Главных тем Петровской эпохи
 Скачать 63.31 Kb.
|
|
22. Первым драматическим опытом Д. И. Фонвизина стала комедия «Бригадир» (1769). Основной идеей комедии является мысль о том, что нельзя мириться с духовным упадком тех, кто обладает властью, нужно менять положение дел. Власть может и обязана воздействовать на них ради блага государства. Проблематика и система персонажей комедии отражают это. Возникают параллели между определенным персонажем и проблемой – так создается образ целого сословия, которое автор сатирически обличает: - ханжество и беззаконие (Советник); - беззаконие и жестокость (Бригадир); - распущенность (Советница); - галломания (Иван и Советница); - жестокость, самодурство и невежество (Бригадирша); - добродетельная просвещенность (Софья и Добролюбов). Всех персонажей можно разделить на положительных и отрицательных. Традиционно наказанием отрицательных персонажей завершается сюжет: всё возвращается на исходные позиции. В комедии использован традиционный любовный сюжет. За комическими эффектами этой смешной любви, в которую втянуты все герои, скрываются социальные проблемы. Новаторство комедии состояло в том, что действие перенесено в обычный помещичий дом. Зрители чувствовали себя участниками пьесы. Комедия изобилует бытовыми подробностями, приметами времени. Герои даже играют в карты и пьют чай. Заслуживает внимания речь персонажей. Бригадир всех сравнивает с животными, груб, постоянно бранится. Не отстаёт от него и советник. Его речь полна церковнославянизмов и божбы. Этот факт приводит к комичной ситуации, когда он намекает о своей любви бригадирше, проводя церковные аналогии и употребляя старославянские слова. Его набожность внешняя, ханжеская, как и образованность Ивана и советницы, говорящих по-французски. Бригадирша и бригадир всё время просят Ивана говорить по-русски. Комедия наполнена остроумными шутками, многие из них понятны и современникам. Главным вопросом для Фонвизина на протяжении всего творчества оставался вопрос о том, каким должен быть истинный дворянин и отвечают ли российские дворяне своему высокому положению в государстве. 23. Ломоносов был великий человек. Между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом. Но в сём университете профессор поэзии и элоквенции не что иное, как исправный чиновник, а не поэт, вдохновенный свыше, не оратор, мощно увлекающий. Однообразные и стеснительные формы, в кои отливал он свои мысли, дают его прозе ход утомительный и тяжёлый. Эта схоластическая величавость, полуславенская, полулатинская, сделалась было необходимостию: к счастию, Карамзин освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова. В Ломоносове нет ни чувства, ни воображения. Оды его, писанные по образцу тогдашних немецких стихотворцев, давно уже забытых в самой Германии, утомительны и надуты. Его влияние на словесность было вредное и до сих пор в ней отзывается. Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точности, отсутствие всякой народности и оригинальности — вот следы, оставленные Ломоносовым. Ломоносов сам не дорожил своею поэзиею и гораздо более заботился о своих химических опытах, нежели о должностных одах на высокоторжественный день тезоименитства и проч. С каким презрением говорит он о Сумарокове, страстном к своему искусству, об этом человеке, который ни о чём, кроме как о бедном своём рифмичестве, не думает!.. Зато с каким жаром говорит он о науках, о просвещении! Смотрите письма его к Шувалову, к Воронцову и пр. Но не следует забывать о том, что А. С. Пушкина, если и можно счесть до какой-то степени литературоведом, то уж учёным он всё-таки не был (он и не силился им казаться — какую-либо систему сложить даже в этой столь близкой его пониманию области не тщился); и в его и в А. Н. Радищева «филиппиках» выражено только их частное мнение: в первом случае — поэта, человека, как известно, достаточно импульсивного и непостоянного, — художника, стихотворца уже другой эпохи, других вкусов — когда многое из сравнительно недавно минушего — «осьмнадцатого века, века од» — было переоценено. Именно в это время «проглядели» и Ломоносова-естетествоиспытателя; но если тот же А. Н. Радищев, чьё поколение начало эту переоценку, ничего ни в химии, ни в точных науках, ни даже в поэзии не смысливший, берёт на себя смелость сказать, что «Ломоносов не достиг великости в испытаниях природы», то А. С. Пушкин, в конце концов, понимая свою полную несостоятельность в данном вопросе, от такого «приговора» воздерживается и, дав в этих же своих заметках чрезвычайно подробный реестр научных публикаций естествоиспытателя, ограничивается общими хвалебными эпитетами, как и те, кто не видел и не понимал истинного значения и сущности трудов М. В. Ломоносова — только по прошествии более чем полувека начали их ценить по достоинству, когда «добрались» до глубин и высот, которые он предвосхитил. Не экстраполируя последнее на всё творчество в целом Ломоносова-естествоведа, мы вынуждены наблюдать, что малоизвестное до поры критическое мнение А. С. Пушкина о Ломоносове-гуманитарии вступает в противоречие с уже известными нам восторженными оценками именно Ломоносова-гуманитария в других публикациях того же А. С. Пушкина , вероятно, другие задачи преследовавших, или другим его настроениям обязанных. 24. С точки зрения содержания это стихотворение настолько значимо, столь много тем и проблем успевает затронуть автор, что некоторые исследователи иногда сравнивают его с поэмой. Действительно, Ломоносов говорит здесь о том, что, по его мнению, должно способствовать развитию и процветанию Отечества. Вот почему большое место занимает в оде постоянная тема писателя — деятельность Петра I, которую он представляет как образец для царствующей императрицы Елизаветы Петровны. Ломоносов подчеркивает важность миролюбивой политики императрицы, говорит о необходимости развития просвещения и науки, которые, с его точки зрения, будут способствовать развитию и процветанию государства. Рассмотрим подробно, как развивается авторская мысль. Как и всякая торжественная ода, в соответствии с правилами классицизма, это стихотворение начинается величественным прославлением мира. Петра I Ломоносов, как впоследствии и Пушкин, считал великим реформатором, просвещенным монархом и гениальным военачальником — подлинным национальным героем. Недаром, рассказывая о нем, поэт прибегает к образам античной мифологии: Марс и Нептун служат обозначениями понятий войны и морской стихии. Особенно ярко описание Петра-военачальника, его военных побед, укрепивших могущество России. Содержание оды Ломоносова позволяет сказать, что это произведение написано писателем-патриотом, поэтом-государственником, заботящемся о благе отечества. Вот почему в соответствии с заложенными в произведение идеями он стремится выделить именно те качества императрицы, которые соответствуют его представлениям об идеальном монархе. С этой целью дается экскурс в прошлое — ко временам реформаторской деятельности Петра Великого. Идея всемерного укрепления и развития государства на просветительских основах пронизывает все стихотворение. Но поэт-естествоиспытатель не мог не вложить в свою оду и идею развития науки, которая поможет укрепить государство, освоить необозримые просторы родной страны, и не призвать людей к творческой деятельности на благо Отечества. Все это создает особый пафос стихотворения: торжественный, гражданско-патриотический, который выражает мысли и чувства писателя-гражданина. 25. Литературную славу принесли Сумарокову трагедии. Он первый ввел этот жанр в русскую литературу. Восхищенные современники называли его «северным Расином». Всего им написано девять трагедий: «Хореев», «Гамлет», «Синав и Трувор», «Артистона», «Семира», «Ярополк и Демиза», а спустя десять лет еще и «Вышеслав», «Дмитрий Самозванец» и «Мстислав». Сумароков широко использовал в своих трагедиях опыт французских драматургов XVII-XVIII вв. -- Корнеля, Расина, Вольтера. Но при всем том в трагедиях Сумарокова были и отличительные черты. В трагедиях Корнеля и Расина наряду с политическими имели место и сугубо психологические, трагедии Сумарокова же носят резко выраженную политическую окраску. Авторы французских трагедий писали пьесы на античные, испанские и «восточные» сюжеты. В основу большей части трагедий Сумарокова положена отечественная тематика. При этом наблюдается интересная закономерность. Драматург обращался к самым отдаленным эпохам русской истории, легендарного или полулегендарного характера, что позволило свободно варьировать те или иные факты. Важным для него было не воспроизведение колорита эпохи, а политическая дидактика, провести которую в массы позволил исторический сюжет. В трагедиях Сумарокова республиканская тема отсутствует. Как убежденный монархист, он мог тирании противопоставить только просвещенный абсолютизм. Трагедия «Дмитрий Самозванец» -- единственная из пьес Сумарокова, основанная на достоверных исторических событиях. Это первая в России тираноборческая трагедия. В ней Сумароков показал правителя, убежденного в своем праве быть деспотом и абсолютно неспособного к раскаянию. Заслуга Сумарокова перед русской драматургией состоит в том, что он создал особый тип трагедий, оказавшийся чрезвычайно устойчивым на протяжении всего XVIII в. Неизменный герой сумароковских трагедий -- правитель, поддавшийся какой-либо пагубной страсти -- подозрительности, честолюбию, ревности -- и в силу этого причиняющий страдания своим подданным. Герои сумароковских пьес мало идеализированы. Обращают на себя внимание пространные монологи. Высокому строю трагедии соответствуют александрийские стихи. Каждая трагедия состоит из пяти актов. Соблюдаются единства места, времени и действия. Также Сумароковым были написаны 12 комедий, например: «Тресотиниус», «Чудовищи», «Приданое обманом», «Лихоимец». Автор так и не написал ни одной «высокой комедии», но все же в процессе становления русской национальной драматургии комедии Сумарокова сыграли свою положительную роль. Одна из особенностей комедий Сумарокова: в них, как правило, слуги оказываются морально выше, умнее, находчивее, чем господа. 26. В середине ХVIII века русская журналистика обогатилась новым типом издания – частным журналом, т. е. формально независящим от учреждения правительства, который издавал литератор на правах частного предпринимателя. В течение более чем полувека правительство непосредственно и через Академию наук держало свою монополию на печатное слово, и только в конце 1750-х годов появляются в качестве издателей частные лица. В их журналах встречаются оппозиционные по отношению к правительству ноты. В конце января 1759 года в Петербурге вышел первый номер ежемесячного журнала «Трудолюбивая пчела», издателем которого был А. П. Сумароков, известный литератор, автор многих трагедий и комедий, десятков стихотворений и песен. Название трактовалось в том смысле, что читатель, как трудолюбивая пчела, будет собирать все полезное и нравоучительное, что найдет в издании. Хотя напрашивалось и другое сравнение – самого издателя, журналиста с пчелой, собирающей все полезное и интересное для людей. В начале 1760-х годов при Московском университете возникает новая группа периодических изданий. Это – литературные журналы «Полезное увеселение», «Свободные часы», «Невинное упражнение», «Доброе намерение» и «Собрание лучших сочинений». Наиболее важным из серии университетских изданий 1760-х годов является журнал «Полезное увеселение». Он выходил с января 1760 по июнь 1762 г., первые два года еженедельно, последнее полугодие помесячно. Тираж его неизвестен. Основными сотрудниками журнала, кроме самого издателя Хераскова (глава московской дворянской интеллигенции), были И. Богданович, С. Домашнев, А. Карин, Алексей и Семен Нарышкины, А. Ржевский, Денис и Павел Фонвизины. Журнал был исключительно литературным органом, статьи на естественнонаучные темы в нем не печатались. Стихи первенствовали над всеми материалами – журнал издавали поэты. Патриотический дух его творчества, сатирическая направленность, элементы национальной самобытности притч и песен Сумарокова не находят отклика среди членов кружка Хераскова. Им чужда также общественная активность Сумарокова, его живая, нервная реакция на те или иные недостатки общественного уклада. Политические позиции журнала «Полезное увеселение» умеренно консервативны. Представители группы ничего не собираются менять в российских порядках, положение крепостных крестьян оставляет их равнодушными, даже сетований на жестокосердых помещиков не найдется в журнале. Следует, однако, заметить, что из числа периодических изданий 1769 г. первой напомнила о крестьянах «Всякая всячина». После всех ужасов крестьянской жизни, раскрывшихся на заседаниях Комиссии, после громкого требования ограничить бесконтрольную власть помещиков и учредить положение о «собственном рабов имуществе» журнал Екатерины II воззвал лишь к частному милосердию. целом, к концу XVIII столетия сложилась система печати, достаточно гибкая, чтобы удовлетворить потребности читателя. Появились частные издания прогрессивного направления, установилась тесная связь литературы и журналистики. Из общего числа изданий обособились специальные журналы: хозяйственные, медицинские, детские и некоторые другие. Родилось совершенно оригинальное явление — русская сатирическая журналистика. Появились первые журналы в провинции («Ежемесячные сочинения» в Ярославле и др.). Определились две основные линии: монархическая, крепостническая и оппозиционная, антикрепостническая и частично даже антимонархическая (Радищев). Оппозиционная печать по связям с общественным движением, передовой идеологией, несмотря на царскую цензуру, встала вровень с возникшей раньше ее по времени западноевропейской журналистикой. Журналистика XVIII в. дала образцы язвительного памфлета, памфлета-пародии («Письма Фалалею» Новикова, «Похвальная речь в память моему дедушке» Крылова). Она показала богатые возможности эпистолярного жанра (Крылов, Фонвизин). Карамзин предпринял попытки в области интервью. Устами Ломоносова и Радищева сформулирован первый кодекс передового журналиста, журналиста-гражданина. XVIII в. в лице своих лучших представителей завещал последующим поколениям журналистов правдивость, гражданское достоинство, скромность как непременные профессиональные качества. Но общерусская печать нуждалась еще в значительном совершенствовании. Газеты носили казенно-официальный характер, их было мало. Сама история журналистики складывается поэтому как история журналов по преимуществу. Журналы часто не умели обеспечить единство направления — важнейшее требование к прессе. Отсюда тяготение к моножурналу, т.е. журналу одного лица. Надо было осмыслить и в дальнейшем преодолеть исключительную связь общественно-политического журнала с литературой. Много предстояло сделать по разработке типов журнала, развитию газетного дела.Впереди было еще совершенствование многих жанров, разработка журнальной теории, видов и форм общения с аудиторией массовым читателем, дифференциации журналистского труда, преодоление цензурных ограничений. |