Реферат по статье И.А.Покровского Абстрактный и конкретный человек перед лицом гражданского права. Покровский. Абстрактный и конкретный человек. И. А. Покровский в своей статье затрагивает важный вопрос теории права нужно ли в гражданских правоотношениях руководстоваться фигурой абстрактного усредненного по своим интересам, целям, потребностям в соответстви
 Скачать 28.04 Kb.
|
|
И.А.Покровский в своей статье затрагивает важный вопрос теории права – нужно ли в гражданских правоотношениях руководстоваться фигурой абстрактного (усредненного по своим интересам, целям, потребностям в соответствии с обществом, в котором он находится) или же необходима дифференциация в зависимости от конкретной ситуации и отдельного взятого человека ? Проблема заключается в различии потребностей людей, их самих как личностей, внешних обстоятельств, в которых они находятся. Но гражданско-правовые нормы используют фигуру абстрактного, гражданского человека. Фигура этого абстрактного, «гражданского» человека не вовсе лишена человеческих качеств. Она гораздо живее и конкретнее общего понятия «субъекта прав». Это последнее понятие должно охватывать в себе и разные другие центры гражданско-правовой жизни (лица юридические), вследствие чего при построении этого понятия мы подымаемся в процесс абстрагирования еще выше, отвлекаемся от всего человеческого и превращаем далее самого человека в совершенно формальное явление «субъекта прав», в некоторое совершенно общее «юридическое представление»). При этом хотелось бы отметить, что И.А. Покровский не считает, что абстрактный человек должен быть полностью исключен из правового регулирования, наоборот, автор считает, что «абстрактный человек, отражая в себе средние черты человека данной эпохи и данного народа, может служить в далекой исторической перспективе известным показателем психологических особенностей и психологической эволюции народа». Такой прием используется как вспомогательный инструмент для конструирования гражданско-правовых конструкций. Однако И.А.Покровский обращает внимание на именно вспомогательный характер данного средства, подчеркивая, что за этой фигурой “абстрактного гражданина” не должен забываться человек конкретный. Создание и использование конструкции абстрактного человека таит в себе следующую опасность: средние потребности, средние интересы - некоторый результат своеобразной «моральной» статистики, который мы кладем в основание диспозитивных норм закона, могут превратиться из необходимого средства в уничижение конкретного человека и его интересов. Тогда эта статистическая величина может быть принята за норму, и тогда факт превращается в должное: то, что обыкновенно есть, приобретает характер того, что непременно должно быть. Тогда фигура «гражданского человека» вырастает в обязательный ориентир для каждого участника оборота. Только его интересы суть законные интересы, только его потребности суть разумные потребности; все же, что отклоняется от типа этого «гражданского человека», начинает казаться чем-то незаконным, прихотью, не заслуживающей внимания и покровительства права. И притом не потому, что те или другие особенные потребности или интересы противоречат каким-либо этическим или политическим требованиям, а просто потому, что они чужды среднему, гражданскому человеку. Этот последний делается уже сам по себе нормой, законом. (примеры институтов гп из статьи, где существует проблема “усреднения” потребностей участников оборота) 1.Свобода договора (нетипичные договоры). Покровский говорит о важности предоставления судебной защиты прав, вытекающих из нетипичных договорных конструкций. Анализируя данную проблему, И.А пишет, что нетипичные правоотношения заслуживают судебной защиты, если они не противоречат закону, добрым нравам, общественному порядку. В случае отказа такой защите, унижается конкретный человек. Тем самым законодатель и суд говорит, что охраны заслуживает только тот самый “гражданский человек”. Таким образом, отнимается возможность регулировать свои конкретные, нетипичные отношения сообразно своим индивидуальным потребностям. 2. Causa (цель) сделки. (абстрактные обязательства) Покровский пишет о необходимости признать возможность заключения абстрактных сделок – то есть таких, цели (causa) которых не совпадают с теми, которые установлены в законе. Вопрос о признании или непризнании абстрактных обязательств при таких условиях есть, прежде всего, вопрос об отношении закона к самому «гражданскому человеку», вопрос о доверии или недоверии к нему. Абстрактные договоры (сделки) - это сделки, отвлеченные от своего основания, когда контрагенты обязываются, не указывая вовсе на основания При этом автор отмечает, что разрешение того вопроса зависит от решения другого: о доверии или недоверии участнику гражданских правоотношений со стороны законодателя и суда. Здесь И.А. Покровский указывает на западноевропейскую практику, где, по его словам, «решают этот вопрос в сторону доверия». При этом автор иронично упоминает то обстоятельство, что «в Европе и при переезде через границы редко приходится раскрывать свои чемоданы», тем самым, делая очевидным разрыв между правовым прогрессом отечественного законодательства и зарубежного. Возможность защиты прав сторон, вытекающих из абстрактных сделок напрямую зависит от уровня развития гражданского оборота. Но здесь возникает проблема того, что сам гражданский оборот, допускает такие сделки на практике, но защитить невозможно, так как закон не признает таких видов договоров. Тогда как вопрос обязательств без каузы лежит в плоскости высокого уровня гражданских правоотношений. Таким образом, в данном случае также следует ( по мнению покровского) принимать во внимание интересы и потребности конкретного человека. 3. Обязательства неимущественного характера. Покровским обсуждается возможность установления посредством договоров обязательств неимущественного характера. И.А приводит мнение современников о том, что для защиты прав из таких договоров необходим какой-либо существенный интерес. Следующим вопросом также не менее важным в связи с рассмотрением проблемы абстрактного человека в гражданском праве видим вопрос защиты неимущественных прав. И.А. Покровский считает, что «гражданский человек» уже перерос «экономического человека» с его исключительно имущественными потребностями. Но, законодатель и суд, руководствуясь потребностями абстрактного человека с его усредненными запросами, может не принимать этот факт во внимание, тем самым игнорируя интересы личности. Также отметим, что, учитывая хозяйственный характер самих гражданских правоотношений, вопрос защиты неимущественных прав представляется с одной стороны особенно интересным, но с другой – ему мало уделялось внимания отечественными исследователями именно ввиду его нетипичного для гражданского оборота характера. В подтверждение утверждения, что защиты требует и неимущественный личный интерес субъекта приведем интересный пример И.А. Покровского, когда соседи могут заключить договор о том, одна сторона не может после десяти часов вечера играть на инструменте определенное произведение, так как у другой оно ассоциируется с тяжелыми воспоминаниями. Данный пример может показаться немного несуразным в реалиях того периода, но здесь автор снова обращается к зарубежной доктрине и законодательству, которые говорят, что индивиду необходимо предоставлять возможность заключать договоры даже необычного содержания: «Надо предоставить индивиду право заключать договоры даже необычного содержания: ... достоин охраны (sclmzwiirdig) всякий интерес, который не нарушает границ закона или индивидуальной свободы. Нет надобности в иных границах («вехах»), кроме той, которая требует, чтобы обязательство не противоречило закону или добрым нрава» Таким образом, автор убежден, что субъект гражданских правоотношений нуждается не только в защите коммерческого (иначе- имущественного) интереса, но и личного, как непосредственно связанного с его хозяйственной деятельностью, так и затрагивающего его личный интерес (иначе - неимущественный), право «должно признать и право чудака на существование» «Гражданский человек», например, уже ценит идеальное благо ночного спокойствия (отдыхать нужно и для человека коммерческого), и потому возможно, что договор с соседними жильцами о том, чтобы они не играли после 10 ч. вечера, будет признан «опекающим судом» достойным охраны. Но я далеко не уверен в судьбе договора о том, чтобы соседи не играли только известной пьесы, которая тяжела для меня в силу каких-нибудь воспоминаний. Не будет ли это признано прихотью? «Абстрактной ценности», «ценности с точки зрения оборота» содержание нашего договора, несомненно, не имеет. А между тем для меня это вопрос огромной важности, вопрос всегомоего психического равновесия, и если «опекающий суд» признает мой договор недействительным, он принесет меня, живую человеческую личность, в жертву абстрактному «гражданскому человеку», человеку «оборота». Имеете ли вы на это право? Думаю, что истинно-культурное правосознание должно ответить «нет». Пусть жизнь моя сложилась особенно, пусть я стал чувствителен к тому, к чему равнодушны другие, — но ведь надо же жить и мне. Пусть я чудак, но я все же человек, и если право желает докончить свою задачу, оно должно признать и право чудака на существование. 6. Признание недействительными сделок, совершенных под принуждением Пример применения законодателем уже привычного нам образа «абстрактного человека» наблюдается и в ст. 61 проекта Гражданского уложения, содержащего принуждение при заключении сделок с целью признания их в последующем недействительными. В данном определении говорится о принуждении под влиянием страха нанести личный или имущественный вред тому, кто сделку совершил или его близким. Но здесь опять во внимание принимается общее представление о страхе. Иначе - угроза направлена «на среднего человека, не требующей от него особенной храбрости, но и не допускающей чрезмерной трусости». И.А. Покровский задается вопросом, что делать в том случае, если угроза была сделана в адрес человека малознакомого, а не близкого, ведь «все же могут найтись лица вне нормы, для которых подобная угроза может быть пострашнее угрозы нанести имущественный вред им самим». Исходя из смысла закона (действующего на момент написания работы правоведом), устанавливались определенные критерии угрозы. Так она должна быть направлена на какое-то существенное благо: жизнь, здоровье, имущество самого потерпевшего или его близких. Следуя строго букве закона, может возникнуть ситуация, при которой принуждение присутствовало и привело к заключению сделки, но само принуждение не попадает под критерии определенные законом, т.е. оно могло быть недостаточно явным. Автор не упускает возможности привести яркие примеры указанной ситуации, допустим: «или вы вследствие пережитых вами личных потерь не можете слышать похоронного пения; проведав про это, я вынуждаю у вас обязательство угрозой петь под вашими окнами или у вас за стеной погребальные гимны». Но учитывая, что такое принуждение может на одного субъекта повлиять и привести к заключению сделки, а на другого нет, то возникает неопределенная ситуация с возможностью признания такой сделки недействительной. Заключение. Правовед обосновывает нецелесообразность регулирования права (особенно – гражданского) исключительно усредненной фигурой некого гражданского, абстрактного человека, у которого есть какие-то среднестатистические потребности, поведенческие стереотипы. Данная нецелесообразность кроется в том, что фигура абстрактного человека зачастую заслоняет собою конкретную личность со своими индивидуальными потребностями, с интересами. При этом хотелось бы отметить, что И.А. Покровский отнюдь не считает, что законодателю необходимо отказаться от фигуры абстрактного человека полностью, наоборот, правовед утверждает, что применение фигуры абстрактного человека своего рода вспомогательный прием, но зачастую этот вспомогательный прием, эта усредненная данность становиться неким правилом поведения, где любое отклонение от данного правила приравнивается к поведению противоправному , хоть и в своей сущности указанные действия могут и не нести общественной или индивидуальной опасности. Неидеальность фигуры абстрактного человека правоведом демонстрируется через конкретные гражданско-правовые понятия (возможность заключения так называемых непоименованных договоров, возможность заключения абстрактных сделок, защита неимущественных прав человека, понятие принуждения в смысле категории признания недействительности договора). Плюсы и минусы Плюсы: Подкрепление практически каждой сказанной мысли ярким, запоминающимся примером; Учет различных точек зрения на одну и ту же ситуацию; Высокий нравственный потенциал работы; Актуальность работы. Полагаем, что и в наше время данная работа все так же актуальна. И сейчас фигура абстрактного человека в регулировании правоотношений – некая правовая необходимость, носящая объективный характер. Можем предположить, что правовед видел основное решение проблемы стандартизации человека в правовом поле введением более гибких законодательных норм, особенно в гражданско-правовой сфере. Как известно, принцип свободы является одним из основополагающих в цивилистике, потому чрезвычайно важно не воспринимать любое отклонение от общеустановленного правила как не подлежащее правовой защите. Недостатки: Автор, утверждая о необходимости учета интересов конкретного человека, не в полной мере раскрывает правовые механизмы разрешения сложившейся ситуации, то есть после прочтения статьи в голове остается бесконечный перечень вопросов относительно того, возможно ли в принципе создание такого права, которое учитывало интересы каждой конкретной личности; В своей статье Покровский приводит примеры “усреднения” потребностей только в обязательственном праве, хотя такие проблемы возникают и вещном праве (интитут приобретательной давности). Новизна: 1.Протест против игнорирования особенностей конкретной личности и попытки свести предоставления защиты лишь в случае, если нарушены представления общества о «средних» сообразительности, среднем страхе и так далее. 2. Необходимость признания силы за абстрактными сделками (гражданско- правовые соглашения, действительность которых не ставится в зависимость от целей их заключения, такие сделки нельзя оспорить, исходя из их основания); 3. Возражение против доктрины, которая признает (признает сделку недействительной), побудившую кого-либо к заключению сделки, лишь в том случае, если это была угроза «серьезным злом», способная повлиять и на человека рассудительного; 4. «Мерой всех вещей», конечной целью права является не фигура абстрактного человека, а конкретная, самобытная правовая личность; 5. Сувереном в правовой системе координат является не государство, а правовая личность, она есть высшая правовая ценность, в ней надо искать главные ориентиры для определения критериев правового прогресса и его общей траектории; 6. Необходимо находить баланс между фигурой абстрактного человека во имя стабильности гражданского оборота и конкретной личностью для наиболее полного охранения ее прав; |