Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Дерби Брайа Пылающая Эмбер

• Название: Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Дерби Брайа Пылающая Эмбер
• Дата: 13.04.2023
• Размер: 3.96 Mb.
• Имя файла: Braia_Derbi_Pylaushaya_Ember_(LP)_LitLife.club_308747_20bbe.doc
• Тип: Книга; #1060008
• страница: 9 из 35

Глава 11
Иногда сделка, заключенная с дьяволом, — самый лучший вариант, который у вас есть.
МАВЕРИК
Когда я вхожу на кухню, там Куколка, согнувшись в три погибели, очищает духовку. Ее дикие космы собраны в небрежный пучок. Двигая всем своим телом, она оттирает стенку духовки. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, как сексуально она сейчас выглядит. Нужно быть мертвым, чтобы не оценить этот вид.

На ней короткие серовато-лиловые шортики, которые выгодно подчеркивают ее идеальную попку.

На долю секунды я представляю, как она подпрыгивает вверх и вниз на моих коленях, и я держу ее за бедра, пока она объезжает мой член. Мое тело мгновенно реагирует, постольку поток крови устремляется прямо к моему паху.

Я какое-то время стою на месте, наблюдая за ней. Окидывая взглядом каждый дюйм ее тела. Хотя это последнее, что я должен делать.

Откашлявшись, я говорю:

— Разве у духовок нет функции самоочистки?

Она подпрыгивает от испуга, ударяется головой и бурчит какие-то проклятия себе под нос, после чего садится на корточки и поднимает на меня свой взгляд. На ее руках резиновые желтые перчатки. В одной руке она держит абразивную губку для мытья кухонных поверхностей, а запястьем другой руки убирает выбившуюся прядь волос с лица. Светло-голубая майка сидит на ней так свободно, что с высоты моего роста мне открывается прекрасный вид на ее пышную грудь. Она вкалывала до седьмого пота, и будь я проклят, если мне по силам отвести взгляд от ее влажной ложбинки.

— Ты вообще видел ее? Думаю, эту духовку не чистили с того дня, как она покинула торговый зал магазина. Она древняя, как мамонт. Да по ней семидесятые плачут и призывают к себе, — она медленно встает и еле слышно хныкает, когда предплечьем своей руки массирует затекшее колено.

Я подавляю улыбку. Черт возьми, впервые за все эти годы у меня возникло желание улыбнуться женщине.

Я протягиваю ей листок бумаги.

— Вот.

Она не спускает с него глаз, пока кладет губку на плиту и снимает перчатки.

— Что это? — она нерешительно забирает бумагу из моих рук. Опускает глаза и читает.

— Если ты будешь по полной загружена работой, у тебя не останется времени на то, чтобы страдать херней.

Слишком занята, чтобы успевать путаться с Дозером. Слишком занята, чтобы выйти из здания клуба.

Если бы она уезжала отсюда, прикрываясь работой за пределами клуба, у нас бы не было возможности узнать, не сливает ли она информацию Гринбекам. У нее не получится усидеть на двух стульях сразу. Либо она здесь, либо она там.

Она морщит свой маленький носик и плотно сжимает губы. У меня такое ощущение, что она с трудом держит язык за зубами, лишь бы не обронить какую-нибудь колкость.

— Тогда у меня не будет времени, чтобы устроиться на неполный рабочий день.

Ага, она прячет от меня свой пылкий темперамент. Давай же, Куколка, позволь мне увидеть настоящую тебя.

— Не будет.

Она вздыхает.

— Я пыталась заработать немного денег. Ну, знаешь, на всякий случай, если вы выгоните меня, когда закончится вечеринка. Или до нее, — ее голос звучит подавленно. Из-за этого я чувствую себя как последний мудак.

Я не знаю почему, но до сих пор меня никогда не заботило, если я вел себя как придурок.

— После того, как ты приведёшь это место в порядок, ты можешь заняться другой работой для клуба. Например, помочь на одном из наших предприятий. Но ты не будешь работать на кого-то другого. Я хочу, чтобы ты все время была с кем-то из членов клуба или старухами, — я указываю на Ригора, который стоит рядом с открытой задней дверью в пределах слышимости.

Она втягивает голову в плечи.

Внезапно, на мою грудь наваливается неимоверная тяжесть.

— Когда ты уйдешь, я прослежу за тем, чтобы ты не ушла с пустыми руками.

Она резко вскидывает голову и смотрит на меня. В ее глазах расцветает надежда, и они озаряются светом. Уголок ее губ кривится в улыбке, от чего мою грудную клетку сдавливает еще сильнее.

— Но после этого я хочу, чтобы ты исчезла. Это сделка. Ты не останешься. Мне все равно, каким предлогом ты воспользуешься, но ты что-нибудь придумаешь и свалишь.

Она опускает глаза и обдумывает мое предложение. Наконец, она говорит:

— Хорошо.

Мне ненавистно и приятно, что она согласилась уехать через несколько дней.

Я показываю на бумагу.

— Когда ты закончишь с тем, что в списке, приходи ко мне, и я подкину тебе еще какую-нибудь работенку.

Я делаю шаг назад.

— Тебе понадобится маска, особенно, когда будешь драить полы и туалеты. Мы оставляем после себя жуткий срач, если ты понимаешь, о чем я.

Я жду, что она вспылит. Или даже скривит лицо от отвращения. Но вместо этого она качает головой и кусает нижнюю губу. Через секунду она бормочет:

— Приму к сведению.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Знаешь, Мав, я многое могу вынести, прежде чем сбегу. Ты можешь продолжать меня проверять, но я так легко не сломаюсь.

Ее слова пронзают меня насквозь, как воткнувшееся в грудь копье. Они жалят. Дана не могла с этим справиться, когда все шло наперекосяк. Черт, я всегда боялся сказать ей лишнего, опасаясь, что это доведет ее до срыва. Она так легко ломалась, потому что изначально была сломлена.

Я выжидаю, пока не оказываюсь за пределами слышимости и говорю:

— Да… Хотел бы я увидеть, как ты докажешь это на деле, Куколка.
***
Дождь и грозовые тучи движутся на север, унося с собой пересекающие небо всполохи молний и раскаты грома. Иллюзия шторма затягивается, и будущее наводит ужас, пусть даже ненадолго, как будто ход часов на несколько секунд замирает. В таких моментах есть что-то незабываемое и многообещающее.

Я курю сигарету во внутреннем дворе клуба, наслаждаясь видом и прощаясь со своими братьями, которые запрыгивают в свои тачки. Они уезжают на грузовых и легковых автомобилях, собираясь нагрянуть в бар Ходжа и пропустить пару стаканчиков пива. Это наш обычный ритуал по понедельникам. Правда, я не иду, поскольку решил воспользоваться практически опустевшим зданием клуба, чтобы закончить работу, прерванную из-за появления Тыковки.

За минувшие сутки мне удавалось её избегать. В основном в силу того, что я до сих пор не оправился от нашего последнего разговора, который продолжал крутиться в моей голове.

Гриз хлопает меня по спине, возвращая к реальности.

— Ты уверен, что хочешь тут прохлаждаться? Ночь выдастся довольно занимательной. Боди еле сдерживает своего зверя в штанах. Таз уже несколько раз грозился его вырубить.

Я втягиваю в свои легкие никотин, а затем выпускаю облачко дыма в сторону от него.

— Не-а. Нужно доделать кое-какое дерьмо. Передай Бетани, что я навещу ее в ближайшее время.

Гриз садится на свой оранжево-коричневый Харлей «Road King Classic» и салютует мне.

— Передам, братишка.

Из-за смерти Ходжа, выбывшего из строя Кэпа и Дозера, который все никак не вытащит палку из своей задницы, когда дело касается ее, забота о Бетани ложится на мои плечи.

С тех пор, как умер Ходж, она сталкивается с большими трудностями, пытаясь управлять баром и между делом поднимать их общих детей Акселя и Медду. Это не было бы проблемой, за исключением того, что она не позволяет клубу облегчить ее положение, будь то деньги либо старухи, которые могут ей помочь с детьми. Она не хочет, чтобы к ней относились как к объекту благотворительности. По какой-то причине она считает, что со смертью Ходжа она больше не относится к нашей семье. Однако она как никто другой должна понимать простую истину. Мы обязаны сделать это ради нашего погибшего брата, мы обязаны позаботиться о его жене и детях.

Так что, кроме наших частых визитов и любезным разрешением управлять нашим предприятием, я делаю все возможное, чтобы помочь ей там, где могу. С детьми, например. А также время от времени подкладывая деньги в ее кошелек и каждый раз оплачивая просроченную арендную плату по договору аренды на бар, когда удается уговорить ее позволить мне это сделать.

Докурив сигарету, я возвращаюсь обратно в клуб.

Не пройдя и четырех футов, меня останавливает Стар, которая подходит ко мне и кладет руку мне на грудь.

Я опускаю взгляд и хмуро гляжу на ее руку, вторгнувшуюся в мое личное пространство, до тех пор, пока она не произносит:

— Извини, я забыла.

И быстро убирает руку.

— Я увидела, что ты остался, и подумала, может быть, ты захочешь, чтоб тебе составили компанию.

Я собираюсь оттолкнуть Стар в сторону, когда ловлю на себе взгляд Куколки. Она пытается скрыться за завесой своих темно-красных кудрей, пока вытирает барную стойку, убирая после ужина, которым она всех накормила. Ужин, во время которого, с каждым съеденным кусочком, я понимал, что… если она продолжит готовить в том же духе… парни ни за что не поддержат мое решение вышвырнуть ее отсюда, когда придет время. Дело не только в том, что они любят пожрать. Обслуживая нас, она то и дело склонялась над барной стойкой, открывая всем братьям прекрасный вид на свои огромные буфера, обтянутые черной майкой. Ублюдки уже пускают чертовы слюни по ней. Ждут не дождутся, когда смогут ее облапать.

— Мав? — голос Стар возвращает моё внимание к ней.

— Не...

... сегодня.

Дозер садится перед Куколкой, и она одаривает его радушной улыбкой. Мои внутренности скручивает в узел. Дозер никогда не уделял столько внимания девушке. Ну, за исключением Бетани. От чего я задаюсь вопросом, а не думает ли он отвести ей особое место в своей жизни, нежели относится к ней как к очередной клубной девчонке.

Я наблюдаю за тем, как они флиртуют друг с другом. Единственное, о чем я сейчас мечтаю, — отметелить своего брата. Или что-нибудь сломать.

Господи! Ты ревнуешь...

Я качаю головой, пытаясь отогнать эти мысли.

Мой член практически ощутил тепло ее рта, у меня до сих пор яйца синие. Ясно же, что у меня просто давно не было секса. Очень давно. Вот и все. Обычно для того, чтобы сбросить напряжение, я использовал клубную девку, но с тех пор прошло немало времени. Недолго думая, я хватаю Стар за руку и тащу ее в сторону моего кабинета. Она хихикает, я оглядываюсь назад и вижу, как она машет Куколке.

Куколка стоит на прежнем месте, глядя на меня и удерживая в руках гору грязной посуды. Но я с удовлетворением отмечаю, что она больше не улыбается.

Я игнорирую инстинкт, который изводит меня и требует бросить эту блондинку, и схватить девушку, которую я действительно хочу видеть в своей постели.

Чёрт, но я ведь понимаю, что это будет ошибкой.

Я не закрываю дверь после того, как заталкиваю Стар в свой кабинет. Почему я должен ее закрывать? До настоящего времени, чтобы получить удовольствие, мне не приходилось утруждать себя поиском уединенных мест. Кроме случаев с Даной, вот только она предпочитала заниматься сексом на публике. И это не было проблемой, поскольку здесь такое дерьмо вытворяется повсюду.

Стар гладит меня по руке.

— Не прикасайся ко мне. Снимай юбку, — командую я.

Она быстро следует моим указаниям. Она здесь довольно давно, поэтому знает, какой я и что мне нравится.

Я открываю верхний ящик своего стола и вынимаю презерватив. Разорвав обертку, я расстёгиваю свой ремень и молнию, и вытаскиваю член. Поглаживаю себя пару раз, после чего надеваю защиту. Мне прекрасно известно, через сколько рук прошла Стар, и если бы мы не проверяли всех наших девушек так часто, как мы это делаем, и не пичкали их противозачаточными препаратами, я бы к ней даже близко не подошел.

Спасибо тебе, Господи, за славного доктора Алистера.

Стар подходит ближе. Она поднимает руки, чтобы прикоснуться ко мне. Я сразу чувствую, как по моей коже пробегает неприятный холодок. Она не оставляет попыток дотронуться до меня, и я скрежещу зубами, сдерживая бурлящее внутри меня раздражение.

Я резко разворачиваю её и толкаю вперёд, склоняя над моим столом.

В считанные секунды я оказываюсь у неё за спиной и хватаю за бедра. Я пристраиваюсь сзади и, без всякого предупреждения, врываюсь в неё.

Стар кричит, но это стопроцентное притворство. Ей не нужна прелюдия, не нужна дополнительная стимуляция. Да и от самой мысли об этом мой желудок бунтует, а мой член грозиться обмякнуть. Но я сопротивляюсь этому как могу.

— Руки, — рычу я.

Стар скрещивает руки за своей спиной. Я держу ее скрещенные запястья одной рукой, а другой рукой тянусь, чтобы схватить ее за горло. Я душу ее не настолько сильно, чтобы оставить след, но достаточно, чтобы получить то, в чем нуждаюсь.

Я представляю, что это Дана. Я трахаю ее грубо, не сбавляя темп. И все это время я упиваюсь звуками, которые издает Стар. Тихими мольбами.

— Прости меня.

Она была научена делать то, что мне нравится, но сегодня это не работает. Постепенно этот вид секса начинает терять свою прелесть. Он больше не притупляет боль и не разжигает внутри меня огонь. Когда она произносит «Маверик», это звучит неправильно. И снова выбивает меня из колеи.

— Молчи. Просто делай то, что должна.

Она больше не произносит ни слова. И единственный звук, наполняющий комнату, — наши стоны.

Я не знаю, сколько времени прошло, может, десять минут, а может — двадцать, но я чувствую, что она скоро кончит.

Куколка и Дозер подходят к моей двери. Ее глаза цвета морской волны устремляются на меня. Эта энергия, которую я ощущаю, когда наши взгляды встречаются, поражает меня как таран и опаляет мой стояк жаром, который распространяется по моему телу как лесной пожар. Я закрываю глаза и откидываю голову назад. Образы Куколки, а не Даны проносятся у меня в голове. Я заключаю в ладони ее ангельское личико. Большим пальцем провожу по ее щеке, когда ее сладкие губы оборачиваются вокруг моего члена. И, наконец, наматываю темно-красные пряди ее волос на свой кулак. Выпустив стон, я изливаю свое освобождение в презерватив.

Вся та темнота, которая вечно меня наполняет, мгновенно покидает мое тело. За несколько секунд опьяняющее блаженство охлаждает мою грудь. Мой разум проясняется, а мои конечности слабеют.

Всё из-за взгляда. Одного. Долбаного. Взгляда.

Боже.

Что бы, чёрт возьми, случилось, если бы я пережил всё то, что сейчас вообразил в своей голове? Если бы в моих руках оказалась реальность, а не иллюзия? Рядом с моим телом? В моей кровати?

Это говорит о полном безумии.

Мой член твердеет, словно я сейчас не слил целую тонну спермы в эту суку. Он готов к новому раунду. Только он не хочет иметь ничего общего с клубной девкой, лежащей передо мной. Он хочет девушку, которая простым взглядом способна управлять моим телом и разумом. Та, которая только что наблюдала за тем, как я трахаю Стар.

Чёрт. Я — больной на всю голову ублюдок.

Меня гложет чувство вины, наполняя моё сердце тяжестью. Я провожу руками по лицу. Что со мной происходит?

Я выхожу из Стар и снимаю презерватив, выбрасывая его в мусорную корзину. Засунув член обратно в штаны и застегнув молнию, я хлопаю Стар по заднице.

— Одевайся.

Стар подбирает свою юбку с пола и надевает её.

Я выпроваживаю ее из своего кабинета, но, когда я поворачиваюсь и направляюсь в свою комнату, она останавливает меня, вцепившись в мою руку и потянув за запястье. Стиснув зубы, я вырываю руку из ее хватки.

— Мы могли бы продолжить. Трахаться всю ночь напролет. Только ты и я. У тебя по-прежнему стоит.

Она жестом указывает на мою выпирающую эрекцию. Вот только она не из-за нее. Несколько секунд я обдумываю ее предложение. Я бы мог использовать ее до тех пор, пока мы оба не пресытимся. Я бы мог полностью опустошить себя в Стар и попытаться выкинуть из своей головы мысли о Куколке. Хотя бы на одну ночь.

Но когда я смотрю на Стар, смотрю на нее по-настоящему и вижу ее бледную кожу, ее обесцвеченные светлые волосы и силиконовые сиськи, я понимаю, что это невозможно. Зачем мне тратить время и энергию, трахая девчонку, которая не способна заставить меня кончить?

Я качаю головой.

— Нет, мне нужно поспать, я с ног валюсь от усталости. Иди и проведи ночь с кем-то другим.

Несколько пожилых байкеров все еще пасутся в главной комнате.

— Я думала...

— Что?

На её лице мелькает разочарование, и это забавно.

— Я просто думала, что...

Её голос обрывается.

— Я хотел киску, детка, потому что мой член уже давно никого не имел. Вот и всё. Не более того.

С её лица сходят все краски, и мне почти её жаль.

— Это могло бы стать чем-то большим. Дай мне шанс.

Я ничего не могу с собой поделать и наигранно смеюсь.

— Со мной? Ты слепая? Разве ты не видишь, что мне насрать на баб, которые трахаются со всеми подряд.

— Я перестану спать с другими, Мав, и буду только с тобой.

Каким бы терпением я ни обладал по отношению к ней, оно улетучивается. Я протяжно выдыхаю и качаю головой. Затем бормочу.

— Всегда, черт подери, одно и тоже.

— Что именно?

— Ничего, — я пытаюсь уйти, но она хватает меня за жилет. Что лишь подливает масло в огонь, который и без того полыхает во мне. — Сколько раз я должен тебе повторять? Не трогай меня, мать твою!

Я насильно отрываю от себя ее руки.

— Просто... просто скажи. Что ты собирался сказать?

Я разжимаю челюсти и говорю:

— Стар, оглядись вокруг. Нам нравится ездить, пить и трахаться. Ты здесь, потому что нам нужен тот, с кем мы могли бы осуществить последний пункт в этом списке. Вот и все. Не так уж, мать твою, сложно. Приходит время, мы встречаем особую девчонку и ставим на нее свою метку. Но она вряд ли относится к… клубным девкам. Она особенная, потому что она не дырка, в которую спускает каждый из братьев. Ты не подходишь на эту гребаную должность. И никогда не подойдешь.

— А как же Лили?

— Лили — чёртово исключение, и у неё золотое сердце. Она... особенная.

— Но не я?

— Не ты. В тебе слишком много фальши. Ты...

Она замахивается, чтобы ударить меня, но я ловлю её руку в трёх дюймах от своего лица. Мои глаза округляются.

Какого хрена!

Вот ведь чокнутая сучка.

Я пытался ей намекнуть, что она впустую растрачивает свою молодость и разрушает себя, околачиваясь здесь, позволяя трахать себя каждому брату, которому требуется влажный рот или влажная дырка на ночь. Ни один из них никогда не заявит на нее свои права. Ей лучше уйти и найти достойного человека, который не видит ее такой, какой видим ее все мы.

Я толкаю ее к стене и обхватываю рукой ее горло. На этот раз я душу по-настоящему. Ее глаза буквально вылезают из орбит, и она ногтями царапает мою руку.

Дана была последней женщиной, которая ударила меня. Это было последним, что она сделала перед тем, как исчезнуть. При следующей нашей встрече я чуть ее не убил. Я бы сделал это, если бы мои братья не оттащили меня от нее. Гнев, что пульсирует во мне, открывает врата в преисподнюю.

— Только попробуй провернуть это дерьмо снова, и я прикончу тебя. Поняла меня?

Я отшвыриваю её в сторону, и она падает на одно колено, после чего, держась за стену и слегка пошатываясь, быстро поднимается на ноги.

— А вообще, проваливай из моего клуба. Здесь тебе больше не рады.

Я делаю ей одолжение. Вот только сейчас она, скорее всего, меня не поблагодарит. Но, в конце концов, она будет обеспечена. Кроме того, она становится чересчур навязчивой. Пришло время избавиться от нее.

— Нет. Мав! Нет. Пожалуйста, не делай этого!

Я указываю на дверь.

— Гриндер, — зову я.

Гриндер — член клуба с давних пор. Он видел и не такое. У него не возникнет проблем позаботиться о ней. Он крупный и лысый, половина его лица выглядит так, словно он прошел через мясорубку, на самом деле он побывал в огне, отсюда и имя. Он хорошо обращается с женщинами, потому что чертовски их пугает. К счастью для меня, сегодня он избавлен от присмотра за Ник.

Он встаёт и сопровождает плачущую и умоляющую Стар к парадной двери.

Со стремительной скоростью я мчусь, перепрыгивая через ступеньки, на второй этаж. Оказавшись там, я провожу руками по голове и с рыком выплескиваю наружу свое разочарование.

С этими девками всегда одни и те же проблемы. Неужели они настолько глупы? Мы не белые гребаные рыцари в кожаных доспехах. Прекрасный Принц не живет в логове дьявола и не делит свою душу с похотливым демоном. Повзрослейте и откройте глаза. Мы — ублюдки до мозга костей и плевать мы хотели на всех и вся.

Я останавливаюсь у двери Дозера, мое внимание привлекает разговор, который я слышу по другую сторону. Они разговаривают. Не стонут, не кричат от удовольствия. Но по какой-то невообразимой причине мне ненавистен сам факт того, что он узнает ее. Что он, возможно, узнает, какая она на самом деле. Мое подсознание кричит, что это должен быть я!

Захлопни пасть! — кричу я в ответ. — Тупой ублюдок.

Мою грудь разрывает от боли, и, клянусь Богом, мое сердце сковывает льдом, оно жжется, оно такое ледяное, что я с трудом это выношу. Я больше не хочу чувствовать внутри себя эту боль. Клянусь, черт возьми, она медленно сжигает меня изнутри.