I. Понятие и место принципа неприкосновенности личности в системе принципов уголовного процесса

• Название: I. Понятие и место принципа неприкосновенности личности в системе принципов уголовного процесса
• Дата: 14.10.2021
• Размер: 154.24 Kb.
• Имя файла: bibliofond.ru_899684 (1).rtf
• Тип: Реферат; #247918
• страница: 3 из 6

1.2 Понятие и содержание принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе

Неприкосновенность личности в первую очередь гарантируется Конституцией РФ.

Конституционные положения о неприкосновенности личности также возводятся в ранг принципа уголовного судопроизводства (ст.10 УПК РФ). Однако здесь данная гарантия правового статуса человека и гражданина трактуется в узком смысле. При этом наименование ст.10 УПК "Неприкосновенность личности" несколько расходится с ее содержанием. В части 1 ст.10 УПК устанавливается, что никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных Кодексом. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Это фактическое указание оснований и условий (естественно, в самом общем виде), при которых личность может быть лишена свободы или ограничена в ней.

В части 2 ст.10 законодатель требует от суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя немедленно освободить всякого незаконно задержанного или лишенного свободы. Это требование распространяется на всякого незаконно помещенного в медицинский или психиатрический стационар, а также содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного Кодексом. Как известно, в медицинский или психиатрический стационар лицо помещается или переводится только по судебному решению, что также могло бы найти отражение в ч.1 ст.10 УПК. Следует указать и на то, что контроль за соблюдением сроков задержания или содержания под стражей возлагается не только на названные в ч.2 ст.10 УПК органы, но и на администрацию мест содержания задержанных и заключенных под стражу, которая в соответствии с Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" также обязана освободить всякого задержанного или заключенного под стражу немедленно по истечении срока задержания или содержания под стражей, если не представлены соответствующие документы о продлении такого срока. Администрация мест содержания задержанных и заключенных под стражу не называется среди участников уголовного судопроизводства, ввиду чего законодатель и не упоминает ее в ст.10 УПК, полагая, что это частности.

И наконец, ч.3 ст.10 УПК предписывает содержать задержанных и заключенных под стражу лиц в условиях, исключающих угрозу их жизни и здоровью. Кому конкретно адресованы эти предписания - не ясно. Ни суд, ни прокурор (в рамках уголовного судопроизводства), ни следователь, ни орган дознания или дознаватель не уполномочены проверять места содержания задержанных или заключенных под стражу с точки зрения их безопасности для жизни и здоровья пребывающих там лиц. УПК, что совершенно правомерно, не включает каких-либо требований относительно содержания задержанных и заключенных под стражу. Нормативы площади, другие санитарные и прочие стандарты для мест принудительной изоляции от общества, правила их внутреннего распорядка устанавливаются иными нормативными правовыми актами и не должны являться объектом уголовно-процессуального регулирования.

Необходимо упомянуть и тот факт, что условия содержания в российских изоляторах временного содержания и следственных изоляторах признавались экспертами Совета Европы не соответствующими международным и европейским стандартам, а в отдельных случаях само нахождение в подобных условиях приравнивалось к пытке. Несмотря на предпринимаемые в последние годы усилия в этой сфере, надлежащие условия содержания задержанных и заключенных под стражу остаются скорее исключением из правил. Все сказанное приводит к выводу, что ч.3 ст.10 УПК носит сугубо декларативный характер.

Глава II. Проблемы реализации принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе

2.1 Теоретические проблемы реализации принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе

Законодательное закрепление системы принципов уголовного судопроизводства в гл.2 УПК РФ не привело к прекращению дискуссий относительно количественного и качественного состава входящих в нее положений. Подобный подход законодателя, напротив, вызвал многочисленные возражения со стороны ученых и практических работников. Не углубляясь в полемику относительно понятия и критериев вычленения принципов уголовного процесса, а также их системы, хотелось бы оценить, насколько удачно сконструированы законодателем некоторые базовые уголовно-процессуальные нормы.

Принцип неприкосновенности личности конфликтует с некоторыми другими принципами уголовного процесса.

Наибольшее количество трудносогласуемых положений со ст.10 УПК РФ закреплено в ст.11 УПК, провозглашающей принципом производства по уголовным делам охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. В части 1 указанной статьи закрепляется обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность, а также обеспечивать возможность осуществления этих прав. Эти положения представляются вполне логичными, поскольку охрана, а тем более осуществление предоставленных законом прав немыслимы без их разъяснения участникам уголовного судопроизводства.

Но затем законодатель переходит к показаниям лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, согласившихся свидетельствовать по уголовному делу. Таких лиц дознаватель, следователь, прокурор и суд обязаны предупредить о том, что их показания могут использоваться в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу (ч.2 ст.11 УПК). В российской юридической литературе отмечалось, что любому здравомыслящему человеку должно быть понятно доказательственное значение данных им показаний. В нормах УПК возможность признания недопустимым доказательством показаний подозреваемого или обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу, связывается с участием в допросе защитника. В соответствии с п.1 ч.2 ст.75 УПК показания подозреваемого или обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу и не подтвержденные им в суде, будут юридически ничтожны, если не было обеспечено участие в допросе защитника подозреваемого или обвиняемого либо названные лица отказались от защитника. УПК не содержит положений об отнесении к числу недопустимых доказательств показаний участников уголовного судопроизводства, решивших после разъяснения им положений закона дать показания, а в дальнейшем по каким-либо причинам передумавших. Наоборот, п.3 ч.2 ст.42, п.2 ч.4 ст.46, п.3 ч.4 ст.47, п.1 ч.4 ст.56 УПК устанавливают возможность использования таких показаний и в случае последующего отказа от них. Следует признать, что и в ч.2 ст.11 УПК содержатся положения декларативного характера, не являющиеся сколько-нибудь значимыми для уголовного процесса.

В части 3 ст.11 УПК законодатель переходит к обеспечению безопасности потерпевшего, свидетеля, иных участников уголовного судопроизводства, их близких родственников, родственников или близких лиц. При наличии достаточных данных о том, что указанным лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают в пределах своей компетенции в отношении таких лиц меры безопасности. При этом упомянуты лишь отдельные меры обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства, которые используются при производстве следственных (судебных) и процессуальных действий и в целом направлены на сохранение в тайне персональных данных участников уголовного судопроизводства, содействующих правосудию. Детально основания и порядок применения различных мер безопасности (их перечень значительно шире тех, что названы в УПК) в связи с производством по уголовным делам регламентированы в Федеральном законе от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства". Необходимость включения в содержание принципов уголовного судопроизводства положений, по большей части выходящих за пределы уголовно-процессуального регулирования, сомнительна.

Часть 4 ст.11 УПК гарантирует возмещение лицу вреда, причиненного в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование. Следовательно, в содержание рассматриваемого принципа входит также право на реабилитацию всякого, кто незаконно подвергся уголовному преследованию или мерам уголовно-процессуального принуждения. Таким образом, при детальном изучении ст.11 УПК выясняется, что ее содержание образуют весьма разноплановые и не связанные друг с другом положения, направленные на охрану в уголовном судопроизводстве отдельных прав его участников. Критерии отбора положений, вошедших в данную статью, остаются неясными.

Статья 13 УПК закрепляет принцип тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений.

Содержание данной нормы вызывает замечания, аналогичные высказанным применительно к принципу неприкосновенности личности: оно фактически противоречит ее названию. Здесь вновь идет речь лишь о порядке ограничения соответствующих элементов правового статуса человека и гражданина, гарантированных Конституцией РФ и международными нормативными правовыми актами.

Не ставя под сомнение необходимость обеспечения в уголовном судопроизводстве всех прав и свобод человека и гражданина, гарантированных Конституцией России и нормативными правовыми актами международного характера, все же усомнимся в целесообразности позиционирования таких положений в качестве принципов уголовного процесса. Такой подход законодателя не разделяется многими учеными-процессуалистами. Так, закрепление декларативных положений в тексте УПК А.А. Давлетов называет советской традицией. По его мнению, положения ст.9, 11 УПК если и являются принципами, то принципами политическими или общеправовыми, уместными в Конституции государства, в текстах международных договоров.

Вместо деклараций в систему принципов уголовно-процессуальной деятельности А.А. Давлетов предлагает включить принцип обеспечения прав участников.

Аналогичной позиции придерживаются Т.Т. Алиев и Н.А. Громов, выступающие против включения в систему принципов уголовного судопроизводства таких положений, как неприкосновенность личности, тайна частной жизни, неприкосновенность жилища, тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также других прав граждан, предусмотренных ст.22 и 23 Конституции РФ.

Хотя эти нормы и определяют отдельные аспекты деятельности следственно-прокурорских и судебных органов, их, как они полагают, нельзя трактовать лишь как принципы уголовного судопроизводства. Каждое из этих положений имеет гораздо большее политическое и юридическое содержание, ибо представляет собой составную часть правового статуса человека и гражданина, регламентированного Основным Законом государства. Наличие этих норм в уголовно-процессуальном законодательстве нельзя рассматривать как конструирование самостоятельных принципов уголовного судопроизводства.

В рамках уголовно-процессуальной деятельности действительно могут существенно ограничиваться, а порой и нарушаться права и свободы человека и гражданина. А потому стремление законодателя обезопасить участников уголовного судопроизводства заслуживает лишь поддержки.

Однако возведение отдельных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и международными договорами, в ранг процессуальных принципов нельзя признать панацеей от всех бед и наилучшим приемом законодательной техники. Конституция нашей страны предоставляет личности достаточно широкий спектр прав и свобод, подавляющее большинство которых уязвимо при производстве по уголовным делам.

Экстракт отдельных конституционных положений, зачастую весьма разноплановых, сгруппированных в гл.2 УПК, а в ряде случаев и в одной статье, объективно не способен оказывать хоть какое-то позитивное воздействие на защиту прав участников уголовного судопроизводства. Ни при каких обстоятельствах принципом уголовного процесса не должны провозглашаться положения, имеющие разнородную структуру, а тем более логические противоречия между наименованием и содержанием. Изложенное приводит к выводу о том, что система принципов уголовного процесса должна быть существенно скорректирована.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство, к сожалению, не отличается стабильностью. В поисках оптимального порядка производства по уголовным делам законодатель порой исправляет не отдельные нормы, а целые процессуальные институты, формулируя новые положения или возвращаясь к пока не слишком забытым старым. Такие изменения не всегда в полной мере согласуются с обозначенными в тексте УПК принципами.