Философское мышление, как необходимость в психиатрии. Философское мышление. Какова связь между философией и психиатрией

• Название: Какова связь между философией и психиатрией
• Анкор: Философское мышление, как необходимость в психиатрии
• Дата: 02.09.2019
• Размер: 50.4 Kb.
• Имя файла: Философское мышление.docx
• Тип: Документы; #85710

Философское мышление, как необходимость в психиатрии.

1. 
   Какова связь между философией и психиатрией?
   

Как же следует относиться к многочисленным дискуссиям ненаучного характера, которыми изобилует как традиционная, так и современная психопатология? Следует ли просто пренебречь ими как чем-то явно посторонним? Наш ответ — безусловно отрицательный. Такие дискуссии неизбежны, ибо философия оказывает влияние на любую живую науку. Без философии наука бесплодна и неистинна; в лучшем случае она может быть правильно сконструирована.

Многие психиатры высказывались в том духе, что они не хотят утруждать себя философскими изысканиями, что их наука не имеет с философией ничего общего. Против этого трудно возразить: ведь философия сама по себе не может служить ни подтверждению, ни опровержению научных идей и открытий. В этом смысле ситуация в психиатрии та же, что и в любой иной области познания. Но полный отказ от философии неизбежно привел бы к катастрофическим последствиям для психиатрии. Во-первых, если у ученого нет ясного осознания философских принципов, он не замечает их воздействия на его научные исследования, и в результате его мышление и речь утрачивают как научную, так и мировоззренческую ясность. Во-вторых, поскольку научное знание. особенно в психопатологии, неоднородно, нам не обойтись без отчетливого представления об уровнях познания; чтобы избежать методологической путаницы и в полной мере понять смысл и значение наших утверждений и критериев оценки, нам нужна философская дисциплина — логика. В-третьих, философия совершенно необходима для того, чтобы упорядочить наше знание, придать ему всеобъемлющий характер, выработать ясное представление о бытии в целом — источнике всех объектов, доступных исследованию. В-четвертых, только осознание связи между психологическим пониманием (как инструментом эмпирического исследования) и философским экзистенциальным озарением (как средством апелляции к свободе и трансценденции) позволит нам создать чисто научную психопатологию, отличающуюся широким охватом материала, но не выходящую за пределы своих границ. В-пятых, жизнь человека и его судьба — это язык метафизической интерпретации, позволяющий почувствовать экзистенцию и прочесть зашифрованное послание трансценденции; но любое метафизическое рассуждение, будучи принципиально недоказуемым (при том, что человек может усматривать в нем глубочайший философский смысл), относится к совершенно иному порядку вещей, чем наука, и только лишает научную психопатологию ясности и четкости. В-шестых, при практическом общении с людьми, в том числе и в психотерапии, также приходится выходить за рамки того, что дается чисто научным знанием. Внутренняя установка врача зависит от типа и меры его самопрояснения, от силы и ясности его воли к общению, от степени содержательности той веры, которая им руководит и объединяет его с другими людьми.

Итак, философия создает пространство, внутри которого существует и развивается всякое знание. Именно здесь знание обретает масштаб и границы, а также ту основу, на которой оно может сохраняться и поддерживаться, находя практическое применение, обогащаясь все новыми и новыми содержательными элементами и получая новый смысл.

Если психопатолог хочет овладеть этим пространством и нащупать в нем почву для научной деятельности, он должен всячески воздерживаться от попыток абсолютизации тех или иных методов исследования и их отождествления с сущностью науки как таковой. Кроме того, не отрицая ценность подходов, ставящих во главу угла биологические, механические и технические аспекты, он должен придерживаться принципа психологического (генетического) понимания. Далее, он должен противодействовать соблазну абсолютизации научного знания в целом. Только при соблюдении всех этих условий его сознание — и, следовательно, тот живой и действенный источник, который сообщает смысл любой практической деятельности, — сохранит свободу и не падет жертвой догматизма. Для психопатолога важно, чтобы смешению была противопоставлена дифференциация, а изоляции — синтез. Психопатолог противится неразличению науки и философии, функции врача и функции спасителя. Но он также противится изолирующему подходу, то есть искусственному разделению вместо отчетливого различения.

Обобщим сказанное. Тот, кто считает, что философией можно пренебречь как чем-то сугубо ненаучным и потому бесполезным, обязательно попадает в неявную зависимость от нее. Этим объясняется изобилие плохой философии в психопатологических исследованиях. Только ученый, знающий свой предмет и в полной мере владеющий фактическим материалом, способен сохранить свою науку в чистоте и в то же время не утратить связь с жизнью отдельного человека — ту связь, которая находит свое выражение в философии.

С другой стороны, сама психиатрия может являться предметом философского вопроса. Так, Фуко небезуспешно рассматривает психиатрию как феномен власти, а безумие как социальный конструкт. Психиатрия предполагает большое количество этических дилемм, может оказывать неоднозначное влияние на человека и общество, может стать карательным инструментом в руках государства и т.д. — всё это может быть вскрыто на этапе философского анализа проблематичности психиатрии и принято в расчёт при построении конкретной системы психиатрической помощи.

Но главное, что связывает философию и психиатрию — это человек, проблематика его отношений с миром.

2. 
   Знаменитые философы-психиатры: основные теории, применение и итоги деятельности.
   

Наверное, самым известным философом-психиатром, внесшим огромный вклад в развитие психиатрии является не кто иной, как Зигмунд Фрейд. Фрейд заявил, что поведением человека управляет не идеалы, не разум и не правила приличия, а инстинкты: инстинкт секса и страх смерти. Он утверждал, что:

• 
  в основе всех наших действий лежат тайные желания, комплексы и неврозы. Узнать о них можно, проанализировав свои сны. По Фрейду, не сознание, а бессознательное управляет поведение человека.
  
• 
  существует единый перечень врожденных влечений, которые являются общими для всех людей и не поддаются изменению: это влечения жизни, сексуальные влечения, влечения смерти.
  
• 
  предложил трехкомпонентную модель психики, состоящую из «Оно», «Я» и «Сверх-Я». («Сверх-Я», Супер-Эго – это своеобразное отражение социального мира в психике человека, вместилище социальных правил, норм социального общежития, моральных запретов и религиозных установлений. Три функции Супер-Эго: совесть, самонаблюдение, формирование идеалов. В то время как «Оно» рождается вместе с ребенком, «Сверх-Я» развивается постепенно путем воспитания. «Оно» эгоистично, «Сверх-Я» ориентировано на общество. «Оно» и «Сверх-Я» пребывают в постоянном напряженном конфликте, который отражает конфликт общества и индивида (чтобы жить в обществе, человеку приходится ограничивать себя во многих желаниях). Однако ни «Оно», ни «Сверх-Я» не могут проявить себя непосредственно. Свое объективное существование они получают через «Я» (примерно совпадающее с сознанием). Я (Эго) – развивается по мере вступления в социальные отношения. Функция Эго заключается в том, чтобы обеспечить человеку возможность удовлетворения своих влечений во внешнем мире.)
  

Теория, сам подход и общекультурное наследие Зигмунда Фрейда вызывали и вызывают самые ожесточенные споры.

Интересно, что в России Фрейда знают и уважают гораздо более, чем Скиннера. В Америке - напротив, бихевиоризм и конкретно Скиннер гораздо более уважаемы, нежели Фрейд и фрейдизм. В 1972 году Американская психологическая ассоциация (в которой уже в то время насчитывалось около ста тысяч членов) назвала самых выдающихся психологов XX столетия. По почти единодушному мнению членов ассоциации, этот почетный список возглавил в ту пору здравствовавший Б.Ф. Скиннер. Впрочем, З. Фрейд был назван вторым (Степанов С. Биография Берреса Фредерика Скиннера).

Фрейд повлиял на всю европейскую культуру, например, на Пруста, Джойса, Сартра, Дали, Пикассо. Влияние З. Фрейда как на академическую, так и на практическую психологию огромно.

От творчества З.Фрейда пошли:

• 
  собственно фрейдизм или классический психоанализ, выводящий все проблемы взрослого человека из полового инстинкта,
  
• 
  психоаналитическое направление, выводящее все моменты и проблемы взрослого человека из событий и переживаний его детства и, шире, - объясняющее, что поведение человека обусловлено скрытыми в нем самом психологическими причинами, которые он не осознает,
  
• 
  психодинамическое направление, которое связывает происходящее в душе человека с глубинной борьбой (динамикой) бессознательных сил.
  

Фрейдизм

В широком смысле слова, под «фрейдизмом» подразумевается классический (ортодоксальный) психоанализ, в отличие от неофрейдизма, аналитической психологии Юнга и индивидуальной психологии Адлера. В более строгом и точном смысле данный термин обозначает учение З. Фрейда в том виде, в каком оно было создано им в период с 1900 по 1938 гг.

Основные тезисы, по которым узнается фрейдизм:

• 
  Человек по своей природе эгоистичен, в основе всех поступков человека и всех его проблем, в конечном счете, лежат подавленные сексуальные желания (либидо). Невроз образуется в результате столкновения сексуальных желаний с невозможностью их удовлетворить. Символика сновидений и оговорок имеет преимущественно сексуальное значение (Фрейд З. Толкование сновидений, 1900).
  
• 
  Все дети проходят через Эдипов комплекс (Фрейд З. Анализ фобий пятилетнего мальчика (Случай Маленького Ганса, 1909).
  

Мальчики начинают желать свою мать и ненавидят отца как соперника, девочки аналогично направляют свои инцестуозные желания на мать, но вдобавок начинают испытывать зависть к пенису.

• 
  Развитие детской сексуальности проходит через пять фаз: оральную, анальную, фаллическую, латентную и генитальную (Фрейд З. Три очерка по теории сексуальности, 1905).
  

Психоанализ

Психоанализ (в широком смысле этого слова) объясняет, что поведение человека обусловлено скрытыми в нем самом психологическими причинами, которые он не осознает.

Например, мы проанализировали поведение человека и поняли скрытые от него самого условные выгоды:

Мама ругается на дочь «бездельница», но сама же не пускает дочь работать. Почему? Потому что, на самом деле, бессознательно боится самостоятельности дочери, которая может ее оставить одну. - Это психоаналитический подход.

Или же подобным образом мы можем узнать причины значимых или повторяющихся в жизни другой нашей пациентки событий, которые, вероятнее всего, сформировали ее сегодняшние привычки, установки и эмоциональные реакции: оказывается, мама всегда говорила дочери «мужчинам доверять нельзя», и сегодня уже взрослая девушка избегает близких, доверительных отношений с мужчинами. Ее сегодняшнее поведение нам стало понятно - это тоже психоаналитический подход.

Психоанализ в более узком смысле, как психоаналитический подход - подход в психологии, когда основные моменты (и проблемы) взрослого поведения выводятся (объясняются) из событий и переживаний его детства.

Этот подход гораздо более широко распространен, чем фрейдизм, и понимается гораздо шире, нежели его трактовал З.Фрейд. Самые разнообразные детские запечатления (в том числе никак не связанные с сексуальными переживаниями) либо детские решения и привычки могут оказывать серьезное влияние на взрослую жизнь, и понять, «раскопать» эти детские влияния - задача психоанализа.

Тема важности материнской любви в детстве - это психоанализ, а не фрейдизм.

Психоанализ - не синоним бесспорного. Разговоры о родовой травме (Блюм Геральд. Психоаналитические теории личности. - М.: КСП, 1996) и ее влиянии на жизнь взрослого человека - не фрейдизм, но вариант очень спорного психоанализа. Можно и нужно спорить, влияют ли детские обиды и то, что вы кого-то не простили, на вашу жизнь сегодня - но нужно отдавать себе отчет, что это психоанализ.

Психодинамическое направление

Нередко психоаналитический подход именуют также психодинамическим подходом. Думается, это не совсем точно, между этими подходами есть некоторая разница.

Психодинамический подход - подход, согласно которому все происходящее на поверхности, в больной или здоровой психике человека, определяется глубинной динамикой (взаимодействием и борьбой) сил внутри психики (Психодинамический подход берет начало от классического психоанализа (Фрейд З. — Freud S.)

При этом в психодинамическом подходе априорно не утверждается, что глубинная динамика - это обязательно столкновение первичных сексуальных влечений с принципом реальности. Это могут быть самые разнообразные влечения (как подросткового периода, так и разные социально неприемлемые влечения и убеждения, сформировавшиеся уже у взрослого человека). В этом случае разобраться в этих конфликтах, осознать их - задача психодинамического подхода, но фрейдизм здесь ни при чем.

Стремление к превосходству, комплекс неполноценности (Адлер А. Наука жить. Киев: Port-Royal, 1997) - это психодинамический подход, но не фрейдизм. Отечественная личностно-ориентированная реконструктивная психотерапия, основанная на психологии отношений В.Н. Мясищева - разновидность психодинамической психотерапии (В.Н. Мясищев. Психические особенности человека. Характер, способности. Т. 1-2, 1957 (совм. с А. Г. Ковалевым). Экзистенциально-гуманистическая психотерапия - аналогично.

Психодинамический подход – также не синоним бесспорного. Разговоры о прошлых жизнях и их влиянии на вашу жизнь сегодня (трансперсональная психология (Друри Н. Трансперсональная психологи., 2001) - не фрейдизм и не психоанализ, но вариант очень спорного психодинамического подхода.

Научность используемых понятий

Можно ли утверждать, что основные понятия фрейдизма могут быть названы научными понятиями?

Имеющиеся данные говорят, скорее, о том, что введенные З. Фрейдом понятия не имеют определенного научного содержания и относятся к области поэзии и мифологии.

Основным критерием «научности» какой-либо теории является ее эмпирическая проверка. Ортодоксальный психоанализ не имеет ни одного эмпирического подтверждения. Более того, он имеет множество экспериментальных опровержений. В частности, постулаты психоанализа противоречат «фундаментальной ошибке атрибуции» (невозможности предсказания поведения человека на основе его личностных характеристик) и экспериментах в сфере социальной психологии, показавших незначительность долговременных последствий пережитого в детстве сексуального или физического насилия, крайне незначительное влияние семейной ситуации в период детства на поведение и жизнь взрослого и др.

Лабораторные опыты показали, что процессы, происходящие в подсознании, не имеют ничего общего с теми процессами, которые описывает теория психоанализа (Kihistrom, 1998).

«Не существует эмпирических свидетельств ни одного из положений психоаналитической теории, таких как идея, что развитие проходит через оральную, анальную, фаллическую и генитальную стадию, или что маленькие мальчики испытывают страсть к матери, ненавидят и боятся своих отцов. Нет эмпирических свидетельств того, что механизмы, которыми психоанализ достигает своих целей, — такие, как перенос и катарсис — действительно опираются на теорию .»(Джон Ф. Килстром. Фрейдизм уже не жив. Статья была подготовлена для Hilgard’s Introduction to Psychology.New York: Harcourt Brace Jovanovich, 2000. http://archive.psychologos.ru/Фрейдизм _уже_не_жив).

Неосознаваемые воспоминания, обнаруженные в лабораторных исследованиях автоматизма и имплицитной памяти, совершенно не похожи на неосознаваемые воспоминания в психоаналитической теории.

Реальный лечебный эффект

Многие исследователи творчества З. Фрейда утверждают, что Фрейд неоднократно прибегал к фальсификациям, рассказывая об эффективности используемых им методик.

• 
  Одно из известных и наиболее блестящих выздоровлений, как указывает автор, произошло с «человеком с волками», названным так, потому что его невроз начался со сна, в котором он видел белых волков. Фрейд поспешил сделать заключение, что эти белые волки символизируют нижнюю одежду матери и отца. Этот пациент был позже опрошен психологом и австрийским журналистом, которые обнаружили, что приступы у бедняги продолжались спустя шестьдесят лет после того, как Фрейд посчитал его выздоровевшим.
  
• 
  Другой известный случай – случай Анны О. Эта молодая девушка страдала невротическим расстройством с того дня, как сидела у изголовья своего отца, болевшего туберкулезом, болезнью, которая должна была очень скоро унести его. Фрейд поставил диагноз «невроз» и заверил, что излечил его. Юнг, очень хорошо знавший, что происходит на самом деле, был первым, кто разоблачил эту ложь, и выразил полное презрение к Фрейду. Г.Ф.Элленбергер в книге «Открытие бессознательного» и Торнтон в своей книге «Фрейд и кокаин» четко показали, как Фрейд фальсифицировал истину и ловко обманывал клиентов. Что касается «невроза»: молодая девушка заразилась туберкулезом от своего отца (Гвенаэль Верез. Мать и духовность: Конфискованная Истина http://www.sacrum.ru/Modern/Froid.htm, Айзенк Г. Дж. Сорок лет спустя: новый взгляд на проблемы эффективности в психотерапии // Психологический журнал. Т. 14. 1994. № 4. С. 3-19. Методологические и теоретические проблемы психологии © 1994 г. Г. Дж. Айзенк. Перевод с англ., канд. мед. наук Б. Н. Безденежных. http://archive.psychologos.ru/Сорок_лет_спустя:_новый_взгляд_на_проблемы_эффективности_в_психотерапии).
  

Исследования показали, что эффективность психоаналитического лечения в некоторых случаях сомнительна, учитывая случаи «естественного выздоровления» пациентов:

Примерно две трети всех невротических расстройств спонтанно исчезает в течение 2-х лет после их появления. Примерно столько же длится обычное лечение у психоаналитика, и примерно такой же процент излечения...

Долгосрочное влияние психоанализа на общество

Влияние З.Фрейда на европейское общество и культуру огромно, и во многом негативно. Похоже, что Фрейд не столько снял запреты с разговоров о сексе, сколько создал «клубничку», предложил народу новое развлечение - ранее запретную «вкусную» тему, которую теперь можно «смаковать».

Его утверждения:

• 
  о приоритете сексуального влечения над любыми другими человеческими стремлениями,
  
• 
  о том, что каждый мальчик хотел или хочет смерти отца,
  
• 
  что любовь - только переодетый невроз,
  
• 
  что душевно здоровых людей нет, есть только люди, более-менее благополучно справившиеся со своими комплексами – в целом, невротизировали европейскую культуру.
  

При том, что психоанализ стал "священной коровой" в психологии, к науке психоанализ прямого отношения не имеет, это больше поэзия, мифология и практичный подход. Научных данных, как либо подтверждающих его положения о ведущей роли сексуальных влечений - нет. Эффективность его в сравнении с поведенческим и гуманистическим подходом - невысокая.
У Фрейда так же имелись последователи. Один из них - Карл Густав Юнг,  продолживший развитие психоаналитической теории. Правда, он не следовал фрейдовским традициям, а шёл своим путём. Потому их сотрудничество не было столь уж долгим. Концепция коллективного бессознательного была основной причиной расхождений во взглядах между ними.

По Юнгу, структура личности (он называл её душой) состоит из Эго, Личного бессознательного и Коллективного бессознательного. Эго — это то, что мы привыкли называть сознанием, или всё, что мы имеем в виду, когда говорим «Я». Личное бессознательное — личный опыт, по каким-то причинам забытый или вытесненный, а также всё то, что мы как будто не замечаем вокруг себя. Личное бессознательное состоит из комплексов — это эмоционально заряженные группы мыслей, чувств и воспоминаний. У каждого из нас есть материнский и отцовский комплексы — эмоциональные впечатления, мысли и чувства, связанные с этими фигурами и сценариями их жизни и взаимодействия с нами. Распространённый в наше время комплекс власти — это когда человек очень много своей психической энергии посвящает мыслям и чувствам о контроле, доминировании, долге, подчинении. Хорошо также известен комплекс неполноценности и т. д.

Коллективное бессознательное содержит мысли и чувства, общие для всех людей, являющиеся результатом нашего общего эмоционального прошлого. Как говорил сам Юнг: «В коллективном бессознательном содержится всё духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума». Таким образом, коллективное бессознательное передаётся из поколения в поколение и является общим для всех людей. Примером могут служить мифология, народный эпос, а также понимание добра и зла, света и тени и т. д.

По аналогии, как комплексы составляют содержание личного бессознательного, коллективное бессознательное состоит из архетипов — первичных образов, которые все люди представляют себе одинаково. К примеру, мы все примерно одинаково реагируем на родителей или незнакомцев, смерть или змею (опасность). Юнг описал много архетипов, среди которых стоят мать, ребёнок, герой, мудрец, плут, Бог, смерть и т. д. В его трудах многое посвящено тому, что архетипические образы и идеи нередко встречаются в культуре в виде символов, используемых в живописи, литературе и религии. Юнг подчёркивал, что символы, характерные для разных культур, часто обнаруживают поразительное сходство именно потому, что они восходят к общим для всего человечества архетипам.

Сегодня эти знания широко используются в работе психологов и психотерапевтов всех направлений. Недооценить слово «комплекс» или «архетип» в работе психолога довольно сложно, согласитесь? При этом аналитик не вешает на вас ярлык, но знание о характере и сценарии архетипов и ваших комплексов помогает лучше понимать ваш личный «психический калейдоскоп».

Юнг ввёл понятия экстраверсии и интроверсии как основных видов направленности личности (эго-ориентации). Согласно его теории, которая богато подкреплена практикой по всему миру вот уже около 100 лет, обе ориентации существуют в человеке одновременно, но одна из них обычно лидирует . Всем известно, что экстраверт — более открытый и общительный, а интроверт — весь в себе. Это популярная версия этих понятий. На самом же деле всё не совсем так, экстраверты тоже бывают замкнутыми. У экстраверта психическая энергия направлена вовне — на ситуацию и окружающих людей, партнёров. Он воздействует сам на всё это, как будто приводя ситуацию и окружающее в «нужный вид». Интроверт же действует прямо противоположно, так, как будто ситуация и окружающее воздействуют на него, и он вынужден всё время отступать, оправдываться или обороняться.

Позже Юнг дополняет свою теорию психотипов четырьмя основными психическими функциями. Это мышление и чувство (рациональные), ощущение и интуиция (иррациональные). Каждая из этих функций есть у каждого из нас, кроме этого, каждая функция бывает ориентирована вовне или вовнутрь и бывает экстравертной или интроверной. Итого получается 8 разных психических функций. Одна из них является наиболее удобной для адаптации, потому считается ведущей и определяет одноимённый тип личности по Юнгу: мыслящий, чувствующий, ощущающий или интуитивный (экстравертный или интровертный).

В дальнейшем на основании своего ассоциативного эксперимента и фрейдовского свободного ассоциирования Юнг создал метод амплификации, когда вокруг одного образа (ворон в нашем примере) собирается множество ассоциаций, образов из культурного наследия, мифологии, искусства, приводящих пациента к осознаванию комплекса, стоящего за этим.

С точки зрения теории Юнга, воздействие сновидений постоянно компенсирует и дополняет видение реальности человеком в сознании. Поэтому осознавание и интерпретация сновидений в аналитическом процессе с психологом позволяет обратить явное внимание на неосознаваемое в психике. Например, человек может рассердиться на своего друга, но гнев его быстро проходит. Во сне он может ощущать сильную злость на этого друга. Сохранившийся в памяти сон возвращает сознание человека к уже пережитой ситуации, чтобы привлечь его внимание к сильному чувству гнева, которое было подавлено в силу каких-то причин.

Психоаналитики и аналитические психологи интерпретируют сновидения, и это является частью их работы точно так же, как первичное интервью, активное воображение или ассоциативный тест. Вас могут спросить на первом сеансе психоанализа о ваших самых важных снах или о том, что, возможно, приснилось вам накануне первого визита. Для аналитика это будет очень важная информация, не только диагностического, но и прогностического характера — нередко первый сон в анализе описывает будущую работу.

3. 
   Психиатрия: как ставятся диагнозы, границы психического здоровья.
   

Психотерапевты обычно расспрашивают о жизни пациента для того, чтобы выявить, как и в какой степени события в прошлом и в настоящее время влияли и влияют на его психическое состояние. Исключительные события, такие, как, например, смерть любимого человека или длительная разлука в детстве с одним из родителей, могут еще много лет спустя оказывать большое влияние. Ценна также информация о ключевых персонах в прошлом и в настоящее время, о роли, которую играли отдельные личности в воспитании пациента и о чувствах, которые они вызывали у него; а также качественные аспекты этих взаимоотношений – их продолжительность, глубина контактов и т.д.

На основании всех этих сведений врач делает попытку очертить проблему, оценить личность пациента и его психические трудности, выяснить наличие соматических факторов, которые могли бы иметь значение в конкретном случае.

Не существует «абсолютно пригодного» метода или списка вопросов, которые могли бы быть поставлены с целью получения наиболее полного анамнеза. Психиатры и психотерапевты избирают различные пути для выяснения характера личности и ее проблем, но при этом цель остается единой: понять психическую или эмоциональную проблему пациента, диагностировать ее и выработать план лечения.

Сходные между собой по внешним проявлениям психопатологические симптомы могут иметь разное диагностическое решение. Так, например, у больных белой горячкой имеют место зоопсии. Зверей, насекомых они, как правило, видят уменьшенными в размерах, несколько вытянутыми, черно-белой окраски. Это указывает на принадлежность данных расстройств именно к алкогольному психозу. В то же время яркость, красочность галлюцинаторных явлений со сценами религиозного содержания или жестоких событий говорит о возможно наличии у больных эпилептической болезни. Аналогичное сравнение можно провести и в отношении слуховых галлюцинаций при алкогольном и сифилитическом галлюцинозах, галлюцинаторно-параноидной шизофрении; либо нарушения мышления в виде разорванности его при шизофрении или бессвязности при аментивном состоянии.

Однако отдельные симптомы не несут достаточной информации для постановки психиатрического диагноза. Только анализ целого ряда признаков болезни, сходных между собой по клинической картине, т. е. выделение синдромов заболевания, позволяет определить клинические границы того или иного процесса. Синдромальный диагноз более точен, чем симптоматический. Синдром отражает деятельность целой функциональной системы и, как правило, тесно связан с другими синдромами.

Установление диагноза является завершающим этапом психиатрической диагностики, которая осуществляется на основании комплексного анализа психопатологической симптоматики, индивидуальных особенностей личности, данных объективного и субъективного анамнеза, динамики болезни и результатов параклинических исследований. Однако для точной диагностики психических заболеваний недостаточно только констатации патологических изменений. Для этого необходимо изучать этиологию и патогенез заболевания.

Многообразие клинических проявлений различных психических заболеваний нередко создает исключительные трудности при определении нозологической принадлежности той или иной психопатологической симптоматики. В этом случае врач использует важнейший метод диагностики психических болезней – метод клинического наблюдения. Врач должен видеть больного, слушать, исследовать его.

К сожалению, в психиатрии в отличие от других медицинских областей меньше возможностей для применения инструментальной техники, позволяющей непосредственно изучать пораженный патологическим процессом орган – мозг. Поэтому в психиатрии основным методом исследования является клинико-психопатологический метод. Он позволил обосновать нозолоческую спецефичность шизофрении, пограничных нервно-психических расстройств, группу экзогенных и грубоорганических психозов, а также создать современную классификацию психических заболеваний.

Вместе с тем в настоящее время в психиатрии широко используются и биологические методы исследования. Они направлены в первую очередь на установление причин и патогенеза психических заболеваний. Правда, без клинической идентификации психопатологических состояний невозможно соотнести результаты биологических исследований с данными, касающимися прогноза и исхода психических заболеваний, а также терапии, профилактики и социальной реабилитации. Тем не менее данные современной нейрофизиологии, биохимии, генетики, психологии позволяют получать ценную информацию для правильной диагностики психических заболеваний.

При постановке клинического диагноза психического заболевания врач должен учитывать, что оно могло изменить личность больного и при определении его причины субъективный анамнез может не соответствовать данным объективного исследования. Фактор, явившийся причиной болезни, в последующем может не оказывать никакого влияния на ее течение, и она будет развиваться по своим патогенетическим законам.

Следует сказать, что психиатру в своей повседневной практической работе постоянно приходится сталкиваться не только с различными патологическими явлениями психической деятельности, но и с отклонениями соматических функций больного, а также со сложными переплетениями его интерперсональных взаимоотношений.

В настоящее время адаптируется вариант Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10).

Классификация психических болезней в 10-м пересмотре претерпела значительные изменения по сравнению с предыдущими классификациями. Прежде всего сокращено количество болезней по традиционным в клинической психиатрии нозологическим принципам деления и отдано предпочтение синдромальным рубрикам. Сужены границы шизофрении, исключено деление болезней на психозы и неврозы, введены некоторые новые рубрики с использованием ранее не применявшейся оригинальной терминологии. Например, во всей классификации введен термин «расстройство» вместо терминов «болезнь, заболевание». По мнению авторов классификации, термин «расстройство» является более точным, так как под ним понимается более определенная группа симптомов, чем это бывает при применении понятия «болезнь».

Следует отметить, что МКБ-10, как и предыдущие классификации, предназначены не для изменения существующих концепций в диагностике психических заболеваний, а прежде всего для статистических целей.

В то же время важно не только изучить отдельные симптомы заболевания, но и принять во внимание изменение личности больных во всех ее структурных составляющих. Важно определение социальной роли пациента, его возможности (в связи с заболеванием) справляться с ролью отца, матери, сестры, брата, супруга. Особое внимание следует обратить на профессиональные навыки, формирование межличностных контактов в трудовых коллективах, взаимоотношения с руководителем учреждения и организации, сотрудниками по работе. Нужно также узнать, как реагируют родственники и сам пациент на те или иные симптомы заболевания. Например, при наличии симптомов шизофрении зачастую больной, а подчас и его родственники не уделяют им должного внимания (говорят «устал, переутомился», или при глубоком депрессивном состоянии, когда оно переживается пациентами очень тяжело, с признаками скорбного бесчувствия к родным и детям, возможностью катастрофы вселенной, суицидальными тенденциями и т. д.), не осознают тяжести процесса.

При описании симптомов психических расстройств необходимо различать форму и содержание болезненных проявлений. Например, при появлении зрительных галлюцинаций у больных алкоголизмом, они могут видеть в одних случаях кажущихся животных (мыши, комары, блохи), в других – людей, угрожающих им. Форма в обоих случаях одна – зрительные галлюцинации, а содержание разное.

Определение признаков психического расстройства в приводимом разделе соответствует международному стандарту изучения основных психических заболеваний, принятому Всемирной организацией здравоохранения.

В США введена национальная классификация, которая легла в основу МКБ-10.

Впервые систематика была принята Американской психиатрической ассоциацией в 1952 г. и с тех пор неоднократно дополнялась и перерабатывалась. С 2013 года используется DSM-5, заменив DSM-IV-TR 2000 года. «DSM-V» — нерекомендуемое к использованию устаревшее название, отвергнутое ассоциацией. С пятого издания ассоциацией решено использовать арабскую цифру в наименовании руководства (до 2013 в названиях использовались римские цифры), правильное современное сокращение — DSM-5. Дескриптивный и феноменологический подход к классификации, использовавшийся DSM-IV-TR, устарел, и, с учётом последних результатов исследований, является неточным.

Изменения в DSM-5 главным образом обусловлены новыми исследованиями в области психиатрии и достижениями в области нейронауки, также не обошли стороной общественные запросы. Многие решения были связаны с обеспечением лучшей совместимости с готовящейся к выходу Международной классификации болезней 11-пересмотра (МКБ-11).(опубликована в июне 2018 года) .(Предполагается, что новое издание МКБ представят на утверждение Всемирной ассамблеи здравоохранения в январе 2019 года, а в полную силу оно вступит с 1 января 2022 года.)

Следует отметить, что изначальной целью создания DSM стало стремление психиатрии иметь непосредственное отношение к медицине, стать самостоятельной и значимой её ветвью. Все методы клинической диагностики и некоторые пояснения процессов, происходящих в организме при психических заболеваниях, при этом были притянуты за уши. Сама история создания DSM представляет интерес лишь в том, каким образом это происходило. По словам многих психиатров, историков первое издание было собрано путем обычного обсуждения и субъективных решений о том, будет тот или иной диагноз настоящим диагнозом или нет. Многие современные психиатры мира так же высказываются о бесполезности изданий DSM, несмотря на то, что мировое сообщество считает это издание «Библией психиатра». DSM постоянно пересматривалась и пополнялась новыми заболеваниями. А это все больше размывало границы психического здоровья. Вместе с тем необходимость пересмотра заключалась в необходимости обоснования клинически многих диагнозов.

Итак, можно сделать вывод, что при постановке диагноза психиатры и клинические психологи пользуются как личным опытом и общими рекомендациями, так и Международной классификацией болезней (МКБ) и «Диагностическим и статистическим справочником по психическим расстройствам».

Однако, для постановки диагноза необходимо знать о границах психического здоровья. Разграничение психического здоровья и патологии имеет не только важнейшее теоретическое, но и практическое значение. Врачу-психиатрунередко приходится проводить медицинскую экспертизу и определять судьбу пациента — давать санкцию на его привлечение к судебной ответственности или же, наоборот, освобождать от нее. Выявляемые «отклонения» накладывают на больно­го ряд социальных ограничений, лишают некоторых гражданских прав и обязанностей — службы в армии и многого другого. Между тем существующие в настоящее время в каждой стране свои собственные законодатель­ства в этой области, официально утвержденные или тра­диционно применяемые, не всегда удовлетворительны. Вопрос определения нормы и патологии является крайне сложным и затрагивает различные сферы человеческой деятельности — от медицины и психологии до философии и социологии. Был совершён ряд попыток вывести критерии психической нормы, в число которых включали соответствующую возрасту человека зрелость чувств, адекватное восприятие действительности, наличие гармонии между восприятием явлений и эмоциональным отношением к ним, умение уживаться с собой и социальным окружением, гибкость поведения, критический подход к обстоятельствам жизни, наличие чувства идентичности, способность планировать и оценивать жизненные перспективы. Во многих случаях под психической нормой определяют то, насколько индивид адаптирован к жизни в социальной среде, насколько он продуктивен и критичен в жизни.

Существуют общие критерии, характеризующие норму психического здоровья:

- соответствие субъективных образов отражённым объектам действительности;
(расшифровываю: то, что вы себе представляете, соответствует тому, что вы наблюдаете во внешнем мире)

- соответствие характера реакций внешним раздражителям, значению жизненных событий;
(т.е. ваш ответ адекватен (соразмерен) воздействию на вас со стороны или вашей включенности в событие)

- соответствующий возрасту уровень зрелости познавательной и эмоционально-волевой сфер личности;
(т.е. вы в своем развитии опираетесь на весь ваш опыт, накапливаете его и используете в жизни)

- возможность адаптации в микросоциальных отношениях;
(т.е. вы можете приспособиться к коммуникации практически в любом взаимодействии с другими людьми)

- возможность контролировать собственное поведение и изменять его в зависимости от смены обстоятельств;
(т.е. вашим поведением управляете вы, а не некие внешние фигуры, вызывающие у вас только ответные реакции. Произвольное поведение - от слова "воля")

- разумное планирование жизненных целей и поддержание активности в их достижении;
(т.е. вы умеете ставить перед собой цели и совершать целенаправленные действия для их достижения)

- критичность при оценке жизненных обстоятельств; ответственность.
(т.е. вы можете взглянуть на ваши действия или обстоятельства, в которые вы попали, со стороны, и принять на себя свою долю ответственности за это)

4. 
   Заключение (необходимость философского мышления, как направляющего звена в диагностике психических заболеваний).
   

Итак, материал, полученный психиатрией, помогает философам рассматривать смежные вопросы, касающиеся феномена личности, реальности, сознания и подобных (чего в этом отношении только стоит такой видный философ 20-го века как Карл Ясперс, пришедший в философию из психиатрии). И здесь же философия предлагает психиатрии свои подходы рассмотрения личности с тем, чтобы сделать психиатрическую помощь фундированной в самой основе человеческого бытия (феноменологическая психиатрия, экзистенциальная психотерапия, логотерапия). Однако философия не будет являться главным звеном в оценке состояния пациента и постановке диагноза. Вместе с тем она – часть психиатрии.