отвнт. Г. Спенсер о мнимых и действительных недостатках общественной системы
 Скачать 25.02 Kb.
|
|
Г. Спенсер о мнимых и действительных недостатках общественной системы. Каковы недостатки буржуазного общества?(действительные): Экономика- кризисы перепроизводства Соц.сфера-проституция Полит.сфера- разрыв между ожиданиями и реальностью Культурная- искусство теряет в качестве Чем лучше положение вещей, тем больше жалоб на его недостатки Было хуже стало лучше. Общество жалуется на мнимые недостатки. Но участь огромного большинства остается такой что и думать о ней тяжело. Недостатки(мнимые) 1 – Классовое различие и неравенство средств 2 – Средний уровень поведения непригляден. Нравственная деградация Строгость классовых различий и поразительное неравенство средств противоречат тому идеалу человеческих отношений, который любит себе рисовать благожелательно настроенное воображение; а средний уровень человеческого поведения, под давлением и воздействием общественной жизни, как она сложилась ныне, во многих отношениях непригляден. Правда, многие противники свободной конкуренции странным образом игнорируют проистекающие от нее огромные блага — забывают, что большая часть продуктов и приспособлений, отличающих цивилизованное состояние от дикого и делающих возможным существование значительного населения на небольшом пространстве, появились и усовершенствовались благодаря борьбе за существование; правда, они игнорируют тот факт, что каждый человек, страдая в качестве производителя от понижения цен вследствие конкуренции, в то же время выигрывает как потребитель от удешевления всего, что ему приходится покупать; правда, они усиленно подчеркивают дурные стороны конкуренции и умалчивают о хороших, тем не менее нельзя отрицать, что зло велико и является значительным противовесом выгодам. Весь строй нашей жизни поощряет ложь и нечестность. Он вызывает бесчисленные обманы и надувательства всякого рода и дешевые имитации, во многих случаях вытесняющие с рынка подлинные продукты: он приводит к употреблению фальшивых мер и весов, он создает подкупы, наблюдаемые в большинстве торговых отношений, начиная от отношений фабриканта к покупателю и кончая отношениями лавочника к прислуге; обман поощряется в такой мере, что, если приказчик не умеет правдоподобно лгать, его бранят; и очень часто добросовестному купцу приходится выбирать между злоупотреблениями, практикуемыми его конкурентами, и банкротством, от которого пострадают его кредиторы. Кроме того, мошенничества более крупных размеров, обычные в коммерческом мире и ежедневно обнаруживаемые на суде и в газетах, в значительной мере вызываются, с одной стороны, постоянным гнётом, который оказывает конкуренция на высшие индустриальные классы; с другой — необузданной роскошью, которую они вынуждены поддерживать как наглядное доказательство их успехов в коммерческой борьбе. К этому ряду мелких зол следует присоединить то большое зло, что при такой системе распределение доходов совершается крайне непропорционально, и на долю тех, кто надзирает и регулирует, приходится слишком значительная часть сравнительно с тем, что получают действительно работавшие Аргументы Г. Спенсера против революционных преобразований. Отстаивая принцип естественной эволюции общества, Спенсер выступал не только против идей социальной революции, но и против каких бы то ни было социальных реформ. Доводя до логического конца эту идею, он считал, что не нужно заботиться о вдовах, сиротах, больных. По Спенсеру, если они достаточно жизнеспособны, они живут, и это хорошо, что они должны жить. Если же они недостаточно приспособлены для жизни, они умирают, и это самое лучшее, что они могут сделать. Он выступал против законов о помощи бедным и вообще против всякого вмешательства государства в общественную жизнь. Подчеркивая естественный медленный характер эволюции, Спенсер считал, что социальная жизнь стремится к равновесию. В своем понимании характера общественной жизни и ее социально-политического устройства Он, прежде всего, индивидуалист. И если у Конта социальное целое предшествует индивиду и последний не является даже самостоятельной ячейкой общества, то у Спенсера, напротив общество — лишь .агрегат индивидов. Спенсер считал недопустимым растворение индивида в социальном организме. «Следует всегда помнить, —писал он, —что как бы ни 'были велики усилия направленные к благосостоянию политического агрегата, все притязания политического агрегата сами по себе ничто, и что они становятся чем-нибудь лишь в той мере, в какой они воплощаю в себе притязания составляющих этот агрегат единиц».13 Спенсер считал социальные революции необходимым и естественным процессом смены фаз развития общества. Обобщение же подобного взгляда может потребовать отказа от идеи свободы воли в жизни человека. Действительно, процесс "дифференциации" здесь может постепенно захватывать все более частные стороны жизни, равновесие же, наступающее в конце, отменяет свободу воли полностью. 3 аргумента деградации социального уклада после революции: логический, мысленный эксперимент(Революция свершилась, равенство), исторический. Понятийный аппарат Э. Тоффлера. Техносфера – Экономика Социосфера- соц. Сфера Инфосфера- культурная сфера Властная сфера – политика Биосфера и психосфера – культурная сфера Техносфера делится на: Производство ( тоже делится, на орудие и ресурсы(сырьевые, энергетические) Распределение(потребление) 1 волна : Плуг ,лопата; возобновляемые ресурсы, чернозем. Кто произвел, тот и съел 2 волна : Машины производящие другие машины; Невозобновляемые ресурсы, металл. Рыночная экономика 3 волна : Компьютер; информация, возобновляемые ; Появление машин позволяет все реже вступать в рыночные отношения. Социосфера: Наука( которая делится на семью и брак) 1волна – большая семья 2 волна- отец, мать, два ребенка 3 волна отец, мать, один ребенок. Инфосфера – коммуникационные каналы, посредством которых индивидуальные и массовые сообщения могут распределяться столь же эффективно, как товары и сырье. Эта инфосфера переплелась с техно- и социосферами, которые она обслуживает, помогая интегрировать экономическое производство с поведением отдельных людей. Каждая из этих сфер выполняла ключевую функцию в более крупной системе и не могла бы существовать без остальных. Техносфера создавала и распределяла материальные ценности; социосфера, вместе с тысячами связанных с ней организаций, распределяла роли отдельных людей в системе, а инфосфера - информацию, необходимую для работы всей системы. Все вместе они образовывали основную архитектуру общества Ж. Бодрийяр о новых формах потребления ЖЕЛТЫЙ – ВАЖНО, ОБЫЧНЫЙ – МОЖЕТ СПРОСИТЬ. Бодрийяр выделяет два типа потребления. Первое является удовлетворением нужд и потребностей людей, что во многом характерно для предшествующих исторических эпох, и его Бодрийяр выносит за рамки специфически современного потребления. «Потребление можно считать характерной чертой нашей промышленной цивилизации -- но при условии, что мы раз и навсегда освободим это понятие от его привычного значения «процесс удовлетворения потребностей». Потребление -- это не пассивное состояние поглощения и присвоения, которое противопоставляют активному состоянию производства, чтобы уравновесить таким образом две наивных схемы человеческого поведения (и отчуждения). Следует с самого начала заявить, что потребление есть активный модус отношения -- не только к вещам, но и к коллективу и ко всему миру, -- что в нем осуществляется систематическая деятельность и универсальный отклик на внешние воздействия, что на нем зиждется вся система нашей культуры». Как видим, предметом его рассмотрения выступает исключительно знаковое потребление, ставшее своего рода языком общения между людьми. Первым фактом, с которым столкнулся Бодрийяр, исследуя потребление, был факт мощного роста производства и видимое изобилие на Западе. Бодрийяр является критиком такого роста, он отмечает различные формы вреда, которые промышленный рост наносит людям и среде обитания, а также отмечает связанное с ростом экономическое расточительство (например, когда экономика работает на военную промышленность). Бодрийяр доказывает, что, во-первых, не может быть чистой полезности, с ней всегда связаны и злоупотребления, и что, во-вторых, вопреки видимости, в развитых индустриальных обществах нет изобилия. Настоящее изобилие было у древних кочевых народов, ибо изобилие выражается в отношениях людей, в мироощущении человека, в уверенности, что средств для удовлетворения его потребностей всегда достаточно. А современное общество живет в постоянном страхе перед исчерпаемостью природных ресурсов, с ощущением их нехватки. Второй и очень существенный показатель состоит в том, что современное производство создает, с одной стороны, возможность для расточительства и одновременно, с другой стороны, порождает относительную нищету. Нищета, о которой идет речь, не структурирует общество, которое является биполярным: с одной стороны - структурное расточительство (или изобилие), с другой - структурная нищета. Второй парадокс Бодрийяра относительно роста заключается в том, что рост живет неравенством. Производственный рост в западных странах стимулировал появление проектов в духе социального равенства. Однако, по мнению Бодрийяра, подобные проекты имеют в виду равенство, сведенное исключительно к равенству в материальных благах, которое можно подсчитать с помощью цифр. Таким образом, это равенство перед товарами массового потребления. Для Бодрийяра сохранение неравенства объясняется тем, что общество не может существовать без дифференциации. Всякое общество производит социальные различия, а система производства и рост доводят это различие уровней до крайности. Неравенство, таким образом, - неизбежная черта обществ, где культивируется промышленный рост. Бодрийяр утверждает, что сам рост является следствием неравновесия, что именно необходимость самосохранения ориентированного на неравенство социального порядка производит и воспроизводит рост как свой стратегический элемент. Третий парадокс Бодрийяра относительно роста заключается в том, что потребление рассматривается как потребительская сила, входящая вместе с производством в цикл расширенного воспроизводства производительных сил. Решающую роль здесь играют понятия статуса, престижа, социальной дифференциации. Бодрийяр подчеркивает, что объект всегда предстает в потреблении как знак статусной иерархии, или приближая человека к определенной группе, или отдаляя его от нее. Выбор человека в области потребления только кажется свободным, на деле человек испытывает принуждение к дифференциации. Именно это, по Бодрийяру, объясняет безграничный характер потребления и ведет к тому, что потребительский спрос обгоняет гигантский рост производительности, составляя при этом для производства огромное количество потенциальных потребностей. Мысли Бодрийяра о промышленном росте, повседневности и потреблении подводят к его главной идее насчет роли «знака» в обществе. Знак в его толковании - это объект потребления, выступающий как символ счастья или престижа, обладающий различительной ценностью, или как знак реальности. Последнее для Бодрийяра особенно важно и связано с его размышлениями о влиянии на людей информационных образов. Но во всех случаях знак заменяет собой реальность: реальную жизнь, реальные отношения. Объекты вытесняют из жизни человека других людей, а сам он исчезает как субъект, превращаясь в человека-объект, который, подобно вещи, выполняя определенную функцию, фигурирует в межчеловеческих отношениях. Знаковое потребление охватывает всю жизнь людей, начиная от потребления вещей до труда, досуга, культуры, природы. Все названное входит в человеческую жизнь в виде потребляемых знаков, превращая всю ее в симуляцию. Бодрийяр раскрывает перед читателями мир, в котором исчезли привычные связи и в котором их место занимает знаковое потребление, и оно же выполняет функцию их интеграции. В «Обществе потребления» он развивает мысль о том, что вопреки видимости, создаваемой идеологиями, людей в развитых обществах связывают не демократические ценности, не вера в верховенство нации и права личности, а потребление, которое обеспечивает дифференциацию людей и их сходство, заданное определенными потребительскими моделями. Бодрийяр говорит о едином и всеохватывающем процессе дифференциации людей с помощью объектов потребления. Указанная дифференциация как бы заменяет собой реальные противоречия общественной жизни. Здесь корни интеграционного эффекта потребления: вступив в состязательную конкуренцию на уровне потребления, человек принимает правила общественной игры. В этом смысле интегрировать общество не значит установить равенство взамен существующих противоречий: это значит сделать так, чтобы вместо противоречий появилось различие в стиле потребления. Но подобную интеграцию вряд ли можно считать прочной; не может быть стабильности в обществе, где реальные личности исчезли, где вместо реальных интересов и страстей повсюду наблюдается лишь игровая деятельность с объектами, где люди манипулируют объектами-знаками. Уже отмечалось, что потребление включает в свою сферу вещи, отношения, историю, природу, даже науку и культуру. И во всех случаях феномены, попавшие в сферу потребления, служат знаками престижа и средствами иерархии, они испытывают на себе цикл моды, то есть, они представляют собой, например, не науку, а знак науки, не культуру, а знак культуры и т. п. |