Книга о примечательном историческом явлении в его развитии с древнейших времен до
 Скачать 2.99 Mb.
|
|
Торжество закона и суровая правда Греки очень любили суды, особенно если в деле присутствовала изюминка или, скорее, клубничка. Посещение судебных заседаний было еще одним видом бесплатных развлечений. В 343 году в Афинах проходил шумный процесс, где одной из обвиняемых была гетера. Ее преступление заключалось в том, что она вышла замуж за афинянина Стефана, будучи чужестранкой и «женщиной предосудительного поведения». Под обвинение попал также Стефан, который, защищаясь, утверждал, что лишь сожительствует с ней, как с гетерой, а не живет как с женой и что у него детей от нее нет. Ходили слухи, что речь для обвинителя Аполлодора написал сам Демосфен. Закон, на который опиралось обвинение (кстати, принятый при активной поддержке Перикла), звучит так: «Если чужестранец состоит в супружестве с афинской гражданкой, прибегнув к какой-нибудь уловке или хитрости, то письменное обвинение должно быть подано любым афинянином, имеющим на это право, и передано фесмофетам. Если этот чужестранец будет признан виновным, то надлежит продать его самого и его имущество, а третья часть вырученных денег должна быть выплачена обвинителю. Точно таким же образом надлежит поступать и в том случае, когда чужестранка состоит в браке с афинским гражданином. Лицо, которое окажется в супружестве с осужденной, должно уплатить штраф в тысячу драхм». Аполлодор в своей речи описывает историю жизни Неэры – одной из тысяч гетер, не добившихся всемирной известности и пытавшихся изменить свою жизнь к лучшему благодаря хитрости: «Семь молодых рабынь, купленных в раннем детстве, приобрела Никарета, вольноотпущенница Харисия элейца, жена повара Гиппия, служившего у Харисия, – женщина опытная, умеющая обращаться с девочками, находящимися в раннем возрасте, знающая, как воспитать их надлежащим образом и обучить их этой профессии: это дело стало для Никареты источником существования. Она называла их своими дочерьми, как будто они были свободными, а не рабынями, с целью вымогательства возможно большей платы от тех, кто добивался физической близости с ними. Так она извлекала выгоду из юного возраста каждой, торгуя одновременно телами всех семи – Антеи, Стратолы, Аристоклеи, Метаниры, Филы, Истмиады и этой самой Неэры… …После этого Неэра в Коринфе открыто занялась своим ремеслом, и, так как она пользовалась большой известностью, у нее бывали, помимо других любовников, поэт Ксеноклид и актер Гиппарх, у которых она находилась на содержании… Теперь я приглашаю выступить перед вами свидетелем самого Гиппарха. Я заставлю его дать свидетельские показания, или же пусть он клятвенно откажется – в противном случае я вызову его письменным приглашением при свидетелях. Вызови мне Гиппарха! ... С в и д е т е л ь с т в о «Гиппарх атмониец свидетельствует, что он вместе с Ксеноклидом нанимал Неэру, ныне привлекаемую к суду как гетеру из числа тех, кто торгует своим телом. Неэра участвовала в пиршествах вместе с ним и поэтом Ксеноклидом во время пребывания в Коринфе». После этого любовниками ее стали два человека, Тиманорид коринфянин и Евкрат левкадянин, которые уплатили Никарете 30 мин за ее тело, так как Никарета занималась вымогательством денег и требовала, чтобы они покрывали за свой счет ее ежедневные расходы по дому. Они купили Неэру у Никареты по закону коринфского государства, полностью сделав ее своей рабыней, владели ею и использовали ее на протяжении всего времени, сколько хотели. Позже, собираясь вступить в брак, они объявили ей, что не хотят смотреть, как она, побывав на содержании у них обоих, станет заниматься своим ремеслом в Коринфе или отправится к содержателю публичного дома, и что они охотно согласятся получить от нее меньшую сумму, чем та, которую они на нее израсходовали, лишь бы они могли убедиться, что ей живется хорошо. Они заявили, что прощают ей тысячу драхм, по пятьсот каждый из них обоих, но потребовали, чтобы она отыскала и вернула им 20 мин в уплату за ее освобождение. Неэра, выслушав речи Евкрата и Тиманорида, приглашает в Коринф прежних своих любовников, а также Фриниона пэанийца, сына Демона и брата Демохара, который вел распутную жизнь, проматывая большие суммы денег, как помнят сидящие среди вас люди старшего поколения. Когда Фринион к ней прибыл, она передала ему все, что сказали ей Евкрат и Тиманорид, а также передала ему деньги, которые собрали в складчину другие ее любовники на предмет ее освобождения вместе с деньгами, которые смогла добыть она сама. При этом Неэра попросила его добавить недостающую сумму, которой не хватало до 20 мин, и передать все эти деньги Евкрату и Тиманориду в уплату за нее с тем, чтобы она могла стать свободной. Тот благосклонно выслушал ее, взял деньги, которые дали ей другие любовники, добавил к ним недостающую сумму и передал эти 20 мин Евкрату и Тиманориду в уплату за Неэру, чтобы она стала свободной и больше не занималась в Коринфе своим ремеслом. В том, что я говорю правду, я выставлю вам свидетеля, бывшего при всей этой сделке. Пригласи мне Филагра мелитейца. ... С в и д е т е л ь с т в о «Филагр мелитеец свидетельствует, что он был в Коринфе, когда Фринион, брат Демохара, уплатил 20 мин за Неэру, ныне привлеченную к суду, Тиманориду коринфянину и Евкрату левкадянину. Уплатив эти деньги, Фринион вернулся в Афины, захватив с собой Неэру». Прибыв сюда, в Афины, вместе с Неэрой, Фринион предался безудержному разгулу, распутничая в ее обществе. Отправляясь на пиршества, он повсюду брал ее с собой, приводя туда, где он собирался пьянствовать. Она всегда была с ним, на всех попойках. Он сожительствовал с ней в открытую, везде, где ему хотелось, хвастаясь перед всеми своей распущенностью и ставя ее себе в особую заслугу. Являлся он на пирушки ко многим, беря ее с собой, пришел он также к Хабрию эксонийцу… После того как Неэра напилась там допьяна, а Фринион заснул, с ней имели дело многие из присутствовавших, в том числе и слуги Хабрия, накрывавшие столы. В том, что я говорю правду, я выставляю свидетелями людей, видевших все это и присутствовавших на этой пирушке. Вызови мне Хионида ксипетеона и Эвтетиона кидафинейца. ... С в и д е т е л ь с т в а «Хионид ксипетеон и Эвтетион кидафинеец свидетельствуют, что они были приглашены Хабрием на пиршество, когда Хабрий праздновал победу на состязаниях в беге колесниц. Пиршество происходило в Колиаде, и там в числе присутствующих они видели Фриниона, имевшего при себе Неэру, ныне привлеченную к суду. Все они заснули там, и вместе с ними Фринион и Неэра. Но они слышали, как ночью вставали к Неэре многие другие гости, а также некоторые из слуг, которые были рабами Хабрия». Поскольку Фринион бесстыдно помыкал ею и не был для нее таким любовником, какого ей хотелось, не исполнял ее желаний – она бежала в Мегары, захватив с собой ценности из его дома и все, подаренное ей Фринионом, что было на ней, золотые украшения и одежды, а также двух служанок, Фратту и Коккалину… Неэра провела в Мегарах два года… Торгуя своим телом, она не получала средств, достаточных для того, чтобы содержать дом. Неэра вела расточительный образ жизни, а мегарцы были народом скупым и мелочным… Возвратиться в Коринф она не могла, так как была отпущена Эвкратом и Тиманоридом на том условии, что не станет заниматься своим ремеслом в Коринфе. Упомянутый Стефан в это время отправился в Мегары, оказался в обществе Неэры, занимавшейся ремеслом гетеры, и сблизился с ней. Она рассказала ему обо всем, что с ней случилось, об обидах, которые ей причинял Фринион, и отдала ему все ценности, которые она унесла, бежав от Фриниона. Желая вернуться в Афины и поселиться здесь, но опасаясь Фриниона из-за обиды, которую она ему нанесла (тот был на нее сильно разгневан, а Неэра знала его спесивость и надменность), она избрала Стефана своим покровителем. Находясь в Мегарах, Стефан вселял в нее бодрость своими речами, хвастливо заявляя, что Фринион жестоко поплатится, если только посмеет до нее дотронуться. Он обещал, что сделает ее своей женой, а детей, которые у нее были, запишет как своих собственных и добудет им гражданские права. Никто не посмеет ее обидеть. Стефан вернулся из Мегар в Афины и захватил с собой Неэру и троих ее детей, Проксена, Аристона и дочь, которую теперь зовут Фано. Он ввел ее и ее детей в свой домишко… В этом доме заключалось все имущество Стефана, ничего более у него не было. Он взял Неэру сюда по двум причинам: во-первых, чтобы ему даром досталась красивая гетера, а во-вторых, чтобы она, занимаясь своим ремеслом, могла добывать средства к существованию и содержать дом. Другого источника доходов у него ведь не было… Когда Фринион узнал, что Неэра находится в Афинах, в доме Стефана, он отправился к дому Стефана с несколькими молодыми людьми и насильственно увел ее. Но Стефан отнял ее и согласно закону объявил свободной… Взятая на поруки Стефаном и находясь в его доме, Неэра занялась своим ремеслом с размахом ничуть не меньшим, чем прежде, требуя еще большей платы от желающих стать ее любовниками, поскольку она обладала теперь известным достоинством и состояла в сожительстве с мужем. Помогал ей в этом подлом ремесле и он сам. Если ему удавалось застигнуть у нее любовника, какого-нибудь богатого и незнакомого чужестранца, он запирал его в доме как прелюбодея – и, совершенно естественно, взыскивал с него деньги! Ведь у Стефана не было никакого имущества, как не было его и у Неэры, чтобы производить необходимые расходы для дневного пропитания. Траты же у них были велики, так как надо было кормиться самим да еще и содержать троих детей, которых она, прибыв к Стефану, взяла с собой; к тому же у нее были еще две служанки и слуга-раб. Впрочем, она хорошо научилась умению выходить из положения с прежних времен, обеспечивая себя всем необходимым за счет других лиц, расходовавших на это дело свои средства… Фринион и Стефан достигли примирения между собой на основании следующего соглашения. Каждый из них двоих будет использовать Неэру равное число дней в течение каждого месяца, держа ее у себя в доме (если они не придут к обоюдному соглашению на других основаниях). Так они примирились между собой. Те, которые были с ними в третейском суде и принимали участие в деле (как всегда происходит в подобных случаях, я полагаю, особенно когда причиной раздора оказывается гетера), стали ходить на пиршества к каждому из них, когда там бывала Неэра, и та пировала вместе с ними, как обыкновенная гетера. В том, что я говорю правду, вызови мне свидетелями лиц, принимавших участие в пирушках вместе с названными людьми, – Евбула из Пробалинфа, Диопейта из Мелиты, Ктесона из Керамий. ... С в и д е т е л ь с т в а «Евбул из Пробалинфа, Диопейт из Мелиты, Ктесон из Керамий свидетельствуют, что после того, как состоялось примирение между Фринионом и Стефаном в споре из-за Неэры, они, выступающие ныне свидетелями, неоднократно пировали и пили вместе с Фринионом, Стефаном и Неэрой – ныне привлекаемой к суду, каждый раз, когда Неэра бывала у Стефана, и тогда, когда она бывала у Фриниона». В своей речи я доказал вам – и это было подтверждено свидетельскими показаниями, – что Неэра с самого начала была рабыней, дважды была продана, торговала своим телом, как обыкновенная гетера, убежала в Мегары от Фриниона, а когда вернулась сюда, была взята на поруки, как чужестранка. Теперь я хочу показать вам, как сам Стефан свидетельствует против Неэры в том, что она является чужестранкой. Дочь самой Неэры, с которой она явилась к этому человеку (звали ее тогда Стрибула, теперь зовут Фано), Стефан этот выдает как собственную дочь за афинского гражданина, Фрастора эгилиейца, дав за ней приданого 30 мин. Та, явившись к Фрастору, человеку трудолюбивому, едва сводившему концы с концами, не сумела приспособиться к тому образу жизни, который вел Фрастор, но повела себя так, как ее мать, ни в чем себя не сдерживая, ибо, как я полагаю, она была в таком разврате воспитана. Фрастор убедился в ее нескромности и нежелании его слушать. Одновременно он точно установил, что она вовсе не дочь Стефану и что он был обманут с самого начала, когда сватался к ней как к дочери Стефана (а не Неэры), полагая, что она дочь афинской гражданки, прежде жившей в законном браке со Стефаном. Разгневанный всем этим и считая себя оскорбленным и обманутым, он изгнал эту женщину беременной из своего дома после того, как прожил с ней около года, и не вернул ей приданого… Немного времени спустя после того, как Фрастор изгнал из своего дома дочь Неэры, он заболел и почувствовал себя очень плохо… Во время болезни Фрастор смягчился вследствие того, что Неэра и ее дочь ухаживали за ним. Они посещали его с момента, как он заболел, и не нашлось никого, кто стал бы его лечить и ухаживать за ним. Они носили ему лекарства, присматривали за ним (вы сами знаете, как необходимо присутствие женщины человеку во время болезни). За это время они убедили его взять дитя, которое родила ему дочь этой самой Неэры, когда она беременной была изгнана Фрастором (разгневанным тем, что он стал жертвой обмана), и усыновить мальчика. Рассуждая по-человечески и учитывая положение, в котором он находился (а чувствовал он себя плохо, и надежды на выздоровление у него было мало), а также не желая умереть бездетным, – опасаясь, как бы родственники не растащили его достояние – он усыновил мальчика и взял его к себе. То, что он никогда бы так не поступил, если бы был здоров, я докажу вам на основании неопровержимых доказательств и со всей ясностью. Сразу, как только Фрастор выздоровел и восстановил свои силы, хорошо себя почувствовал, он женился законным браком на афинской гражданке, родной дочери Сатира мелитейца, сестре Дифила. Это может служить ясным доказательством, что он отнюдь не добровольно усыновил того ребенка…» Однако Стефан и Неэра не остановились на этом. Они вторично обманом выдали Фано замуж за архонта, Теогена, и она, будучи женой архонта, исполняла самые сокровенные таинства поклонения афинским богам. Со стороны чужестранки, дочери гетеры, самой одно время занимавшейся тем же промыслом, что и ее мать, это было настоящим святотатством. После того как Теоген узнал, что был обманут, он изгнал Фано из своего дома. Очевидно, этот факт убедил судей, что Неэру нужно примерно наказать. Она была продана в рабство, ее дети «признаны чужестранцами». Был ли наказан Стефан – неизвестно. Греческий мир поклоняется женщине и одновременно помещает на самое дно своего общества. Ниже, бесправней только рабы и бессловесные твари. Кажется, что положение женщин меняется в Риме. III. Рим: ученики превзошли учителей На известной всем статуе волчица вскармливает на горе Палатин близнецов Ромула и Рема, будущих основателей Рима. Однако в Риме слово «волчица» ( лат. lupa) означает «самка волка», но и «проститутка»; лупанарий – или lupanarium – публичный дом; lupana – одежда куртизанок. Есть ли связь между легендой и словарем? Действительно, согласно легенде воспитательница основателей Рима Акка Ларентия была знаменитой куртизанкой, которую жрец Геркулеса предложил своему хозяину в качестве платы за проигранное пари. Выйдя замуж и став богатой наследницей, она принесла свое состояние в дар римскому народу. Именно в память об этих событиях праздновался в Риме 23 декабря праздник Ларенталия. Римский историк пишет: «Говорят, что та, что вскормила и растила, не была волчицей, но, как можно предположить, была супругой Фаустула, звали ее Ларенция, когда-то она продала свою красоту, и люди, живущие в окрестности Палантина, дали ей прозвище Lupa. Этот античный греческий термин преследует женщин, которые отдаются за деньги; но теперь их называют более почтенным именем – гетеры, или спутницы». Великий театр разврата Была ли кормилица Рема и Ромула продажной женщиной, неизвестно, но Рим, основанный ими, никогда не чуждался разврата. Даже великий моралист Катон, увидев юношу, выходящего из лупанария, похвалил его за то, что тот ходит к проституткам, а не покушается на честь римских матрон и девиц. Встретив его на следующий день на том же месте, Катон снова нашел его поведение похвальным: ведь он ходит к проституткам, а не живет у них. Конечно, в похвале Катона немало иронии, но ни его ирония, ни его требовательность так и не смогла исправить римские нравы. Рим полон народу, более миллиона жителей со всей империи и из дальних стран. Подобно Вавилону, это самый большой город Античности. Каждый приносит свои традиции, свою веру и образ жизни; римляне обожают новшества и чувственность: «Давным-давно Оронт распространился от Сирии до Тибра, привозя с собой язык, обычаи, арфистов и флейтистов, не забывая о тамбуринах и девушках. За дело, любители восточных лошадок!» – негодует Тит Ливий. Вести разгульную жизнь – сначала означало «жить по-гречески». Но ученики быстро превзойдут учителей. В 186 году до н. э. начинается дело о Вакханалиях – один из самых крупных скандалов республики, политический, религиозный, нравственный. Не известно откуда появившийся некий грек учредил культ вакхических таинств. Он посвящен Бахусу, или Вакху, Дионису римлян, и был изначально предназначен для женщин, но позже к нему присоединяются мужчины. В священных рощах женщины, переодетые в вакханок, растрепанные, увенчанные плющом, полуобнаженные, полуодетые в шкуры животных, предаются разврату. «Пары опьянения, темнота ночи, смесь полов и возрастов вскоре погасили чувство стыда, и все бросились безо всякого стеснения к разврату; каждый находил под рукой сладострастие, которое больше всего услаждало самых склонных по своей природе. Темные дела мужчин и женщин не были единственным скандалом; это было как клоака, из которой выходили ложные свидетельства, поддельные подписи, вымышленные завещания, клеветнические доносы, иногда даже отравления и убийства настолько тайные, что не находили тела жертв. Зачастую хитрость, еще чаще насилие были присущи этим покушениям. Дикий вой, звуки барабанов прикрывали насилие, заглушая крики тех, которых обесчестивали или убивали», – пишет Тит Ливий. Дело начинается в тот момент, когда, чтобы спасти своего молодого любовника от страшной смерти на алтаре Вакха, куртизанка Гиспилла приносит консулу жалобу на развратников. «Она была достойна большего, чем профессия, к которой привело ее рабство, но которой она занималась и после освобождения, чтобы помочь себе в нужде», – пишет о Гиспилле Тит Ливий. Подражала греческим гетерам и прославленная Ликорида, рабыня, отпущенная на свободу Публием Волумнием Евтрапелом и получившая в соответствии с традицией имя Воломнии Кифериды – служительницы Венеры, которую называли также Киферой, а также два сценических имени: Киферида и более известное – Ликорида. Она великолепно исполняла мимы – маленькие комические пьесы, заменявшие римлянам весь греческий театр. Изюминкой ее выступлений было нечто вроде стриптиза (nudatio mimarum) – танец под пение с раздеванием. Ее можно было пригласить танцевать за деньги, но кроме того, как вольноотпущенница, она обязана была бесплатно отдаваться своему бывшему хозяину и его друзьям и еще была любовницей первого префекта Египта поэта Корнелия Галла, Брута (убийцы Цезаря) и Марка Антония. Позже Ликорида связалась с римским офицером, и он увез ее в северные провинции империи. Любовь Галла к покинувшей его Ликориде Вергилий сделал сюжетом десятой эклоги своих Буколик: |