Фольклор. Доклад. Фольклор. Из уст в уста
 Скачать 23.32 Kb.
|
|
Вместо слов устное народное творчество иногда говорят фольклор, что в переводе с английского языка означает народная мудрость, народное знание. Понимают этот термин по-разному: иногда за ним подразумевают любое народное искусство — танцы, музыку, резьбу по дереву и даже верования. Российские учёные традиционно называет фольклором только словесное творчество. Дореволюционные исследователи говорили ещё «живая старина», «народная словесность», «народная поэзия». Термин «фольклор» в современном значении впервые употребил в 1846 г. В одной из своих работ английский историк и археолог Вильям Томе. Термин прижился и теперь им пользуются во всём мире. Фольклористика — наука, изучающая фольклор, фольклорист — учёный, специалист в области, фольклора. ИЗ УСТ В УСТА Три слова — три характеристики, три качества: устное, народное и творчество. Устное... Это свойство определяет коренные особенности народного искусства слова. Автору литературного текста совсем не обязательно непосредственно общаться с читателем. Глиняные таблички из древнего Вавилона, египетские папирусы, средневековые пергаменты, старинные рукописи и книги дошли до нынешних дней, и учёные через много веков прочитали их. Произведение же фольклора существует только тогда, когда слушатель находится рядом. Разумеется, теперь текст можно записать на бумагу или напечатать на компьютере, а исполнение запечатлеть на киноплёнку. Но что получится в результате? Примерно то же самое, что дают фотография или кинокадр, которые зафиксировали какое-то состояние человека. А сам человек живёт, меняется. Так же живёт и меняется фольклорное произведение. Сколько бы раз ни печатали поэму «Мороз, Красный нос», в каждой книжке слово в слово будет воспроизведено то, что написал Некрасов. Текст закреплён и может храниться сколько угодно. А всякое произведение устного народного творчества имеет множество вариантов. Даже один и тот же сказочник, как бы он ни старался быть точным, при каждом повторении сказки что-то изменит. Тем более по-другому передаёт её следующий сказитель. Сказка живёт сотни лет и за это время проходит через тысячи и тысячи уст. Это относится и к былине, и к частушке, и к песне, хотя туг есть важное сдерживающее начало — ритм, напев. Потому и говорят: из песни слова не выкинешь. Но заменить, изменить можно. (См. статьи «Сказки», «Частушки», «Песни».) Вот песня, записанная около ста пятидесяти лет назад в Архангельской губернии: Соловеюшка премилый, Ты везде можешь летать: Полетай в страны весёлы, В славный город лети Ярославль, Там взыщи-ка дружка милого, Сядь поближе ты, голубь, к дружку; Ты скажи-ка дружку миломо От меня ты скажи низкий поклон; „Во-вторых, скажи любезному, `Про несчастьице скажи про моё, Что великое моё несчатье: Сашу замуж отдают, Отдают ли то Сашеньку замуж Не за милого за дружка, ‘Аза старого, Сашу, старика. Приблизительно в те же годы в Сибири пели на тот же мотив: Ты рассизенький мой голубчик, ‚Везде можешь летать, Полетай-ка ты в страны чужие, В славный город Еруслан, `Разышщи-ка, миленький, милого, Сядь поближе ты к нему, Сядь поближе, опустись пониже, Жалобнешенько воспой: Во-вторых, я, милый, повторяю Про несчастье про твов, Про такое про несчастье — `Дуню замуж отдают, Отдают Дуню несчастливу `На чужу дальню сторону. Песня одна. Но сколько тут отличий! В первой - соловей, во второй - голубь. В торговой Архангельской губернии знают торговый город, весёлый Ярославль. А в далёкой Сибири о нём и не слыхали. Вот и спела певица «Еруслан». По звучанию похоже - она ведь переняла песню на слух. Горе у обеих девушек одинаковое - силой отдают замуж. Но Сашу отдают, как нередко бывало, за старика, а Дуню - в дальние места. Саша жалеет себя («Про несчастьице скажи про моё…»), а Дуня - своего милого («Про несчастье про твоё…»). В первой песне всё логично: сначала передай привет, затем расскажи про моё несчастье. Во втором варианте сразу идёт «во-вторых» - горькая весть о предстоящей свадьбе. Изменения могут быть случайными - кто-то что-то недослышал, недопонял и сознательными, когда исполнитель стремится применить содержание фольклорного произведения к собственной жизни. Старинная песня царской армии «Слышали деды» в годы гражданской войны была взята на вооружение и красными, и белыми. Только одни пели: Смело мы в бой пойдём За власть Советов И, как один, умрём В борьбе за это… Другие: Мы смело в бой пойдём За Русь святую И, как один, прольём Кровь молодую… Лубок - вид народного творчества; графическое изображение с подписью, отличавшееся простотой н доступностью образов; а также дешёвые массовые литературные издания примитивного содержания. Фольклорное произведение живёт, движется не только в пространстве, меняется не только в разной социальной среде, но и во времени. Так, например, сказки об Иване Грозном превращались в сказки о Петре I, а порой вообще утрачивали имя героя. Песни XVIII в. о русско-шведских войнах начинались словами: «Пишет, пишет король шведский государыне письмо». А в Первую мировую войну распевали: «Пишет, пишет царь германский, пишет русскому царю». ПРИЁМЫ-ПОДСКАЗКИ Повторять и заучивать со слуха гораздо трудней, чем с помощью бумаги. Чтобы запомнить и пересказать или спеть какое-то произведение, народ выработал особые подсказки. Эти отшлифованные веками художественные приёмы и создают особый стиль, который отличает фольклор от литературных текстов. Как начнёт свой рассказ или стихотворение писатель? Никто этого не угадает, автор совершенно свободен в своём выборе. Но как бы ему ни хотелось, он не может повторить, например, начало стихотворения Пушкина: «Мороз и солнце; день чудесный!…». А как начинать сказку, всякому известно: «В некотором царстве, в некотором государстве…» или: «Жили-были…». Каждый жанр имеет свой набор зачинов. И былина - «Как во славном во городе во Киеве…»; и частушка - «Я по бережку ходила…», «Я девчонка боевая…». Самый большой набор зачинов у песни, но и песни часто начинаются одинаково. Одна песня, первая строчка которой «Далече, далече в чистом поле…», рассказывает о том, как бежит молодец и просит коня унести его от смерти. Точно так же начинается и совсем другая по содержанию песня: Далече, далече в чистом поле Стояли тут два садочка, В них воспевали два щеглочка, Что будет де свадьба весёлая… В некоторых жанрах повторяются и концовки. Например, былины часто заканчиваются так: «Тут ему и славу поют…». В волшебной сказке дело почти всегда завершается свадьбой и пиром с присказкой: «Я там был, мёд- пиво пил…». В русском фольклоре встречаются и другие самые разнообразные повторы. Вот пример одинакового начала строки: На заре было на зореньке, На заре было на утренней. Могут повторяться отдельные слова: Мимо дома, мимо каменного, Мимо сада, сада зелёного. Повторяются целые строки, а иногда и несколько строк: По Дону гуляет, по Дону гуляет, По Дону гуляет казак молодой, По Дону гуляет казак молодой, А дева рыдает, а дева рыдает, А дева рыдает над быстрой рекой, А дева рыдает над быстрой рекой. Если среди слушателей находится человек, который эту песню никогда не слышал, он очень быстро поймёт, как она строится, и сможет подтягивать. Ведь, чтобы спеть эти шесть стихов (строк), ему достаточно запомнить лишь два: «По Дону гуляет казак молодой» и «А дева рыдает над быстрой рекой». Исполнение песни становится как бы уроком по её заучиванию. Вот шуточный детский стишок: Чикалка да брикалка, Колотилка, стуколка, Колотилка, стуколка, Аподдавалка, дёргалка, Чикала да брикала, Колотила, стукала, Колотила, стукала, А поддавала, дёргала! И смысла особого нет, а всё понятно. Из восьми строк следует запомнить лишь четыре первых. В произведениях устного народного творчества повторяются не только слова и фразы, но и целые эпизоды. На троекратном повторении одинаковых ситуаций строятся и былины, и сказки, и песни. Другая распростраенная композиция - эпизод повторяется дважды, но с каким-то существенным изменением, нередко даже с противоположным смыслом. Вот, казалось бы, радостная песня: Ой, да шли солдатики из походу Славным городам Кострамою, Звали-брали девушек, девок за собою. «Вы пойдёмте-ка, девки, с нами, Ой, жить в Казани, Во Казанюшке жить унас дородно, Там земелюшки хлебородны, Там ведь горы, горы высокие В горах камушки золотые, В лугах травушки шелковые. Что по речушке лес-то малинник, На малиннике сидит соловейко, Соловеюшка распевает, Ксебе девушек, девок прикликает. Но вторая часть говорит о том же совсем по-другому; Не глядите-ка, девки, на басни, На солдатские на обманы! Во солдатушках жить-то не дородно, Там земелюшки не хлебородны, Там хоть горы-то, горы высокие, Да в горах камушки - всё опока, А в лугах травушка - всё осока, Что по речушке лес-то всё осинник, На осиннике сидит птица серая кокуша… Что кокушица скуковала, Амать солдатская сгоревала, Не весёлая - грустная получилась песня. Нетрудно заметить, что в этой песне множество и других повторов. Использованы здесь и традиционные фольклорные символы: соловей, малинник - радость, счастье; кукушка, осина - горе, беда. ДОБРЫЙ МОЛОДЕЦІ, КРАСНА ДЕВИЦА… Во всех жанрах фольклора встречаются так называемые общие, или типические, места. В сказках - быстрое движение коня: «Конь бежит - земля дрожит». В былинах: «Только видели доброго молодца сядучи, как не ви- дели доброго молодца поедучи…» (т. е. видели, как он садился, а как ехал, уже разглядеть не успели). «Вежество» (вежливость, воспитанность) бога- тыря всегда выражается формулой: «Крест-то он клал по-писаному, да по- клоны-то вёл по-учёному». Есть фор- мулы красоты героя или героини: «Ни в сказке сказать, ни пером опи- сать». В песне девушка всегда бело- лицая и румяная: «Дуня бела, румяна, полюбила Ивана». Повторяются фор- мулы повеления: «Встань передо мной, как лист перед травой!». Повторяются определения - эпи- теты (см. статью «Как слово становит- ся художественным образом?): поле чистое, трава зелёная, море синее, ме- сяц ясный, земля сырая, палаты бело- каменные, молодец добрый, девица красная. Эпитеты эти не зря называ- ются постоянными - они накрепко соединяются с определяемым словом, как бы каменеют и уже не расстают- ся с существительным, которое харак- теризуют. Восприятию на слух помогают и другие художественные приёмы, на- пример так называемый приём сту- пенчатого сужения образов. Вот нача- ло былины «Про Рахту Раїнозерского»: Как во той ли губернии во Олонецкой, Ай в том уезде во Пудожском, В глухой деревне Рагнозере Во той ли семье у Прокина Как родился удалый добрый молодец… То же самое в песенном зачине: Во славном было городе во Черкасске, Построилися там палатушки новые каменные, Во палатушках-то столы стоят все дубовые, За столом-то сидит вдовушка молодая… Таким образом и герой, и событие помещаются как бы в самую середи- ну ярко освещённой сцены, в луч прожектора. Герой может выделяться и с помо- щью противопоставления. На пиру у князя Владимира все богатыри разгу- лялись: А как все тут сидят, пыют, едят и хвастают, А только един сидит, не пьёт, не ест, не кушает… И в песне так же: Все ребята едут, веселятся, Все на родину спешат. Лишь один, один боец не весел- Он был круглый сирота… И в сказке: двое братьев умных, а тре- тий (главный герой, победитель!) до поры до времени дурак. ЛИТЕРАТУРА И ФОЛьКЛОР В глубокой древности основное мес- то занимали жанры, объяснявшие мир, сохранявшие историю племени, пере- дававшие правила и нормы поведения (мифы, легенды, заговоры, воинские и трудовые песни, пословицы, основан- ные на народных приметах, и т. д.). Очень медленно, постепенно ста- ли складываться жанры, которые уже не имели практического назначения, а служили для удовольствия, забавы и веселья, для выражения чувств и пе- реживаний. Есть в фольклоре жанры продук- тивные, т. е. такие, в недрах которых могут появляться новые произведения. В ХХ в. в числе таких жанров частуш- ки, поговорки, городские песни, анек- доты, многие виды детского фолькло- ра. Есть жанры непродуктивные, но продолжающие своё существование. Новых народных сказок не появляет- ся, а старые по-прежнему рассказы- вают. Поют и многие старые песни лирические, свадебные, обрядовые. А вот былины, когда-то имевшие значе- ние исторического документа, и исто- рические песни в живом исполнении уже практически не звучат. До последних десятилетий XX в. крестьяне составляли большинство населения России. Поэтому когда го- ворили «народное искусство», то име- ли в виду крестьянское искусство. Сколько бы ни появлялось вариантов сказки, свадебной песни или былины, они всё равно выражали представле- ния, опыт и вкусы крестьянина. И в сказке, и в песне барин останется ба- рином: он всегда противостоит мужи- ку; поп - работнику; а былинный бо- гатырь - любому врагу Русской земли. В последние десятилетия во мно- гих странах, в том числе и в России, в городах стало жить больше людей, чем в деревне. И поэтомусамоё поня- тие «народ» вызывает споры. Разве ра- бочие или интеллигенция, вообще го- рожане, - не народ? Уже давно наряду с крестьянским появился рабочий фольклор, а затем и шире - городской. Есть и фольклор интеллигенции. Родились песни гео- логов, туристов, студентов, школьни- ков. По форме своей новые произве- дения отличаются от традиционного крестьянского искусства слова: в них нет постоянных эпитетов, зачинов, концовок, общих мест, Но живут и распространяются они так же, как традиционные фольклорные. Бывает, что в фольклор попадает какое-то авторское произведение и затем переделывается в соответст- вии со вкусами и представлениями народа. В конце 40-х гт. XX в. три студен- та - их фамилии известны - сочи- нили шуточную песню: В старинном и знатном семействе Жил Лев Николаич Толстой, Он мяса не ел совершенно, Ходил по аллеям босой. Форма и пародийный замысел так пришлись по вкусу молодёжи, что стали создаваться всё новые и новые варианты этой песни: Великий советский писатель Лев Николаич Толстой, Он рыбы и мяса не кушал Ходил по аллеям босой. И так без конца. Незадолго до Великой Отечест- венной войны поэт Михаил Исаков- ский и композитор Матвей Блантер сочинили песню «Катюша» («Расцве- тали яблони и груши…»). Её распева- ла вся страна. Но вот началась война, и на ту же мелодию появилось мно- жество других «Катюш», их сложили безымянные авторы («Не цветут здесь яблони и груши…», «Жгли фашисты яблони и груши…» и др.). Мирная де- вушка Катюша в одной песне стала фронтовой медсестрой, в другой - партизанкой, связисткой. Известно около ста разных «Катюш». В фольклор вошли произведения Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Кольцова и многих других поэтов. Сказка писателя П. П. Ершова «Конёк- Горбунок» начинается так: За горами, за лесами, За широкими морями, Против неба на земле Жил старик в однам селе. Эти складные, народные по духу строки были подхвачены фолькло- ром - многие записанные в разных деревнях сказки имеют такой рифмо- ванный зачин, Взаимодействовать с литературой, использовать её опыт фольклор начи- нал ещё с XVIII в: появилась рифма, деление на строфы. Под прямым воз- действием чувствительной романти- ческой поэзии возник новый жанр городского романса (см. статью «Же- стокий романс»). Литература, в свою очередь, издав- на училась у фольклора. В летописях, в произведениях древнерусской сло- весности и позднее, в творчестве многих писателей в той или иной степени, так или иначе использовано народное искусство слова - его идеи, его мудрые наблюдения над приро- дой и человеком, нередко и его худо- жественные особенности. За счёт фольклора постоянно обо- гащается литературный и разговор- ный язык. Ведь в произведениях уст-ного народного творчества много старинных и местных (диалектных) слов. С помощью ласкательных суф- фиксов, удивительно свободно ис- пользуемых приставок создаются новые выразительные слова. Оби- женная девушка грустит: «Вы роди- тели, губители, зарезники мои…», парень жалуется: «Уж ты, милочка- крутилочка, крутое колесо, закрути- ла мне головушку…». Постепенно ка- кие-то слова входят в повседневную речь, украшают её, делают вырази- тельнее. Не случайно Пушкин призывал: «Читайте простонародные сказки, мо- лодые писатели, чтоб видеть свойст- ва русского языка». |