Коннотативная и стилистическимаркированная лексика
 Скачать 24.25 Kb.
|
|
Коннотативная и стилистически-маркированная лексика В системе СРЯ выделяются слова, в которых отражается эмоциональное, оценочное отношение людей к тем явлениям, которые обозначены словом. Такие слова выполняют в языке и речи особую экспрессивную функцию. „Экспрессивная функция ориентирована на выражение субъективных аспектов восприятия человеком реального мира” (Н.А.Лукьянова). Именно функциональное своеобразие и определяет наличие в слове коннотативной семантики. В целом коннотативно- и стилистически-маркированные слова составляют около 10% общелитературного словарного фонда, они малочастотны и относятся к периферийным отделам лексический системы. Тем не менее, роль такой лексики очень важна, без неё не обходится ни один язык. Маркированная лексика характеризуется как вторичное лексическое средство, синонимически соотнесенное с нейтральными словами. В сфере функционально – маркированной лексики принято разграничивать 2 типа слов: коннотат. лексика и лексика собственно стилист.-маркир., хотя практически во многих случаях оба типа маркированности могут совмещ-ся в одних и тех же словах. Коннотат. компонент – часть системного лексического значения слова., дополняющее его основное понятийное содержание смыслами, в которых отражены соц-психол. оценки и ассоциации соответствующих явлений (экспрессивность, эмоц-ть, оценоч-ть, образ-ть). Экспрессивность - это наличие в семантике слова компонента, характеризующего меру и степень проявления определенных признаков (интенсивность проявления признака). Например, пропасть дел. Может быть другой подход к экспрессивности - это компонент значения, который помогает слову выразить образно факт действительности. Например, ударить - грохнуть. Инвариантным, самым общим признаком соответствующего понятия можно считать признак «усиленной выразительности», который может иметь статус системного свойства слова. При широком подходе под экспрессивностью слова (или другого языкового средства) понимается все то, что обладает эффектом повышенной выразительности, связанным с отклонением от нейтрального, общепринятого стандарта. Такая экспрессивность выходит за рамки системы лексических средств и охватывает все средства повышенной выразительности, реализующиеся в речи. Это могут быть и собственно слова-коннотативы (например, репей — по отношению к человеку, настойчиво навязывающемуся с разговорами к кому-либо), и слова с нарочито фонетической огласовкой (например, инф [э] кция, б [о] кал), и особые синтаксические структуры, типичные для устной речи (например, Ведь лентяй лентяем, а туда же!), и нарочитая двусмысленность, каламбурность, достигаемая за счет графических средств (например, у Маяковского —«А кто до того к подписям привык, что снова к скале полез,— у этого навсегда закрывается лик- (перенос) без). Под экспрессивностью в узком смысле понимается наличие в семантике слова компонентов, характеризующих меру и степень проявления определенных признаков явлений. Имеются в виду только такие признаки, для которых различная степень проявления представляется естественным свойством. Например, действие направленного перемещения может быть различным по скорости, семантика глаголов плестись — идти — нестись дифференцируется именно в зависимости от меры (интенсивности) скорости. Н. А. Лукьянова предлагает для обозначения данного семантического феномена термин «интенсивность», связывая его «не с любой количественной квалификацией явления, а только с такой, которая демонстрирует отклонение от «нормальной» меры». Термины «экспрессивность», «экспрессив (экспрессивное слово)» Н. А. Лукьянова употребляет как общее обозначение коннотации, как синоним коннотативной лексики, или коннотативов. По ее мнению, «компонентами экспрессивности, или ее микрозначениями», являются 'эмоциональная оценка', 'интенсивность' и 'образность', в разных комбинациях присутствующие в значении ЭЛЕ (экспрессивной лексической единицы). Сам по себе компонент 'интенсивность' может входить и в понятийную часть лексического значения, ср.: мчаться — 'бежать быстро', поразительный — 'производящий сильное впечатление', уйма — 'очень много' и т. п. В этом случае как бы отражается объективно высокая степень проявления признака. В экспрессивах же компонент 'интенсивность' служит не столько для выражения реальной меры признака, сколько для выражения субъективного представления об этой мере как сильно отклоняющейся от нормы, ср: мямлить, шпарить, прорва, пропасть, жердь (о высоком человеке), лоботряс, балаболка и т. п. При этом компонент 'интенсивность', как правило, сочетается с компонентами типа 'эмоциональность'. Эмоциональность служит для выражения эмоционального отношения, которое обычно бывает оценочным: (лицо - нейтр., морда - грубо, рожица - ласково, лик - почтительно, торжественно). Все, что окружает людей, является объектом наименования, вызывает у них то или иное отношение, в формировании которого участвует не только разум, но и эмоции. Но эмотивный компонент значения — это не единственный способ выражения эмоций. В этом участвуют и нейтральные слова, называющие различные виды эмоций (печаль, тоска, радость, удивление), а также междометия, которые, не выполняя номинативной функции, служат средством непосредственного выражения эмоциональных состояний. С эмоциональностью тесно, органически связан компонент 'оценочность'. Можно сказать, что он является главным по отношению к эмоциональности, так как имеет социальный характер. Сами эмоции делятся на положительные и отрицательные именно в зависимости от социальной оценки явления, вызывающего их. Социальные оценки соотносятся с понятием нормы, совокупностью правил, определяющих оптимальный статус общественной жизни. Положительные и отрицательные оценки располагаются на горизонтальной шкале как выше- и нижележащие относительно средненормативных параметров, ср.: рукодельница (положит.) — неумеха (отрицат.); изумительный (положит.) — омерзительный (отрицат.). Оценке подлежат прежде всего сами люди (гуляка, белоручка, лежебока, прожектер, тунеядец), их поведение (шататься, канючить, франтить, лоботрясничать), продукты их деятельности (мазня, халтура, драндулет, красота, загляденье), различные социальные явления (грызня, показуха, маниловщина). Об органической близости эмоциональности и оценочности свидетельствуют данные словарей, в которых нет специальных оценочных помет, а есть только эмоциональные, которые одновременно указывают и на характер оценки. Положительная оценочность заключена, например, в таких пометах, как ласкательное (дружок, солнышко, голубчик), шутливое (благоверный, вояка, работенка); отрицательная — в пометах презрительное (клянчить, деляга, дрязги), пренебрежительное (дохлый, дребедень), неодобрительное (бузотер, бюрократ). Ирония представляет собой сложное явление, она как бы заключает в себе и одобрение и неодобрение, но в скрытом, неявном виде, ср. слова, даваемые с пометой ироническое (удружить, сокровище, мудрец). Органическая спаянность эмоциональных и оценочных компонентов оправдывает их объединение в одном эмоционально-оценочном компоненте. Компонент 'образность' является факультативным и не всеми признается, как однопорядковый с компонентами 'эмоциональность', 'оценочность', 'интенсивность'. Он не связан с отражением каких-либо реальных явлений объективного или субъективного характера. Это скорее особый способ представления информации, когда в ней содержится скрытое сравнение, оживляющее наши представления о тех или иных явлениях. Примерами могут быть производные слова с яркой «внутренней формой» (верхоглядство, зубоскал, пропесочить) или вторичные значения метафорического характера типа кипятиться, рычать, рявкать, осел, свинья, змея, употребленные по отношению к человеку. Образность слова, в свою очередь, также тесно связана с эмоциональностью. В специфической части экспрессивов или коннотативов представлены в разных комбинациях компоненты оценочного, эмоционального, образного и интенсивно-количественного характера, органически связанные друг с другом. Следует подчеркнуть, что, хотя коннотация в рамках лексического значения слова является дополнительной по отношению к основной понятийной части, с точки зрения функциональной именно коннотация обусловливает языковую значимость соответствующего слова. Именно ради экспрессивной функции создаются и существуют в словарном составе языка такие слова. В отдельных словах коннотация выступает в качестве преобладающего компонента, «размывающего» понятийное содержание, делающего его диффузно-неопределенным. Ср. так называемые сверхмногозначные глаголы жарить, шпарить, которые могут употребляться как синонимы глаголов речи (Шпарит по бумажке), глаголов перемещения (А ну, шпарь к соседям!), глаголов проявления качества (Мороз шпарит всю неделю) и др. В целом экспрессивы (коннотативы), как правило, синонимически соотнесены с нейтральными словами, но соотнесенность эта может быть, различной. Стилистическая маркированность слова отличается от коннотативной, тем, что имеет внешний характер. Она не включается в содержание слова, а как бы «приписывается» самому слову как факту языка. Содержательно стилистическую маркированность можно представить, как дополнительную информацию об уместности, допустимости, оптимальности слова в определенных условиях общения, о его «привязанности» к определенному функциональному стилю. Основной фактор, разграничивающий стили речи (соответственно и стилистическую маркировку лексики), — это форма речи: письменная и устная. Условия и цели устного и письменного общения существенно различны, и в рамках этих типов речи вырабатываются специфические средства, несущие на себе печать того или иного стиля. Так, слова свершиться, движимый, исходящий даже вне контекста осмысляются как принадлежащие к стилям письменной речи, а слова в конец, адски, толчея, хворать, дурнушка и под. — как средства устной речи. В словарях маркировка слов, тяготеющих к стилям письменной речи, дается с помощью ряда помет: книжное, официальное, высокое, традиционно-поэтическое, например, адепт (книжн.), бракосочетание (офиц.), грядущее (высок.), бранный (трад. -поэт.) (MAC, /).. Особую сферу устной речи, пограничной между литературным языком и внелитературными средствами, составляет просторечие, специфика которого также проявляется в наличии особых лексических единиц — просторечных слов. Просторечная лексика оказывается особенно трудно определимой, во-первых, в силу ее неоднородности, во-вторых, потому что именно в просторечии произошли наиболее значительные изменения в послеоктябрьский период развития русского языка. До революции, когда литературный русский язык не был общенародным языком, в речи городского населения, относимого к «простому народу», существовал особый устный вариант, в котором нивелировались специфические диалектные особенности. Помимо фонда общенародной лексики в нем присутствовали: обще-диалектные слова (типа стужа), понятные всем, но неупотребительные в книжном языке, искаженные литературные слова (типа агромадный) и много слов экспрессивных, нередко грубых, вплоть до бранных (бабьё, башка, балда, блудня, буркалы и т.п.). По мнению Л. И. Баранниковой, «просторечие... было тем компонентом в составе общенародного языка, который пришел на смену территориальным диалектам прежде всего в городских условиях. На ранних этапах существования национальных языков просторечие, очевидно, выступало как основная форма обиходно-бытового общения». В целом стилистически-маркированная лексика связана с нейтральными словами и может осуществлять свои функции только с опорой на них. Во многих случаях мы можем выявить своего рода стилистические парадигмы, основу которых представляют нейтральные слова, окруженные своими стилистически-маркированными спутниками, ср.: идти — шествовать (книжн., высок.), топать (разг.), переться (прост.); подарок — дар (почтит.), презент (разг., шутл.); одежда — одеяние (книжн., устар.), одежка (разг.); поручить — возложить (книжн.), взвалить (разг.). Чаще всего более полной является та часть парадигмы, в которой представлены слова устной речи со сниженной окраской, например, поразить — ошеломить (прост.), ошарашить (прост., усилит.); понять — раскусить (разг.), раскумекать (прост.), расчухать (груб. -прост.). Стилистическая маркированность слова чаще всего сочетается с коннотативной (экспрессивной) маркировкой, особенно это касается слов, специфических для устной речи. В словарях при характеристике таких слов обычно используются двойные пометы, ср.: вояка — разг., обычно шутл. и ирон. (MAC, /, 220); ворюга — прост., презр. (MAC, /, 214); браток — прост., уничижит, и ласк. (MAC, /, 112). В целом же следует отметить неоднозначность лексикографических помет, отражающих характер их маркированности, в разных словарях. Употребление в речи маркированной лексики определяется многими факторами. Укажем некоторые из них. 1. Форма речи: устная или письменная. В целом более широко представлена маркированная лексика в устной форме речи, потому что в ней человек выявляет себя более непосредственно и полно, не только интеллектуально, но и эмоционально. Поэтому именно в устной речи типичны сокращенные (разговорные) наименования (зачетка, читалка), слова эмоционально окрашенные (вытурить, сказануть, ляпнуть). 2. Сфера общения: официальная и неофициальная. Даже в устной речи употребительность слов неодинакова; в зависимости от обстановки мы допускаем (или не допускаем) употребление маркированной лексики. Ср. официальное обращение студента к декану: Мне необходимо съездить к родителям — и сообщение такого же содержания, адресованное сокурснику: Домой надо смотаться к предкам. 3. Характер речи: нейтральное сообщение или эмоционально окрашенное высказывание. Во втором случае мы не можем обойтись без средств выражения нашего состояния, нашего отношения к предмету сообщения и, говоря о пожилой женщине, употребляем такие слова, как старушенция, бабка, старуха и даже карга, а, имея в виду неопытного, не очень ловкого человека, называем его тетерей, простофилей. 4. Социальные характеристики участников речи (возраст, степень культуры, образованность, воспитанность). Так, в речи пожилых образованных людей можно встретить иноязычные слова архаического типа (импозантный, реноме, перфектность); о недостаточной образованности человека свидетельствует, например, употребление таких просторечных слов, как ложить, застыть (в смысле 'замерзнуть'); для устной речи учащейся молодежи типично употребление жаргонизмов (трояк, хвост, завалить). Вообще, именно через маркированную лексику ярче всего выявляются индивидуальные и социально-групповые характеристики людей. |