Смеховая культура Древней Руси. Смеховая культура. Книга называлась Смеховой мир Древней Руси
 Скачать 17.51 Kb.
|
|
В первом издании книга называлась «Смеховой мир Древней Руси» (1976). Второе название изменилось, теперь книга стала называться «Смех в Древней Руси» (1984). Вторая книга получилась, по утверждению самого Лихачева, именно что отдельной книгой: к ней добавился еще один соавтор, и она была дополнена многими примерами из реальной смеховой культуры Древней Руси. Важным и интересным мне кажется сама идея анализа культуры смеха: это было свежо и во времена публикации исследования, и сейчас, потому что, как верно отмечает один автор, «книга Лихачева потеряна для нового поколения исследователей». В критике Ю. М. Лотман и Б. А. Успенского высказана плодотворная идея: «Текст непонятен без широкого сопоставления с культурой, — в частности, с поведением людей той эпохи, а поведение их в свою очередь может быть осмыслено лишь в связи с широким кругом текстов. Тексты позволяют… обнаружить <в них> смысл, систему, строгую этику и своеобразную красоту». Именно этим второе издание отличалось от первого: в нем был добавлен массив первоисточников «русского смеха». Интересно, что авторы не согласились со своим учителем Бахтиным (разбирали в докладе), и в противовес его идеологическим работам по той же тематике рассматривали смеховую культуру как нечто объединяющее людей, веселье, которое было доступно каждому, а не как ответ народных масс социальной верхушке с ее особыми, отдельными удовольствиями. Д. С. Лихачев посвятил специальный очерк анализу "лицедейства" Ивана Грозного, смеховому стилю его произведений. В целом авторы дают широкую картину смеховой культуры Древней Руси - от курных изб до царских палат, от "Жития" протопопа Аввакума до "Слова Даниила Заточника", освещая и такие явления древнерусского быта, как юродство, занимающее промежуточное место между "смеховым миром" и миром церковной культуры. «Авторы средневековых и, в частности, древнерусских произведений чаще всего смешат читателей непосредственно собой. Они представляют себя неудачниками, нагими или плохо одетыми, бедными, голодными, оголяются целиком или заголяют сокровенные места своего тела. Снижение своего образа, саморазоблачение – типичны для средневекового и, в частности, древнерусского смеха. Авторы притворяются дураками, „валяют дурака", делают нелепости и прикидываются непонимающими. На самом же деле они чувствуют себя умными, дураками же они только изображают себя, чтобы быть свободными в смехе. Это их „авторские образы", необходимые им для их „смеховой работы", которая состоит в том, чтобы „дурить" и „воздурять" все существующее. „В песнях поносных воздуряем тя", — так пишет автор „Службы кабаку"*» * тема кабака также интересно раскрыта в работе. Интересен контекст такого смеха: кабаки были чрезвычайно важны экономически для Московского государства, для сохранения его структуры и устойчивости, но в то же время русский люд шел туда пить, таким образом добровольно вгоняя себя в кабалу. Однако народ сам смеялся над собой, чтобы справиться с этим положением дел. «Быть свободным в смехе» - так писал Лихачев. Он писал часть книги «Смех и мировоззрение», и цитата выше – из нее. Интересно, что это очень согласуется с общим духом Лихачева, ведь он был философом-просветителем, лингвистом, искусствоведом. (Те же «Письма о добром и прекрасном» - чем ни пример его искреннего интереса к мировоззрению человека?) Интересно, что смеховая культура XVII в. как бы напрашивается на сопоставление и сравнение даже с шедеврами русской классики. Монолог Мармеладова из «Преступления и наказания» Лотман рассматривает как монолог бражника, архетипа персонажа, фигурирующего в смеховой культуре. «Сочетание шутовства и патетики, парадоксальная защита бражничества при помощи традиционно-религиозных тезисов и воззрений выявляют особенности героя Мармеладова. Это типичный для творчества, в том числе и смехового, 17-го века герой — человек, умеющий за себя постоять, отчаянный и дерзкий». И как заключает Лидия Михайловна (Лотман, сестра Ю.М.Лотмана (его тоже разбирали в докладе)): «Патетический элемент, пробивающийся сквозь пародийно-забавный стиль речей бражника, состоит в этом утверждении достоинства простого человека и в его надежде на то, что он-то, презренный в жизни, может оказаться более угодным Богу, чем прославленные и могущественные владыки — цари и священники» Эта цитата, мне кажется, хорошо отражает и дух смеховой культуры Древней Руси в целом. Пересечение юродства и смеха; любопытный факт того, что большая часть смеховых пародий на религиозные тексты создавалась мелкими клириками. Смех как объединение и снятие напряжения (и пример с религией, и бражничество-балагурство). |