Книга Естественные роды
 Скачать 1.31 Mb.
|
|
Отрицательные влияния Многие девушки, начиная с возраста полового созревания или даже раньше, стремятся узнать о родах как можно больше. Но как мало слышат они хорошего, особенно с позиции их возраста! Необузданное искушения поиска информации увлекает их опять и опять, слово «роды» звучит как пение сирены. Юные особы удовлетворяют свое любопытство, прислушиваясь к голосам, которые умеют поразить воображение, но которые крайне искажают истину. Сущность родов может утаиваться матерью потому, что в свое время она сама настрадалась в них и теперь не хочет, чтобы дочь раньше времени узнала о будущих испытаниях. В таком случае, если в какой-нибудь доверительный момент она и выдаст какую-либо информацию, то скорее пробудит у дочери не приятное ожидание, а страх. Интимность темы и таинство замалчивания приводят к тому, что девушки начинают бояться родов. Мы должны помнить о том, что на женщину, ожидающую первого ребенка, очень сильно влияют подруги. Там, где собираются женщины, очень часто всплывает тема родов, и опять же, чаще вспоминаются перенесенные муки и страдания, а вот о чувстве гордости, которое испытывают при появлении ребенка на свет, рассказывать как-то забывают. Да, они честны в своих воспоминаниях, и нет их вины в том, что они страдали. Но разве не было бы лучше, если бы они вместо нагнетания тревоги у беременной подруги, поддержали ее, тем самым внеся свою небольшую лепту в успешное протекание беременности и родов? Еще одним потенциальным источником беспокойства может стать муж, если он строит свои взгляды на слухах. Отсутствие знаний вызывает у мужчины вполне понятную тревогу за благополучие жены. К сожалению, он передает эту тревогу и ей. Кроме всего прочего, женщина не может избежать и влияния устоявшихся взглядов в обществе, так называемого общественного мнения. Мы живем в современном, культурном, полном развлечений обществе: читаем книги, изучаем статьи, слушаем радио, смотрим телевизор и тому подобное. И во всем увиденном и услышанном улавливаем одинаковое настроение: роды – это суровое испытание, они болезненны и опасны для жизни матери. Если писатель, описывая роды главной героини, хочет заинтересовать читателя, он переполняет этот эпизод мучением и напряжением, драматизмом, страданием и, возможно, даже смертью. Как знаток человеческих душ, писатель уверен, что нет ничего более подходящего, чтобы привлечь внимание читателя. Часто ли мы читаем или видим на экране, что героиня испытывает счастье в родах? Похоже, пережитая в свое время тревога за жену дала автору или продюсеру прекрасную возможность сгустить краски, чтобы выплеснуть их на читателя или зрителя. К сожалению, иногда это так преувеличено, что становится смешным. Не отстает и периодическая печать, она также старается привлечь внимание читателя. Ну, что вы, рассказ о простом рождении – это же не потрясающая новость. Ну, если только это роды в такси или телефонной будке, тогда еще может быть… История же о смерти матери в родах почти всегда выносится на первую полосу. Естественный закон и цивилизация Ниже я использовал термин «туземка» в противовес женщине, так называемой «культурной» и «цивилизованной». Очевидно, этот термин требует объяснения. Я использую его, когда говорю о женщине, чья жизнь в племени никоим образом не затрагивается влиянием ни культуры средневековья, ни культуры двадцатого века. Однако, честно говоря, я не знаю, на чем основывается убеждение, что наши современные женщины меньше подходят для безболезненных родов, чем упомянутые туземки. Природа не подразумевает, что беременность – это болезнь. Туземка продолжает собирать урожай, ползая на коленях, работает на каучуковых плантациях, переезжает с места на место и т. д. Она живет полноценной обыденной жизнью, а ребенок развивается сам по себе. Ее мышечно сильный, физиологически продуктивный организм выполняет свои функции без дискомфорта, трудностей и стыда. Ребенок рождается легко – маленький и крепко сбитый. Среди цивилизованных женщин тоже встречается такое – атлетически сложенная молодая женщина продолжает активно жить, играет в гольф при семи месяцах беременности, до самых родов прогуливается, проходя три-четыре мили в день, и при этом не забывает разумно питаться. Она не поддается влиянию тех, кто рекламирует отдых, диету и потребление огромного количества молока. И, действительно, такая преувеличенная забота о себе противоестественна природе. Более того, она может навести беременную на мысль, что вряд ли исполнение естественной функции организма потребовало бы таких неимоверных усилий – значит ее ждет нечто страшное. А такая, казалось бы, мелочь способна вызвать патологическое состояние в весьма совершенной физиологической функции. Какое бы множество определений уровня культуры ни предпринималось, одно несомненно – культура, в основном, зависит от активности работы головного мозга. Чем более образованнее человек, тем он культурнее. Но, без сомнения, у нас очень многое потеряно из восприимчивости на уровне центральной нервной системы, то, что в первобытном обществе было просто необходимо для выживания. Любому из нас хватило бы и нескольких недель, проведенных с теми, кто для добывания пищи надеется только на свою сообразительность, чтобы оценить, как скоро вымерло бы наше общество, если бы лишилось удобств цивилизации и было возвращено в первобытное состояние. В связи с этим возникает вопрос: каково же влияние культуры на естественные функции, предназначенные нам природой, на протекание беременности и родов в частности? Сознание развивается, и это значит, что множится и разнообразится количество раздражителей, исходящих из центральной нервной системы. При изменении жизни с развитием цивилизации некоторые эмоции подавлялись, но находили новые способы выражения. Современные физиологи обращают внимание на эмоциональность и чувствительность пациенток, когда, пытаясь найти первопричину физиологических недомоганий, они практикуют "психоматическую медицину". В этом и заключена главная причина возникновения боли при родах. Физиология современной женщины оптимальна; роды остаются физиологически неизменными с давних времен – но наша культура внесла изменения в нервно-мышечную активность. Усиление определенных эмоций тормозит развитие родов – таким образом и возникает боль. Все это удивляет меня, ведь, казалось бы, неразумно культуре разрушать все прекрасное, что есть в первозданном. Истинная культура увеличила бы изначальную красоту, очистила бы ее от всех наносных загрязнений. Если среди туземок, не подверженных влияниям западной культуры, роды все еще относительно безболезненны, то это укор нашему использованию культуры, превратившему прекрасные и необходимые естественные функции в столь неприятные для многих. Женщина может ощущать сокращения матки в течение часов, но дискомфорт наступит, когда скажут, что у нее начались роды. Для ждущего ума слово «роды» сразу же срабатывает, приводя в состояние тревоги. Женщина в родах может внешне казаться довольно спокойной, но присутствует независящая от нее внутренняя тревога – как бы смело и отчаянно ни подавлялась она женщиной, какие бы попытки ни предпринимались окружающими. В состоянии тревоги сердце бьется сильнее, дыхание учащается, иногда становясь нерегулярным, перемежающимся серией глубоких вздохов. Ноздри широко расширяются, чтобы пропустить как можно больше воздуха, нередко для этого же приоткрывается и рот. Если женщины встречают роды с уверенностью, это способствует избавлению от напряжения, которое усиливает боль. Те, кто стремится помочь молодой женщине, должны сделать все возможное, чтобы снять у нее тревогу и внушить ей уверенность, убедив, что ей просто нужно следовать законам естественных родов. Историческое и религиозное влияние Если мы проследим историю европейской цивилизации, то мы увидим, что на всем ее протяжении звучали слова о том, что рождение ребенка почти всегда сопровождается болью. И мужчины, и женщины не отрицали идеи, что страдания неотъемлемая часть родов. И ожидание их начала – тягостное ожидание. Для целых поколений непременность боли воспринималась как факт. Это отражено в книгах и пьесах. Видимо, их создатели концентрировались на негативном, чтобы привлечь читателя и зрителя, что, впрочем, делается и в наши дни. Древняя практика и языческая религия. Во времена Гиппократа, четыре или пять веков до нашей эры, существовали разные точки зрения на роды. В Египте, три тысячи лет до нашей эры, женщинам в родах помогали священники. Многие народности в прошлом прибегали к магии колдовства, и, благодаря силе внушения, часто очень успешно. Из сохранившихся писаний мы узнаем, что для того, чтобы женщина родила быстрее, нередко использовали различные травы и снадобья. Можно предположить, что даже первобытные люди помогали женщинам в родах в соответствии с обычаями того времени. Гиппократ жил очень давно, с 460 до 355 г. до нашей эры. Но и в наши дни медики зачитываются его афоризмами. Именно он первым осознал, что "мы сами лекари своих болезней" – т. е. гораздо проще предотвратить заболевание, чем вылечить его. Гиппократ указывал, что повседневная программа самодисциплины здоровой личности должна обязательно включать диету, физические упражнения, свежий воздух. Следует не забывать о простых житейских вещах, предупреждающих и нейтрализующих заболевания, и, возможно, тогда не придется использовать лекарства, ну а уж хирургическое вмешательство должно быть последним средством. Многих из нас, наверное, удивит, что эти вещи были написаны так давно! Сегодня в США, Англии и многих других странах все врачи дают клятву Гиппократа, клятву верности своей науке. Слова этой клятвы актуальны и по сей день. Те, кому дано право посещать пациентов, не должны забывать о ней, должны вдуматься в толкование ее благородных слов. Вот выдержки из клятвы: "Я неустанно буду заботиться о благе моих пациентов. Я буду делать все, что в моих силах и никогда не причиню вреда. Никому в угоду я не пропишу смертельное лекарство и не дам совет, который может привести к смерти… Если я буду верно хранить эту клятву, я смогу с наслаждением практиковаться в своем искусстве, уважаемый всеми людьми во все времена. Но если я нарушу ее, то поражение будет моим жребием…" К сожалению, даже сегодня, в моей профессиональной карьере я часто вижу только малую долю выполнения этой клятвы, принципы ее нередко игнорируются. Но как бы то ни было, вся современная медицина до сих пор держится на учении Гиппократа. Если бы принципы Гиппократа, такие простые и мудрые, были бы сегодня пересмотрены, несомненно, изменился бы и уклад нашей жизни, исчезла бы ее гармония. Гиппократ предъявлял строгие требования к своим ученикам, но и сам он всегда осуществлял на практике все, что проповедовал. Нет авторитетов, есть истина. Гиппократ учил, что выводы нужно делать, лишь исходя из фактов. Врач не должен увлекаться различными научными течениями, не подтвержденными тщательными наблюдениями. Истинная наука признает и порождает только знание, а мнения игнорирует. Учение Гиппократа основано на законах природы, как их понимали в то время. А это было время исследования тайны источника жизни, секретов ее поддержания и воспроизведения. Гиппократ старался обучать акушерок. Он не находил места страху при родах, за исключением тех патологических случаев, которые могли бы возникнуть после допущенных погрешностей. Такая уверенность базировалась на признании, что воспроизведение рода человеческого выполняется по естественным законам природы. Студентам и врачам того времени часто внушалось: "Всегда, когда можно, воздерживайтесь от вмешательства". Утверждение применялось и к женщинам, наблюдавшимся в родах. Важно понять, что с тех пор ничего не изменилось в представлении родов. Роды – это претворение в жизнь законов природы. Аристотель (384–322 гг. до н. э.) пошел дальше. В его работах мы находим точные и верные наблюдения за родами. Он, вероятно, был первым, кто утверждал, что в памяти женщины уже заложено желание иметь ребенка. Великий натуралист, он первым исследовал развитие цыпленка внутри яйца. Греческая школа Гиппократа безраздельно властвовала до времен появления Сорануса из Эфеса, жившего в конце первого и начале второго веков нашей эры. Он претворял в жизнь принципы греческих акушеров, основанные на человечности. Создав примерно в 79 г. знаменитый трактат по акушерству, Соранус стал величайшим из всех древних акушеров- клинистов и был почитаем, как самый главный авторитет в акушерстве и педиатрии. Он отбрасывал все суеверия, связанные с родами, он призывал уважать чувства женщины. Он никогда не упоминал слово «страх», он не ждал его появления даже, если случались некоторые отклонения в выполнении естественных функций организма. Его работы, столь актуальные и сегодня, после его смерти были собраны монахами и спрятаны в келье монастыря. Вскоре они были забыты и обнаружены лишь через века. Да, о боли при родах говорили и раньше, и в те времена, но только при возникновении каких-то осложнений, отклонений от естественного хода событий. Страх – это эмоция, берущая начало из примитивного инстинкта выживания, это естественная защитная реакция, побуждающая человека избегать опасности. Что удивительно: мысль, что страх при родах – это неестественное, патологическое и губительное состояние, оспаривается чаще в Европе, чем где-либо еще. Те, кто много путешествует и бывал среди народностей, не столкнувшихся еще с европейской цивилизацией, обнаруживали, что там страх родов волнует только небольшой процент населения. Это, кстати, подтверждает то, что мы читаем в работах древнейших исследователей: те, кто страдает в родах от страха, имеют на то особую причину. Бели беременная женщина боится родов, то нужно как можно быстрее определить источник страха. Сделать это очень важно, потому что между страхом и болью существует очень тесная связь. Кроме всего прочего, необходимо обратить внимание, не влияют ли на будущую мать суеверия или религиозные обычаи той этнической группы, к которой она принадлежит. Страх, испытываемый по религиозным убеждениям, нарушает психическую и физиологическую целостность родов. Любой излишний страх – это патологическое состояние. Язычество требует от верующих абсолютной веры в то, что любые жизненные события управляются извне. Это управление осуществляется или прямо, иди опосредованно одним из предков. У человека все идет хорошо до тех пор, пока он или она строго повинуются правилам и не вызывают гнева предков. Случается, что женщину языческой веры гложет мысль о сводом грехе, реальном или воображаемом, и от этого она впадает в депрессию, переполняется страхом во время родов. Она беспокоится не только о своей жизни, но и о жизни и благополучии ребенка. Общая идея практически всех нравственных учений и религий заключается в том, что боль и страдание в родах – это расплата за грехи, т. е. если рождается больной или неполноценный ребенок, это расценивается как расплата за грехи, за неповиновение закону. Известно, что некоторые африканские племена предпринимают экстраординарные усилия, чтобы успокоить гнев предков или богов. Когда возникает осложнение в процессе родов, а происходит это очень часто, так как рожающие женщины панически боятся расплаты за грехи, то добровольная исповедь помогает избавиться от страха, и, как следствие, от болезненных или затяжных родов. То, что исповедь помогает во время родов, хорошо известно многим племенам. В Конго мы собственными глазами видели доказательство целительного влияния исповеди. При отсутствии патологических изменений ребенок обычно рождается вскоре после отпущения грехов. Таким образом, на ход родов влияют и нравственные убеждения женщины. Средневековье. Примерно в третьем столетии нашей эры в западной цивилизации произошли существенные перемены, обусловленные искажением более ранних иудаистско-христианских учений. Общеизвестно, что христианская церковь этого периода более, чем что- либо иное за последние две тысячи лет, затормозила развитие медицины. Хотя один из принципов христианского учения гласит, что мы должны навещать сирот и вдов в их печали и исцелять больных, но священники средневековья обвиняли человека, исцеляющего больного, в самонадеянности, в возвеличивании себя до Бога. Это возвращало к язычеству, где молитва и пост были лекарствами на все случаи жизни. Лекарства и снадобья также получались из церквей и монастырей, у священников было исключительное право выписывать и распределять их. Изучение законов природы и вера в них считались оскорблениями Церкви, все книги по медицине, включая и труды Сорануса, были конфискованы и запрятаны в монастырях. Когда пала Римская империя, вся медицина опустилась до уровня суеверий, легенд, бальзамов, припарок и талисманов. Больные лечились недолго: они или умирали, или выздоравливали сами. По сравнению с жестокостью средневековья даже обряды язычества казались простыми, приятными и приемлемыми. Невежество тех, кому давалось право присматривать за женщинами во время родов, доводило их до ужаса. В течение тысячи лет, вплоть до 1520 г., ответственность за роды была полностью узурпирована церковью. Ни одному человеку не было позволено заботиться о женщине в родах, кроме как пастырю или пастуху, который ухаживал за больными животными. Роды рассматривались как последствие плотского греха, который искупляется страданиями. Какие бы затруднения ни имела женщина, что бы с ней ни случалось в процессе родов, для церкви, согласно ее нравственным принципам, нужна была только жизнь ребенка. Если женщина умирала, то ребенка нередко извлекали через брюшную стенку. Шестнадцатый и семнадцатый века. Примерно в 1513 г. немец Ючариус Роэсслин обнаружил спрятанные работы Сорануса и других древних медиков-исследователей. Примерно в 1515 г. он написал первую книгу по акушерству, составив свой манускрипт из тщательно отобранных работ проницательных врачей и мудрых философов прошлого. Книга Ючариуса Роэсслина – это монументальный труд о родах с примерами, непосредственно взятыми из жизни. Через девять лет после ее публикации доктор Вейс из Гамбурга, полагая, что о родах все же слишком мало известно, к тому же, имеющиеся знания взяты исключительно только из книг, решился сам понаблюдать рождение ребенка. Так как мужчине в то время не позволялось участвовать в родах, закон был крайне непреклонен, он оделся, как акушерка. Его наблюдения были бесценны. Снова появился прогресс в акушерстве. Но вскоре врач Вейс был разоблачен другими акушерками, и о нем доложили властям. За это преступление, за эту «ересь» доктор Вейс из Гамбурга был заживо сожжен на костре. Подумайте, это случилось всего лишь четыреста лет назад! Почти до 1580 г. лишь пастырям и пастухам было позволено участвовать в родах, врачам еще не разрешалось помогать акушеркам. Двести пятьдесят лет назад врачи, наконец-то, стали принимать отдельные роды, ну, а позже и хирурги нашли приложение своему искусству. Однако чувства женщины по-прежнему в расчет не принимались. В так называемую эпоху религиозной веры шестнадцатого и семнадцатого веков в Англии, если случались какие-то осложнения в родах, было принято крестить ребенка до рождения, таким образом спасая его душу. Ребенка орошали святой водой, факты материнской смерти еще не привлекали внимания. Я считаю Библию наиболее содержательным историческим писанием, очень полезным для чтения. Однако как много женщин, изучая Библию, убеждались в том, что роды – это мучительное и болезненное испытание, потому что в Книге Бытия 3:16 Господь говорит Еве: "Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей, в болезни будешь ты рожать детей". Этот отрывок известен, как "Проклятие Евы". Из него выходило, что каждое рождение автоматически будет сопровождаться несчастьем, болью и печалью. Ссылаясь именно на эту главу, многие люди до сих пор придерживаются мнения, что учение об естественных родах противостоит Библии. Ничего не может быть дальше от правды! Ибо не всегда нужно верить переводчикам. Да, Библия – божественное руководство, но ее подлинная сущность открылась только создателям подлинных манускриптов, рукой которых водил сам Господь. Ученые-библиографы тщательно исследовали еврейские и греческие манускрипты, с которых была переведена большая часть Библии. Они пришли к заключению, что слова, касающиеся родов, означают скорее не «боль», а «труд». Интересуясь этим вопросом много лет, я получил в свою личную библиотеку многочисленную коллекцию Библий и обнаружил, что некоторые переводы отличаются от перевода великого короля Джеймса, царствовавшего в период с 1604 по 1611 г. Возьмем, например, главу от Исайи, 21:3. Я как-то открыл экземпляр женевской Библии, впервые опубликованной в 1560 г., и обнаружил, что слова «боль» и "острая боль" в ней не были использованы, а вот слово «скорбь» повторена три раза. Затем я заглянул в экземпляр Библии епископов (впервые опубликованной в 1568 г.), и увидел, что там слова «боль» и "острая боль" появляются. Отсюда можно сделать вывод, что перевод короля Джеймса был, скорее всего, переводом с Библии епископов, а не с женевской Библии. Вслед за королем Джеймсом те же самые термины были переведены и последующими переводчиками. Эта неточность была исправлена еврейскими учеными. Один из них, Реверенд Б.Д. Гласе, уделивший немало времени исследованию этого предмета, написал мне следующее: "Одна вещь не дает мне покоя. Почему в Библии говорится о родах как о болезненном, опасном, тяжелом испытании? Так учили меня, и теперь учат моих учеников. После прочтения Вашей книги "Откровение родов" я почувствовал, что должен исследовать Библию более тщательно, чтобы выяснить значение выражений относительно родов. Мне было очень приятно, когда я прочел первое предложение Книги Бытия 3:16 и понял, что еврейское слово «etzev», не совсем точно переведено. Слово «боль» по-еврейски не «etzev», а «ke-iv» (боль), «tzaar» (скорбь), «yesurim» (сильная боль). Никогда ни один еврейский ученый не использовал бы слово «etzev» как обозначение боли. У слова «etzev» много значений, в том числе и "труд, работа, усилие" (смотри Книгу Бытия 5:29, слова, обращенные к Ною: "Он утешает нас в работе нашей и трудах наших"). В поговорках 14:13 «etzev» используется, как выражение слов "труд, работа, усилие", например, "во всякой работе есть польза". "Etzev" может означать и «озабоченный» или «встревоженный», как упомянуто в Книге Бытия 6:6. В главе 45, параграф 5 «etzev» переводится как «огорченный», но, на мой взгляд, "сердитый, недовольный" подходило бы здесь лучше. Слово «etzev» имеет еще одно значение – "волноваться, быть в смятении". Как это выражено у Самуила 20:3 – "чтобы не был он в смятении". Я подсчитал: в Библии слово «etzev» используется примерно 16 раз и ни разу оно не выражает значения «боль». Мы можем трактовать слово «etzev» по-разному, придавая ему различные оттенки, но только не «боль». Я думаю, в прошлом переводчики Библии переводили слово «etzev» именно так потому, что они сами не представляли родов без страданий и мучений. Ни один из пророков никогда не использовал в своих выражениях это слово применительно к родам. Они использовали слова «tzirin» (в расстройстве), а «vchavalim» как сокращение или напряжение мышц и волокон. Все эти слова звучат и в Ваших цитатах из Библии, и Вы правы, они действительно не означают боль. Просто они употреблялись вместе со словом «yeloda», которое означает "женщина в родах", поэтому переводчики сами от себя добавляли слова «боль» и "родовые муки"." Если мы перенесемся во времена ученых времен Джеймса 1 (1604– 1611 гг.), то легко поймем, почему переводчики тогда говорили о родах, как о тяжелом испытании. Они использовали слово «боль», потому что верили, что этот термин в данном случае подходит лучше всего. Во времена этой эпохи акушерство было в полном упадке. Анестетики и антисептики были открыты только через 250 лет. Первая английская книга по акушерству была опубликована пятьюдесятью годами позже. И хотя несколько манускриптов появилось намного раньше, предназначались они, в основном, для узкого круга, да и к тому же, они немногим превосходили работы Сорануса, жившего, как известно, во втором веке нашей эры. Множество женщин умирали в родильных домах. Ужасные условия Hotel de Dieu в Париже способствовали возникновению эпидемий послеродового сепсиса. Ничем не лучше были условия и в Англии. Судя по невзгодам того времени, кажется разумным, что переводчики использовали слове «боль». Ведь до середины двадцатого века не было ни антибиотиков, ни антисептиков, поэтому при патологических родах женщины ужасно страдали. В исследованиях Эрнста Бурхарда, переводчика книги "Роды без страха" на немецкий язык, отмечается, что немецкое слово «wehen» (боль) не было обнаружено в рукописных немецких работах, созданных до начала средних веков: "Профессор Джозеф Де Ли в предисловии статьи "Принципы и практика акушерства" (1942 г.) говорит, что с незапамятных времен все народы воспринимали схватки в родах как болезненный процесс, и соответственно называли их болями, dolores, dolori, douleurs или по-немецки wehen. Нет доказательств этому суждению. Напротив, кажется достоверным, что эти термины появились только с приходом цивилизации. Наше немецкое слово «wehen» до средних веков ни разу не встречается в рукописях. Я выяснил, что часто используемое слово «wehmutter» (акушерка, дословно "мать горя") определенно имело искусственное происхождение. Доктор Мартин Лютер изобрел его, когда переводил Библию. До 1540 г. оно не существовало." Доктор Рудольф Хеллман из Гамбурга в статье "Schmerz oder Erlebnis der Entbindung" (январь 1959 г.) дает дополнительные пояснения к переводам немецкой Библии: "Дик-Рид утверждает, что еврейское слово «etzev» должно переводиться не как «боль», а трактоваться как "тяжелый труд", «усилие», «утомление» и «работа», С ним согласны и опрошенные мною другие исследователи, к примеру, Адлер; они также пришли к заключению, что боль не была указанием Христа. К тому же, как доказал несколько лет назад Дик-Рид, роды – это естественный физиологический процесс, они не должны ассоциироваться с сильной болью. Он убежден, что боль при родах не могла быть волеизъявлением Создателя. Ведь именно в Библии мы находим упоминание о легких родах. Во второй книге Моисея (Исход) 1:15, Царь Египетский повелевает еврейским повивальным бабкам Шифре и Пуе умерщвлять родившихся сыновей прямо на скамейке (без сомнения, здесь упоминается скамейка для родов, которой пользовались во времена Лютера). Повивальные бабки отвечали: "Они успевают рожать прежде, чем к ним приходит повивальная бабка". К слову сказать, изобретенное Лютером звучное сочетание "мать горя" не прижилось и было отброшено за ненадобностью сразу же после 1540 г. Граф Виттгенштейн в своей книге "Человек перед родами" повторяет за Джанкелем: "Много приготовлю тебе тяжкого труда и стонов; в муках родится твой ребенок." Архаическое неточное выражение было честно заучено духовными лицами и учеными, детьми и взрослыми, которые привыкли доверять написанному слову." В своей блестящей работе Витгенштейн также упоминает о том, что греки называли боль "лающим сторожевым псом здоровья", и что боль занимает важное место в системе предупреждения болезней и защиты организма: "…Кажется довольно бессмысленным, что боль, являясь тревожным сигналом в родах, в то же самое время мешает активности матери". Простительно, что переводчики, жившие 400 лет назад, предпочли именно такую трактовку, однако трудно понять, как эти, очевидно спорные переводы, могли оставаться приемлемыми для многих современных ученых, которые до сих пор копируют и даже множат ошибки, хотя у них под рукой есть гораздо больше манускриптов. Они могли бы сделать правильные выводы. Но я не ставлю своей целью укорять ученых в некомпетентности, не это главное. Главное, что женский страх до сих пор поддерживается молитвенником, который практически не изменился с 1662 г. Существует даже специальная служба, известная, как "Молитва женщины", которая содержит благодарение женщиной Господа после родов и закапчивается такими словами: "О, Господь Всемогущий, я покорно благодарю тебя за то, что ты помог мне разродиться и избавил от великой боли и опасности…". Могли ли мы ожидать, что женщина поверит в безболезненные роды. Поверит, что они могут быть необычайно радостным моментом? Когда я обсуждал эту службу с одной двадцатитрехлетней девушкой, она воскликнула: "Разве за это нужно благодарить Господа?". Разве не гордость должна переполнять сердце каждой юной матери, когда она впервые видит своего ребенка? Однако церковь требует, чтобы она сказала: "Спасибо Господи, что ты позволил мне пройти невредимой через весь этот ад. Так прекрасно оставаться живой назло выполненной величественнейшей из всех естественных функций, для которой, Господи, ты специально и создал меня, хотя и сделал ее опасной и болезненной". Какая пародия на правду! Нет, не за то женщины благодарят Бога, что он уберег их от боли и опасности. Ни разу я этого не слышал. Женщины благодарят Господа за то, что он дал им ребенка. Церковь в соответствии с основными учениями Библии должна учить красоте и отважности, готовя женщину к естественному исполнению своей функции. Мы не должны забывать Рождества Христова. Миллионы католиков почитают Мадонну с младенцем. Протестанты также признают духовное участие в родах. Давайте воспринимать учения прошлого, в которых говорится об ужасах родов, не подтверждающимися жизнью и помнить о том, что история родов – это позор цивилизации. Последнее столетие С 1847 г. роды стали казаться для женщин более светлым событием, так как именно в это время Джеймс Симпсон открыл хлороформ, тем самым положив начало эры обезболивания. Церковь жестоко критиковала Симпсона за обеспечение обезболивающими средствами женщин при патологических родах. Высокие церковные сановники с гневом писали: "Хлороформ – это ловушка Сатаны. Сатана якобы хочет осчастливить женщину, но на самом деле стремится к тому, чтобы в трудные минуты жизни она обращалась за помощью не с молитвой к Богу, а к нему. Это приведет к ожесточению общества". Подумать только, это было во времена моего отца! Но, как бы то ни было, анестезия осталась. Более того, она начала использоваться во всех родах, вне зависимости – патологические они или нет. Однако почему же всегда анестезия? Ведь в естественном состоянии в ней нет необходимости. Хотя понятно – всегда легче использовать открытые наукой препараты, снижающие боль, чем исследовать причины боли. Но, несмотря на то, что анестезия часто становилась причиной того, что женщина лишалась радости осознания своего достижения, она была величайшей подмогой для будущей матери, начало ее применения стало важным шагом в развитии акушерства. В 1854 г. Флоренс Найтингел одной из первых заговорила о том, что чистота и свежий воздух крайне необходимы для лечебниц. За этим начали внимательно следить во времена Крымской войны. Тогда санчасти являли собой образец того, как нужно ухаживать за больными и ранеными. Пьющие, непорядочные врачи, присутствующие в больницах и роддомах, начали исчезать. С их уходом уменьшились случаи возникновения послеродового сепсиса, но все равно процент смертности у рожениц был еще весьма велик – 12–15 % потенциально нормальных родов. Это означало, что от послеродового сепсиса умирала каждая восьмая совершенно здоровая женщина! Примерно в то же самое время Игназ Филипп Земмельвейс, молодой человек, работающий врачом в роддоме Вены, пришел к заключению, что причина смертей заключена внутри роддома. Поэтому он каждого акушера и студента перед посещением женщин заставлял мыть руки в растворе хлорной извести. Уровень смертности в его палатах сразу же упал до 3 %, а вскоре и до 1 %. Это был первый величайший шаг в предотвращении смерти пациенток. Открытие Земмельвейса опровергало учения древних, говорящих, что смерть навлекает вмешательство в законы природы. Несмотря на успешное спасение жизней, Земмельвейсу было предложено оставить больницу. Молодому талантливейшему врачу заявили, что он не имеет права требовать мытья рук, и он был уволен. Это сломило его, и вскоре он умер. До 1866 г. об асептике ничего не знали. Как правило, больницы были организованы священниками. Вероятно, они руководствовались гуманными намерениями, когда перемещали больных из лачуг в больницы, под опеку врачей. Ведь те, кто оставался дома, умирали. Парадокс был в том, что те, кто приходил в больницу для излечения, умирали гораздо чаще. Трудно представить, как можно ампутировать части тела, производить лапаротомии и кесарева сечения без какой-либо анестезии! Ну, и в довершение всего – возникновение сепсиса, дающего высокий процент смертности. Вероятно, каждый из нас задумывался о том, как много зла мы причиняем иногда, когда стремимся делать только добро! В 1866 г. Джозеф Листер впервые начал практиковать антисептики и продолжал использовать их назло оппозиции и насмешкам своих коллег. Потом Луи Пастер открыл ферментацию и прививки, а Роберт Кох обнаружил бактерии. Они стали основоположниками такой науки, как бактериология. Это новаторство коренным образом изменило все прежние взгляды! Прогресс в различных ветвях медицины способствовал и успехам в акушерстве. В начале двадцатого века снизился уровень смертности в родах, снималась жестокая боль, однако роженицы все еще сталкивались лицом к лицу с трудностями. Все так же часто роды сопровождала боль, по- прежнему были непонятны причины ее возникновения, и ее можно было прекратить только отключением сознания. Но это влекло за собой другую опасность: было непонятно, как бессознательное состояние матери скажется на ребенке. Многими учеными боль же по-прежнему допускалась, как неизбежное сопровождение родов, впрочем, как и сейчас. Я не понимаю тех, кто говорит, что роженицы не должны бояться. Кого из нас не охватывает приступ малодушия перед началом какого-либо испытания, когда мы не уверены в том, что не возникнет страшная боль, не появится опасность увечья? Кто может стопроцентно гарантировать женщине о том, что все не закончится смертью – ее или ребенка? Мы знаем лишь немногих, кто не испытывал страха: это были женщины, истинно верящие в справедливость Господа и в святость собственных тел. По моему мнению, такие женщины глубоко верят в законы природы. Они не занимаются формулировками законов, просто всегда ведут себя естественно в любой жизненной ситуации. Открытия в медицине, сделанные за последние 150 лет, столь обширны и величественны, что заслуживают похвалы и благодарности. Постепенно пришли к истине: безопасность рожениц стала объектом исследований. Результаты были ошеломляющими. Это было время, когда родились наши мамы и бабушки. В наши дни, когда главная опасность преодолена, мы должны идти дальше – полностью избавить женщин от страха, сделать роды счастливыми. Казалось, отсюда следует, что нужно бороться со всяческим дискомфортом. Но дискомфорт имеет и плюсы, он усиливает радостные эмоции, когда все позади. В наше время мы можем сделать жизнь женщины, призванной воспроизводить наш род, более полной, более приближенной к естественным законам. Если мы хотим, чтобы роды были легкими, без риска для здоровья матери и ребенка, то мы должны идти дальше. Мы должны понять, что роды – и духовное, и физическое достижение. По страницам этой книги красной нитью проходит мысль о том, что рождение ребенка – это воплощение, кульминация любви между мужчиной и женщиной. Как мы знаем, в христианстве Бог благословляет любовь, он одарил ею мужчин и женщин. Не знаю, может быть, вскоре ученые полностью докажут справедливость материализма, и религия останется только оружием в руках психиатров. Но имея непосредственное отношение к процессу появления на свет нового человека, я проникся идеей, что достижения науки не достаточны, границы человеческих знаний достигли только предгорья вершин Всеведения. Созданная мною философия родов написана с точки зрения веры в Бога. Что касается меня самого, то я благоговею и преклоняюсь перед женщиной с новорожденным ребенком на руках. Можно так много увидеть и услышать, находясь рядом с ними! Это невозможно выразить словами. Признаюсь, что глядя на счастливую мать, я чувствую себя в чем-то ущемленным. Вероятно, среди моих коллег есть чувствующие то же самое. Акушерство должно стать наукой, требующей самого глубокого уважения. Я вспоминаю одну женщину, которая ждала появления на свет своего второго ребенка с заметно большей уверенностью, чем первого, что и не удивительно. Роды были естественные и успешно проходящие. Ребенок был крупный, но женщина рожала с неутомимой энергией. "Долго ли еще?" – спросила она взволнованно, так как схватки все еще продолжались. "Он скоро будет здесь, – ответил я. Почему вы спрашиваете так взволнованно? Я надеюсь, вы не так устали?" "Нет, просто я вспомнила, как появился на свет Джон. Я хочу поскорее услышать крик моего малыша, видеть и ощущать в своих руках его пухлое и розовое тельце. Я с нетерпением жду божественного ощущения – я просто не могу описать его вам. Оно скоро настанет, не так ли, доктор?" Скажите, стоило ли желать, чтобы стерлись ее воспоминания о первых родах? При рождении ребенка женщина испытывает такой восторг, такую благодарность, что сознание ее обращается к духовному. Что может дать ей в этом случае материализм и атеизм? Мне кажется, что обращение в таких случаях к материализму можно сравнить с просьбой к слепому перевести через улицу. |