Реферат 2. Коллективизация сельского хозяйства в Казахстане
 Скачать 42.68 Kb.
|
|
Карагандинский технический университет Кафедра «Экономика и менеджмент предприятия» РЕФЕРАТ по дисциплине: «Современная история Казахстана» Тема: «Коллективизация сельского хозяйства в Казахстане» Выполнила: студентка группы Э-21-2 Кехтер Милана Владимировна Проверила: научный руководитель Амерханова Жазида Болатовна Караганда 2022 СОДЕРЖАНИЕ Введение……………...………………………………………………3 1. Коллективизация в Казахстане и ее этапы………………………4 2. Последствия коллективизации. Голод…………………………...8 3. Эмиграция казахов. ………………………………………...…...11 Заключение…………………………………………………………13 Введение На рубеже 20-30 годов нэповская линия развития исторического действия была заблокирована идеями революционного утопизма, густо замешанными на дрожжах тоталитарного политического мышления. На долгие и мучительные десятилетия в сфере экономики и общественно-политической жизни воцарился тотальный "дух" силовой альтернативы. Глубоко трагические последствия возымела его роковая данность в сельском хозяйстве. Выдвинутые во главу угла политики в деревне внеэкономические императивы с их ориентацией на жесточайший командно-административный террор не только дискредитировали идею кооперирования крестьянства, но и сводили на нет ее позитивные потенции. "Великий перелом" начинал безжалостно разламывать сельские структуры, исподволь подготавливая грядущие проблемы общества. Состоявшийся в ноябре 1929 года пленум ЦК ВКП (б) среди других прочих проблем обсудил вопросы развития колхозного движения и принял "меры для улучшения руководства перестройкой сельского хозяйства". Пленум ЦК Компартии Казахстана в декабре 1929 года обсудил пути выполнения Пленума ЦК ВКП (б) и постановили, что необходимым условием проведения генеральной линии на коллективизацию является переход кочевников к оседлому образу жизни. В данном случае, коммунисты Казахстана под руководством Ф.И. Голощекина намного опередили Москву, где официальный указ, подписывающий постоянное расселение кочевых племен на территории РСФСР был принят лишь 6 сентября 1930 года. ЦК Компартии Казахстана постановил, что из 566 тысяч кочевых и полукочевых хозяйств к январю 1930 года к оседлости должны были перейти 544 тысячи. При этом указывалось, что население на оседлость переводить надо насильно. А после известных решений ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 года подобные нечеловеческие директивы получили и политическое и юридическое обоснование. Местные комитеты за небольшим исключением, кинулись свято выполнять спущенные сверху директивы. Крайне тяжелыми последствиями обернулась коллективизация и так называемое раскулачивание. В ходе проведения политики "раскулачивания" более 60 тысяч были объявлены байскими, и их имущество подвергалось конфискации; более 40 тысяч было раскулачено, а остальные скрылись, бросив свое имущество. Всё это привело к тому, что в 1931 г. Начался продовольственный кризис, народ голодал. Считается, что в Казахстане в годы голода погибло от 1-1,75 млн. человек, что составляло около 30-42% всего этноса. Большой урон численности коренного населения нанесли и откочёвки. Четвёртая часть (около 1 млн.) откочевали за пределы республики, 600 тыс. так и не вернулись. Курс на преобразование сельского хозяйства на основе коренной технической реконструкции стал к 1930-м годам насущной необходимостью. XV съезд ВКП(б) (декабрь 1927 года) провозгласил курс на коллективизацию. На первую пятилетку (1928-1932) планировалось первоначально объединить в колхозы (сельхозартели) 18-20% индивидуальных крестьянских хозяйств, а простейшими формами сельскохозяйственной кооперации следовало охватить до 85% хозяйств. Точно так же решение съезда о переходе к политике наступления на зажиточные слои, которые стали именовать кулачеством, имело в виду последовательное ограничение эксплуататорских возможностей и устремлений кулацких хозяйств, их активное вытеснение экономическими методами, а не административными. Голощекин с согласия Сталина выбрал те методы коллективизации, которые не могли не вызвать полный развал казахского хозяйства и фактическое вымирание целого народа. Так был взят курс на широкомасштабный геноцид. Среди причин перехода к коллективизации прежде всего следует назвать низкий уровень товарности сельскохозяйственного производства, техническую отсталость, которые сдерживали общее экономическое развитие страны. 1928 год был объявлен годом «массового колхозного движения» и был взят курс на коллективизацию. С учетом традиционного кочевого и полукочевого образа жизни, экстенсивности животноводства, низкой материально-технической базы закончить коллективизацию в Казахской АССР намечалось в основном к весне 1932 г. В зерновых районах Казахстана основной формой колхозного строительства должны были стать сельскохозяйственные артели, а в животноводческих - товарищества по совместной обработке земли и косьбе (ТОЗы). Коллективизация в Казахстане должна была осуществляться в четыре этапа: I) май 1929 г.-март 1930 г. - кампания по ускоренной коллективизации; II) март 1930 г.-август 1932 г. - экспериментирование с различными типами коллективных хозяйств; III) сентябрь 1932 г.-ноябрь 1934 г. - использование ТОЗов для новой волны коллективизации; IV) декабрь 1934 г.-декабрь 1938 г. - реконструкция хозяйств ТОЗов, преобразование их в сельскохозяйственные артели В целях успешного проведения коллективизации центральная власть мобилизовала 25 тыс. рабочих (так называемых «двадцати пяти тысячников») в дополнение к уже направленным ранее в деревню для проведения хлебозаготовок. В республику было направлено 1204 «двадцати пяти тысячника» из Москвы, Иваново-Вознесенска, Харькова, Ленинграда. Как правило, эти новые мобилизованные работники рекомендовались на посты председателей организуемых колхозов. «Степная» коллективизация началась с разрушения созданной в 1920-е годы сельскохозяйственной кооперации. Создание колхозов проводилось с нарушением всех прежних планов. Во-первых, нарушался принцип добровольности вхождения. Крестьян насильно, иногда под страхом жестокой расправы, заставляли вступать в колхозы. Во-вторых, грубейшие нарушения допускались при обобществлении средств производства. Товарищества по обработке земли в приказном порядке переводились на уставы сельхозартелей и коммун, в которых обобществлялись не только орудия труда и рабочий скот, но и личное подсобное хозяйство и домашняя утварь. Это вызвало резкий протест крестьянства, проявившийся прежде всего в массовом забое скота. Уровень поголовья крупного рогатого скота сократился. Его удалось восстановить лишь к 1959 году. Масштабы забоя могли быть еще больше, если бы в январе 1930 года не вышло специальное постановление ЦИК и СНК СССР, запрещавшее «самовольный» забой скота под страхом уголовной и административной ответственности. Другой формой пассивного протеста против насильственного вхождения в колхоз стали многочисленные письма крестьян на имя И.В. Сталина и М.И. Калинина с жалобами на произвол местного начальства. 5 января 1930 года ЦКВКП(б) принял постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи колхозному строительству», в котором не только не предусматривалась приостановка темпов, но, наоборот, предполагалось провести коллективизацию в кратчайшие сроки. Сталинская «революция сверху» была сплошным насилием над крестьянством. Местные власти во главе с Голощекиным форсировали этот процесс. Так, если в 1928 г. в Казахстане коллективизацией было охвачено 2% хозяйств, то уже к 1 апреля 1930 г. - более половины их общей численности (50,5%), к осени 1931 г. - около 65%, в 1934 г. - 89,9% хозяйств. При таком гипертрофированном характере кампании сплошь и рядом нарушались принципы добровольности и элементарная законность. Укрепление тоталитарной системы в Казахстане связано с именем Ф. Голощекина (настоящее имя - Шая Ицкович). Выходец из семьи лавочника, один из организаторов расстрела царской семьи, Голощекин сразу после прибытия в Кзыл-Орду заявил, что Советской власти в ауле нет, а есть господство бая. Вскоре Голощекин провозгласил свою главную идею: «Я утверждаю, что в нашем ауле нужно пройтись «малым Октябрем». Экономические условия в ауле надо изменить. Нужно помочь бедноте в классовой борьбе против бая, и, если это - гражданская война, мы за нее». Основной задачей провозглашалось разрушение традиционной общины через ликвидацию социальной структуры аула. Следующим шагом должен был стать массовый переход казахов к оседлости. Прекрасно понимая, что эти мероприятия вызовут протест со стороны местных коммунистов, Голощекин начал борьбу с теми партийными лидерами, которые не разделяли его взглядов. Уже в 1926г. в «национал-уклонизме» были обвинены С. Садвакасов и С. Ходжанов. Гонениям подверглись С. Сейфуллин, М. Мурзагалиев, Н. Нурмаков, С. Мендешев и др. Многие из них были удалены из республики, а С. Садвакасов и Ж. Мынбаев были сняты со своих постов. В конце 1928 г. начались первые аресты политических противников Голощекина, в числе которых были А. Байтурсынов, М. Дулатов, Ж. Аймаутов, М. Жумабаев. Через два года были арестованы М. Тынышпаев, Ж. Досмухамедов, X. Досмухамедов и многие другие представители национальной интеллигенции. 1926 Фактически устранив оппозицию в Казахстане, Голощекин начал претворение в жизнь своей идеи «малого Октября». В 1926-1927 гг. был осуществлен передел пахотных и пастбищных угодий. Около 1360 тыс. десятин сенокосов и 1250 тыс. десятин пашни были отобраны у зажиточных хозяйств и переданы беднякам и середнякам. Однако ожидаемого эффекта эта мера не принесла. Не имеющие скота хозяйства не могли воспользоваться переданными им сенокосами и пастбищами и в большинстве случаев возвращали их прежним хозяевам. Одновременно с коллективизацией активно продолжалась хлебозаготовительная кампания. Однако зимой 1927-1928 гг. власти столкнулись с серьезным кризисом хлебозаготовок. Несмотря на хороший урожай, поставки сельскохозяйственных продуктов государству сильно сократились. Страна оказалась без валюты, необходимой для индустриализации. Сталин усмотрел причины хлебного кризиса в росте сопротивления кулаков, и счел, что преодолеть трудности можно только решительным рывком, применив чрезвычайные меры против тех, кто утаивал хлеб, и одновременно форсировать темпы коллективизации. Партия направила в аулы и деревни «оперуполномоченных» и «рабочие отряды», которым было поручено найти спрятанные излишки. Началось закрытие рынков, проведение обысков по крестьянским дворам, привлечение к суду владельцев не только значительных хлебных запасов, но и умеренных излишков. Изъятия хлебных излишков в крестьянских хозяйствах происходили при помощи обысков, арестов и судов, выносивших приговоры о лишении свободы и расстрелах. В колхозах отбирали все запасы зерна, включая семенной фонд, на скотоводческие районы также накладывались обязательства сдавать зерно, и казахи были вынуждены для выполнения их менять скот на хлеб. Изъятие излишков и репрессии усугубили кризис. Власти собрали зерна лишь ненамного больше, чем в 1926 году. В Казахстане в 1927 году было заготовлено 430 млн пудов, а в следующем, 1928 году - только 300 млн, причем началось повсеместное уменьшение посевных площадей. В широких масштабах шла кампания по заготовке мяса и шерсти, приведшая к очередному массовому забою скота. Зимой 1930 года поступила команда по дополнительной заготовке шерсти, что привело к гибели большого количества овец от холода. В итоге, даже по официальным данным, количество скота в республике сократилось на 20 млн голов, т.е. наполовину, а в 1931 году - еще на 10 млн голов. Советские суды под давлением партийных комитетов автоматически выносили решения и о конфискации имущества. Все это ударило не только по зажиточным крестьянам, но и по т. н. середнякам. За сопротивление и попытки скрыть зерно и мясо от заготовок власти начали повальные репрессии против крестьянства. За сокрытие зерна и мяса было осуждено более 33 тыс. человек. Так в 1920-х годах крестьянство познало ужас «чрезвычайных» заготовительных кампаний, вылившихся в массовые политические репрессии. 7 августа 1932 года был принят «Закон об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной собственности». В истории он известен под названием «Закон о пяти колосках», или «Закон семь восьмых» (от даты). За хищения грузов на железнодорожном и водном транспорте закон предусматривал расстрел с конфискацией имущества, который, при смягчающих обстоятельствах мог быть заменен на лишение свободы на срок не ниже 10 лет. За присвоение колхозной собственности предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Осужденные по этому закону амнистии не подлежали. Закон часто применялся в случаях, не представлявших никакой социальной опасности. Например, название «Закон о пяти колосках» он получил из-за того, что по нему осуждались крестьяне, собиравшие вручную остатки зерна с колхозного или совхозного поля. Только за первый год действия этого закона в Казахстане были осуждены 33 345 человек, из них 7728 колхозников и 5315 трудящихся-единоличников. 27 августа 1928 года был принят декрет о конфискации имущества крупных баев-полу феодалов. В деревни и аулы было направлено 4812 уполномоченных из краев и окружных органов с самыми суровыми инструкциями и широкими правами. Жестокость и неразборчивость в средствах стала основной линией их поведения. Основной удар направлялся по наиболее энергичным и умелым хозяйственникам. Но уполномоченные, слабо владевшие обстановкой, часто «били» по середняку, а то и по бедняку. В соответствии с декретом экспроприации было подвергнуто около 700 хозяйств, у которых изъяли 144 745 голов крупного рогатого скота. Согласно документам, скот был отобран у 696 хозяйств, однако на деле эта цифра была гораздо выше. Так, только в Акмолинском округе вместо 46 хозяйств по плану, конфискации и выселению было подвергнуто более 200 хозяйств, в Петропавловском вместо 34 хозяйств - 102 и т.п. Всего в результате кампании около 145 тыс. голов скота было передано беднякам. Усиливался также налоговый пресс в отношении зажиточных хозяйств, вынужденных выплачивать большую часть сельхозналога. Так, в 1927-1928 гг. 4% хозяйств уплатили 33% всей суммы налогов. Кроме того, существовала система «самообложения», по которой сумма могла превышать первоначальную в два-три раза. Одним из драматических сюжетов в истории коллективизации стала борьба с так называемым кулачеством. К концу 1927 года имущие слои составляли 3-5% от общей массы крестьян. В январе 1930 года в передовой статье газеты «Правда» прозвучал призыв «Объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку, и, в конце концов, смести его с лица земли!». В этот же период Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». В нем предписывалось провести конфискацию у кулаков инвентаря, скота, жилых и хозяйственных построек, предприятий по переработке сельхозпродукции и семенных запасов. Отсутствие единых критериев кулачества порождало массовый произвол. В результате в рамках раскулачивания в 1930- 1931 гг. было выслано за пределы республики около 6800 человек. В то же время в Казахстан из других регионов СССР было переселено 180 тыс. раскулаченных, лишенных средств существования. За годы коллективизации раскулачиванию подверглось свыше 15% крестьянских хозяйств. В то же время в отдаленные районы было выслано 1,8 тыс. крестьян. В 1920-е годы началась кампания по конфискации скота у крупных хозяев. Идея экспроприации зажиточных и крупных скотоводческих хозяйств проистекала из самой природы Советского государства и была антигуманной акцией. Таким образом, государство делало ставку на ограничение количества, а затем и полную ликвидацию богатых и зажиточных хозяйств. Подобные меры значительно подорвали экономику страны. Сильнейший удар нанесло по казахскому хозяйству проводившееся силовыми методами оседание скотоводов- кочевников и полукочевников. Картина по оседанию кочевых и полукочевых хозяйств была следующая: в 1930 г. - 87 136 хозяйств, в 1931 г. - 77 508, в 1932 г. - 77 674, в 1933 г. - 242 208. В рамках оседания создавались скотоводческие городки, в которые сгонялись аулы с большой территории. Это привело к тому, что скот, собранный в одно место, начинал погибать от бескормицы. Коллективизация и оседание кочевого населения на земле были определенно взаимосвязаны, поэтому Сталин решительно настаивал на окончательном устранении кочевой экономики. В августе 1931 года руководство Казкрайкома дало указание местным партийным и советским организациям о форсированной коллективизации полукочевых и кочевых казахских крестьян и перевода их на оседлый образ жизни. Такая непродуманная установка спровоцировала скотоводов-казахов на массовый забой скота и откочевки. Все это привело к катастрофическому сокращению поголовья скота и расстройству хозяйства огромного большинства казахского крестьянства. С 1928 по 1932 год численность крупного рогатого скота сократилась с 6 млн 509 тыс. до 965 тыс. голов, овец - с 18 млн 566 тыс. до 1 млн 386 тыс. голов, лошадей — с 3 млн 616 тыс. до 416 тыс. голов, верблюдов - с 1 млн 42 тыс. до 63 тыс. голов. К1938 году в основном завершился процесс перехода казахов- кочевников и полукочевников к оседлости. Перешло к оседлости 338,7 тыс. хозяйств, из них в животноводческих кочевых и полукочевых районах - 62,4%, в зерновых - 250,8 тыс., в хлопководческих - 16,1 тыс., в свеклосеющих - 8,9 тыс. В 1927-28 гг. в стране разразился хлебозаготовительный кризис. Если в 1927 г. было заготовлено 430 млн. пудов, то в следующем – только 300 млн. пудов, причем началось повсеместное уменьшение посевных площадей. Крестьяне вынуждены были это делать, так как закупочные цены государства были ниже рыночных в три раза. В ответ власти начали кампанию коллективизации. Казахстан волею сталинского руководства был отнесен к той региональной группе, где коллективизацию необходимо было в основном завершить весной 1932 г. (за исключением кочевых и полукочевых районов). В Казахстане она должна была в основном завершиться к 1932 г., однако местные власти во главе с Голощекиным форсировали этот процесс, который сопровождался насильственным оседанием казахов и "раскулачиванием" зажиточных крестьян. Тем не менее, в республиканском чиновничье-бюрократическом руководстве даже эти форсированные сроки воспринимались как некая планка, которую во что бы то ни стало нужно «перепрыгнуть». Например, в постановлениях V пленума Кзыл-Ординского окружкома ВКП (б) прямо ставилась задача полностью коллективизировать сельское хозяйство округа уже к концу 1930 – началу 1931 года. По-видимому, иного мышления в условиях командно-административной системы попросту не могло и быть, и коллективизация воспринималась только как очередная ударная кампания, о проведении которой надо по возможности скорее рапортовать. Поэтому вся партийно-политическая работа и деловые качества местного аппарата стали оцениваться исключительно по одному критерию – проценту коллективизированных хозяйств. В 1928 г. коллективизировано было 2 % всех хозяйств, к весне 1930 – 50%, а к осени 1931 – около 65 %. Одновременно в рамках оседания создавались скотоводческие городки, в которые сгонялись аулы с большой территории. Это привело к тому, что скот, собранный в одно место, начал погибать от бескормицы. Обобществлению во многих случаях подвергался не только скот и сельхозинвентарь, но и птица и даже личное имущество. Одновременно с коллективизацией активно шла хлебозаготовительная кампания. В колхозах отбирали все запасы зерна, включая семенной фонд, на скотоводческие районы также накладывались обязательства сдавать зерно, и казахи были вынуждены для выполнения их менять скот на хлеб. В широких масштабах шла кампания по заготовке мяса и шерсти, приведшая к массовому забою скота. Зимой 1930 г. поступила команда по дополнительной заготовке шерсти, что привело к гибели большого количества овец от холода. Огромные потери понесло животноводство. С 1928 по 1932 год численность крупного рогатого скота сократилась с 6 млн. 509 тыс. до 965 тыс. голов, овец – с 18 млн. 566 тыс. до 1 млн. 386 тыс. голов, лошадей – с 3 млн. 616 тыс. до 416 голов, верблюдов – с 1 млн. 42 тыс. до 63 тыс. голов. В итоге даже по официальным данным количество скота в республике сократилось на 20 млн. голов, т.е. наполовину, а в 1931 г. – еще на 10 млн. голов. Власти Казахстана и сам Голощекин прекрасно знали о сложившейся ситуации, однако продолжали проводить прежнюю политику. В рамках раскулачивания было в 1930-31 г. выслано за пределы республики около 6 800 человек. В то же время в Казахстан из других регионов СССР было переселено 180 тыс. раскулаченных, лишенных средств существования. Коллективизация и раскулачивание сопровождались жестокими репрессивными мерами. За 1922-1933 гг. за сопротивление властям и попытки скрыть зерно и мясо от заготовок было осуждено более 33 тыс. человек. Результатом всех этих акций стал небывалый голод, поразивший все без исключения районы Казахстана. Реализация антинаучных и античеловечных постановлений ЦК ВКП (б) Крайкома партии Казахстана привела к резкому сокращению поголовья скота – от 40 млн. до 4 млн. и породила массовый голод казахского населения, и гибель его значительной части. Уже весной 1931 г. с мест в Алма-Ату, ставшую к тому времени столицей, стали поступать сведения о голоде, однако власти их игнорировали и лишь ужесточали административный нажим. В итоге в течение 1931-ЗЗ гг. умерли около 2 млн. казахов и 200-250 тыс. казахстанцев других национальностей. Толпы голодных заполнили улицы городов Алма-Аты, Ташкента, Бишкека. По этому поводу видный англо-американский историк Роберт Конвекст замечает: "В Казахстане с предельной наглядностью проявилась поразительная механистичность и поверхность партийного мышления", а голод 30-х годов он оценивает, как "колоссальную человеческую трагедию казахов". Действительно, ничем кроме презрения к человеческой жизни, вопиющей неграмотности, игнорирования веками выработанных правил цивилизации кочевников нельзя объяснить такую нечеловеческую политику деятелей, гордо называвших себя большевиками. Коллективизация породила также откочевку большого количества людей из республики. Эта миграция была обусловлена отчаянием, голодом, нищетой, полным разрушением общественных и экономических основ жизни. Несколько сот тысяч казахов откочевали в Китай, Монголию, Ирак и Афганистан. Численность этноса сократилась вдвое. Голод собрал в Казахстане обильную дань. Например, согласно результатам первой переписи 1926 года на территории Казахской АССР проживало 3628 тысяч коренного населения. Но уже через 12 лет в переписи 1939 года фиксируется убыль в 1321 тысяч человек, то есть происходит уменьшение совокупности на 36,7%. А по данным Центрального Управления народно-хозяйственного учета Госплана СССР население Казахстана с 5873 тыс. человек за 1932 год сократилось до 2493,5 тысяч человек, и эмигрировали за этот период из Казахстана 1,3 млн. человек. Смертность и уровень миграционной подвижности за этот период были высокими среди всех национальных групп Казахстана – русских, украинцев, уйгур, дунган, но эти показатели среди казахов все же на порядок выше, потому что кочевники традиционно не имело навыков земледельческого труда. По подсчетам демографа М. Татимова казахи во время коллективизации потеряли 2100 тысяч человек, что составило 42% казахского населения и плюс к этому миллионы людей выехали за пределы республики. Созданная по советскому образцу казахская государственность 1920 года нисколько не защитила своих граждан от катастрофы в мирное время. Примерные масштабы невосполнимой убыли коренного населения Казахстана в годы трагедии определяются в пределах около 2 млн. человек или 49% от первоначальной численности. Эмиграция казахов за рубеж и миграция внутри страны обходились им очень тяжело. Новые мигранты попадали в иной климат и незнакомую для себя этническую среду. Круто для них изменился и рацион питания. По словам очевидцев, они плохо приспосабливались к растительной пище, ведь веками основную массу питания вчерашних кочевников составляли мясные продукты. Теперь потоки казахских беженцев в отличие от прежних времен потянулись в Россию. Если внимательно приглядеться к направлениям миграции казахов, то заметно, что они тянутся к близлежащим районам сопредельных республик и государств. Беженцы из западных областей Казахстана стали уходить в Иран, Афганистан, Туркмению и Каракалпакию; южных и восточных областей – в Узбекистан, Киргизию и Китай; северных и центральных областей – в Куйбышевскую, Челябинскую, Курганскую, Тюменскую области и Алтайский край Российской Федерации, в Монголию. Пустели целые районы и аулы. Степь все больше становилась безлюдной. Большие массы казахов уходили в Китай. Беглецам, кроме своих доморощенных контролеров приходилось теперь преодолевать и пограничный кордон. Отчаявшиеся люди нередко становились мишенью для солдат погранвойск. Откочевки нанесли большой урон численности коренного населения. Четвертая часть первоначальной совокупности населения, т.е. 1030 тысяч человек, откочевала за пределы республики в годы голода. Из них 616 тысяч человек безвозвратно, 414 тысяч человек впоследствии вернулись в Казахстан. Из безвозвратно откочевавших около 200 тысяч человек ушли за рубеж – в Китай, Монголию, Афганистан, Иран и Турцию. Следует также учитывать, что в то время в памяти народа еще свежи были воспоминания о насильственных мобилизациях мужчин на тыловые работы в годы империалистической войны. Поэтому неудивительно, что в группе двадцатилетних на 100 женщин по переписи 1926 г. зафиксировано лишь 70 мужчин (такое не всегда наблюдается даже после крупных войн). Мужчин молодых и средних возрастов при переписных опросах попросту не называли. Недоучет получился и вследствие сложности административно-территориальной структуры края и распыленности кочевого и полукочевого населения. Часто случалось, что «забывали» целые аулы, находившиеся на дальних зимовьях, а если учет их населения все же осуществлялся, то нередко по заочным декларациям с использованием всевозможных условных и средних коэффициентов, что в конечном счете тоже искажало картину. Нельзя сбрасывать со счетов и естественный прирост населения за 12 лет. В межпереписный период (1926-1939 гг.) естественный прирост у соседних народов, имевших сходный с казахским этносом тип воспроизводства, был достаточно высоким. Численность узбеков возросла на 22%. Таджиков – на 29%, киргизов – на 16%, каракалпаков – на 25%. Учитывая этот ряд, а также то обстоятельство, что из 12 лет меж переписного периода 9 (1927-1930 гг. и 1934-1938 гг.) были в отношении естественного прироста более или менее благополучными. Таким образом, мы вправе предположить близкие к названным показателям и у казахов. Однако надо принять к сведению еще и то, что в этот сложный период демографическая ситуация в республике ухудшилась. Отмечались высокая детская смертность, относительно невысокая рождаемость, частое бесплодие аульных женщин, низкая брачность мужчин в возрасте до 30 лет (по-видимому, из-за необходимости уплаты калыма). В контексте всех этих особенностей расчеты дают прирост на 5,6%. Таким образом, суммарная поправка к данным переписи 1926 г. на 12,3% дает основание предполагать, что на середину 1930 г., когда население еще оставалось относительно стабильным, численность коренных жителей в сопоставимых границах республики составляла 4120 тыс. человек. Примерные масштабы невосполнимой убыли коренного населения Казахстана в годы трагедии составляют около 2 млн. человек, или 49% его первоначальной численности. По данным текущего учета движения населения для того периода (20-е годы) уровень естественной смертности достигал 25 человек на 1000. С учетом этого численность умерших естественной смертью за 1931-1933 гг. должна была составить не менее 250 тыс. человек (7%). Отсюда следует, что прямыми жертвами голода и его последствия – эпидемии брюшного тифа стали в названные годы 1750 тыс. человек, или 42% всей численности Казахского населения республики. В это время в Казахстане произошло снижение численности и других этносов: украинцев с 859,4 тыс. до 658,1, узбеков – с 228,2 тыс. до 103,6, уйгуров – с 62,3 тыс. до 36,6 тыс. человек. В это лихолетье многие представители этих народов были вынуждены покинуть обжитые места и переехать в более благополучные в продовольственном отношении районы – Сибирь, Узбекистан. Заключение Из приведенных данных видно, что масштабы голода, вызванного тотальным разрушением хозяйства, были воистину страшными. Утратив скот, обитатели Степи лишались традиционного для них мясомолочного рациона питания. Хлеб в ауле в силу неурожая также отсутствовал. Покинуть зону бедствия не всегда удавалось. Для бесскотного казахского крестьянства огромная Степь из кормилицы превратилась в ловушку. Гонимые нуждой людские массы растекались по городам, поселкам, станицам, деревням, станциям железных дорог с единственной целью – выжить. В местах их концентрации вспыхивали очаги эпидемии брюшного тифа, который до того времени был неизвестен Жителям редконаселенной Степи. Отсутствие иммунитета против неизвестной ранее болезни, плохая организация здравоохранения (во многих случаях его полное отсутствие) обрекали ослабленных голодом людей на смерть. Большой урон численности коренного населения нанесли откочевки. Четвертая часть первоначальной совокупности, или половина уцелевшего населения (1030 тыс. человек), откочевала в годы голода за пределы республики. Из них 414 тыс. впоследствии вернулись в Казахстан. По нашим оценкам, из безвозвратно откочевавших около 200 тыс. человек ушли за рубеж – в Китай, Монголию, Афганистан, Иран и Турцию. Прошедший страшный голод в Казахстане не только сильно деформировал в свое время нормальный ход демографических процессов, но и оставил глубокий след в современной половозрастной структуре казахского парода, где явно заметен сильный дефицит численности поколения 1930-1934 гг. рождения, которое пережило эти критические и трудные периоды истории в самом раннем детстве. При детальном демографическом анализе обнаруживаются отдельные последствия некоторых аномальных явлений. По переписи 1959 г. заметно преобладание численности мужчин среди поколения этого года рождения над численностью женщин (на 1000 женщин – 1092 мужчины). По-видимому, подобное соотношение и даже с еще большим разрывом сложилось в их самом раннем детстве, когда отчаявшиеся родители, спасая своих детей от голодной смерти, в той катастрофической обстановке большее предпочтение отдавали мальчикам, чем девочкам из-за укоренившегося патриархального сознания, вопреки рациональному демографическому поведению, которое учитывает возобновление нового поколения в будущем. Коренное население республики смогло быстро преодолеть глубоко кризисное явление только потому, что последнее застало его на самой ранней стадии развития народонаселения, т.е. на первых фазах демографической эволюции. Прежняя численность была восстановлена почти через 40 лет, в 1969 году. Список использованных источников: 1.Википедия (источник интернет) 2.История Казахстана: белые пятна. – Алматы, 1991. 3. Козыбаев М.К. История и современность. – Алматы, 1991. 4. Козыбаев М.К., Абылхожин Ж.Б., Алдажуманов К.С. Коллективизация в Казахстане: трагедия крестьянства. – Алматы, 1992. 5. Коллективизация сельского хозяйства в республиках Средней Азии и Казахстана: опыт и проблемы. – Алматы, 1991. 6. Михайлов Б.Ф. Хроника великого джута. – Алматы, 1996. 7. Очерки истории Компартии Казахстана. – Алма-Ата, 1984, стр. 211. 8. Татимов М.Б. Социальная обусловленность демографических процессов. – Алматы, 1991. |