Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Дерби Брайа Пылающая Эмбер
Скачать 3.96 Mb.
|
Глава 12 Недоразумения являются результатом деятельности творческих умов, пронизанных страхом. МАВЕРИК Пробило девять часов, мне надоело ждать. Проверив комнату для гостей и убедившись, что Дозер растянулся там на кровати, я вхожу, обшариваю карманы его штанов, пока не нахожу его ключи и не забираю то, что мне нужно. В мгновение ока, я возвращаюсь к его двери и вставляю ключ в замочную скважину на дверной ручке. Дверь не открывается. Когда я поворачиваю ключ в другую сторону, она открывается. Получается, она изначально была не заперта, черт подери. Я вспоминаю, как прошлым утром Таз убеждал Дозера и меня в том, что дверь была открыта. Ему показалось, что Тыковка ждала компанию. Тогда я не придал его словам особого значения. Но сейчас… Теперь я хочу получить долбаные ответы. Может, она оставила ее открытой для Дозера, потому что он планирует вернуться или потому что она надеется, что он вернется? Я слышал, как он покидал свою комнату прошлой ночью, так что я знаю, что между ними ничего не произошло. Но кто знает, может, они запланировали встретиться позже, после того, как все разойдутся кто куда на ночь. Я стараюсь унять поток захлестнувшей меня ревности. Но это чувство возвращает меня к воспоминаниям о Дане, бросавшей кокетливые взгляды на моих братьев, и как это бесило меня в свое время. Когда я впервые увидел Дану на автошоу четвертого июля, я сразу запал на нее. Каждый день, вплоть до ее ухода, она была единственной женщиной, которую я хотел видеть в своей постели. Хотя в этом наши желания не совпадали. За восемь месяцев, что мы были вместе, я один или два раза ловил ее оценивающие взгляды, направленные в сторону Эджа. Она любила наблюдать за тем, как трахаются другие. Она получала удовольствие, находясь в самой гуще событий, когда комната отдыха превращалась в чертову оргию. Тогда она умоляла меня взять ее прямо там. Когда я брал ее при всех, ее оргазмы всегда были более интенсивными. Тогда как я хотел ее только для себя, она тащилась от вуайеризма и тех моментов, когда за ней наблюдали. Я не сомневаюсь, что она бы согласилась на секс втроем, если бы я ей его предложил. По какой-то необъяснимой причине, мне любопытно, не разделяет ли Куколка те же интересы. Она уже положила глаз на Дозера и меня. Это я могу сказать наверняка. Но как далеко это зайдет? На самом ли деле она хочет быть клубной девкой, если представится такая возможность? Я распахиваю дверь. В комнате безупречная чистота. В ней витает цветочный аромат и легкий намек на одеколон Дозера. Окно в комнате открыто, а жалюзи подняты. Куколка лежит на боку, посреди кровати. Она такая маленькая, что занимает только одну треть матраса. Ее рыжие волосы веером разметались по подушке Дозера. На краткий миг у меня в голове вспыхивает образ Даны, растянувшейся на моей кровати. Когда Дана впервые пришла в клуб, я уговорил ее завязать с наркотиками. На первых порах ей было нелегко, но я заботился о ней, пока ей не стало лучше. Я помню, как много она спала в те первые несколько дней. Куколка еле слышно вздыхает и перекатывается на спину. На секунду мне кажется, что я ее разбудил, но ее глаза остаются закрытыми, она продолжает глубоко и размеренно дышать. Ее серая майка задирается и открывает вид на ее плоский живот. У нее очень маленький впалый пупок и веснушчатая кожа. Простыня прикрывает нижнюю половину ее тела, но ничем не скрыть тот факт, что на ней нет бюстгальтера, поскольку ее соски проступают сквозь покрывающий их хлопок. Я мысленно возвращаюсь в свой кабинет и вспоминаю, как ее соски затвердели для меня, когда я провел по ним пальцами. По моим конечностям разливается жар. Смесь похоти и гнева. Любой из моих братьев мог войти и увидеть ее такой. Гарантирую—черт—возьми, они бы не ушли, не прикоснувшись к ней. Направив свой гнев на единственный возможный предмет, я пинаю кровать. Сильно. Она снова шевелится, но не просыпается. Я не унимаюсь. Я наклоняюсь и сотрясаю матрас до тех пор, пока она не проснется, или, по крайней мере, до тех пор, пока ее глаза не откроются. — Люци? — спрашивает она хриплым шепотом. — Что ты здесь делаешь? Думаю, она еще не проснулась, потому что ее глаза наполовину закрыты. — Жаль разочаровывать, Куколка, но я не тот, за кого ты меня принимаешь. Она несколько раз моргает и поспешно натягивает на себя простыню. — Который сейчас час? Я скрещиваю руки на груди и смотрю на нее сверху вниз. — Девять часов. Она просто смотрит на меня с отсутствующим видом. — Тебя ждут люди, которых нужно накормить, и работа, которую нужно сделать. Ты не на гребаном отдыхе, Куколка. Вставай. — Хорошо. Дай мне только переодеться, и через минуту я спущусь. Ее голос хриплый, и от реакции, пробудившей мое тело, можно подумать, что она только что овевала горячим дыханием головку моего члена. Черт. Мне нужно убираться отсюда, прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость. Я поворачиваюсь и делаю несколько шагов по направлению к двери. Когда я оглядываюсь назад, ее глаза закрыты, словно она собирается дрыхнуть дальше. — Куколка, я не собираюсь повторять. Живо поднимайся, мать твою. Один ее глаз приоткрывается. — Я не сплю, черт побери. Я только… — Что? — Ничего, — она смотрит на меня в течение секунды. Потом выдыхает: — Не важно. Затем она отбрасывает простыню и открывает вид на свои красивые тонкие ножки и белые хлопковые шортики. — Господи Иисусе. Что это за хрень? Она смотрит на себя и пожимает плечами. — Шортики. На мне были тренировочные штаны Дозера, но в них было слишком жарко, поэтому я сняла их. Представив ее в одежде Дозера, мне хочется что-нибудь расколошматить. Она встает и разворачивается, наклоняется над кроватью и начинает ее застилать. Мой член за ширинкой пульсирует. Матерь Божья. Я бурчу себе под нос проклятья и провожу рукой по лицу. Другой рукой я, пользуясь моментом, укладываю свой эрегированный член в более удобное положение. Я быстро выясняю, что сделать это не представляется возможным. Распутник находится в заточении и хочет вырваться на свободу. Мой контроль сходит на нет. Я чувствую, как он разбивается вдребезги. Я в считанных секундах от того, чтобы схватить ее за бедра, притянуть к себе и потереться своей увеличивающейся эрекцией о ее совершенную попку. Куколка выпрямляется после того, как застилает кровать, и пальцами расчесывает свои волосы. Это ничего не меняет. Они по-прежнему в диком беспорядке и выглядят так, будто она недавно кого-то или что-то объезжала. Ее пухлые губки умоляют о поцелуе, а ее чертовски короткие шортики и обтягивающий топик настолько тонкие, что я бы мог разорвать их на две половинки без каких-либо усилий. О, а какие вещи я бы мог проделать с ее гребаным телом. Эти ноги. Эта задница. Черт, я хочу, чтобы мое лицо оказалось прямо… — Черт. Я мысленно бью себя по роже. — Что? — говорит она и смотрит на меня, как на сумасшедшего. Возможно, так оно и есть. — Просто тащи свою задницу вниз. — Хорошо. Блин. Могу я, по крайней мере, сначала воспользоваться уборной? На секунду оглядев ее тело сверху донизу и встретив ее рассерженный взгляд, я коротко киваю. Затем, когда она проходит мимо меня, я вспоминаю о незапертой двери. Схватив ее за плечо, я спрашиваю: — Ты не закрыла дверь на ночь? Ее взгляд перемещается от моей хватки на ее руке к моему лицу. Сегодня синий цвет в ее глазах, кажется, занимает доминирующее положение. Она пытается вырвать свою руку из моего захвата, но лишь вынуждает меня держать ее еще крепче. — Да, не закрыла. Но это не то, что… Я рычу. Угу… как пещерный человек. Мои пальцы еще сильнее сжимают ее руку. Ее брови сходятся вместе, и она слабеет под моей хваткой. — Ты делаешь мне больно. — Я что, не ясно выразился? Они не трогают тебя, а ты не трогаешь их. Это и к Дозеру относится. Иначе, какого хрена ты здесь вытворяешь? Она смахивает волосы со своего лица и смотрит на меня с негодованием. — Думаешь, что раскусил меня, так? А что, другой причины здесь быть не может, а? Вдруг... Знаешь что? Эта фальшивая и невинная оболочка, которая была на ней, когда она сюда приехала, исчезает. Улетучивается. Настоящая Тыковка, Куколка, кем бы она ни была... предстает передо мной во всей своей красе. И будь я проклят, если это не столько меня злит, сколько чертовски сильно возбуждает. — Что? — Вещи не всегда только черные и белые. — В моем мире они именно такие. Пока не появилась ты, — добавляет мое подсознание. — Тогда твой мир — отстой, — огрызается она. Да, Куколка. Он такой. Но я не произношу эти слова вслух. Вместо этого, я наклоняюсь к ней и тычу пальцем ей в лицо. — В последний раз я предупреждают тебя следить за этим гребаным ртом. Переодевайся и спускайся, мать твою, вниз. *** Сидя между Гусом и Дозером, я поглощаю свой завтрак. Я до сих пор взвинчен после посещения комнаты Дозера. — Это блины? Или фрисби? — спрашивает Таз у сидящего через два стула от него Боди. — Не будь мудаком, — шипит Дозер. Тыковке он говорит: — Они прекрасно получились, детка. Таз поднимает блин. — Они пахнут как... скипидар. Он обнюхивает его, а затем какую-то долю секунды раскручивает его на кончике вилки, после чего швыряет блин в Боди. Боди вскакивает со стула. — Чё за херня? Уис Кид, наш новенький кандидат, надрывается от смеха. С растерянным и удрученным видом Тыковка говорит: — Я использовала ту же смесь... Её взгляд задерживается на Тазе. — Не беспокойся об этом, детка, — Дозер тянется к ней и гладит её по руке. Он лжёт. Блины на вкус как дерьмо. Словно кто-то решил, что было бы неплохо добавить в них уксус. Полагаю, это проделки Таза, судя по выражению её лица. — Прекращайте, чёрт бы вас побрал. Вы, парни, уберете это дерьмо, — ругает Дозер Таза, Боди и Уиса, который только что к ним присоединился. — Они не будут это убирать. Не их работа, — заявляю я. — Она не будет за ними убирать, раз они ведут себя как придурки. Таз встряхивает волосами и проводит по ним рукой, вынимая из них остатки пищи. Он усмехается. — Мы — гребаные байкеры. Мы всегда придурки. — Если ей с этим не справиться, она знает, где дверь, — добавляю я. — Не пори чушь, — рычит Дозер. Гус уходит из комнаты один. По кислому выражению его лица я сразу могу определить, что он злится. Скорее всего, либо вчера вечером, либо сегодня утром, он и Лил в очередной раз поругались. Эти двое либо вместе, либо порознь. — Зацени, что Таз попросил меня сделать, мужик. Все головы поворачиваются в сторону Уиса. Он вытаскивает что-то похожее на календарь. — Это — обратный отсчет, — говорит Таз. Уис объясняет: — Ну, знаешь, как на Рождество, только это — обратный отсчет Тыковки. Одну за другой, он листает страницы, на каждой из которых изображена девушка. На некоторых она голая, на одной она в нижнем белье, на другой в бикини, а на последней фотке она в обтягивающем, разорванном черном платье и верхом на «Харлее». Уису нравится возиться с техникой, похоже, это он отфотошопил каждое изображение и подставил везде лицо Куколки. Гриз бормочет о том, что у него нет даже такого тыквенного пирога, а ведь ему он очень нравится. — Ты, мать твою, издеваешься, — Дозер встает и пытается забрать календарь, но Таз не выпускает его из своей хватки. Парни не скупятся на пошлые комментарии в адрес каждой фотографии. Куколка стоит на месте и наблюдает. На ее лице нет абсолютно никаких эмоций. Календарь Уиса Кида и летящие со всех сторон комментарии являются наглядной демонстрацией того, на что она подписалась. Ничего не могу с собой поделать, мне любопытно, как она к этому относится. — Могу я его посмотреть? — нерешительно спрашивает она. Парни умолкают, а Таз старается понять ее реакцию. — Я не порву его. Клянусь, — произносит она. Таз осторожно передает календарь ей. Он ухмыляется, пока она пролистывает страницы. Все парни наблюдают за ней. Наконец, она указывает на ту фотку, где на ней кружевной голубой лифчик и трусики. — Красиво. Мне идет голубой цвет, и подвязки мне нравятся. Впрочем, желтое бикини тоже неплохо смотрится. Мой член подскакивает так, словно он в тренировочном лагере для новобранцев и его внимание только что привлекли. Я бы все отдал, чтобы увидеть ее в гребаном желтом бикини. От этой картинки, промелькнувшей в моей голове, мои джинсы в определенном месте все невыносимо сдавливают. Боди обращается к Уису. — Похоже, нам предстоит сделать кое-какие покупки. Я встаю и убираюсь из комнаты к чертовой матери, потому что, если я сейчас не уйду, все заметят, какой эффект оказывает на меня эта девчонка. Заметят, что я не могу здраво мыслить или нормально функционировать, пока она рядом. Заметят, что я чертовски сильно возбуждаюсь от одного ее вида. Заметят, что я хочу расквасить им всем рожи, чтоб они не смели даже пялиться на сексуальные картинки с ней, обработанные в фотошопе. *** Моя рука замирает на дверной ручке, когда я слышу приглушенный голос Куколки за приоткрытой дверью. — Вот так. Продолжай. Все хорошо. Засунь его внутрь. Он поместится. Стиснув зубы, я готов открыть дверь и обрушить весь свой гнев на нее и на того, кто там с ней. — Ладно, думаю, это — всё. Что теперь? — спрашивает Птичка. Смех. Куколки. — Теперь поверни эту ручку, в зависимости от величины загрузки. — Хм. — Не думаю, что ты сможешь засунуть туда что-нибудь еще, так что я бы сказала, что это полная загрузка. Если она только наполовину заполнена, значит выбирай средний режим, а если ты стираешь только пару предметов, то используй низкий режим. Я слышу несколько щелчков. — Готово. Что теперь? — Теперь, чтобы ее запустить, нажми на эту кнопку. Раздается звук включенной машинки. Птичка издает удивленный возглас. — Так вот что нужно было сделать? — спрашивает Лил. — Да, — смеется Куколка. — Теперь добавь моющее средство. Примерно половина стаканчика, может быть, немного больше, в зависимости от загрузки. Там есть линия. Да, вот так. Выливай его, но постарайся распределить его по кругу. — Так? — Да, так. Я слышу хлопки в ладоши и девичье хихиканье. — Ничего себе, смотри, как быстро она наполняется. Очередной заливистый смех Куколки. Этот звук проходит через меня и успокаивает, как холодное пиво в жаркий день. — Ладно, теперь закрой крышку, примерно через час мы придем и переключим машинку в режим сушки. Я слышу удивленный вдох, а затем… — Легче. Я не могу дышать, — говорит Куколка. — Огромное тебе спасибо. Гус наложит от счастья в штаны, когда увидит, как я это делаю. Я открываю дверь и вижу, как Птичка выпускает Куколку из своих крепких объятий. Они обе поворачивают голову в мою сторону, когда слышат, как открывается дверь. Увидев меня, улыбка Куколки меркнет. Что? Она улыбается только Дозеру? Меня захлестывает невыносимая ревность, вынуждая произнести вслух очередную глупость: — Я собирался загрузить свои вещи, но раз уж ты здесь, я просто оставлю их тебе. Я бросаю свою корзинку рядом с дверью и добавляю: — Убедись, что отбелила белое и дай мне знать, когда вещи будут готовы. А, и… сложи их, чтоб они не помялись. Она кусает губу, чтобы удержаться от нахального ответа. Уверен, что ей с трудом это удается, поскольку ее маленький веснушчатый носик подергивается. — Тебе есть что сказать, Куколка? На этот раз она улыбается, когда упирается рукой в бок. — Я сейчас же этим займусь. — Так я и думал. Я выхожу из комнаты и ухмыляюсь как идиот. Дерзкий, мать его, ротик. Она не может устоять и не бросить какую-нибудь колкость в ответ. И в глубине души мне это нравится. Глава 13 Всё это игры и забавы, до поры до времени. ЭМБЕР Меня мутит, рвотные позывы подкатывают каждый раз, когда я натыкаюсь на очередной сгусток Бог знает чего на этом замызганном полу. Эта мерзость так въелась в пол, что я начинаю сомневаться, хватит ли мне чистящего средства, чтобы закончить работу. Я несколько раз ловила себя на мысли о том, что было бы куда лучше, если бы я пребывала в блаженном неведении относительно того, что именно я очищаю с пола. Ох… Меня бросает в дрожь, стоит только подумать о микробах, которые я уже успела подцепить. Я безумно вспотела. И все бы отдала, чтобы побыстрее закончить с этим и принять душ. Но я решила, что займусь этим участком сразу после того, как закончу с кухней, а я не из тех, кто бросает начатое на полпути. Хотя, я сожалею, что решила в первую очередь разобраться с самой отвратительной и трудной задачей, прежде чем перейти к чему-то более легкому. Мои колени обмотаны лоскутами ткани, а на руках перчатки. Я балансирую на левой руке, безжалостно оттирая грязь правой рукой. Таз наблюдает за моей работой. Он мой надзиратель на сегодняшний день. Не сомневаюсь, что он получает удовольствие от того, что я испытываю дискомфорт. Время от времени он жалуется на запах и указывает на место на полу, которое я якобы пропустила. Я просто кусаю внутреннюю сторону щеки и продолжаю драить пол. Боди сидит на одном из кожаных диванов и набивает свой рот попкорном. Выбор дивана зависит от того, в какую сторону повернута моя задница. Он пересаживается с дивана на диван, чтобы у него был лучший угол обзора, словно мой зад — чертов блокбастер. Меня слегка подташнивает при мысли о том, что дома его ждут жена и дети, и все же вот он, ведет себя так, будто нет ничего лучше, кроме как наблюдать за моей пятой точкой, покачивающейся при каждом движении. Дозер в тренажерном зале. Он там весь день, поскольку владеет им. Ну либо тренажерный зал принадлежит клубу, который владеет полудюжиной, а то и большим количеством предприятий по всему городу, включая тату-салон, автосервис, агентство недвижимости, стриптиз-клуб, которым управляет Гус, и небольшое казино, которым управляют Гриз и Кэп. Да, казино. Но не то огромное, мимо которого мы с Лили проезжали, направляясь в клуб. Ни один из парней, на самом деле, не работает целый день. Большинство из них уезжают после обеда и возвращаются около шести или семи часов. Лили — клубный гуру по части покупок. Она — палочка-выручалочка, если кто-то в чем-то нуждается. Одежда. Продовольственные товары. Алкоголь. Сигареты. Презервативы. К тому же она проводит неполный рабочий день в стриптиз-клубе «Мокрые концы», помогая Гусу. Он больше не позволяет ей выходить на сцену, так как она стала его старухой, но он разрешает ей брать несколько дневных смен и работать в баре. Это то место, где они встретились, а также причина, по которой она начала зависать в клубе. — Пятно пропустила. Я поднимаю голову и вижу кривую ухмылку на лице Таза. Он указывает на место примерно в футе справа от меня. — Это зазубрина на полу, — ворчу я. — Ты уверена? — Да. Я скрежещу зубами, когда он встает со своего стула и оставляет грязные следы там, где я только что помыла. Он наклоняется, осматривает пятно, фыркает и пожимает плечами. — Думаю, ты права. Богом клянусь, он делает это нарочно, чтобы довести меня до ручки. Не сомневаюсь, он надеется, что я сломаюсь и уйду. Впрочем, намного хуже, когда он подлавливает меня одну. Его издевки имеют сексуальный подтекст, а в выборе слов всегда присутствуют очевидные угрозы. Так что мне не до конца понятен его замысел. Я выдыхаю и продолжаю работать, убирая там, где он наследил. Мои волосы продолжают падать на лицо. Большая часть из них собрана в пучок, но непослушные пряди продолжают из него выбиваться. Я отвожу их назад своим предплечьем, но через минуту они снова падают на глаза. — Почему ты носишь такую мешковатую одежду? Разве ты не хочешь, чтобы мы как следует разглядели то, что в ближайшее время попробуем? — спрашивает Боди. — Осталось, — Таз смотрит на календарь, — шесть дней. Я натыкаюсь на темный пронзительный взгляд Таза. Он выглядит ничем не лучше Брэда Питта в «12 обезьянах». Достаточно просто посмотреть на него и сразу станет ясно, что ему не хватает нескольких шестеренок в голове. Не нужно даже напрягать воображение, чтобы представить его в смирительной рубашке вместо кожаного жилета. Или оранжевом комбинезоне, если учитывать эти милые тюремные наколки на его лице. В данную минуту он подбрасывает нож, попеременно ловя его то за лезвие, то за рукоятку. А еще он перекатывает во рту зубочистку, которая, как я думаю, скрывает небольшую шепелявость, когда он произносит определенные слова. Я пожимаю плечами. — Честно говоря, мне наплевать увидите вы мое тело или нет. Я выдавливаю из себя ложь, но надеюсь, что они ее не распознают. Ни в коем случае нельзя позволить Тазу добраться до меня. Сидящий на диване Боди подается вперед, опираясь руками о колени. Боди и Таз обмениваются взглядами. Я качаю головой и возвращаюсь к уборке. — Правда? Так, значит, ты собираешься раздеться для нас. Устроишь нам небольшое шоу, Рыжик? — спрашивает Боди. Я замираю и сосредотачиваюсь на его предвкушающей физиономии. — Как ты на это смотришь, бродяжка? — усмехается Таз. — Если, конечно, это не проблема и все такое. Он меня проверяет. Он всегда меня провоцирует. Как Мав. Они всегда наблюдают за мной, всегда подталкивают меня к тому, чтобы я потеряла свое самообладание. Они хотят, чтобы я испугалась. Они хотят, чтобы я сбежала. Краем глаза я замечаю, как в комнату входит Гриз и занимает место за одним из низких столиков. Его присутствие успокаивает меня. Он был добр ко мне с тех пор, как я пришла сюда. Он и Дозер. Я попробую свести всё к шутке. Посмотрим, может мне удастся сохранить беззаботный характер беседы. К тому же, у меня есть идея, как заставить их оставить меня в покое. — Конечно, почему бы и нет? — я встаю и пару минут потягиваюсь. Моя спина болит так, словно кто-то лупил по ней бейсбольной битой. Колени ужасно пульсируют, плюс ко всему они наполовину онемели от того, что я долго на них стояла. Я изгибаюсь и выпячиваю грудь. — Как же хочется принять душ. Но мне нужно снять эту одежду. Не желаете мне помочь? Таз глядит на меня с подозрением. — Во что ты играешь? — Я не играю. Я серьезно. Как насчет тебя, Боди? Хочешь, чтобы я провела руками по твоему лицу? А может, ты хочешь, чтобы я запустила пальцы в твои волосы? Я говорю все это дерзким соблазнительным голоском. Кокетливая улыбка Боди испаряется, когда я поднимаю руки в перчатках и тянусь к нему. До него, наконец, доходит, что к чему, и он выставляет перед собой руки, чтобы остановить меня. — Да ну, нахрен. Не подходи ко мне в этих перчатках. Вот дерьмо! — он смеется и спрыгивает с дивана, а затем перемахивает через журнальный столик, стоящий перед ним. — Ты вся в сперме от локтей до кончиков пальцев. Кто знает, какую заразу ты подцепила с этого пола. Гриз вместе с другими пожилыми байкерами в углу хохочет во весь голос. — Проучи его, милая. Половина этого дерьма, о котором он говорит, — его следы. Я улыбаюсь и следую за Боди. — Оу, детка. Что не так? Ты больше не хочешь меня? А я-то думала, что ты пялился на мою задницу весь день, потому что хотел прикоснуться к ней. — Я и сейчас хочу, но только после того, как ты примешь душ и смоешь с себя это дерьмо! Подражая мужскому голосу, я говорю: — В чем дело, детка? Я — чист. Я проверялся, поверь мне. Это вызывает бурный взрыв смеха, парни в комнате просто ухохатываются. Даже Боди смеется, когда бросается в сторону от меня. Мы наворачиваем круги вокруг Ригора, который качает головой и тихо посмеивается, стараясь не двигаться, чтобы я случайно его не задела. — Как насчет тебя, Таз? Мне казалось, ты хотел, чтобы я разделась. Не собираешься выручить девушку? Я немного нервничаю, заигрывая с ним. Он вскакивает со стула и улыбается, затем жестом подзывает меня к себе. Так что я подхожу ближе. — Лучше танцуй, боксер, — кричит Гриз. В четырех футах от него я делаю резкий выпад вперед. Таз отскакивает назад и начинает подпрыгивать, быстро переставляя ноги. — Ну же, бродяжка. Ты можешь лучше. Давай поглядим, на что ты способна. Я удивлена. Кто знал, что Таз обладал чувством юмора. Я была уверена в обратном. Он по-боксерски поднимает руки вверх. Когда я пытаюсь прикоснуться к нему, он делает несколько безумных взмахов руками, отбиваясь от меня. — Берегись, мужик, она может и маленькая, но быстрая, — предупреждает Гриз. — Может, даже быстрее тебя. — Вряд ли. Скорее всего, он имеет в виду, что тебе нравится быстро. Верно, бродяжка? — насмехается Таз. Я пытаюсь прикоснуться к нему, но он уворачивается за секунду до того, как моя рука может вступить с ним в контакт. — А может, тебе нравится жестко. Жестко, грубо и быстро. Спорим, тебе нравится, когда над тобой доминируют, а? Внезапно игра теряют свою беззаботность. По крайней мере, для меня. Я опускаю руки и крепко стискиваю зубы. Нет, Эм. Он этого и добивается. Не позволяй ему добраться до тебя. Я отворачиваюсь от него и говорю: — Думаю, тебе придется подождать и выяснить это. Слова выходят приглушенными, я слышу, как дрожит мой голос. Я слышу шаги позади себя за секунду до того, как вокруг моей талии оборачиваются мощные руки и внезапно меня отрывают от пола. Я кричу. Все смеются. Но моё сердце застревает в горле, и все мои мысли лишь об Уорнере, как он бросал меня на кровать, удерживал против моей воли, вдавливал моё лицо в матрас, задирал мою задницу кверху. Как он брал меня силой, пока я кричала как проклятая, чтобы он остановился. Боди смеётся так, словно это самая забавная в мире вещь, в то время как я изо всех сил борюсь с ним. Я знаю, что это не Уорнер, но воспоминания тут как тут, стучатся в двери моего разума, и я делаю все возможное, чтобы прогнать их. Им здесь не место. — Нет! — умоляю я, извиваясь в руках Боди. — Пожалуйста... отпусти меня! Я ненавижу, когда мужчина применяет к женщине силу. Меня бесит, что мои просьбы и мольбы не оказывают никакого эффекта. Что я бессильна. Снова. Но, по крайней мере, люди могут услышать мой крик. В том подвале никто меня не слышал. Никто не мог мне помочь. Я могла умереть там, и никто бы не узнал об этом. — Пожалуйста, остановись! Не волнуйся. Я чертовски напугана, но стараюсь не поддаваться панике. — Хватай её руки! По моей спине пробегает мелкая дрожь. — Нет. Не делай этого! — Какого черта здесь происходит? — кричит с порога Мав. Боди моментально отпускает меня и отступает с поднятыми вверх руками. — Просто дурачимся, мужик. Мав тут же впивается в меня своими янтарными глазами. В них, кажется, застыл вопрос, который он задаёт, не прибегая к словам. Он морщит лоб от беспокойства и гнева. Я слышу это прежде, чем вижу. Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы заметить, как Таз отходит от пролитого ведра грязной воды. Пролитого в нужный угол. Ведь оно заливает ту часть пола, которую я недавно очистила. — Чёрт! На хера ты оставила это дерьмо посреди комнаты, — кричит Таз и прыгает туда, где пол не залит водой. Моё лицо и уши опаляет жаром. Грудь обжигает огнём. Я открываю рот, чтобы послать их всех к чертям собачьим и пожелать сгнить в аду. За все годы жизни у меня никогда и в мыслях не было сказать это кому бы то ни было, так что я понимаю, насколько я близка к потере контроля. Но мне все же удаётся сдержаться. — Что? Это была чертова случайность, — рявкает Таз. Я тяжело вдыхаю через нос, понимая, что нужно взять себя в руки. Я выхожу из комнаты на кухню, а затем устремляюсь к задней двери. Оказавшись снаружи, я припадаю спиной к стене здания и смотрю на безоблачное небо. Дыши, Эм. Дыши. Не плачь над пролитым... мммм, да, не смей. Я делаю несколько глубоких вдохов, и свежий воздух помогает. Я упиваюсь им около десяти минут, после чего понимаю, что мне нужно вернуться и навести порядок, пусть Таз знает, что ему придётся приложить максимум усилий. Прихватив стопку полотенец, я возвращаюсь в главную комнату. Я сразу замечаю, что Таз и Мав ведут в коридоре жаркий спор. Минуту спустя Таз проносится мимо меня, послав мне убийственный взгляд. Мав возвращается в комнату. Гриз подходит ко мне и берет полотенце, затем кладет его на учиненный Тазом беспорядок. Моё сердце согревает этот простой жест. Ригор следует его примеру. Боди наблюдает за обоими и тоже решает помочь. Я одариваю его робкой улыбкой, и он в ответ целует меня в щеку. Со стороны коридора доносится рык, мы с Боди поворачиваем головы в том направлении и видим насупленного Мава. Боди поднимает руки вверх. — Я забыл. Чёрт подери. Больше не повторится. — Лучше никому не забывать о таком дерьме, или у нас будут проблемы, — он кидает взгляд на меня, а затем на Боди. — Смотри, чтоб это не повторилось, — ворчит Мав, после чего идёт в свой кабинет и хлопает дверью. Боди смотрит на меня, и уголки его губ приподнимаются в улыбке, демонстрируя его сексуальные ямочки. Он подмигивает, а затем уходит, чтобы положить полотенце на грязные разводы на полу. Вчетвером мы вытираем пролитую воду... и все остальное. *** Мусорное ведро переполнено. Я вытаскиваю пакет и завязываю его. Он довольно тяжеловат, мне приходится нести его, удерживая двумя руками. Воспользовавшись задней дверью, я выхожу из здания клуба. Только я оказываюсь за дверью, как слышу голос Мава и застываю на месте. — Нет. Делай то, что должна. Я позабочусь о нем. Я понимаю, что тебе нужно это сделать. Через несколько секунд он снова говорит: — Завтра я первым делом заберу его. Ну же, я всегда отношусь к нему, как к своему собственному. Он пренебрежительно фыркает. — Нет, я не позволю этим балбесам заниматься с ним какими-либо глупостями. Следующие несколько секунд проходят в тишине, а затем Мав разражается смехом. Настоящим смехом. Мужским и красивым, и, Боже, я бы все отдала, чтобы увидеть его лицо в этот момент. Держу пари, это незабываемое зрелище. У меня внутри все переворачивается, и я прижимаю свободную руку к животу, чтобы успокоить его. — Ты что? — он снова смеётся. — Он в порядке? Нет, я не отзову их, Ник. По крайней мере, не двоих. Выбери одного и держи его рядом с собой, словно он твой сиамский близнец. Без шуток. Это лучшее, что я могу сделать. Нет, мы пока не знаем, кто стрелял в Кэпа, и не уверены в том, что они не вернутся, чтобы закончить начатое, — он выдыхает. — В любом случае, держи по близости свой ствол. Да-да. Позвони мне, когда доберешься до Кали (прим. Cali (англ.) — Калифорния) и отзванивайся каждый день. Я должен знать, что ты в безопасности, даже через Дозера. Я слышу, как он бормочет себе под нос проклятья. — Да, правда. Ты слышала о ней, верно? Пауза. — Птичка поспособствовала. Сюрприз для Эджа. Она не останется. Это временное соглашение. Я слышу щелчок зажигалки. — Да, она определённо знает толк в стряпне, так что большинство ребят от неё без ума. Тишина. Он протяжно выдыхает. — Ну, она не уродина, если в этом суть твоего вопроса. Не-а. Не собираюсь. Не уродина? Я кусаю губу. Мне хочется подойти ближе. Но я не хочу выдать себя. Я не должна подслушивать. Но я ничего не могу с собой поделать. Он говорит так непринужденно. Не сердится, в отличие от тех моментов, когда разговаривает со мной. Снова смех. — Да, Боди достанется от Блэр по полной, если он не начнёт хоть изредка показываться дома на ужин и все такое. Она придёт проведать его, и все мы знаем, чем это закончится. — Чёрт... не спрашивай. Он выводит меня из себя. Я не знаю, что с ним происходит. Кэп думал, что это из-за Бетани, но сейчас он ухлестывает за Ку... Тыковкой. Может быть, он просто устал ждать, когда она вернётся к нему. Он долгое время молчит, а потом произносит: — Эй, слушай... Я должен бежать. Увидимся завтра. Я подскакиваю на месте и тихо отхожу назад, чтобы открыть и громко хлопнуть задней дверью, так, будто я только-только вышла наружу. Я вовремя поднимаю голову, чтобы заметить, как он выходит из-за угла с сигаретой, свисающей с его губ. Мне кажется, я никогда не привыкну к тому, что со мной происходит каждый раз, когда я его вижу. Это всегда шок для моего организма. Своего рода удар под дых. Как будто я забываю — когда его нет поблизости — насколько он великолепен. Меня необъяснимо тянет к нему, словно мы две совместимые стороны магнита. Мои губы приоткрываются, пока глаза с жадностью окидывают его тело. Сегодня на нем светлые джинсы и серая футболка, которая облегает его грудь и бицепсы, и никакого кожаного жилета. Его щетина с каждым днём становится все гуще и гуще. Я продолжаю надееться, что он сбреет её, потому что она начинает смахивать на бороду, но проходят дни, а он ничего не предпринимает. Его глаза впиваются в моё лицо, когда он замечает меня. Он сбавляет шаг, пока мы не оказывается лицом к лицу. Между нами три фута свободного пространства. Слишком много, и в то же время слишком мало. Впрочем, это пространство быстро заполняется. Химией? Сексуальным напряжением? Гневом? Я не знаю наверняка, но оно там, витает в воздухе. Его глаза бродят по мне, они светлее, чем обычно. Скорее всего, причина в том, что солнечный свет бьёт ему прямо в лицо. Ветер, подхватывая дым от его сигареты, гонит его ко мне, и я машу руку, прогоняя его прочь. Я не поклонница сигаретного дыма. И, безусловно, не хочу, чтобы им пропиталась моя одежда. Слишком уж он напоминает мне о моей матери. Он вынимает сигарету изо рта и держит её подальше от меня. Его жест выбивает меня из колеи. Я пребываю в полном потрясении, когда он тянется к пакету, который я держу, и говорит: — Тебе помочь с этим? Я недоуменно моргаю. Что? Он прикалывается надо мной? Я поднимаю бровь и притягиваю пакет ближе к своему телу. — Э-э... Это вопрос с подвохом? Он сводит брови вместе и кривит губы. — Нет, с чего бы это? — Вот именно. Мммм. Может с того, что тебе по кайфу заставлять меня делать отвратительные вещи. Боже мой. Это правда вырвалось из моего рта? Пока я прокручиваю у себя в голове сказанное, его глаза искрятся смехом, а губы растягиваются в понимающей и озорной улыбке, и мне не трудно определить, что он пытается и не в состоянии скрыть свою реакцию на мои слова и на то, что они под собой подразумевают. Такое чувство, что меня только что оглушили подушкой. Потому что... пуф. Что-то взорвалось и разлетелось над моей головой. Перья? Клетки головного мозга? Понятия не имею. Мав + сексуальная улыбка = мой мозг официально в отключке. Он наклоняется ко мне, и я понимаю, что три фута стали двумя, а затем одним. Его взгляд возвращается к моему лицу, и его глаза фокусируются на моих губах. Когда он хватает за верхнюю часть пакета, наши пальцы соприкасаются. Моё тело опаляет жаром, который разносится по всем моим конечностям. Он опускает глаза и смотрит на наши руки. Ум, да. Он прямо передо мной. Меня окружает его запах. Я цепляюсь за аромат его мыла и одеколона, стараясь игнорировать запах табака. Я наблюдаю за движением мышц на его плече и шее, когда он тянет пакет к себе. Он снова поднимает на меня свой взгляд. Его челюсть... его губы... прямо... передо мной... Я превращаюсь в статую. Только вот я чувствую потребность облизать свои губы, потому что они чересчур сухие. Опаленные. Его ноздри раздуваются, и секунду спустя он отходит назад и говорит, правда, как-то нечётко. Глазами наблюдаю за тем, как шевелятся его губы, но будь я проклята, если мои уши могут разобрать слова. — А? — Я возьму его. Он забирает пакет из моих рук, все ещё ухмыляясь. — Оу, точно. Хм... спасибо. Он выпрямляется, поворачивается и уходит. Я смотрю ему вслед, не в силах отвести взгляд от его фигуры. Мышц на его спине. Его задницы. Прежде, чем повернуть за угол, он в последнюю секунду оборачивается. Наши глаза встречаются, а затем он исчезает из поля моего зрения. Боже праведный... что это было? Господи, какая непредсказуемость. Он продолжает раскачиваться, как маятник, взад-вперед, то вспыльчивый, то безразличный, то злой, то как сейчас... почти что милый. От одного к другому. Это был не Люци, не та сволочь, что будит меня каждое утро, пиная кровать и заставляя меня подпрыгивать на матрасе Дозера. Думаю, это мог быть проблеск настоящего Мава. Того, кем он был раньше. Но тот ли это парень, которого я видела на фото в его кабинете? И если да, то где он пропадал? И что важнее всего, как я могу заставить его остаться навсегда? — Эй, где ты ходишь, — раздается голос Лили у меня за спиной. — Я везде тебя искала. Заходи внутрь и посмотри, что я тебе сегодня купила. Улыбаясь до ушей, она машет мне рукой, призывая зайти в дом. — Лили, ты ничего не должна мне покупать. Я здесь только на несколько дней. Её улыбка чуть заметно меркнет. — Если ты не надумаешь остаться. Я поворачиваюсь и снова оглядываюсь назад. Убедиться, что Мав не стоит у меня за спиной. — Этот выбор не зависит от меня. А если бы даже и зависел, я не уверена, что он мне подходит. |