Изард К. Э. Психология эмоций

• Название: Изард К. Э. Психология эмоций
• Дата: 03.02.2022
• Размер: 2.84 Mb.
• Имя файла: psihologiya_emociy.doc
• Тип: Книга; #350471
• страница: 35 из 45

. Такого человека, в случае невыполнения им своих обязанностей, связанных с коллективной безопасностью, в случае, если он привносит лишний элемент риска в общее дело добычи жизненно необходимых продуктов (поиск и собирание пищи, охота), коллектив имеет возможность наказать при помощи стыда - унижением или изоляцией. Стремление избежать наказания стыдом может стать довольно мощным мотивом поведения. Тем более мощным, чем выше человек ценит свое достоинство и свою честь.
Мужчина скорее предпочтет пытки и истязания, скорее пожертвует жизнью, защищая честь, чем склонит голову перед лицом грубой силы. Самый ужас, сколь бы крепки ни были его объятья, отступал и рассыпался в прах во имя гордости (во имя страха перед позором), ...уж лучше смерть и физическое страдание, чем нравственное страдание, чем унижение от собственной трусости (Tornkins, 1963, р. 132-133).
И в наши дни юные солдаты, подстегиваемые страхом перед стыдом, идут на-.встречу боли и смерти за идеи, непонятные им и далекие от них.
Судя по всему, стыд для наших доисторических предков служил своего рода регулятором половой жизни. Стыдливость сыграла важнейшую роль в становлении и укреплении института брака, способствовала уменьшению конфликтов между представителями разных полов и большей неприемлемости физической агрессии в отношении женщин. Похоже, что лишь стыд заставил человека искать приватности в сексуальных отношениях. И в то же время приватность интимной жизни, возведенная в ранг социальной нормы, во многом способствовала укреплению социального порядка и гармонии в первобытных сообществах. Функции, исполняемые стыдом в современном обществе, не претерпели существенных изменений с тех давних времен.
В заключение обзора эволюционного значения стыда необходимо упомянуть о том влиянии, которое оказывает эта эмоция на развитие навыков и умений, необходимых для выживания индивида в обществе. Под прицельным огнем стыда оказываются именно неразвитые, не защищенные знаниями и мастерством аспекты <Я>. Индивид стремится избежать наказания стыдом и начинает развивать свои способности. Понятно, что такой индивид - умелый, компетентный и духовно богатый - будет полезен группе, будет способствовать ее процветанию и жизнестойкости.
Психосоциальные функции стыда
Биологические и психосоциальные функции стыда в значительной степени совпадают. То, что значимо для людей на биологическом уровне, значимо и на психологическом, а то, что влияет на психическое состояние, может определенным образом отражаться на общей биологической адаптации. Есть тем не менее и чисто психологические по своей природе функции стыда. Ниже они обобщены. (Более детальное обсуждение различных аспектов стыда в развитии и совершенствовании личности см: Erikson, 1956; Lewis, 1971; Lynd, 1961; Tornkins, 1963.)
1. Средоточие эмоции стыда находится в <Я> или в некоторых аспектах <Я>; стыд активирует самооценку.
2. Обостренный самоотчет и преувеличенное самоосознание, вызванные стыдом, пробуждают все более отчетливые образы <Я>. Осознание, сопутствующее переживанию стыда, способствует усилению <Я>, уменьшению уязвимости личности.
3. По определению Льюис (Lewis, 1971), стыд разоблачает <Я>. Человек, переживающий стыд, более уязвим. Обостренная стыдливость может заставить переживать стыд за другого человека. Так, школьник может залиться краской стыда, сопереживая своей учительнице, приятной во всех отношениях, но юной и неопытной, когда директор, совершая обход школы, застает в ее классе беспорядок.
4. Как правило, переживание стыда возникает в ответ на высказывания и поступки окружающих людей, и этот факт обеспечивает известную степень сенситивности в отношении мнений и чувств других'людей, особенно тех, к которым мы эмоционально привязаны и чьим мнением дорожим.
5. Обостренный самоотчет и стыдливый румянец, вызываемые переживанием стыда, пробуждает более острое, нежели другие эмоции, осознание собственного тела. Эта сенситивность по отношению к своему физическому <Я> выполняет ряд полезных функций, как биологической, так и психологической природы; например, следствием подобной чувствительности может стать более тщательный ритуал личной гигиены и, как следствие, улучшение состояния здоровья. Сенситивность к своему физическому <Я> может заставить человека обратить внимание на то, насколько он чистоплотен и как он одет, что несомненно будет способствовать повышению его социальных характеристик.
6. Чарлз Дарвин, Хелен Льюис и многие другие исследователи полагают, что стыд крайне враждебен по отношению к рациональным, интеллектуальным процессам. Льюис (Lewis, 1971) отметила, что по сравнению с эмоцией вины, эмоция стыда - менее дифференцированная, более иррациональная, более примитивная, труднее вербализуемая реакция, содержание которой почти не поддается осмыслению. Но нельзя не отметить, что переживание стыда пробуждает мысль и дает работу воображению. Вряд ли найдется человек, который испытывал бы жгучий стыд и не мечтал о победе над источником своего позора.
7. Стыд порождает критицизм в отношении собственного <Я> и кратковременное ощущение несостоятельности. Дюваль и Викланд (Duval, Wicklund, 1972) вынуждали испытуемых увидеть ошибочность своих поступков, несостоятельность, некомпетентность или еще каким-то образом ощутить несоответствие их собственному пониманию правильности и исследовали объективное самоосознание, порождаемое этим ощущением. Результаты эксперимента позволяют предположить, что объективное самоосознание является одним из аспектов переживания стыда. Объективное самоосознание, по мнению Дюваля и Викланда, либо вызывает у индивида желание уменьшить рассогласование между реальным <Я> и собственным пониманием правильности, либо побуждает искать любой возможности избежать ситуаций, порождающих стыд. Кроме того, ученые отметили, что объективное самоосознание вызывает критицизм в отношении собственной личности. Пристальное внимание, направленное на собственное <Я>, приводит к осознанию внутреннего несоответствия и к мучительному снижению самооценки, мучительному оттого, что причиной снижения самооценки является крушение личных стандартов адекватности. Еще один довод позволяет объединить концепцию объективного самоосознания с нашим пониманием стыда и заключается он в том, что объективное самоосознание, по мнению Дюваля и Викланда, порождает ощущение апатии и бессилия. И кроме того, как отмечают Дюваль и Викланд, сам факт внешнего наблюдения, сторонней оценки является одной из важнейших предпосылок объективного самоосознания. Все эти представления согласуются с нашим пониманием стыда как эмоции, которая фокусирует осознание и дает толчок в направлении к объективному самоосознанию.
8. Несмотря на то что человек в стремлении избежать неприятных ощущений, связанных со стыдом, может поддаться искушению конформизма, нельзя не отметить, что противостояние стыду и успешное преодоление переживания стыда способствуют развитию личностной автономии и идентичности, способности к зрелым чувствам. Эриксон, обсуждая проблемы развития и кризисы, сопровождающие развитие здоровой личности (Erikson, 1956), заявляет, что стыд и сомнение мешают развитию личностной автономии. По его мнению, приучение к туалету (анальная стадия психосоциального развития) с помощью методов, принятых в большинстве западных культур, закладывает базовые предпосылки для последующего развития конфликта между стыдом и личностной автономией. В этом возрасте ребенок пытается постичь азы самоконтроля, и в это же время ему внушают, что утрата самоконтроля постыдна и является признаком <незрелости и глупости>.
В результате эта стадия определяет пропорцию любви и ненависти, открытости и упрямства, искренности и запрета на самовыражение. Контроль над собственным <Я>, не грозящий утратой самоуважения, вызывает прочное чувство самостоятельности и гордости; ...бессилие, чувство утраты самоконтроля, чрезмерная родительская опека вызывают устойчивые чувства сомнения и стыда (Erikson, 1956, р. 199).
Продолжая рассуждения Эриксона, развивая выдвинутые им идеи, Линд (Lynd, 1961) утверждала, что противостояние стыду и его преодоление составляют сущность личностной идентичности и личностной свободы. С ее точки зрения, готовность к искренности и стыду нейтрализует манипуляторские тенденции и не позволяет угаснуть любви под воздействием продолжительной близости.
Способность к зрелой любви зависит от готовности к искренности. Человек может быть искренен только тогда, когда он уважает себя, когда он уважает окружающих, когда он осознает надличностную природу ценностей и привязанностей, разделяемых им и окружающими его людьми. Любовь помогает человеку постичь смысл искренности, не вызывающей стыда, познать стыд, понятый близким человеком и разделенный им. Аристотель, рассуждая о стыде, говорил, что есть вещи, постыдные <по общей договоренности>, и вещи, постыдные <по существу>. Любовь подталкивает людей к совместному познанию вещей и явлений, постыдных по существу (Lynd, 1961, р. 239).
СТЫД НА ЗАЩИТЕ <Я> И ЛИЧНОСТНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ
Эмоция стыда обладает особой отзывчивостью на критику по отношению к сокровеннейшей способности человека, - способности к личностной целостности. При первых признаках посягательства на <Я> стыд встает на его защиту, он принуждает человека сильней чувствовать сигналы, свидетельствующие об излишней открытости <Я>, о чрезмерной искренности и уязвимости. Переживание стыда и успешное противостояние ему играют важную роль в развитии и сохранении Я-кон-цепции и личностной идентичности. Естественное стремление избежать переживаний этой эмоции, нормальное желание не поддаваться ей с излишней легкостью становится существенным мотивом для развития целого комплекса интеллектуальных, физических и социальных навыков, помогающих индивиду укрепить чувство собственной адекватности и компетентности. Но если ребенок с детства, особенно на основе опыта социализации стыда, усваивает, что он несамостоятельный, неловкий и ни на что не годный, то, став взрослым, он, скорее всего, в своем поведении будет руководствоваться определенными приемами защиты <Я> (Lewis, 1971).
Одним из характерных способов избежать стыда является отрицание. Отрицание выступает в роли оборонительного сооружения на пути стыда, потому что стыд - крайне болезненная эмоция, переживание стыда мучительно, его трудно скрыть или выдать за что-то другое. Испытывая стыд, Джон невольно стремится скрыться от источника своего тягостного переживания, скрыться физически или психологически. Отрицание самого существования или значимости источника стыда может стать одним из способов достижения этой цели, оно помогает, по крайней мере психологически, отодвинуть стыд. Кроме того, Джон может отрицать само переживание стыда. Задача эта крайне сложна, потому что в первую очередь он должен убедить в этом самого себя, а переживание стыда, как правило, очень остро осознается человеком. Но если Джон воспринимает отрицание как последний рубеж защиты своего <Я>, то он будет заливаться краской стыда, прятать взгляд и отворачиваться и все-таки настойчиво утверждать, что не испытывает стыда.
Вторым способом защиты от стыда является подавление. Пользуясь механизмом подавления, люди пытаются не думать о самих смущающих ситуациях, о ситуациях, связанных с переживанием стыда или даже с возможностью переживания стыда. Подавление, по сравнению с отрицанием, может иметь более серьезные последствия для психологической адаптации и благополучия индивидуума. Механизм отрицания предполагает, что человек в момент переживания стыда отрекается от него, но отрицание не исключает того, что впоследствии он попытается осмыслить ситуацию, вызвавшую стыд, и постарается избежать ее в будущем. И наоборот, используя механизм подавления, человек сжигает все мосты, связывающие его с возможностью переосмысления ситуации и с самоусовершенствованием, он <удовлетворяется своим "Я", самоутверждаясь, как Нарцисс> (Lewis, 1971, р. 89).
Работа, связанная с восстановлением и укреплением <Я>, надломленным мощным переживанием стыда, нередко затягивается на несколько дней и недель. Даже спустя несколько месяцев, а иногда и лет индивид может вспомнить о постыдной ситуации и вновь будет пытаться найти достойный выход из нее. Вновь и вновь предаваясь фантазиям о ситуации, вызвавшей стыд, индивид упражняет свои способности межличностного общения, овладевает техниками контроля над постыдными ситуациями и обстоятельствами. Впоследствии, оказавшись в подобной ситуации, он испробует придуманный им способ противостояния стыду и, обогащенный новым опытом, продолжит воображаемые репетиции и усовершенствования. Описанный здесь процесс позволяет человеку почувствовать собственную адекватность и способствует упрочению самоидентичности.
Третьим способом защиты от стыда является самоутверждение. Если Ребекка предпочитает этот способ защиты, то постыдная ситуация вызовет у нее потребность в самоутверждении, причем не обязательно оно будет касаться именно тех аспектов личности, которые послужили причиной стыда. Этот тезис не исключает возможности самоутверждения именно той части <Я>, которая подверглась осмеянию. Так, если Ребекка стыдится своего маленького роста, она либо попытается развить некие интеллектуальные навыки, которые могли бы отвлечь внимание окружающих от недостатков ее телосложения, либо увлечется специальными тренировками, которые помогут ей стать более привлекательной, компенсировать ее малый рост.
По утверждению Хелен Льюис, такое аффективное расстройство, как депрессия, можно рассматривать в качестве крайнего, наиболее радикального способа защиты <Я> от стыда. Согласно ее теории, депрессия - прямое следствие <непрора-ботанного стыда>. Если человека преследуют переживания стыда, если они остры и влекут за собой унижение, если он не способен извлекать из этих переживаний пользу и не владеет ни одним из множества адаптивных механизмов защиты <Я> (отрицание, самоутверждение), - такой человек склонен к переживаниям печали, враждебности, направленной на себя, к переживаниям страха и вины, то есть он во всех отношениях предрасположен к депрессии (lzard, 1972). Депрессия, также как и стыд, центрируется вокруг <Я>. Индивид воспринимает свое <Я> как ущербное, неадекватное, никчемное и жалкое во всех отношениях. Пребывая в депрессии, равно как и переживая стыд, человек склонен видеть корни ущербности в собственном <Я>, что практически всегда с неизбежностью приводит к самообвинению. Депрессия, так же как и стыд, мешает человеку найти объяснение или оправдание своим недостаткам.
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ФАКТОРЫ
Социальное окружение индивида, как и культура в целом, являются важными детерминантами переживания стыда. Каждая культура и субкультура несут в себе набор норм и правил, нарушение которых считается постыдным. Проблему социализации стыда мы рассмотрим в следующем разделе этой главы. Данный раздел будет посвящен главным образом некоторым результатам кросс-культуральных исследований отношения к стыду. Результаты исследований наглядно демонстрируют различия между культурами, которые, по нашему мнению, происходят из различий в способах воспитания детей, а также в прочих аспектах социализации. Рассматриваемые нами данные получены при исследовании нескольких групп студентов колледжей из США, Англии, Германии, Швеции, Франции, Швейцарии, Греции и Японии с помощью теста отношения к эмоциям (ТОЭ) (lzard, 1971). В группах студентов, представляющих разные культуры, было от 41 до 153 испытуемых. До опроса по ТОЭ студентам предлагалось задание на распознавание эмоций по фотографиям, представляющим каждую из базовых эмоций, с названием и определением эмоции на обороте.
Первый вопрос ТОЭ гласил: <Какая эмоция вам наиболее понятна?> В среднем, как и ожидалось, испытуемые, к какой бы культуре они не относились, из всех представленных эмоций чаще всего называли радость, в то время как стыд оказался на последнем месте. Можно назвать множество причин тому факту, что стыд редко называют понятной эмоцией. Человек, испытывающий стыд, опускает глаза, хочет спрятаться, остаться наедине со своими чувствами. Стыдливый румянец может восприниматься как угроза Я-концепции (или эго), особенно в юношеские годы, когда образ <Я> и образ тела еще очень уязвимы. В процессе социализации дети научают-ся скрывать проявления стыда. Руководствуясь всем вышеизложенным, человек приучается сопротивляться переживанию стыда, предпочитает не размышлять о немине старается понять его. Кроме того, переживание стыда затрудняет ход логического мышления и зачастую не содержит отчетливого когнитивного компонента. Таким образом, размышление о переживании стыда, его анализ и понимание становятся довольно трудной задачей.
При сопоставлении ответов на вопросы теста представителей разных культур было обнаружено, что испытуемые из группы греческих студентов чаще, чем испытуемые из других групп, заявляли о своем понимании стыда. 29 % греческих студентов указали на стыд как на самую понятную им эмоцию, и это значение на два стандартных отклонения превысило среднее для всех испытуемых. Объяснений такой девиации значений у представителей греческой культуры пока нет. Возможно, этот факт как-то связан с распространенным в среде психологов и антропологов мнением о греках (причем обычно речь идет только о мужчинах), как о людях, отличающихся особой общительностью и эмоциональной экспрессией. Способность получать удовольствие от общения, уверенность в себе помогают противостоять источникам стыда.
Второй вопрос ТОЭ звучал так: <Какая эмоция вам понятна менее всего?> Значительная часть студентов японских колледжей, в отличие от студентов, представляющих иные культурные группы, при ответе на этот вопрос назвали эмоцию стыда. Среди японских студентов-мужчин таких оказалось 68 %, что превышает среднее значение для всех испытуемых на два стандартных отклонения. Среди студентов из Швеции, показавших второе значение по этому параметру, их оказалось лишь 40 %. Очевидно, что эмоция стыда занимает особое место в японской культуре (Benedict, 1946), особенно в культурных традициях, уходящих корнями в эпоху до начала западного влияния. Поступок, постыдный для человека или, что гораздо существенней, позорящий семью и Японию, считался самым большим грехом. В те давние времена стыд считался самой непереносимой эмоцией.
Третий вопрос ТОЭ гласил: <Какой эмоции вы боитесь больше всего?> Здесь снова ответы японцев оказались совершенно отличными от ответов представителей западных культур, включая греков. 72 % японских мужчин и 69 % женщин указали, что самой устрашающей эмоцией для них является презрение. Эти значения, как у мужчин, так и у женщин, превысили средние значения по всем испытуемым более, чем на два стандартных отклонения. По предположению японского психолога, участвовавшего в этом исследовании, японские студенты, следуя логике ответов на предшествующие вопросы ТОЭ, поняли этот вопрос так: <Проявление какой эмоции по отношению к вам страшит вас больше всего?> Связь презрения со стыдом отмечена представителями как восточных, так и западных культур, но, судя по всему, в японской культуре эти эмоции связаны более прочными узами, подпадают под неоспоримое правило причины и следствия. Навлечь на себя презрение для японца равносильно позору. Если на мужчину посмотрели с презрением, то, по самурайскому кодексу чести, у него оставался только один выбор: либо убить человека, презрительно посмотревшего на него, либо покончить с собой.
Марселла, Мюррей и Голден (Marsella, Murray, Golden, 1974) исследовали влияние этнических установок на отношение к стыду и другим эмоциям. Исследование проводилось с помощью методики семантического дифференциала (Osgood, Suci, Tannenbaurn, 1957), испытуемыми были студенты Гавайского университета. Студентов попросили оценить различные эмоции по семантическим шкалам, таким как <слабый-сильный>, <хороший-плохой>. Авторы обнаружили, что американцы европейского происхождения отчетливее, чем американцы китайского и японского происхождения, оценивают стыд как <слабый, нерешительный и пассивный>. Один из авторов предположил, что американцы европейского происхождения менее четко идентифицируют эмоцию стыда и хуже ее понимают.
Мы смогли упомянуть лишь о малой части кросс-культуральных различий, касающихся переживания стыда и способов его выражения. Но и из приведенных нами примеров можно сделать вывод, что эти различия отражают реально существующую непохожесть культур, проявляющуюся в разной чувствительности к стыду, в различном понимании и влиянии переживания стыда и его проявлений. И несмотря на то что данные приведенных нами исследований не позволяют нам дать однозначного истолкования выявленным кросс-культуральным и половым различиям, они со всей очевидностью демонстрируют нам, что эти различия существуют.
СОЦИАЛИЗАЦИЯ СТЫДА
Здоровый ребенок активен и любознателен. Множество вещей интересуют ребенка и создают для него возможные источники удовольствия. Низкий порог для возбуждения и вызванной возбуждением активности у маленького ребенка ведет к естественному самовыражению и саморазвитию, часто переходящим в исследовательское поведение. Однако реакции ребенка на широкий ряд стимулов будут неизбежно приводить к поведению, которое покажется родителям, другим взрослым или другим детям несоответствующим или ошибочным. Если встать на позицию ребенка, его поведение нельзя расценить как неприличное, он просто следует за позывами естественного самовыражения; но с позиции взрослого его поступки постыдны. Подстегиваемые эмоциями, дети устремляются к возбуждению и радости, проявляют бурную активность, но в то же время их активность увеличивает вероятность порицаемого поведения. Очевидно, насколько важной и актуальной в этом контексте становится позитивная, некарательная социализация стыда.
Социализацию стыда затрудняет парадоксальность этой эмоции. Противостояние личности и стыда ошеломляюще противоречиво; переживание стыда может способствовать развитию конформности и личностной автономии, причем одновременно.
Если согласиться с выводами Томкинса и признать, что способность к стыду развивается вместе со способностью отличитьлицо матери от лица постороннего, то нам придется констатировать, что человек постигает стыд в возрасте от четырех до пяти месяцев. В возрасте около шести месяцев именно человеческое лицо вызывает у ребенка самое бурное возбуждение и самую искреннюю радость. Еще раньше (в возрасте от двух до пяти месяцев) проявляется особый врожденный механизм - вид любого человеческого лица вызывает у младенца улыбку. Но вот парадокс - проходит всего лишь несколько месяцев и взгляд на лицо другого человека, ранее так радовавший младенца, становится главным контекстом переживания стыда. Свой первый опыт стыда человек выносит из детства, из отношений с собственными родителями.
Парадоксальность стыда проявляется также и во взаимосвязи эмоций интереса и радости с активацией и переживанием стыда. Эмоция стыда обязательно направляет внимание и интерес человека на самого себя. По мнению Томкинса, для активации эмоции стыда необходим определенный уровень активации эмоций интереса и удовольствия. Когда же стыд вступает в свои права, удовольствие и интерес вынуждены отойти в тень.
Способность переживать стыд развивается в очень нежном возрасте и сохраняется до самой смерти. В детстве ребенок стремится угодить родителям и заслужить их похвалу, это становится для него постоянным источником возбуждения и радости. Зачастую уже сами по себе попытки порадовать родителей могут возбуждать и радовать ребенка. Но если его потуги будут встречены с недовольством и нареканиями, то интерес ребенка к активности подобного рода угаснет и скорее всего уступит место стыду.
Год за годом, глядя на своих родителей, общаясь с другими людьми, заслуживающими любви и восхищения, ребенок, назовем его (или, в данном случае, ее) Ребек-кой, формирует идеальный образ <Я> (идеальное <Я>). И даже если впоследствии судьба разлучит ее с родителями, с ней неразлучно будет ее идеальное <Я>, всегда остающееся под духовным влиянием ее родителей. Чем существеннее реальное <Я> Ребекки будет отличаться от ее идеального <Я>, тем интенсивнее она будет переживать стыд от сознания того, что ей не удается соответствовать своим идеальным представлениям. И наоборот, чем настойчивее будут попытки Ребекки соответствовать своему идеальному <Я>, тем больше у нее будет шансов натолкнуться на неудачу и испытать мучительный стыд.
Еще один парадокс стыда (в его эмпирическом аспекте) проявляется в его влиянии на развитие эмоционально значимых связей. Выше уже отмечалось, что вероятность испытать стыд, и стыд интенсивный, значительно возрастает в контексте эмоциональных или значимых отношений. Но сразу же после манифестации переживание стыда оказывает разрушительное воздействие на саму возможность общения, либо накладывая временный запрет, либо существенно затрудняя его. Что может быть приятнее, чем поймать взгляд любимого человека, и обнаружить, что и он рад видеть вас? Но стыд заставит вас спрятать глаза, лишит вас возможности искреннего общения.
Стыд и сексуальное развитие
Взаимосвязь эмоций стыда, смущения и вины с сексуальностью и сексуальным поведением общеизвестна. В той или иной степени она характерна для большинства культур, как западной, так и восточной цивилизаций. Межкультурные различия касаются в основном того, какие именно характеристики и какое именно поведение характеризуют мужчин и женщин, что постыдно, а что, напротив, может служить законным источником гордости. Если же отвлечься от этих различий, то мы заметим, что и фольклор, и литература, и труды по антропологии рассказывают нам о существовании постыдных или, напротив, достойных восхваления специфичных характеристик, связанных с полом, и аспектов сексуального поведения. То же самое утверждают и представители социальных наук, какое бы общество ни было предметом их изучения: некоторые аспекты сексуального поведения наказуемы стыдом, смущением или чувством вины, в то время как другие служат источником гордости и уверенности в себе.
Еще более фундаментальной проблемой, чем связь между стыдом и сексуальностью, является вопрос о корнях взаимоотношений, связывающих стыд и близость. Истоки связи стыда с близостью, возможно, следует искать в отношениях между матерью и младенцем. Связь матери со своим ребенком отличается близостью, интенсивностью и интимностью. Общение между ними насыщено прикосновениями и доверительным общением. Только в атмосфере интимной близости младенец способен искренне и доверчиво раскрыться и проявить себя. Можно предположить, что первый опыт стыда младенец приобретает в момент ошибки узнавания, когда он, предполагая, что перед ним мать, открыто обращается к ней и наталкивается на незнакомца. Именно в такой ситуации, по мнению Томкинса (Tornkins, 1963), насильственно прерванные или пригашенные эмоции интереса и радости могут вызвать у ребенка чувство стыда.
Низкий порог интереса-возбуждения и, как следствие, высокая исследовательская активность детей почти неизбежно приводят их к зрительному и тактильному исследованию своих половых органов. Также совершенно обычны для маленького ребенка попытки исследовать половые органы у представителей противоположного пола. В той степени, в какой такое исследовательское поведение наказывается, усиливается связь между стыдом и сексуальной активностью. В крайних случаях сексуальная активность или даже ожидание сексуальной активности, может вызвать настолько сильный стыд, что это затормозит и фактически разрушит половую жизнь человека.
Еще один парадокс взаимосвязи между стыдом и сексуальностью особенно актуален для старших детей и подростков. Процесс половой идентификации мальчика или девочки может быть успешным только в том случае, если ребенок вправе гордиться своим физическим развитием и особенно развитием специфичных для мужчины и женщины черт. Однако прилюдная демонстрация половых органов карается любым цивилизованным обществом, а в большинстве культур строго регламентируется и та или иная допустимая степень наготы. Почти каждый ребенок рано или поздно испытывает стыд, связанный со своим сексуальным развитием. В этот период гиперчувствительности ребенка к своим половым признакам особое значение приобретают методы воспитания, используемые родителями, и взаимоотношения ребенка со сверстниками.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СТЫДА С ДРУГИМИ ЭМОЦИЯМИ И СОЦИАЛЬНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ
В качестве примера, иллюстрирующего взаимодействие стыда с эмоциями гнева и вины, здесь приведен еще один автобиографический рассказ Нэнси.
В то время доходы моего отца резко сократились. Это не могло не сказаться на всей семье, поскольку мы привыкли к материальным проявлениям наших взаимоотношений и к материальной же оценке наших чувств друг к другу. Мой отец, человек прекрасный во всех отношениях, был несколько замкнутым, свою любовь к нам он доказывал тем, что старался как можно лучше обеспечить нас. Поэтому и в моем сознании безопасность всегда была связана с достатком. Когда денег стало не хватать, я почувствовала неуверенность, я испугалась и растерялась.
Вспоминая о том периоде моей жизни, я вновь переживаю острое чувство неуверенности в завтрашнем дне, настолько отчетливое, словно земля уходит из-под моих ног. Я очень стыдилась своих чувств, ведь причиной им была такая ерунда, - какие-то деньги, и все же ничего не могла с собой поделать. Сверх того, я не могла избавиться от чувства вины, мне казалось, что я стала обузой для моих родителей. Мои сестры к тому времени уже твердо стояли на ногах, а мне только-только стукнуло пятнадцать, и родители вынуждены были меня содержать.
Я очень переживала за родителей, особенно за отца. Я чувствовала, что отец привык оценивать свою состоятельность сообразно с тем, насколько он <хороший добытчик>, и понимала, что в такой ситуации он просто может перестать себя уважать. Идеи самообвинения и тревога за родителей объединились вместе и настойчиво требовали от меня искать выход из сложившейся ситуации. В общем, я решила, что, как смогу, буду поддерживать своих родителей, что не стану говорить им о своих переживаниях. А практически я более ответственно стала относиться к учебе.
Мне думается, что в то время я слишком большую часть своих чувств пыталась скрыть от окружающих. Изо всех сил, во имя спокойствия в семье и, как мне казалось, себе во благо, я старалась быть сильной. Я не понимала, что мне на беду, раньше или позже, эти эмоции дадут о себе знать, востребуют своего. Насильственное их подавление вскоре проявилось и сказывалось последующие несколько лет.
Подошел к концу второй год учебы в средней школе. Я не могла избавиться от ощущения все возрастающего внутреннего напряжения, хотя со стороны, наверное, выглядела сильной и уверенной в себе девушкой. И в конце концов я сорвалась. Поводом для срыва послужил разговор с матерью, - она отчитала меня за то, что я не слежу за собой, велела подстричься и сходить к доктору по поводу моей полноты и прыщей. Этого было достаточно, чтобы я возненавидела себя.
Думаю, что выговор матери заставил меня устыдиться. Мне было ужасно стыдно, что я такая толстая, я винила себя, что родители не могут мною гордиться. Помню, как мне захотелось провалиться сквозь землю, спрятаться, свернуться калачиком где-нибудь в темном углу. И я отправилась плакать в свою комнату. А когда выплакалась, подумала и решила, что единственным выходом из сложившейся ситуации может стать строгая диета.
Тяжело вспоминать о том, что мне пришлось пережить потом. Я до слез злилась на себя за то, что стала такой жирной, и на маму за то, что она постоянно старалась накормить меня, и в результате я так ужасно растолстела. Я ведь и в самом деле верила рассуждениям о том, что внешний вид не самое главное в человеке, и теперь мне хотелось наказать себя за глупость и доверчивость. Что ж, поделом мне будет, я накажу себя, - теперь не больше 800 калорий в день, еженедельная голодовка и слабительные пилюли после еды для потери веса. В первую же неделю я сбросила два фунта и придерживалась своей диеты до тех пор, пока весы не остановились на отметке в 1 15 фунтов. И тут случилось самое ужасное, - моя диета дала сбой. Как бы я ни ограничивала себя в еде, - ведь я продолжала считать себя полной, - я все так же весила 1 15 фунтов. Мой организм отказался терять вес, вместо этого я все чаще испытывала недомогание. Я пала духом.
Нет слов, чтобы рассказать о моих чувствах. Все оказалось таким шатким! Я мечтала о том, как я похудею и моя жизнь заиграет новыми красками. Я с головой погрузилась в учебу, учителя не могли нарадоваться на меня, а мне было все равно. Я перестала понимать себя. Я уже не могла почувствовать уверенность в себе, не могла убедить себя в том, что я как личность хоть чего-то стою; и я не знала, внешность тому была виной или что-то внутри меня? В голове у меня царила полная неразбериха. Родственники и друзья в один голос твердили, что я очень похорошела, хвалили меня за настойчивость, а я чувствовала себя самой несчастной на свете. А потом я снова стала полнеть.
Поняв, что опять набираю вес, я стала нелюдимой, мне было стыдно смотреть людям в глаза. Но теперь мне уже некуда было отступать, я загнала себя в угол, - за эти шесть месяцев самоистязаний, пока я старалась подогнать свое <Я> под мерку этих людей, я успела позабыть, что я такое на самом деле. Мои мучения кончились неожиданно, - однажды один близкий мне человек напрямик спросил меня, в порядке ли я. Потом, когда я наконец смогла справиться с рыданиями, мы долго говорили о том, что я чувствую, и о том, как я запуталась. Этот разговор помог мне прийти в себя, вновь собраться с силами. Но вот беда - ведь вся эта бестолковица отняла у меня целых полтора года жизни!
В рассказе Нэнси можно отметить несколько моментов, существенных для понимания эмоции стыда. Когда отец Нэнси попал в трудное финансовое положение, девушка растерялась, и похоже, что причиной ее душевного смятения был именно стыд, в данном случае, отцовский стыд, которому сопереживала Нэнси. Непосредственный, личностный стыд она испытала после разговора с матерью, когда та отчитала ее за невнимание к своей внешности, когда девушке показалось, что она отвергнута. В тот момент ей захотелось провалиться сквозь землю, спрятаться, что является прямым свидетельством интенсивного переживания стыда.
Стыд, общительность и приверженность групповым нормам
Эмоция стыда способствует формированию групповых норм и поддержанию общего согласия по отношению к ним. Способность к стыду можно рассматривать как одну из социальных способностей человека, она обуздывает эгоцентрические и эгоистические позывы индивида, а значит, вносит существенную лепту в процесс формирования связи между общением и положительными эмоциями. Существует и встречная зависимость - индивид ощущает себя более защищенным, более уверенным в себе, а следовательно, и менее уязвимым для стыда, если он чувствует принадлежность к группе, если принимает групповые нормы. Парадокс заключается в том, что чем отчетливее выражена идентификация индивида с группой, чем более насущно для него чувство принадлежности к группе, тем уязвимее он для группового осуждения. Каждый свой поступок такой человек склонен проверять на соответствие групповым нормам, а его поведение в целом во многом определяется стратегиями и техниками противостояния эмоции стыда.
Стыд и сексуальное влечение
При обсуждении проблемы социализации стыда мы уже отмечали, что между близостью и эмоцией стыда существует некая взаимосвязь, мы говорили, что близость зачастую приобретает чувственный и даже сексуальный характер. Поэтому вас уже не удивит наше заявление о том, что эмоцию стыда и половое влечение связывают тесные отношения. Если рассуждать о смущении, то в мягких формах оно может привлекать партнера и даже возбуждать его. До известной степени застенчивость или, скажем иначе, скромность партнеров необходима для поддержания близких отношений.
Очевидно, что стыду нет места в сексуальных отношениях, как и в любви. Неумеренная стыдливость может просто подавить влечение.
Взаимодействие стыда с другими эмоциями
Повседневный опыт и теоретические соображения указывают на то, что нередко переживание стыда проходит на фоне других аффектов. Точно так же как и переживание других эмоций, переживание стыда, протекающее на фоне иных эмоций и влечений, приводит к развитию ассоциативных или даже устойчивых связей между ними. В результате этого переживание стыда может стать причиной переживания других эмоций, и наоборот - переживание некоторых эмоций может послужить причиной стыда. Взаимодействие с другими эмоциями может сказываться в том, что переживание стыда тем или иным образом защищает человека от переживания других эмоций, а те в свою очередь помогают человеку упредить переживание стыда или противостоять ему. В предшествующих главах мы уже рассматривали, как эмоция стыда взаимодействует с эмоциями интереса, радости, печали, гнева и страха.
По мнению Томкинса (Tornkins, 1963), стыд и презрение практически всегда идут рука об руку. Презрение, направленное на человека, будь то презрение со стороны или его презрение к самому себе, служит естественной причиной для переживания стыда. Можно представить себе ситуацию, при которой презрение к самому себе помогает отчуждению вызывающих стыд аспектов <Я>, и таким образом помогает индивиду противостоять стыду. Но если постыдная черта играет значимую роль в структуре <Я>, если утрата ее грозит утратой целостности <Я>, то в таком случае, по мнению Томкинса, презрение, направленное на нее, лишь обострит переживание стыда.
Стыд и депрессия
Несколько выше мы обсуждали связь между неудачей и переживанием стыда, а теперь вкратце остановимся на взаимоотношениях стыда и депрессии. Многие эксперты в сфере человеческих эмоций отмечали тесную связь между склонностью к переживаниям стыда и склонностью к депрессии.
Родство стыда и депрессии видно невооруженным глазом. Вспомним, как несколько выше мы определили симптоматологию депрессии. Эмоциональный паттерн депрессии объединяет в себе переживание печали, которая выступает в роли ведущей эмоции, агрессию, направленную на себя, переживания стыда и страха. Данные направленных научных экспериментов и клиническое наблюдение свидетельствуют о том, что переживание стыда зачастую может переродиться в переживание гнева. Гнев при этом может проявляться в фантазиях на тему торжества над человеком или над группой лиц, вызвавших стыд. Нередко, однако, гнев бывает направлен и на самого себя. Вы сердитесь на себя за свою <глупость>, <бестолковость>, <неловкость> и <неуклюжесть>. Если это становится вашей привычной реакцией на переживание стыда, то можно сказать, что большая часть эмоционального паттерна депрессии вами освоена. Вам остается лишь опечалиться, пожалев себя, и тогда в совокупности со стыдом и агрессией, направленной на себя, мы получим полную эмоциональную картину депрессии. Депрессия становится особенно серьезной, когда неудачи и печаль по поводу этих неудач, когда поражения и стыд, вызванный ими, когда гнев, направленный на себя, окончательно укрепят вас во мнении о себе как о совершенно несостоятельном или беспомощном человеке. Исследования Бека (Beck, 1976) убедительно продемонстрировали, что человек в депрессии склонен негативно оценивать и себя, и окружающий его мир, и свои перспективы.
РЕЗЮМЕ
Переживая стыд, человек опускает или отворачивает голову, прячет взгляд, прикрывает глаза и заливается стыдливым румянцем. Стыдливый румянец зачастую обостряет переживание стыда, поскольку привлекает к лицу внимание как самого человека, так и окружающих его людей. Отчеты испытуемых о физиологических реакциях, сопровождающих переживание стыда, свидетельствуют о возбуждении симпатической нервной системы.
Переживание стыда сопровождается нежданным и обостренным самоосознани-ем. Сила этого самоосознания такова, что забирает все ресурсы, лишает человека способности к когнитивной деятельности, мешает осмыслению ситуации и повышает вероятность неадекватных реакций на нее. Как правило, манифестация стыда происходит тогда, когда человек находится в окружении других людей, причем присутствие людей обычно и провоцирует переживание стыда, однако возможны ситуации, когда человек переживает стыд в полном уединении. Обостренное самоосознание, беспокойство пристыженного человека о том, какое впечатление он произведет на окружающих, его озабоченность социальной оценкой почти всегда сопровождают переживание стыда. Стыд заставляет человека почувствовать себя ничтожным, беспомощным и несостоятельным, вконец проигравшимся неудачником. Иногда парадоксальным образом даже искренняя похвала может вызвать у человека стыд.
По мнению Томкинса, активация стыда на нейронном уровне связана с частичным снижением нейронной активности текущих эмоций интереса или радости. На психологическом уровне активация стыда обычно вызвана столкновением с ситуацией, обстоятельства которой выставляют на всеобще обозрение <ущербность> личности или некоторых аспектов <Я> и привлекают к ним внимание. Любое событие, спровоцировавшее чувство неуместной откровенности, может послужить источником стыда. Прототипически переживание стыда, по всей вероятности, возникло в тот момент, когда младенец искренне обрадовался появлению матери и выказал готовность к близкому общению, но неожиданно для себя обнаружил перед собой незнакомого человека. В более зрелом возрасте неиссякаемым источником стыда становится безуспешное стремление индивида строить свою жизнь в соответствии со своим представлением об идеале.
Эмоция стыда исполняет двоякую функцию, которая и определила его роль в эволюции человека. Способность к стыду означает, что индивид склонен учитывать мнения и чувства окружающих его людей, таким образом, стыд способствует большему взаимопониманию между человеком и окружающими его людьми и большей ответственности перед обществом. Кроме того, стыд побуждает индивида к приобретению навыков, в том числе и навыков социального взаимодействия.
Стыд обнажает <Я>, делает прозрачными <границы эго>. Но в то же время неоспорима роль эмоции стыда в процессе развития навыков самоконтроля и обучения самостоятельности. Противостояние стыду и его преодоление помогают человеку в обретении чувства личностной идентичности и психологической свободы.
Для противостояния стыду люди используют защитные механизмы отрицания, подавления и самоутверждения. Человек, неспособный противостоять переживанию стыда, почти наверняка обречен на печаль и даже на депрессию.
Кросс-культуральные исследования выявили широкий диапазон различий в отношении к стыду у представителей различных культур. Разное понимание стыда определяет разные методы социализации этой эмоции. Дети активны и любопытны, и вследствие этого часто оказываются в ситуациях, провоцирующих переживание стыда. Родителям следует уделять особое внимание детским переживаниям стыда, поскольку эта эмоция затрудняет общение и социальное взаимодействие. Ребенку крайне тяжело противостоять переживанию, которое мешает ему прямо смотреть в глаза собеседнику, лишает его радости от общения.
Адекватной реакцией на переживание стыда можно счесть готовность индивида к самосовершенствованию. Стыд вызывает обостренное внимание индивида к самому себе или к некоторым аспектам <Я>, а значит, последующее осмысление ситуации вызвавшей стыд, и собственных переживаний способствует умножению знания индивида о себе.
Благодатную почву для стыда создают сексуальные отношения, предельно интимные и эмоциональные по своему характеру. Нет ничего откровеннее полового акта, а неправильно понятая откровенность, как мы знаем, является прототипиче-ской предпосылкой стыда.
Дети осознают связь стыда с сексуальностью в ситуациях, когда их, например, застают врасплох во время исследования своих половых органов. Благоприятным периодом для укрепления этой связи является подростковый возраст, время развития половых органов и вторичных половых признаков.
Младенец очень рано начинает осознавать взаимосвязь между стыдом и близостью, между непосредственным зрительным контактом и личностной заинтересованностью или все той же близостью. Корни этого понимания, судя по всему, лежат в опыте его взаимоотношений с матерью. Можно предположить, что именно эта рано понятая зависимость между непосредственным зрительным контактом, близостью и чувственным удовольствием лежит в основе широко распространенного табу на длительный зрительный контакт между малознакомыми людьми.
Эмоция стыда неразрывно связана с другими аффектами и с социальным поведением. Стыд непосредственно участвует в развитии социальных способностей. Известная доля застенчивости или, говоря иначе, скромности, при известных обстоятельствах может пойти на благо сексуальным отношениям между двумя людьми, но стыд препятствует им и может послужить причиной разрыва. Взаимодействие эмоции стыда с эмоциями интереса, радости, печали, гнева и страха обсуждалось нами в предыдущих главах. В дополнение к этому нужно отметить, что презрение часто служит источником для переживания стыда, причем это может быть как презрение со стороны окружающих людей, так и презрение человека к самому себе.
Стыд обладает уникальными мотивационными и эмпирическими характеристиками, переживание стыда имеет исключительное значение как для индивида, так и для общества в целом.
ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ
Eales, М. Shame among unemployed men. - Social Science and Medicine, 1989, 28, 783-789.
Интервью, проведенные с безработными британцами в домашней обстановке, показывают, что значительная доля их испытывает стыд, меняющий их поведение и отношения в обществе.
Lewis Н. В. Shame in depression and hysteria. - In: C. E. lzard (Ed.). Emotions in personality and psychopathology. - New York. Plenum, 1979, 371-396.
Исследованы взаимосвязи между различными видами когнитивных действий, чувством стыда и нарушениями при депрессии и истерии.
Lewis М., Sullivan М. W., StangerC., WeissM. Self-development and self-conscious emotions. - Child Development, 1989, 60, 146-156.
Исследовано возникновение самоузнавания (с использованием зеркала) и его связь с когнитивным развитием и с появлением поведения, указывающего на стыд (или смущение) и другие эмоции.
Parrott W. О., SabiniJ., Silver М. The roles of self-esteem and social interaction in embarrassment. - Personality and Social Psychology Bulletin, 1988, 14, 191-202.
Изучена роль общения (в ситуации знакомства) и самооценки для развития чувства стыда (смущения).
Tangney J. W. Assessing individual differences in proneness to shame and guilt: Development of the self-conscious affect and attribution inventory. - Journal of Personality and Social Psychology, 1990, 59, 102-1 1 1.
Предложена техника измерения склонности к чувствам стыда и вины. Сделана попытка провести различие между ними.
Tonkins S. S. Shame-humiliation versus contempt-disgust: The nature of response. - In: Affect, imagery, consciousness; Vol. 2, The negative affects. - New York, Springer, 1963, 118-183.
Блестящее эссе о смысле чувства стыда, его связи с другими эмоциями и свойствами личности.