|
|
конспект никомаховой этики. Книга первая Благо, счастье, добродетели, наука о государстве. Благо и отличия блага от целей
Книга четвертая
Имущество. Щедрость, мотовство и скупость. Душевные склады человека в категории гнева.
Щедрость
Имущество
Мотовство и скупость
Щедрый человек
Великолепный человек
Почетные затраты
Мелочный человек (противоположность великолепному)
Величавость, величавый человек, отклонения от середины
Душевные склады, связанные с гневом
|
Щедростью принято считать обладание серединой в отношении к имуществу, ибо щедрого хвалят не за подвиги на войне, и не за то, в чем заслуги благоразумного, и равным образом не за то, как он судит, но за отношение к даянию и приобретению имущества, причем больше за то, что связано с даянием.
Имуществом мы называем все, стоимость чего измеряется деньгами.
Это соответственно излишество и недостаточность в отношении к имуществу. И если скупость мы всегда приписываем тем, кто больше, чем следует, хлопочет об имуществе, то мотовство ставим в вину, когда имеем в виду несколько пороков, в самом деле, мы зовем мотами невоздержных и тратящих имущество на распущенную жизнь. Причем в большинстве случаев противоположностью щедрости называют скупость, ибо это порок больший, чем мотовство, и чаще погрешают в эту сторону, нежели в сторону описанного нами мотовства.
Щедрый будет давать во имя прекрасного и правильно: кому следует, сколько и когда следует, и так далее во всем, что предполагается правильным даянием, а кроме того, это доставляет ему удовольствие и не приносит страдания, ибо согласное с добродетелью или доставляет удовольствие, или не причиняет страданий (менее всего это заставляет страдать). Щедрому весьма свойственно даже преступать меру в даянии, так что себе самому он оставляет меньше, чем следует. Дело в том, что не принимать себя в расчет - свойство щедрого человека.
Великолепный человек подобен знатоку: он способен разуметь, что подобает, и большие средства потратить пристойно, ибо, как мы сказали вначале, душевный склад определяется деятельностью и предметами деятельности, а траты великолепного велики и подобающие. Таковы и дела его, ибо так затрата будет великой и подобающей.
Великолепие проявляется в затратах самых величественных и почетных.
Затраты на почитание богов, посвятительные дары, постройки и жертвоприношения, так же как и все вообще связанное с божеством, а также все то, что охотно делают из честолюбия на общее благо, например когда думают, что нужно блистательно снарядить хор или триеру или устроить пир для всего города.
У мелочного во всем недостаток. Даже издержавши очень много, он из-за мелочи погубит красоту, и, что бы ни делал, он колеблется и прикидывает, как бы издержать поменьше, и все равно сокрушается, будучи уверен, что все делает великолепней, чем следует.
Это, видимо, своего рода украшение добродетелей, ибо придает им величие и не существует без них. Трудно поэтому быть истинно величавым, ведь это невозможно без нравственного совершенства.
Величавый человек - тот, кто склонен владеть прекрасными и невыгодными вещами, а не выгодными и для чего-нибудь полезными, так как самодостаточному первое более свойственно. Принято считать, что в движениях величавый человек неспешен, голос у него глубокий, а речь уверенная, ибо не станет торопиться тот, кому мало что важно, и повышать голос тот, кто ничего не признает великим; а крикливость и поспешность от этого (от того, что все кажется важным и значительным).
Отклонения в сторону недостатка дают приниженного, в сторону избытка - спесивого. Однако приниженность резче противопоставлена величавости, нежели спесь, и встречается она чаще и хуже спеси.
Ровность - это обладание серединой в связи с гневом. Тот, кого гнев охватывает из-за того, из-за чего следует, из-за тех, из-за кого следует, а кроме того, так, как следует, в должное время и на должный срок, тот заслуживает похвалы, стало быть, он и будет ровным человеком, раз уж ровность заслуживает похвалы.
Избыток, пожалуй, можно назвать гневливостью, ведь переживание в этом случае - гнев, а вызывается он многими и разнообразными причинами. Гневливых быстро охватывает гнев, причем на кого не следует, на что не следует и сильней, чем следует. Но зато они быстро и успокаиваются, и это в них лучше всего.
Недостаток, будь то некая "безгневность" или что бы там ни было, осуждают, ибо те, у кого не вызывает гнева то, что следует, считаются глупцами, а также те, кого гнев охватывает не так, как следует, не тогда и не на тех, на кого следует. Кажется ведь, что такой человек не чувствует и не страдает, а недоступный гневу, он, видимо, не способен защищаться, между тем сносить унижения самому и допускать, чтобы унижали близких, низко.
Горячие излишне резки и вспыхивают гневом из-за всего, что угодно, и по всякому поводу. Отсюда их название.
Желчные непримиримы, и гнев у них долго не стихает, ведь они сдерживают ярость. Успокоение наступает, когда они отплатят, ибо месть прекращает гнев, заменяя страдание удовольствием; однако если этого не происходит, им тяжко, и это оттого, что они скрытны и никто их не утешает, а между тем, чтобы самому переварить гнев, нужно время. Такие люди очень докучают и себе, и самым своим близким.
Злобными мы называем тех, кто злится и на то, на что не следует, и сильней, чем следует, и дольше, а кроме того, они не идут на примирение, покуда не отметят или не накажут.
Ровности мы противопоставляем, скорее, избыток гнева, ведь он чаще встречается, так как людям более свойственно мстить, да и для совместной жизни злобные хуже, чем безгневные.
|
Книга пятая
Правосудность и неправосудность, закон, добро и доброта.
Правосудность
Неправосудность
Закон
Порочный человек
Справедливое равенство
Доброта и добро. Как доброта относится к правосудности, а добро - к праву.
|
Такой склад души, при котором люди склонны к правосудным поступкам, совершают правосудные дела и желают правосудного. Правосудный человек - это законопослушный и справедливый. Стало быть, правосудие, или право - это законное и справедливое. Следовательно, все законное в известном смысле правосудно. Также отметим, что правосудие это пропорциональность
Такой склад души, при котором поступают неправосудно и желают неправосудного. Неправосудным человек называют того, кто преступает закон, кто своекорыстен и несправедлив. Неправосудие (или неправое) - это противозаконное и несправедливое. Также отметим, что неправосудие это непропорциональность.
Законы говорят обо всем вместе, причем имеют в виду либо пользу всех, либо лучших, либо имеющих власть по добродетели или как-то еще иначе. Так что в одном из значений, а именно в широком, мы называем правосудным то, что для взаимоотношений в государстве создает и сохраняет счастье, и все, что его составляет.
Закон, стало быть, предписывает как дела мужественного (например, не оставлять строя, не обращаться в бегство и не бросать оружия), так и благоразумного (например, не блудить, не насильничать), а также ровного (например, не бить и не бранить); соответственно и с другими добродетелями и пороками: в одном он наставляет, а другое воспрещает, причем если правильно составлен, то правильно, и хуже, если составлен небрежно.
Самый порочный человек, конечно, тот, чей порок обращается на него самого и близких. Однако самый добродетельный человек не тот, чья добродетель обращается на него самого, а тот, чья добродетель обращается на другого, ибо это трудное дело.
Это середина между "больше" и "меньше", а нажива и убыток - это "больше" и "меньше" в противоположных смыслах, т. е. больше блага и меньше зла - нажива, а наоборот - убыток. Серединой между тем и другим оказывается справедливое равенство, которое мы определяем как правосудное, следовательно, исправительное правосудие подразумевает середину между убытком и наживой.
Добрый человек способен сознательно избрать добро и осуществлять это в поступках, кто не требует точного соблюдения своего права в ущерб другим, но, несмотря на поддержку закона, склонен брать меньше, тот и добр. И этот душевный склад - доброта, представляющая собою вид правосудности и не являющаяся каким-то отличным от нее [душевным] складом.
|
Книга шестая
Две части души. Наука и рассудительность. Мудрость, совесть и изобретательность.
Две части души
Частей, наделенных суждением, тоже две
Три силы души, главные для поступка и для истины
Источник поступка
Душа достигает истины, утверждая и отрицая пяти вещам
Что такое наука
Рассудительный человек
Мудрость
Рассудительность в делах государства бывает двух видов
Отличия поисков от принятия решений
Тождественность соображения и сообразительности
Совесть и совестливость
Изобретательность
|
Наделенная суждением душа и лишенная его.
Одна - та, с помощью которой мы созерцаем такие сущности, чьи начала не могут быть инакими, (т. е. меняться). Другая - та, с помощью которой понимаем те сущности, чьи начала могут быть и такими, и инакими. Пусть тогда одна часть называется научной, а другая рассчитывающей, ибо принимать решения и рассчитывать - это одно и то же, причем никто не принимает решений о том, что не может быть иначе. Следовательно, рассчитывающая часть - это только какая-то одна часть (части), наделенной суждением.
Это чувство, ум и стремление. Из них чувство не является началом какого бы то ни было поступка; это ясно потому, что чувство имеют и звери, но они не причастны к поступку. Далее, что для мысли утверждение и отрицание, то для стремления преследование и бегство. Таким образом, если нравственная добродетель - это устои, которые избираются нами сознательно, а сознательный выбор - это стремление, при котором принимают решения, то суждение должно быть поэтому истинным, а стремление правильным, коль скоро и сознательный выбор добропорядочен и суждение утверждает то же, что преследует стремление.
Это сознательный выбор, но как движущая причина, а не как целевая. В то время как источник сознательного выбора - стремление и суждение, имеющее что-то целью. Вот почему сознательный выбор невозможен ни помимо ума и мысли, ни помимо нравственных устоев.
А именно: искусству, науке, рассудительности, мудрости, уму (поскольку в предположениях и мнениях можно обмануться, мы их не учитываем).
Это то, что составляет предмет научного знания, существует с необходимостью, а значит, вечно, ибо все существующее с безусловной необходимостью вечно, вечное же не возникает и не уничтожается.
Тот, кто способен принимать верные решения в связи с благом и пользой для него самого, однако не в частностях. Например, не то, что полезно для здоровья, для крепости тела - но в целом: какие вещи являются благами для хорошей жизни. Подтверждается это тем, что мы говорим о рассудительных в каком-то отношении, когда люди сумели хорошо рассчитать, что нужно для достижения известной добропорядочной цели, для достижения которой не существует искусства. Следовательно, кто способен принимать разумные решения, тот и рассудителен в общем смысле слова. Такие качества мы приписываем тем, кто управляет хозяйством или государством.
Мудрость - это самая точная из наук. А значит, должно быть так, что мудрец не только знает из принципов, но и обладает истинным знанием самих принципов. Мудрость будет умом и наукой, словно бы заглавной наукой о том, что всего ценнее. Мудрость - это и научное знание, и постижение умом вещей по природе наиболее ценных.
Одна, как управляющая, представляет собою законодательную науку. Другая, как имеющая дело с частными вопросами носит общее название государственной науки, причем она предполагает поступки и принятие решений, ибо, что решено голосованием народного собрания как последняя данность осуществляется в поступках. Поэтому только об этих людях говорят, что они занимаются государственными делами, так как они действуют подобно ремесленникам.
Потому что принятие решения - это один из видов поисков. Что касается разумности в решениях, то надо понять, в чем ее суть, является ли она своего рода знанием или наукой, мнением, наитием, или это нечто другого рода. Наконец, решение может быть разумным безотносительно и относительно определенной цели. И конечно, безотносительно разумное решение правильно для безотносительной цели, а решение, разумное в каком-то определенном отношении - для относительной цели. Поскольку же принимать разумные решения свойственно рассудительным, разумность в решениях будет правильностью с точки зрения средств, нужных для достижения той или иной цели, рассудительность относительно которых и есть истинное представление.
Соображение не относится ни к вечно сущему, ни к неизменному, ни к чему бы то ни было, находящемуся в становлении, но к тому, о чем можно задаться вопросом и принять решение. А потому, будучи связано с тем же, с чем связана рассудительность, соображение не тождественно рассудительности. Рассудительность предписывает, ведь ее цель - указать, что следует делать и чего не следует, а соображение способно только судить. Соображение и сообразительность пo сути есть одно и то же, так же как соображающие и сообразительные люди. Соображение не состоит ни в обладании рассудительностью, ни в приобретении оной. Но подобно тому, как применительно к научному знанию усваивать означает соображать, так применительно к мнению соображать означает судить о том, в чем сведущ рассудительный, когда говорит об этом другой человек, причем судить хорошо, потому что "сообразительно" и "хорошо" одно и то же. Отсюда и происходит слово "соображение" и соответственно "сообразительные", а именно от соображения при усвоении знаний, ибо часто мы говорим "соображать" вместо "усваивать".
Совесть позволяет называть людей совестящимися и имеющими совесть, - это правильный суд доброго человека. Это подтверждается вот чем: доброго мы считаем особенно совестливым, а иметь совестливость в иных вещах - это свойство доброты. Совестливость же - это умеющая судить совесть доброго человека, причем судить правильно, а правилен этот суд, когда исходит от истинно доброго человека.
Свойство изобретательности состоит в способности делать то, что направлено к предложенной цели, и достигать ее. Поэтому, если цель прекрасна, такая способность похвальна, а если дурна, то это изворотливость, недаром даже рассудительных мы называем изобретательными и изворотливыми. Но рассудительность не является этой способностью, однако и без этой способности она не существует.
|
Книга седьмая
Воздержность и выдержанность - невоздержность и изнеженность. Определение удовольствию и страданию.
Три понятия, которых избегают в нравах
Воздержность и выдержанность
Невоздержность и изнеженность
Три формулировки удовольствия
Страдание
|
Порок, невоздержность, зверство. Что противоположно первому и второму, ясно, ибо одно мы зовем добродетелью, а другое - воздержностью, зверству же более всего подобает противопоставить ту добродетель, что превыше нас, - как бы героическую и божественную.
Относятся к числу вещей добропорядочных и достойных похвал.
Воздержанный человек, зная, что его влечения дурны, не следует им благодаря рассуждению. И с одной стороны, благоразумного признают воздержным и выдержанным, а с другой - по мнению одних, воздержный и выдержанный благоразумен во всех отношениях, а по мнению других - не во всех
Относятся к числу вещей дурных и осуждаемых
Невоздержный человек, зная, что поступает дурно, тем не менее поступает так под влиянием страсти. Одни смешивают распущенного с невоздержным и невоздержного с распущенным, а другие их различают.
Следует, однако, понять, что невоздержность в порыве ярости менее позорна, нежели невоздержность во влечениях.
Одни говорят, что никакое удовольствие не является благом ни само по себе, ни случайным образом, так как благо и удовольствие - вещи не тождественные. Это мнение (что удовольствие в целом не есть благо), основано на том, что всякое удовольствие - это чувственно воспринимаемое становление, восполняющее естество, а между тем никакое становление не бывает родственно целям, как, скажем, никакое строительство дома не родственно готовому дому.
Другие считают, что некоторые удовольствия благие, но что большинство - дурные. Это мнение основано на том, что бывают удовольствия постыдные и порицаемые и к тому же вредоносные, так как среди удовольствий бывают и нездоровые.
Есть еще и третье из мнений: даже если все удовольствия представляют собою благо, все-таки невозможно, чтобы высшее благо было удовольствием. Это мнение основано на том, что удовольствие не цель, а сам процесс становления.
Сказать, что удовольствия дурны, потому что некоторые нездоровые вещи доставляют удовольствие, - это то же самое, что сказать, будто здоровье дурно, потому что некоторые вещи, полезные для здоровья, дурны для на-живания денег.
Отсюда, конечно, следует, что ни одно удовольствие не является делом искусства, ведь ни в каком ином деятельном проявлении искусности тоже быть не может, но [искусность существует только] в уменье, хотя искусство приготовлять умащения или жарить пищу и кажется искусством удовольствия.
В конце Аристотель утверждает, что высшее благо - это в каком-то смысле удовольствие.
В определи страдания все люди сходятся. Страдание - зло и его избегают. Оно является злом либо в безотносительном смысле, либо как препятствие для чего-то. То, что противоположно вещам, которых избегают и которые являются злом именно в тех отношениях, из-за которых этих вещей избегают и из-за которых эти вещи - зло, является благом. Следовательно, удовольствие с необходимостью есть некое благо.
|
|
|
|
Скачать 204.5 Kb.