Главная страница
Навигация по странице:

  • Паратов

  • Вожеватов

  • Кнуров

  • Карандышев

  • Огудалова

  • Королева

  • паламишев книга. I. Событие Ипредлагаемые обстоятельства


    Скачать 476.96 Kb.
    НазваниеI. Событие Ипредлагаемые обстоятельства
    Дата16.09.2018
    Размер476.96 Kb.
    Формат файлаdocx
    Имя файлапаламишев книга.docx
    ТипГлава
    #50723
    страница2 из 18
    1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18
    ГЛАВА II.

    «СОБЫТИЕ» И «КОНФЛИКТ»

    Событие в жизни и «событие» в драме. Конфликтность развития жизненного процесса и конфликтность развития действия в драме. «Событие» или «конфликтный факт»?

    Что же это за категория — «событие в драме»? Как обнаружить ее корни, истоки?

    Искусство, как известно, является одним из способов познания человеком действительности. Следовательно, вся разновидность форм, жанров, стилей искусства является отражением многообразия и сложности самой жизни. С. Владимиров, говоря в этой связи о драме, полагает, что «драма сложилась как специфическая художественная форма выявления драматического содержания жизни»[33]. В чем же проявляется драматизм жизни? Очевидно, в ее постоянной конфликтности. Один из основных законов диалектики говорит о том, что развитие жизни происходит в силу заложенных в ней противоположностей, в результате борьбы этих противоположностей. Ф. Энгельс в своей характеристике исторического процесса развития человечества подчеркивал: «…история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль… Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил… И из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая — историческое событие… Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел»[34].

    Но, очевидно, не только историческое событие является результатом борьбы «перекрещивающихся сил».

    Если считать, что любое жизненное событие выражает драматическую конфликтность процесса развития жизни, то, очевидно, мы вправе полагать, что и событие в драме является выразителем конфликтного развития действия пьесы.

    Говоря о новой методике Станиславского, Г. А. Товстоногов усматривает в прослеживании связи «события» и «конфликта» одну из ее самых существенных сторон: «…существо метода заключается в том, что каждая минута, каждая секунда сценического действия есть беспрерывный поединок. Режиссеру нужно помнить, что вообще не существует сценической жизни вне конфликта… Построив цепочку событий, надо обнаружить в них ту последовательную цепь конфликтов, из которых возникает действие»[35].

    Но ведь для возникновения конфликта в пьесе, так же как и для любого жизненного конфликта, необходимо, чтобы «то, чего хочет один, встречало препятствие со стороны всякого другого». Беспрерывный поединок может возникнуть только между «перекрещивающимися силами», персонофицирующимися в пьесе, как правило, в разных действующих лицах.

    Следовательно, в любом конфликтном событии пьесы обязательно должно участвовать несколько (хотя бы двое) действующих лиц. Факт, выявляющий конфликтные отношения нескольких действующих лиц и побуждающий их к действию, — не является ли именно это условие признаком, отличающим «событие в драме» от всех иных «предлагаемых обстоятельств»?

    Попробуем проверить. Вернемся еще раз к «Бесприданнице».

    Нам удалось установить, что для Паратова наиболее важными предлагаемыми обстоятельствами являются «женитьба на миллионной невесте» и «приезд в г. Бряхимов». Попробуем рассмотреть оба обстоятельства с точки зрения поединка, т.е. конфликта между Паратовым и другими действующими лицами.

    Рассмотрим первое обстоятельство — «женитьбу Паратова на миллионной невесте». Прежде всего следует ответить на вопрос: кто из действующих лиц пьесы, кроме самого Паратова, знает о факте его женитьбы до того, как он сам об этом сообщает? Никто! Следовательно, это обстоятельство никак не может быть конфликтным между Паратовым и кем-либо еще из присутствующих действующих лиц.

    Рассмотрим теперь второе обстоятельство — «приезд в г. Бряхимов». Вспомним момент появления Паратова с самых, так сказать, его первых шагов вступления на бряхимовскую землю.

    На Волге пушечный выстрел.

    (Гаврило и Иван выходят из кофейной.)

    Иван. Пушка! Барин приехал, барин приехал, Сергей Сергеич.

    Гаврило. Я говорил, что он. Уж я знаю: видно сокола по полету.

    Иван. Коляска пустая в гору едет, значит, господа пешком идут… Да вон они! (Убегает в кофейную.)

    Гаврило. Милости просим. Чем только их попотчевать-то, не сообразишь.

    Совершенно очевидно, что и для Гаврилы, и для Ивана приезд Паратова открывает возможности заработать: Паратов — известный кутила! И заработать им, безусловно, хочется как можно больше. Как это сделать? Что для этого предпринять? «Чем только их попотчевать-то, не сообразишь», — восклицает Гаврило.

    Как видим, сам факт приезда Паратова, хотя тот еще и не появился в заведении Гаврилы, служит для Гаврилы конфликтным обстоятельством. Причем Гаврило не торопится выйти из этого конфликта, ждет своего часа. Несколько позже, когда Вожеватов предложит Паратову «сочинить… вечером прогулочку за Волгу…», Гаврило и начнет действовать: «А у меня, Сергей Сергеевич, два ананасика давно вас дожидаются: надо их нарушить для вашего приезда».

    Паратов (Гавриле). Хорошо, срежь! (Вожеватову.) Делайте, господа, со мной, что хотите!

    Гаврило. Да уж я, Василий Данилович, все заготовлю, что требуется: у меня и кастрюлечка серебряная водится для таких оказий: уж я и своих людей с вами отпущу.

    Вожеватов. Ну, ладно. Чтобы к шести часам все было готово; коли что лишнее припасешь, взыску не будет, а за недостачу ответишь.

    Гаврило. Понимаем.

    Как видим, Гаврило добился своего — конфликт разрешился в его пользу: он сумел перехватить у всех остальных возможных претендентов заказ на проведение загородного пикника!

    Но посмотрим, является ли факт приезда Паратова конфликтным и для других действующих лиц.

    Входят: Паратов (черный однобортный сюртук в обтяжку, высокие лаковые сапоги, белая фуражка, через плечо дорожная сумка), Робинзон (в плаще, правая пола закинута на левое плечо, мягкая высокая шляпа надета набок), Кнуров, Вожеватов. Иван выбегает из кофейной с веничком и бросается обметать Паратова.

    Паратов (Ивану). Да что ты! Я с воды, на Волге-то не пыльно.

    Иван. Все-таки, сударь, нельзя же… Порядок требует. Целый год-то вас не видели, да чтобы… С приездом, сударь.

    Паратов. Ну, хорошо, спасибо! На! (Дает ему рублевую бумажку.)

    Иван. Покорнейше благодарим-с (отходит).

    Как видим, Иван не отказался от чаевых, следовательно, его «обметание» Паратова не было бескорыстным актом внимания. А раз так, то, «обметая», Иван ждал: даст Паратов или нет, а если даст, то сколько? Заметим, что Паратов сразу же запротестовал против этих «обметаний», следовательно, Иванну для достижения своей цели пришлось преодолевать действия Паратова, т.е. один «хотел одного», но это «встречало препятствие со стороны… другого».

    Совершенно очевидно, что в этой маленькой по объему сцене есть конфликт между Иваном и Паратовым. Фактом, порождающим этот конфликт, является «приезд Паратова».

    Начало действия пьесы происходит примерно в первом часу воскресного дня (об этом мы узнаем из диалога Гаврилы и Ивана).

    В самом начале пьесы Вожеватов сообщил Кнурову, что ходил встречать Паратова к прибытию парохода «Самолет», но Паратов не приехал, хотя и дал телеграмму о своем приезде. Паратов появляется в конце первого акта, т.е. примерно спустя два-три часа после прибытия «Самолета». Самый момент встречи Паратова с Вожеватовым и Кнуровым мы не видим — они входят, продолжая разговор.

    Паратов. Так вы меня, Василий Данилович, с «Самолетом» ждали?

    Вожеватов. Да ведь я не знал, что вы на своей «Ласточке» прилетите; я думал, что она с баржами идет.

    Паратов. Нет, я баржи продал, Я думал нынче рано утром приехать, мне хотелось обогнать «Самолет», да трус машинист. Кричу кочегарам: «Шуруй!», а он у них дрова отнимает. Вылез из своей мурьи: «Если вы, говорит, хоть полено еще подкинете, я за борт выброшусь». Боялся, что котел не выдержит, цифры мне какие-то на бумажке выводил, давление рассчитывал. Иностранец, голландец он, душа коротка; у них арифметика вместо души-то.

    В чем суть происходящего, разобраться несложно: Паратов извиняется за свое опоздание, объясняет причины случившегося; Вожеватову же, очевидно, неловко, что поставил Паратова в положение извиняющегося, и потому сам оправдывается в сложившейся ситуации. Следовательно, с самого момента своего появления Паратов попадает в конфликтную ситуацию. с Вожеватовым. Любопытно, что далее ни Паратов, ни Вожеватов ни разу так и не заговорили о «деле» — продаже «Ласточки». Оба они почему-то так заняты Робинзоном, как будто Вожеватов только и ждал появления Робинзона, а Паратов затем и приехал, чтобы познакомить обитателей Бряхимова с Робинзоном. Кнуров, все время молчавший, возвращает обоих к «делу»:

    Кнуров. Как это вам, Сергей Сергеевич, не жаль «Ласточку» продавать?

    Паратов. Что такое «жаль», этого я не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно. А теперь, господа, у меня другие дела и другие расчеты. Я женюсь на девушке очень богатой, беру в приданое золотые прииски.

    Далее Паратов сообщает, что прибыл сюда, чтобы «проститься с свободой, с… веселой жизнью». Вожеватов строит планы вечерней прогулки за Волгу и заодно сообщает о предстоящем замужестве Ларисы.

    Паратов. Лариса выходит замуж! (Задумывается.) Что ж… Бог с ней! Это даже лучше. Я немножко виноват перед ней, то есть так виноват, что не должен бы и носу к ним показывать; ну а теперь она выходит замуж, значит, старые счеты покончены, и я могу опять явиться и поцеловать ручки… Ведь я было чуть не женился на Ларисе — вот бы людей-то насмешил! Да, разыграл было дурака. Замуж выходит… это очень мило с ее стороны; все-таки на душе у меня немного полегче… и дай ей бог здоровья и всякого благополучия! Заеду я к ним, заеду; любопытно, очень любопытно поглядеть на нее.

    Почему так странно ведет себя Вожеватов: ведь он не знает истинной причины приезда Паратова, почему же он не заговаривает о «Ласточке»? Почему продажей «Ласточки» интересуется именно Кнуров, который не имеет никакого отношения к пароходу?

    По пьесе мы знаем, что встреча Паратова с Ларисой сыграла в дальнейшем роль не только в судьбе Ларисы. Кнуров и Вожеватов, убежденные, что после происшедшего на пикнике за Волгой Лариса уже не вернется к Карандышеву, мечут жребий — кому из них достанется Лариса? Но ведь пикник за Волгой организовали они и все делали для того, чтобы Паратов мог увезти Ларису на этот пикник. Похоже на то, что как только оба узнали о приезде Паратова, то у них появились планы, связанные с этим приездом. Ведь, очевидно, недаром Кнуров, едва узнав, что Паратов женится на «миллионной невесте», тотчас же побежал к Огудаловым, чтобы сообщить Харите Игнатьевне, что в случае, если Лариса «догадается поскорее бросить мужа», то они могут рассчитывать на «теплое участие сильного, богатого человека…» Если наши предположения верны, то в таком случае можно понять столь, казалось бы, нелогичное поведение Вожеватова и Кнурова при встрече с Паратовым. Очевидно, им обоим очень важно знать: зачем на самом деле приехал Паратов?

    Судя по поведению Паратова, Кнуров и Вожеватов вряд ли могли бы предположить, что Паратову действительно жизненно необходимо продать «Ласточку»: Паратов о продаже ни разу не заговорил; более того, он так невыгодно описал «Ласточку» (опоздала она потому, что машинист боялся, «что котел не выдержит»!). Если человек заинтересован в продаже товара, то станет ли ой его показывать со столь невыгодной стороны?

    Но поскольку они оба знают, что год назад Паратов «было чуть не женился на Ларисе», то разве они не могут предположить, что приезд Паратова как-то связан с прежними отношениями Паратова и Ларисы? Может быть, Паратов приехал исправить то, что сделал раньше, приехал жениться на Ларисе…

    В таком случае, разумеется, всем планам Кнурова с Вожеватовым не суждено было бы осуществиться. Поэтому такая причина приезда Паратова их, очевидно, менее всего бы устраивала. Но, может быть, Паратов приехал потому, что, узнав о предстоящем замужестве Ларисы, решил напоследок провести с ней время…

    Вот этот вариант, очевидно, более всего бы устроил Кнурова с Вожеватовым. Поэтому Кнурова и Вожеватова при встрече с Паратовым занимает, очевидно, только один вопрос: зачем явился Паратов?

    А чем определяется поведение Паратова?

    Прежде всего надо понять, почему Паратов так стремился «приехать рано утром», т.е. в то время, когда ему вряд ли кто-нибудь мог бы встретиться на пристани. Может быть, и это связано с отношениями Паратова и Ларисы? Ведь эти отношения развивались на глазах у всего бряхимовского «света». Как ни бедна была Лариса, но она девушка «хорошей фамилии», и дворянин Паратов, «человек чести», должен был либо жениться на ней, либо не заходить в отношениях с ней так далеко. Паратов же, «чуть не женившись», сбежал… Возможно, что, возвращаясь в Бряхимов спустя год, Паратов хотел прежде чем кого-либо видеть (в том числе и Вожеватова), узнать, какова атмосфера в городе: помнят ли бряхимовцы о происшедшем год назад, каково нынче положение Ларисы?.. Поэтому в планы Паратова менее всего входила неожиданная встреча на набережной с Кнуровым и Вожеватовым. Ведь Паратов прибыл спустя два часа после «Самолета». Почему же Вожеватов, да еще и Кнуров дожидаются его?

    Очень может быть, что Паратов не случайно выбрал местом для «прощания с… веселой жизнью» именно Бряхимов — город, где живет Лариса. Глубоко и серьезно ли Лариса продолжает занимать воображение Паратова или сообщение о ее предстоящем замужестве ранит только лишь самолюбие Паратова — судить не будем. Но нельзя и пройти мимо того, как воспринимает Паратов само сообщение о замужестве Ларисы:

    Паратов. Лариса выходит замуж! (Задумывается.) Что ж… Бог с ней! Это даже лучше…

    Во-первых, отметим, что Паратов ничего не знал о предстоящем замужестве Ларисы; во-вторых, его фраза — «это даже лучше» — явно говорит, что Паратов, когда ехал сюда, рассчитывал на что-то иное, худшее. Может быть, он мысленно искал пути, как показаться ему на глаза опозоренной им Ларисы. Он, очевидно, понимал, как трудно ему будет найти что-либо в свое оправдание. «Ну, а теперь, она выходит замуж, значит, старые счеты покончены…» Следовательно, «старые счеты» не выходили у Паратова из головы — он все время думал о них, когда ехал сюда.

    Мог ли Паратов мечтать о встрече с уже замужней Ларисой, поскольку не надо было бы ни в чем оправдываться? Думается, что вряд ли подобное возможно: где гарантия, что Лариса не вышла бы замуж по любви? В таком случае приезд Паратова был бы бессмыслен.

    Но, может быть, Паратов рассчитывал именно на то, что Лариса, по-прежнему любя его, тем не менее вынуждена по необходимости выйти замуж за какого-нибудь случайного человека, Карандышева или еще кого-либо вроде этого? В таком случае все бы могло сложиться далее именно так, как это и случилось в пьесе… Но если бы подобное действительно входило в планы Паратова, то, очевидно, тотчас же после сообщения о замужестве Ларисы он должен был сразу задать бы вопрос: за кого она выходит? Ибо это было бы для него чрезвычайно важно. Но Паратов об этом так ни разу и не спросил!.. Совершенно очевидно, что не только не было у Паратова подобных планов. Наоборот, мы видим, что сообщение о предстоящем замужестве Ларисы повергло Паратова в состояние полной растерянности. Думается, что нет необходимости доказывать, что ни один человек (тем более самолюбивый барин Паратов!) не любит, когда его видят посторонние люди в таком состоянии, более того, знают даже причину этого: женщина, которую когда-то он бросил, теперь предпочла другого!

    Очевидно, именно подобной сцены более всего и опасался Паратов, когда стремился приехать в этот город незамеченным. Отсюда понятно, почему бряхимовский гость при встрече с Кнуровым и Вожеватовым болтает бог знает о чем, но только не о предмете, всего сильнее его интересующем, — о Ларисе. Более того, ничего еще не зная о Ларисе, он уже торопится сообщить о том, что женится на богатой невесте! К чему это хвастовство? Полезно ли оно ему?

    Выше уже говорилось о риске, которому подвергает Паратов свои матримониальные дела самим фактом приезда. Разумно ли сообщать Кнурову с Вожеватовым еще и то, что может быть использовано против него же самого? Ведь куда спокойнее было бы, безопаснее для Паратова, чтобы никто в Бряхимове не знал о его женитьбе. Но он почему-то с этим не считается. Следовательно, есть что-то, что в данный момент ему представляется более важным. Он, очевидно, хочет изучающим, ждущим чего-то от него Кнурову и Вожеватову доказать, что его совершенно не интересует Лариса, и, что бы в настоящий момент они ему ни сообщили о ней, для него не играет никакой роли!

    Перед нами налицо довольно любопытная психологическая ситуация. Никто из встречающих Паратова не задает ему впрямую вопроса: «Вы приехали из-за Ларисы?» Паратов тоже не отвечает впрямую: «Пошли к черту! Не ваше дело, зачем я приехал!» Но примерно эти подтексты и звучат в этой сцене.

    Думается, что у нас есть теперь основания полагать, что в пресловутой «экспозиционной» сцене автором заложен очень острый конфликт. «Приезд Паратова» выявляет конфликтные взаимоотношения всех действующих лиц: и Гаврилы, и Ивана, и Кнурова с Вожеватовым, и самого Паратова. Поэтому «приезд Паратова» для всех этих лиц является фактом, порождающим их действия, т.е. действенным фактом, событием.

    А что означает для Карандышева приезд в город бывшего возлюбленного его невесты? Еще в начале пьесы, когда ни Карандышев, ни Лариса не только не знают, но даже и не подозревают о возможности приезда Паратова, Карандышев ревнует Ларису к ее прошлому.

    Карандышев. Лариса Дмитриевна, скажите мне, только прошу вас, говорите откровенно!.. Ну чем я хуже Паратова?

    Лариса. Ах, нет! Оставьте!.. Не спрашивайте, не нужно!

    Карандышев. Да почему же?

    Лариса. Потому что сравнение не будет в вашу пользу. От сравнения с Сергей Сергеевичем вы теряете все…

    Карандышев. А если бы явился Паратов?

    Лариса. Разумеется, если б явился Сергей Сергеевич и был свободен, так довольно одного его взгляда…

    Казалось бы, после таких невыгодных для него сравнений и предупреждений Карандышеву следовало бы избегать встреч с Паратовым. Узнав о приезде Паратова, Карандышеву следовало бы схватить Ларису, умчаться скорей с ней в деревню, обвенчаться там и тихо наслаждаться своим счастьем!..

    Карандышев еще утром, во время прогулки на бульваре, очень был занят предстоящим званым обедом, который сегодня должен состояться в его доме. Карандышев долго готовился к этому обеду. Кроме Огудаловых, он пригласил таких солидных, важных гостей, как Кнуров, Вожеватов. Ему, очевидно, очень надо было бы проследить, чтобы обед был подготовлен как следует. Ведь не сможет одна тетка Ефросинья Потаповна во всем этом разобраться и все как следует устроить (что впоследствии и обнаружилось!). И, несмотря на столь важные обстоятельства, Карандышев, узнав о приезде Паратова, бросает все предобеденные заботы и прибегает к Огудаловым. Но не затем, чтобы вместе с Ларисой поскорее уехать из города!

    Карандышев не только не стремится увезти Ларису, пока она еще, возможно, не узнала о приезде Паратова, пока она не встретилась с Паратовым, наоборот, Карандышев настаивает и на свадьбе в городе, и на проведении сегодня званого обеда!

    Заметим, что к моменту появления Карандышева в доме Огудаловых весь город уже гудит, точно улей. Карандышев так прямо и сообщает: «… что в городе делается, какая радость на лицах! Извозчики все повеселели, скачут по улицам, кричат друг другу. «Барин приехал, барин приехал». Половые в трактирах тоже сияют, выбегают на улицу, из трактира в трактир, перекликаются: «Барин приехал, барин приехал». Цыгане с ума сошли, все вдруг галдят, машут руками».

    Цыган Илья перед самым приходом Карандышева сообщил обеим женщинам о приезде в город какого-то богатого барина, который очень любит цыган и которого не было в городе «целый год». Между матерью и дочерью происходит бурная сцена. Огудалова готова тотчас же отказаться от свадьбы с Карандышевым и почти требует того же от Ларисы — для нее совершенно очевидно: раз приехавшему рады цыгане, значит, «богат и холост», т.е. возможный жених! Устала ли Лариса от бесконечных притязаний матери или сообщение Ильи натолкнуло ее на мысль о возможном появлении Паратова, но, как только входит Карандышев, Лариса тотчас бросается к нему за помощью.

    Огудалова же, очевидно, хочет по-своему использовать приход Карандышева.

    Входит Карандышев.

    Огудалова. Юлий Капитонович, Лариса у нас в деревню собралась, вот и корзинку для грибов приготовила!

    Лариса. Да, сделайте для меня эту милость, поедемте поскорей!

    Карандышев. Я вас не понимаю; куда вы торопитесь, зачем?

    Лариса. Мне так хочется бежать отсюда.

    Карандышев (запальчиво). От кого бежать? Кто вас гонит? Или вы стыдитесь за меня, что ли?

    Далее действия всех троих — Карандышева, Ларисы и Огудаловой — обусловлены одним фактом — «приездом в город какого-то барина!» И хотя один Карандышев знает точно, что барин — Паратов, это не меняет сущности конфликта. Именно благодаря появлению барина Огудалова далее делает все, чтобы всячески оттянуть отъезд Ларисы из города. Ради этой цели она идет даже на союз с Карандышевым против дочери. И именно из-за появления в городе барина Лариса умоляет Карандышева поскорее увезти ее из города. Именно из-за появления в городе барина Паратова Карандышев идет на союз с Огудаловой против Ларисы, чтобы не уехать из города до свадьбы, чтобы «свадьба была здесь», чтобы он мог до конца насладиться своим торжеством над Паратовым.

    Следовательно, «приезд Паратова» — факт, ставящий в конфликтное положение и Карандышева, и Ларису, и Огудалову.

    Даже для, казалось бы, столь незначительной по объему роли, как цыган Илья — и для него «приезд Паратова» — повод для конфликта.

    Илья… А у нас беда, ах, беда!

    Огудалова. Какая беда?

    Илья. Антон у нас есть, тенором поет… Пополам перегнуло набок, совсем углом; так глаголем и ходит, другая неделя. Ах, беда! Теперь в хоре всякий лишний человек дорого стоит, а без тенора как быть!.. Ах, беда, ах, беда! Теперь сто рублей человек стоит, вот какое дело у нас; такого барина ждем…

    Илья знает, что Паратов — щедрый кутила, большой любитель цыган. С минуты на минуту цыганский хор во главе с Ильей может потребоваться барину. Илье сейчас не до Огудаловых. Поэтому Илья, не успев войти в дом Огудаловой, тотчас же сообщает о своих неотложных заботах; он как бы извиняется, что не сможет много времени уделить хозяевам. И как только ему сообщают, что к ним, цыганам, барин приехал, он тотчас же убегает. Конфликт для Ильи заключается в том, что Огудаловы попросили его помочь настроить гитару в то время, как ему необходимо встречать Паратова.

    А для Робинзона прибытие в город, где местная знать приехала на пристань встречать его «друга» Паратова, может ли служить фактом, выявляющим конфликт Робинзона с кем-либо? Часто ли он, незадачливый актер, бывает в таком обществе, да еще на правах друга богатого барина? Почувствовал ли себя Робинзон человеком или откровенно пользуется тем, что Паратов представил его всем как своего друга? Как бы то ни было, но Робинзон тотчас же входит в конфликт с Вожеватовым.

    Вожеватов. Мы, Робинзон, тебя не выдадим, ты у нас так за англичанина и пойдешь.

    Робинзон. Как, сразу на «ты»? Мы с вами на брудершафт не пили.

    Вожеватов. Это все равно… Что за церемонии! Робинзон. Но я фамильярности не терплю и не позволю всякому…

    Вожеватов. Да я не всякий…

    Поскольку в планы Вожеватова входили «забавы», связанные с Робинзоном, конфликт разрешился простейшим образом: Робинзон позволил обращаться к нему на «ты», но за это пошел пить за счет Вожеватова.

    Итак, факт приезда Паратова в г. Бряхимов сразу же создает конфликтную ситуацию для всех действующих лиц, занятых в первых двух актах пьесы.

    Заметим, однако, что для всех этих действующих лиц существуют, помимо этого факта, и другие, не менее важные предлагаемые обстоятельства:

    для Ларисы — факт предстоящего замужества и отъезда в Заболотье (Лариса мечтает об этом как о возможности скорее вырваться из ненавистного ей Бряхимова);

    для Огудаловой — день рождения Ларисы (под этим предлогом она совершает свои «поборы»);

    для Карандышева — предстоящий обед (на который он впервые пригласил всю знать города);

    для Паратова — женитьба на «миллионной» невесте (это единственное, что может спасти его от разорения).

    Хотелось бы подчеркнуть, что каждое из этих обстоятельств чрезвычайно важно для каждого из этих действующих лиц (именно для каждого!), но ни одно из этих обстоятельств не выявляет конфликта, существующего между действующими лицами. И только одно обстоятельство — «приезд Паратова» — ставит всех в конфликтное положение, при котором «то, чего хочет один, встречает препятствие со стороны… другого».

    Если мы согласны со Станиславским и Товстоноговым в том, что только через конфликты происходят развитие действия в драме, то мы вправе считать, что факт «приезда Паратова» отличается от всех прочих предлагаемых обстоятельств именно тем, что благодаря этому факту происходит конфликт и развитие действия.

    Следовательно, мы можем считать этот факт действенным фактом, событием для всех лиц, действующих в I и II акте.

    В анализируемой пьесе Островского отличить «событие» от всех иных важных предлагаемых фактов нам помогло только одно качество этого факта — он создает конфликтную ситуацию для всех действующих лиц.

    Является ли это качество решающим в определении «события» в пьесах других авторов?

    Обратимся опять к Шекспиру. «Гамлет».

    Акт 1. Сцена 2. Зал для приемов в замке.

    Трубы. Входят Король, королева, Гамлет, Полоний, Лаэрт, Вольт и манд, Корнелий, придворные и свита.

    Король.

    Хоть смертью брата Гамлета родного

    Полна душа и всем нам надлежит

    Печалиться, а королевству в скорби

    Избороздить морщинами чело,

    Но ум настолько справился с природой,

    Что надо будет сдержаннее впредь

    Скорбеть о нем, себя не забывая.

    С тем и решили мы в супруги взять

    Сестру и ныне королеву нашу,

    Наследницу военных рубежей,

    Со смешанными чувствами печали

    И радости, с улыбкой и в слезах.

    При этом шаге мы не погнушались

    Содействием советников, во всем

    Нам давших одобрение. Всем спасибо.

    Второе. Королевич Фортинбрас,

    Не чтя нас ни во что и полагая,

    Что после смерти братниной у нас

    Развал в стране и все в разъединеньи.

    Далее Клавдий сообщает о захватнических намерениях Фортинбраса. Клавдий заявляет, что «сущность собранья» сегодняшнего заключается в том, чтобы все узнали о письме, которое двое придворных отвезут сегодня же к «старцу королю» норвежцев, чтобы тот образумил племянника. Затем Клавдий обращается к Лаэрту:

    Итак, Лаэрт, что нового услышим?

    Шла речь о просьбе. В чем она, Лаэрт?

    С чем дельным вы б ни обратились к трону,

    Отказа не получите ни в чем.

    Отец ваш так же связан с датским троном,

    Как с сердцем голова и как со ртом

    К нему с едою поднятые руки.

    Что вам угодно?

    Лаэрт.

    Дайте разрешенье

    Во Францию вернуться, государь.

    Полоний не сразу, но все-таки поддерживает просьбу сына. Клавдий отпускает Лаэрта и далее начинает с помощью королевы просить Гамлета перестать печалиться по поводу смерти отца. Гамлет резко, почти грубо отвечает на «заботы» о нем.

    Король и королева, несмотря на то что не очень преуспели в проявлениях своего внимания к Гамлету, тем не менее продолжают:

    Король.

    Что до надежд вернуться в Виттенберг

    И продолжать ученье, эти планы

    Нам положительно не по душе,

    И я прошу, раздумай и останься

    Пред нами, здесь, под лаской наших глаз,

    Как первый в роде, сын наш и сановник.

    Королева.

    Не заставляй меня просить напрасно.

    Останься здесь, не езди в Виттенберг!

    Гамлет.

    Сударыня, всецело повинуюсь.

    Король и королева уходят со всеми придворными пиршествовать. Далее у автора следует монолог Гамлета, в котором выявляются страдания, испытываемые Гамлетом на протяжении всего королевского приема.

    Попробуем разобраться, что происходит в этой сцене.

    На королевском приеме все действие ведет король (иногда с помощью королевы). Какие поступки он совершает?

    1. Объясняет поспешность свадьбы и принятие королевской короны необходимостью срочного объединения всех сил страны для борьбы с Фортинбрасом. 2. Отправляет гонцов к старому королю Норвегии — дяде Фортиибраса. 3. Разрешает сыну Полония Лаэрту вернуться во Францию. 4. Пытается уговорить Гамлета перестать печалиться по поводу смерти отца. 5. Просит Гамлета не возвращаться в Виттенберг.

    Все ли из перечисленных поступков необходимо было королю совершать публично — на приеме? Разумеется, свой первый поступок — объяснение поспешной свадьбы и коронования — король мог совершить только публично, чтобы попытаться убедить всех в необходимости свершенного. Но все остальные дела, вынесенные на этот прием, как будто не требуют публичного их свершения. Почему же все-таки король поступает именно так? Разве такое обычное дело, как, например, посылка гонцов к королю норвежцев, необходимо делать на приеме? Не проще ли и не оперативнее ли было дать им поручение в обычном, как теперь говорится, «рабочем порядке»? А разве король не мог через Полония разрешить отъезд Лаэрту — ведь просьба от Лаэрта поступила до приема? Не больше ли шансов на успех имели бы усилия короля, если бы все свои просьбы к Гамлету он делал бы в интимной, семейной обстановке? Попробуем разобраться в каждом из этих поступков.

    Может быть, посылая гонцов к старику королю норвежцев и сообщая всем о содержании письма, Клавдий прежде всего стремится продемонстрировать перед подданными свою твердость по отношению к внешним врагам? Если это так, тогда понятна публичность этого акта.

    Вместе с тем Клавдию, может быть, важно продемонстрировать мягкость и доброжелательность по отношению к верноподданным? Для этой цели прекрасно подошло публичное разрешение Лаэрту вернуться во Францию.

    Действительно ли взволнован Клавдий тяжелым настроением Гамлета или ему важно, чтобы все видели, как он внимателен и заботлив по отношению к пасынку? Если второе, то и в этом, случае понятны его публичные проявления внимания и ласки. О своем намерении вернуться в Виттенберг Гамлет, очевидно, сообщил матери (ведь вряд ли бы он стал об этом советоваться с Клавдием). Зачем же Клавдий стал обсуждать с Гамлетом вопрос, по которому Гамлет к нему не обращался, да еще сделал это обсуждение публичным?

    Допустим, если бы в интимной обстановке Клавдий и королева попросили бы Гамлета не уезжать и, допустим, Гамлет ответил бы согласием. Разве не могла бы тотчас же услужливая молва объявить, что Клавдий специально не выпускает Гамлета из Эльсинора? А если бы, наоборот, на желание Гамлета уехать Клавдий тоже ответил бы согласием? Вполне возможно, что и в этом случае Клавдию могли бы приписать насильственную высылку Гамлета.

    Не будем сейчас строить догадки, насколько важно Клавдию, чтобы Гамлет обязательно остался в Эльсиноре[36] (этот вопрос нас сейчас не интересует). Отметим лишь, что при любом решении Гамлета Клавдию важно было, чтобы все знали о самостоятельности принятого Гамлетом решения.

    Как мы теперь видим, все дела, вынесенные на этот прием, важны для короля не столько деловой сутью их решения, сколь фактом присутствия при процессе их решения всей свиты и придворных. Очевидно, смерть короля и все, что произошло вслед за нею, является предметом постоянных толков и обсуждений свиты, придворных и всего народа. Королю и его приближенным необходимо покончить со всем этим. Королю важно, чтобы все знали его версию поспешной женитьбы, знали о его отношении к внешним врагам, о том, как он милостив к тем, кто услужлив (Полоний и его семья), о его любви к пасынку Гамлету.

    Этот прием король устроил, очевидно, именно для того, чтобы кого-то успокоить, кого-то ублажить, а кого-то и припугнуть.

    А что для Гамлета означает этот прием? Выше мы пытались понять, какое из всех важных предлагаемых обстоятельств является для Гамлета в данный момент фактом, побуждающим к определенным действиям. Попробуем теперь связать поступки Гамлета с поступками других лиц.

    Гамлет среди тех, кто присутствует на этом первом королевском приеме. Зачем, почему он здесь? Зная о всех, столь омрачающих его жизнь обстоятельствах, мы не ошибемся в утверждений: Гамлету менее всего хотелось бы сейчас быть на этом королевском приеме. Следовательно, он здесь по необходимости, очевидно, и по необходимости соблюдения дворцового этикета и, возможно, из-за настойчивой просьбы матери.

    В таком случае уже сам факт вынужденного присутствия на приеме ставит Гамлета в конфликт с этим «приемом». Все то, что король начинает вершить на этом «приеме», не может не вызвать у Гамлета чувства протеста. В состоянии ли он быть спокойным к тому, что это ничтожество Клавдий смеет поучать его в присутствии всех, как ему, Гамлету, следует относиться к смерти отца?! А фальшивое внимание к Гамлету, выставляемое для всеобщего обозрения, может ли оно доставить хоть малейшее успокоение? И кто просил Клавдия делать всеобщим достоянием намерение Гамлета уехать в Виттенберг?!

    Совершенно очевидно, что, чем дольше Гамлет вынужден оставаться на этом приеме, тем более он вступает в конфликт со всем тем «спектаклем», который устраивает Клавдий. Наверное, желанием Гамлета было бы прекратить все это: незаметно уйти с приема или сорвать прием. Желанием же Клавдия и его приближенных, очевидно, является заставить Гамлета пробыть на этом приеме до конца и выполнить отведенную ему роль.

    Свита и придворные не просто присутствуют при борьбе нового короля и сына покойного короля. Всем им необходимо решить, чью сторону принять. Это ведь для них Клавдий устроил демонстрацию своей решительности по отношению к врагам (Фортинбрас!), им же Клавдий посоветовал искать его покровительства (Полоний и его семья!).

    Как мы теперь видим, и у Шекспира «экспозиционная» сцена наполнена острым конфликтом, порождающим необходимость действия всех, занятых в этой сцене лиц. Казалось бы, зачем нужна была драматургу эта сцена «приема»? Ведь все трагические обстоятельства, мучающие Гамлета, совершились до этого «приема» — можно было бы сразу начать с монолога Гамлета, в котором выражается вся его боль от потери отца и отчаяние в связи с поведением матери.

    Но Шекспиру показались, очевидно, недостаточными эти обстоятельства — он создал сцену, в центре которой цинизм Клавдия сталкивается с нравственностью Гамлета.

    И следствием первой победы цинизма в этом конфликте являются первые ноты отчаянья Гамлета:

    О тело, если б ты само могло

    Стать паром, в воздухе росой растечься!

    О, если бы предвечный не занес

    В грехи самоубийство! Боже! Боже!

    Каким ничтожным, плоским и тупым

    Мне кажется весь свет в своих стремленьях!

    О мерзость! Как невыполотый сад,

    Дай волю травам — зарастет бурьяном,

    С такой же безраздельностью весь мир

    Заполнили грубые начала…

    «Лучше всего, когда форма и содержание находятся в прямом соответствии. В таких произведениях жизнь человеческого духа роли неотделима от факта и фабулы.

    В большинстве пьес Шекспира… существует полное соответствие и взаимодействие внешней, фактической и внутренней линии»[37].

    Это высказывание Станиславского представляется чрезвычайно верным. Действительно «сцена приема» — та часть фабулы, которую нельзя изъять из пьесы, не нарушив при этом жизнь человеческого духа многих ролей.

    «Первый прием нового короля Клавдия» — конфликтный факт, рождающий действия всех занятых в сцене лиц, и, думается, с определенностью может быть охарактеризован как действенный факт или событие. И у Шекспира, как и у Островского, конфликтное свойство, как видим, выделяет событие среди прочих предлагаемых обстоятельств.

    Выше уже говорилось о том, как часто противопоставляют Шекспира Чехову, не находя в их драматургии общих закономерностей. Существует ли конфликтное качество события в пьесах Чехова?

    Попробуем вернуться к сцене выстрела Войницкого. Какое из всех вышеперечисленных предлагаемых обстоятельств обладает конфликтным свойством и потому является фактом, порождающим выстрел Ивана Петровича?

    Вспомним, что в «Лешем» Войницкий стреляет не в Серебрякова, а в себя. Причем вся сцена, предшествующая самоубийству (в «Лешем»), и сцена, предшествующая выстрелу в Серебрякова («Дядя Ваня»), абсолютно идентичны, повторены почти дословно. И Войницкий в обеих пьесах в этих сценах ведет себя совершенно одинаково. Более того, перед уходом в свою комнату он произносит один и тот же текст.

    Войницкий. Матушка! Что мне делать? Не нужно, не говорите! Я сам знаю, что мне делать! (Серебрякову) Будешь ты меня помнить! (Уходит в среднюю дверь.)

    Но вот после этого действие в обеих пьесах развивается по-разному. В «Лешем» никто из присутствующих лиц не обращает внимания на то отчаяние, какое овладело уходящим в свою комнату Войницким. Все заняты только своими делами, и проходит довольно много времени, прежде чем раздается за сценой выстрел.

    В «Дяде Ване» после ухода Войницкого Соня и Елена Андреевна тотчас же начинают уговаривать Серебрякова проявить по отношению к дяде Ване «милосердие», пойти «успокоить» его. Серебряков соглашается и с Еленой Андреевной отправляется в комнату Войницкого. Проходит очень немного времени, Соня и няня успевают обменяться несколькими фразами, как за сценой раздается выстрел, на сей раз направленный уже в сторону Серебрякова. Следовательно, Чехов по сравнению с «Лешим» изменил совсем немногое: он лишь внес только одно обстоятельство — чета Серебряковых отправилась в комнату Войницкого, чтобы его утешить. В «Лешем» Войницкий, пригрозив Серебрякову: «Будешь ты меня помнить!», пошел к себе, достал пистолет и застрелился. В «Дяде Ване» Войницкий также угрожает, тоже идет к себе, тоже, очевидно, думает о самоубийстве, но… в это время входят Серебряковы.

    Возможны, очевидно, различные объяснения непосредственной причины выстрела Войницкого в Серебрякова. Но не подлежит сомнению, что выстрел в «Дяде Ване» — поступок, выражающий характер иного Войницкого, нежели в «Лешем». Поэтому новый факт, который внес Чехов в «Дядю Ваню» («Серебряковы не вовремя вошли в комнату Войницкого»), является конфликтным фактом, меняющим ход действия пьесы. При любом толковании игнорировать этот факт невозможно. А незначительность на первый взгляд этого факта, может быть, как раз и является приметой жанрово-стилистической особенности второй, более поздней пьесы Чехова.

    Интересно, что как раз в период разработки своей новой методики анализа Станиславский писал: «Нередко сама фабула и ее факты не представляют значения. Они не могут создать ведущей линии спектакля, за которой с замиранием следит зритель. В таких пьесах не сами факты, а отношение к ним действующих лиц становится главным центром, сущностью, за которой с биением сердца следит зритель. В таких пьесах факты нужны, поскольку они дают повод и место для наполнения их внутренним содержанием. Таковы, например, пьесы Чехова»[38].

    Напомним об отношении самого Чехова к масштабности факта: «Весь смысл и вся драма человека внутри, а не во внешнем проявлении. Драма была… до этого момента, драма будет и после этого… а выстрел ведь не драма, а случай»[39].

    Мы рассмотрели природу «событий» столь разных авторов — Шекспира, Островского, Чехова.

    И очевидно, можем отметить, что, несмотря на разный характер и масштаб, решающее событие у этих авторов всегда выражает, воплощает конфликт всех лиц, которые одновременно выведены автором для действия.

    Необходимость единого повода для действия отмечена еще Станиславским. В рассказе М. О. Кнебель о том, как Станиславский с учениками и молодыми педагогами «леонтьевской студии» определял первое событие «Горе от ума», есть косвенное признание этого момента. Анализируя поведение начинающей действие пьесы Лизы, все пришли к выводу, что ее поступки определяются тем обстоятельством, что Молчалин находится у Софьи. «Наконец-то, — сказал Станиславский. — Назовем это событие так: «Ночное свидание Софьи с Молчалиным. Оно затянулось до утра». Теперь подумаем, какие действия возникают в связи с этим событием; определяя эти действия, мы, естественно, начнем думать и о предлагаемых обстоятельствах. Подумайте, велик ли риск для Софьи, Молчалина и Лизы. Очень велик. Молчалин может лишиться места, которым он очень дорожит. Лиза крепостная, и ее могут отправить на конюшню и выпороть. Софью ожидает гнев Фамусова, может быть, ее отдадут насильно замуж за кого-то, а может быть, как это и получилось в конце пьесы, отправят «к тетке, в глушь, в Саратов…»[40].

    Вспомним, что в этот ранний час Софья с Молчалиным занимаются музицированием: «то флейта слышится, то будто фортепьяно», Станиславский связывал с этим же фактом «ночного затянувшегося свидания» и действия Фамусова: «Появление Фамусова в неурочный час на половине Софьи. Бой часов, смешанный со звуками фортепьяно и флейты, разбудил хозяина дома. Он застает Лизу…»[41].

    Хотя Станиславский не сформулировал вывода о событии как об обязательном, едином поводе для конфликта действующих лиц, тем не менее его практический анализ начала «Горя от ума» подсказывает нам такой вывод.

    Педагогическая и режиссерская практика М. О. Кнебель, ее теоретические работы также подводят нас к закономерности, которую мы пытались сформулировать выше.

    Рассказывая о том, как она и ее ученики определяли первое событие в «Последних» Горького, М. О. Кнебель пишет: «Исходное событие было оговорено раньше, и, естественно, первая картина (тем более, первая сцена) целиком определялась им… Коль скоро все живут исходным событием пьесы, этот момент очень серьезен и важен, потому что именно выстрел в Коломийцева и последовавшая за ним отставка привели к нынешнему положению»[42].

    Нам представляется чрезвычайно важным утверждение, что событие «целиком» определяет целую картину и то, что «все живут исходным событием». Совершенно очевидна объединяющая роль события для разных действующих лиц, хотя и не отмечается его роль как конфликтного факта. Думается, что когда в «Последних» прозвучал «выстрел», то для всей семьи Коломийцевых он был Живым поводом для конфликта. Таким же поводом в свое время была и «отставка». Но ведь, говоря словами Кнебель, оба эти факта уже, наверное, «подернувшись пеленой времени, из событий превратились в обстоятельства…». Какой же факт в «нынешнем положения» является единым поводом для конфликта в семье Коломийцевых? Это, очевидно, следует все-таки решить, ибо без проникновения в конфликт нельзя постичь суть действий персонажей.

    Говоря об определяющем конфликтном качестве события, необходимо отметить, что этим качеством искусственно созданные автором «события» пьесы могут отличаться от существующих в реальной жизни событий.

    В реальной жизни часто встречаются ситуации, когда какой-то факт, происшествие или событие, чрезвычайно взволновавшие определенную группу лиц, другую группу лиц присутствующих при этом же, оставляют совершенно равнодушной. Кто-то… «может сказать, что он видел такую сцену… Нужды нет: сцена тем не менее остается психологически неверною… у действительности — свои законы, у искусства — свои… (Художник) должен писать не с события, а с отражения его в своей творческой фантазии, т.е. должен создать правдоподобия, которые бы оправдывали события в его художественном произведении»[43], — утверждал И. А. Гончаров. Совсем еще юный Пушкин писал о драматургии Шаховского: «Шаховской никогда не хотел учиться своему искусству… Он худой писатель. Что ж он такой? Неглупый человек, который, замечая все смешное или замысловатое в обществах, пришед домой, все записывает и потом, как ни попало, вклеивает в свои комедии»[44]. У самого же Пушкина процесс «переплавки» исторических, жизненных фактов был очень сложным, но вместе с тем показательным с точки зрения отбора событий. Е. Добин в книге «Герой. Сюжет. Деталь» прослеживает, как поэт работал над «Капитанской дочкой». Исследователь показывает, как из множества жизненных фактов, подлинных поступков Пушкин отбирал только те факты и поступки, которые ему необходимы были для создания своей концепции по поводу происшедших в жизни реальных событий[45].

    Конечно, зарождение замысла у каждого художника и в каждом отдельном случае происходит по-разному. Но во всех случаях обязательно наступает момент отбора, т.е. момент, когда автор отбирает только то, что ему необходимо для утверждения своей мысли. Писатель всегда строит свое произведение так, чтобы его тенденция (пусть глубоко скрытая) была бы обязательно почувствована читателями, зрителями.

    У драматического писателя основное средство для выражения своей идеи — это создание борьбы, происходящей на глазах у зрителя и заставляющей зрителя принять участие в этой борьбе, т.е. зритель должен «обратить свои симпатии» на одну из борющихся сторон. Борьба эта может быть самой разнообразной. Могут бороться противоборствующие группы людей, может один человек бороться против всех остальных, могут все бороться с кем-то или с чем-то, находящимся вне реальной досягаемости всех действующих лиц.

    Но в драме, очевидно, не может быть ни одного действующего лица, которое бы не принимало участия в борьбе. Каждое, появляющееся действующее лицо, очевидно, необходимо автору только для того, чтобы оно, участвуя в конфликте, либо привлекло зрителя на свою сторону, либо, наоборот, оттолкнуло. И через создание этой борьбы автор незаметно для зрителя проводит свою идею. А. Н. Островский писал о повести А. Писемского «Тюфяк»: «Эта повесть — истинно художественное произведение… Вы видите, что в основании произведения лежит глубокая мысль, и вместе с тем так ясно для вас, что зачалась она в голове автора не в отвлеченной форме, не в виде сентенции, а в живых образах, для первого взгляда как будто случайно сошедшихся в одном интересе»[46].

    Однако разные авторы выбирают разные поводы, вокруг которых сталкивают «единые интересы» своих персонажей. Героев Шекспира волнует необычное, даже скандальное происшествие: «Поправ все нормы траура по умершему королю, новоиспеченный король Клавдий устраивает торжественный прием во дворце!»

    Но является ли, например, событием для собирающегося на выставку в Париж миллионера Кнурова приезд в город некоего Паратова? Возможно, что благодаря появлению Паратова Кнурову в дальнейшем легче будет прихватить с собой на выставку Ларису Огудалову, и потому факт — приятный, но уж, конечно, ничего существенного не меняющий в жизни Кнурова.

    А герои пьесы Чехова? Думали ли они, что их столь естественный приход в комнату расстроенного дяди Вани явится поводом для покушения на жизнь одного из них? Разве то, что Серебряковы не вовремя вошли в комнату Войницкого, можно назвать событием?

    Нам думается, что сам термин «событие» несовершенен и потому не всегда способствует пониманию всех тех возможностей, которые открывает новая методика Станиславского.

    Бытующий сегодня термин «событие» (и в теоретической литературе, и в среде практиков театра) чаще всего употребляется в смысле «происшествие» и именно этим якобы отделяется от «предлагаемых обстоятельств». В тех видах драмы, где происшествия явны и ярки, событийность развития действия очевидна.

    Но далеко не всех драматургов интересуют исключительные факты — «происшествия». В таких пьесах значение для действующих лиц того или иного случившегося факта далеко не всегда правильно можно оценить. И потому не так-то просто понять и характер действия, и идею произведения и, следовательно, верно ощутить жанр и стиль. Представляется весьма знаменательным, что такой серьезный приверженец методики Станиславского, каким является Г. Л. Товстоногов, заменяет порой «событие» ведущим предлагаемым обстоятельством[47]. Очевидно, суть «действенного факта» иногда ближе к обыденному «предлагаемому обстоятельству», нежели к выходящему из ряда вон «происшествию».

    Сам Станиславский не очень настаивал на термине «событие», у него встречается и «действенный факт» и просто «факт» и «действенное событие»… Станиславский, возможно, сам ощущал относительность точности собственной терминологии.

    Может быть, в данном случае этимология слова сыграла какую-то роль. «Событие» в смысле «происшествие» стало употребляться сравнительно недавно. Первоначальный смысл слова «событие» был иным. И. И. Срезневский отмечает, что впервые «событие» встречается в летописях XI века и употребляется оно в значении «то, что сбылось»[48]. У Даля «событие» толкуется как «событность кого-то с кем, чего с чем. Пребывание вместе какое-то время». Даль отделяет «событие» от «происшествия», ибо у него есть понятие «событное происшествие — современное, совместно случившееся…». Представляется чрезвычайно важною для методики анализа драмы выделяемая Далем сторона «событности» — «совместности». Действительно, для того, чтобы внимание зрителей (читателей) направить в нужном для автора направлении, любой автор выводит на сцену только тех действующих лиц, чьи действия являются следствием общей, «совместной» жизни. Общее бытие — «событность» — неизбежно насыщено конфликтами.

    Очевидно, факты, какими бы значительными они ни были для одного или даже нескольких персонажей, но не выражающие конфликта всех, одновременно действующих на сцене лиц, точнее, целесообразнее называть не «действенными фактами», а с предлагаемыми обстоятельствами». Предлагаемые обстоятельства важны тем, что они подготавливают появление факта, выражающего общий конфликт.

    Для большей точности обозначения функций этого элемента драмы мы предлагаем называть его «конфликтным фактом». Такой термин, очевидно, более универсален, ибо он скромнее по требованию, чем «событие», но вместе с тем он вмещает в себя и «событие», и «происшествие», и какое-то «явление», и «случай», и «ведущее предлагаемое обстоятельство», и «действенный факт», и просто «факт», и множество других самых разных проявлений конфликта. Предлагаемый термин, на наш взгляд, помогает точнее проникнуть в сущность действия пьесы. Значение «конфликтного факта» особенно наглядно проявляется при последовательном вскрытии всех конфликтных фактов пьесы. Начнем с первого.

    1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18


    написать администратору сайта