чтобы со спокойной совестью так основательно потрудиться над сохранением больных и страждущих, т. е. по существу над ухудшением европейской расы? Поставить все расценки ценностей на го- лову – вот что надлежало им свершить! И сломить сильных, оскорбить великие надежды, запо- дозрить счастье, обнаруживаемое в красоте; всё, что есть самовластительного, мужественного, завоевательного, властолюбивого, все инстинкты, свойственные высшему и наиболее удачному типу «человек», согнуть в неуверенность, совестливость, саморазрушение, всю любовь к земно- му и к господству над землёй обратить против земли и в ненависть ко всему земному – вот зада- ча, которую поставила и должна была поставить себе церковь, пока в её оценке «отречение от мира», «отречение от чувств» и «высший человек» не сложились в одно чувство. Допустив, что кто-нибудь был бы в состоянии насмешливым и беспристрастным оком эпикурейского бога оки- нуть причудливо-горестную и столь же грубую, сколь и утончённую комедию европейского хри- стианства, – ему, сдаётся мне, было бы чему вдоволь надивиться и посмеяться; не покажется ли ему, что в Европе в течение восемнадцати веков господствовало единственное желание – сделать из человека возвышенного выродка? Кто же с обратными потребностями, не по-эпикурейски, а с неким божественным молотом в руках подошёл бы к этому почти произвольно вырождающему- ся и гибнущему человеку, каким представляется европейский христианин (например, Паскаль), Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла» 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru 31 разве тот не закричит с гневом, состраданием и ужасом: «О болваны, чванливые сострадатель- ные болваны, что вы наделали! Разве это была работа для ваших рук! Как искрошили, как изга- дили вы мне мой лучший камень! Что позволили вы себе сделать!» Я хотел сказать: христиан- ство до сих пор было наиболее роковым видом зазнайства человека. Люди недостаточно возвышенного и твёрдого характера для того, чтобы работать над человеком в качестве худож- ников; люди недостаточно сильные и дальновидные для того, чтобы решиться на благородное самообуздание и дать свободу действия тому первичному закону природы, по которому рожда- ются и гибнут тысячи неудачных существ; люди недостаточно знатные для того, чтобы видеть резкую разницу в рангах людей и пропасть, отделяющую одного человека от другого, – такие люди с их «равенством перед Богом» управляли до сих пор судьбами Европы, пока наконец не появилась взлелеянная их стараниями, измельчавшая, почти смешная порода, какое-то стадное животное, нечто добродушное, хилое и посредственное, – нынешний европеец… ОТДЕЛ ЧЕТВЁРТЫЙ: АФОРИЗМЫ И ИНТЕРМЕДИИ 63 Кто учитель до мозга костей, тот относится серьезно ко всем вещам, лишь принимая во внимание своих учеников, – даже к самому себе. 64 «Самодовлеющее познание» – это последние силки, расставляемые моралью: при помощи их в ней можно еще раз вполне запутаться. 65 Привлекательность познания была бы ничтожна, если бы на пути к нему не приходилось преодолевать столько стыда. 65а Бесчестнее всего люди относятся к своему Богу: он не смеет грешить. 66 Быть может, в склонности позволять унижать себя, обкрадывать, обманывать, эксплуати- ровать проявляется стыдливость некоего Бога среди людей. 67 Любовь к одному есть варварство: ибо она осуществляется в ущерб всем остальным. Также и любовь к Богу. 68 «Я это сделал», – говорит моя память. «Я не мог этого сделать», – говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает. Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла» 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru 32 69 Мы плохо всматриваемся в жизнь, если не замечаем в ней той руки, которая щадя – убива- ет. 70 Если имеешь характер, то имеешь и свои типичные пережитки, которые постоянно повто- ряются. 71 Мудрец в роли астронома. – Пока ты еще чувствуешь звезды как нечто «над тобою», ты еще не обладаешь взором познающего. 72 Не сила, а продолжительность высших ощущений создаёт высших людей. 73 Кто достигает своего идеала, тот этим самым перерастает его. 73а Иной павлин прячет от всех свой павлиний хвост – и назыает это своей гордостью. 74 Гениальный человек невыносим, если не обладает при этом, по крайней мере, еще двумя качествами: чувством благодарности и чистоплотностью. 75 Степень и характер родовитости человека проникает его существо до последней вершины его духа. 76 В мирной обстановке воинственный человек нападает на самого себя. 77 Своими принципами мы хотим либо тиранизировать наши привычки, либо оправдать их, либо заплатить им дань уважения, либо выразить порицание, либо скрыть их; очень вероятно, что двое людей с одинаковыми принципами желают при этом совершенно различного в основе. 78 Презирающий самого себя все же чтит себя при этом как человека, который презирает. Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла» 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru 33 79 Душа, чувствующая, что ее любят, но сама не любящая, обнаруживает свои подонки: самое низкое в ней всплывает наверх. 80 Разъяснившаяся вещь перестаёт интересовать нас. – Что имел в виду тот бог, который да- вал совет: «познай самого себя»! Может быть, это значило: «перестань интересоваться собою, стань объективным»! – А Сократ? – А «человек науки»? - 81 Ужасно умереть в море от жажды. Уж не хотите ли вы так засолить вашу истину, чтобы она никогда более не утоляла жажды? 82 «Сострадание ко всем» было бы суровостью и тиранией по отношению к тебе, сударь мой, сосед! - 83 Инстинкт. – Когда горит дом, то забывают даже об обеде. – Да – но его наверстывают на пепелище. 84 Женщина научается ненавидеть в той мере, в какой она разучивается очаровывать. 85 Одинаковые аффекты у мужчины и женщины все-таки различны в темпе – поэтому-то мужчина и женщина не перестают не понимать друг друга. 86 У самих женщин в глубине их личного тщеславия всегда лежит безличное презрение – пре- зрение «к женщине». 87 Сковано сердце, свободен ум. – Если крепко заковать свое сердце и держать его в плену, то можно дать много свободы своему уму, – я говорил это уже однажды. Но мне не верят в этом, если предположить, что сами уже не знают этого. 88 Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущенными. 89 Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла» 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru 34 Ужасные переживания жизни дают возможность разгадать, не представляет ли собою не- что ужасное тот, кто их переживает. 90 Тяжелые, угрюмые люди становятся легче именно от того, что отягчает других, от любви и ненависти, и на время поднимаются к своей поверхности. 91 Такой холодный, такой ледяной, что об него обжигают пальцы! Всякая рука содрогается, прикоснувшись к нему! – Именно поэтому его считают раскаленным. 92 Кому не приходилось хотя бы однажды жертвовать самим собою за свою добрую репута- цию? - 93 В снисходительности нет и следа человеконенавистничества, но именно потому-то слиш- ком много презрения к людям. 94 Стать зрелым мужем – это значит снова обрести ту серьезность, которою обладал в дет- стве, во время игр. 95 Стыдиться своей безнравственности – это одна из ступеней той лестницы, на вершине ко- торой стыдятся также своей нравственности. 96 Нужно расставаться с жизнью, как Одиссей с Навсикаей, – более благословляющим, неже- ли влюбленным. 97 Как? Великий человек? – Я все еще вижу только актера своего собственного идеала. 98 Если дрессировать свою совесть, то и кусая она будет целовать нас. 99 Разочарованный говорит: «Я слушал эхо и слышал только похвалу» - Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла» 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru 35 100 Наедине с собою мы представляем себе всех простодушнее себя: таким образом мы даем себе отдых от наших ближних. 101 В наше время познающий легко может почувствовать себя животным превращением боже- ства. 102 Открытие взаимности собственно должно бы было отрезвлять любящего относительно лю- бимого им существа. «Как? даже любить тебя – это довольно скромно? Или довольно глупо? Или – или -« 103 Опасность счастья. – «Все служит на благо мне; теперь мила мне всякая судьба – кому охо- та быть судьбой моей?» 104 Не человеколюбие, а бессилие их человеколюбия мешает нынешним христианам предавать нас сожжению. 105 Свободомыслящему, «благочестивцу познания», еще более противна pia fraus (противна его «благочестию»), чем impia fraus. Отсюда его глубокое непонимание церкви, свойственное типу «свободомыслящих», – как его несвобода. 106 Музыка является средством для самоуслаждения страстей. 107 Раз принятое решение закрывать уши даже перед основательнейшим противным доводом – признак сильного характера. Стало быть, случайная воля к глупости. |