Реферат. мулокат назарияси. Контрольная работа на тему Семиотика коммуникаций Эргашова. З
 Скачать 46.72 Kb.
|
|
Частное учреждение образоватсльная организатция высшсго образования Омская гуманитарная академия КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА На тему Семиотика коммуникаций Выполнила. Эргашова. З Направление подготовки. Педагогоическое образование Форма обучсния. Зоачная Оценка. 20.02.2022 ПЛАН 1.Введение…………………………. 2.возникновение риторики…………………….. 6.1. Объект и предмет семиотики социальной коммуникации Стандартные словарные дефиниции сообщают, что семиотика (семиология) – научная дисциплина, изучающая природу, виды и функции знаков, знаковые системы и знаковую деятельность человека, знаковую сущность естественных и искусственных языков с целью построения общей теории знаков. Существуют две сферы бытия знаков (семиосферы): познание и смысловые коммуникации. Соответственно можно разделить семиотику на две части: • семиотика познания; • семиотика смысловых коммуникаций. Семиотика познания естественным образом вливается в гносеологию (теорию познания), где ее предметом становятся природа знаков, познавательные функции знаков, соотношение знаков с обозначаемыми реальными предметами, использование различных знаковых систем в познавательных процессах и т.д. Семиотика познания остается за пределами нашего рассмотрения. Семиотику смысловых коммуникаций в соответствии с их типизацией (см. параграф 1.1) можно поделить на семиотику генетической коммуникации, семиотику психической коммуникации, семиотику социальной коммуникации. Нас интересует последняя. Согласно понятию коммуникационного канала, данному в параграфе 4.1, коммуникационный канал представляет коммуниканту и реципиенту средства для создания и восприятия сообщений, в том числе знаки, языки, коды. Эти семиотические средства будем называть коммуникационными знаками. Теперь можно определить семиотику социальной коммуникации как научную дисциплину следующим образом: Семиотика социальной коммуникации – научная дисциплина, объектом изучения которой служат коммуникационные каналы, а предметом – коммуникационные знаки и методы их использования. Коммуникационные каналы довольно разнообразны (см. 4.1), соответственно, – велико разнообразие коммуникационных знаков. Наиболее важными являются: • вербальный (речевой) канал; • невербальный канал; • канал иконических документов; • канал символьных документов; • канал исполнительского искусства (музыка, танец, театр); • каналы литературы и литературного языка; • каналы радиовещания и телевидения; • мультимедийный канал. Все коммуникационные каналы и соответствующие им семиотические средства являются предметом изучения различных конкретных социально-коммуникационных дисциплин. Установилось следующее распределение: вербальный канал изучается лингвистическими теориями; невербальный – паралингвистикой; художественные каналы – область искусствознания; символьные документы изучает этнология и социология общения; каналы литературы и литературного языка – предмет филологии и литературоведения; каналами радиовещания и телевидения занимается журналистика и теория массовых коммуникаций; мультимедийный канал – сфера информатики, вычислительной техники, телекоммуникационной техники и прочих технических дисциплин. Проблему знаков и знаковости не могли обойти своим вниманием философы. Со стороны философии отцом-основателем семиотики считается Чарльз Пирс (1839–1914), американский логик, математик и естествоиспытатель, прославившийся в философии как родоначальник прагматизма. Основные понятия и принципы семиозиса – знаковой деятельности изложил в монографии «Знаки, язык и поведение» (1946) Чарльз Моррис, один из талантливых продолжателей идей Пирса. Помимо американских философов, исследовавших прагматические свойства знаков, языковые проблемы привлекали внимание западноевропейских ученых, что вылилось в становление самостоятельного направления философской мысли – аналитической философии. Возникает вопрос: если так много различных научных дисциплин, включая философию, изучают проблематику знаков, то что остается на долю семиотики вообще и семиотики социальной коммуникации в частности? Чтобы ответить на этот вопрос, познакомимся с семиотическими аспектами этих наук. 1.Структурная лингвистика. В конце XIX века лингвистика представляла собой описательную науку, заполненную рассказами о грамматиках и словарном составе традиционных и экзотических языков, наречий и диалектов, что, безусловно, имеет важное историко-культурное значение. Однако сравнительно-языковедческие исследования показали, что описательная лингвистика не в состоянии вразумительно ответить на вопросы: что есть слово? предложение? язык? Интуитивные представления разных исследователей не совпадали, в итоге в лингвистике оказалось столько же лингвистических воззрений, сколько лингвистов. Появление структурной лингвистики – реакция на кризис, испытываемый описательным языкознанием. Основоположником структурной лингвистики считается швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр (1857–1913). Его «Курс общей лингвистики», изданный учениками ученого после его смерти, стал поворотным пунктом в истории языкознания. Соссюр осознал, что язык – многоаспектное, можно сказать, многоликое явление: он служит средством общения и орудием мышления, является культурно-историческим феноменом, разделом социальной памяти, наконец, это сложная знаковая система. В качестве знаковой системы имеющийся в наличии язык можно изучать независимо от его истории, сосредотачивая внимание на уже сложившихся структурных элементах и способах их сочетания. Именно синхроничные языковые срезы стали излюбленной областью структурной лингвистики. Немаловажно, что Ф. де Соссюр начал строго и последовательно различать речь (parole) как результат использования языка при индивидуальном говорении и язык (langue) как систему взаимосвязанных знаков (в разделе 4.2.2, рассматривая функции естественного языка, мы отталкивались от соссюровской дихотомии язык-речь). Языковой знак Соссюр трактовал как единство означаемого (предмет мысли) и означающего (звуки, буквы, изображения). Соссюру принадлежит идея о вертикальной и горизонтальной осях языка, вдоль которых можно располагать языковые единицы (фонемы, морфемы, лексемы). В результате получалась формально-логическая теория, оперирующая умопостигаемыми абстракциями, а не наблюдаемыми реально фактами. Эту лингвистическую теорию Соссюр включил в состав общего учения о знаках, названного им семиологией. После первой мировой войны новаторские идеи Соссюра были подхвачены в различных школах структурной лингвистики, образовавшихся в Европе и в США. Наиболее оригинальными и продуктивными из них были: американская школа дескриптивной лингвистики (Л. Блумфильд и его последователи), копенгагская школа глоссематики во главе с Л. Ельмслевым, Пражский лингвистический кружок, связанный с русской лингвистической традицией (Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон). Отличительная особенность структурной лингвистики заключается в поиске объективных закономерностей, скрывающихся в массе разнообразного эмпирического материала. Для выражения закономерных связей нужна достаточно строгая и абстрактная терминология, позволяющая строить обобщения и типизации. Замелькали такие понятия, как «структура», «универсализм», «знак», «парадигма», «синтагма», «фонема», «морфема» и т.д., которые были чужды классической лингвистике. Помимо абстрактных терминов, вошли в обиход структурные формулы, символические модели, а в качестве идеала виделось использование математики, прежде всего – математической логики. Структурная лингвистика стала оперировать моделями текстов в виде графов – модель непосредственных составляющих, в виде множеств и операций над ними – порождающая грамматика. Математическая лингвистика открыла дорогу для вычислительной и компьютерной лингвистики, смело взявшейся во второй половине XX столетия за машинный перевод, автоматическое реферирование, автоматический поиск информации. Кроме лингвистики, структуралистские подходы получили признание в литературоведении и этнологии (культурной антропологии). 2.Структурное литературоведение отличается стремлением к выявлению и систематизации повторяющихся филологических фактов и к обнаружению скрытых за ними закономерностей. Здесь первыми русскими исследователями стали Александр Николаевич Веселовский (1838–1906), разработавший историческую поэтику, понимаемую как смену сюжетов, поэтических формул, эпитетов, мотивов, и Александр Афанасьевич Потебня (1835–1891), изучавший соотношение слова и мысли, законы мифологического и поэтического мышления. Символизм в европейской литературе и искусстве сложился в самостоятельное направление в конце XIX – начале XX века. Нельзя не вспомнить русских символистов «первой» и «второй волны», которые сами стали подлинными символами серебряного века русской литературы (К. Бальмонт, В. Брюсов, 3. Гиппиус, Д. Мережковский, Ф. Сологуб, А. Белый, А. Блок, Вяч. Иванов и др.). Особо следует обратить внимание на философские эссе А. Белого, посвященные символизму, и статьи Вяч. Иванова, которые можно включить в состав библиотеки по семиотике. Символизм можно назвать предшественником семиотики, ибо символ – один из видов знаков. Однако «символ» нельзя считать простым синонимом слова «знак», символ – знак особого рода. Вяч. Иванов писал, что символ – это миф, «знамение иной действительности, которое содержится в окружающих вещах». В.С. Соловьев ту же мысль выразил стихами: Милый друг, иль ты не видишь, Что все видимое нами, Только отблеск, только тени От незримого очами... По словам Ю.М. Лотмана: «Символ и в плане выражения, и в плане содержания всегда представляет собой некоторый текст, т.е. обладает некоторым единым замкнутым в себе значением»[1]. Действительно, книги, находящиеся в доме, имеют собственное определенное содержание, вместе с тем это содержание выражает вкусы, интересы, духовные запросы их владельца, становясь таким образом символом духовности (душой) дома. Детальное изучение таинственной природы символа предпринял А.Ф. Лосев в книге «Проблема символа и реалистическое искусство», где приведена обширнейшая библиография русской и иностранной литературы по символизму (М., 1995. – с. 273–320). В книге подробно растолковываются отличия символа от аллегории, художественного образа, эмблемы, метафоры и других смежных понятий. Можно сделать вывод, что символ – это социально-культурный знак, содержание которого представляет собой концепцию (идею), постигаемую интуитивно и не выражаемую адекватно в словесных описаниях. Отечественное структурное литературоведение имеет в своем активе Общество по изучению поэтического языка (ОПОЯЗ), созданное еще до революции. Из этого общества вышли виднейшие теоретики литературы В.Б. Шкловский, Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум, которые образовали так называемую «формальную школу». В этой школе осознали, что предметом науки о литературе является не литература, а литературность, т.е. то, что делает данное произведение письменности литературным произведением. Для объективной оценки «литературности» семиотический подход незаменим. Ярким примером семиотического подхода является знаменитая «Морфология сказки» В.Я. Проппа (1928), переведенная на многие языки. Формальные подходы плохо совмещались с принципом коммунистической партийности, поэтому в 30-е – 50-е годы они были отвергнуты в нашей стране. В обстановке интеллектуального подъема 60-х годов, когда были восстановлены в своих научных правах структурная лингвистика, математическая логика и кибернетика, дошла очередь и до семиотики литературы и искусства. Знаменательным явлением в жизни интеллигентской элиты 60-х – 70-х годов стала московско-тартуская семиотическая школа, которую удалось организовать Ю.М. Лотману. Опубликованные труды этой школы до сих пор находятся в научном обращении. Таким образом, структурному литературоведению, как и структурной лингвистике, присуще стремление к использованию формализованных методов исследования литературных текстов (правда, до математики дело не дошло). Целевая установка на получение объективной, не зависящей от субъективных пристрастий истины свойственна семиотике, и она воспринята структурным литературоведением в полной мере, как впрочем, и семиотикой других художественных каналов. 3.Семиотика искусства охватывает художественные коммуникационные каналы, разумеется, с учетом их специфики. Семиотика изобразительного искусства анализирует выразительные средства, использованные древнерусскими иконописцами и художниками-авангардистами советских лет, пытаясь постичь секреты мастерства (см. книгу Успенского Б.А. Семиотика искусства. – М., 1995). Со времен Серебряного века развиваются семиотические воззрения на театр, яркими выразителями которых были известные режиссеры Всеволод Эмильевич Мейерхольд (1874–1940) и Николай Николаевич Евреинов (1879–1953). Они уделяли большое внимание сочетанию языков театрального действия: речи и движения актеров, декорациям и освещению, музыкальному сопровождению. Характерно следующее рассуждение Н.Н. Евреинова как режиссера-семиотика: «Режиссер прежде всего детальный толкователь автора и, главным образом, толкователь с чисто театральной точки зрения. Режиссер – переводчик книжного текста на живой язык жестов и мимики. Режиссер – художник, набрасывающий первоначальный эскиз декорации, прежде чем поручить ее работу тому из живописцев, который наиболее подходит к характеру инсценируемой пьесы; режиссеру же принадлежит и общий красочный замысел, а стало быть, и иллюминационные планы. Режиссер – композитор, сочиняющий мелодию сценической речи, ее общую музыку, т.е. музыку ансамбля, темпы, нюансы, паузы и пр. Режиссер – своего рода скульптор живого материала, созидающий самостоятельные ценности в области пластического искусства. Режиссер, наконец, актер-преподаватель, играющий на сцене через душу и тело других»[2]. Когда Евреинова попросили однажды назвать лучших декораторов в мире, он ответил: «Это я сам и моя верная помощница – госпожа Темнота». Действительно, и темнота, и пауза являются выразительными театральными знаками. Семиотическое направление в отечественном музыкознании ставит задачей определение языка музыки и звукоэлементов, которые используются композитором, раскрытие «музыкальной семантики» (Б. Асафьев); влияние социальной аудитории и места исполнения на восприятие музыкального произведения; выявление сходства музыкального канала с другими коммуникационными каналами, например, с публичной ораторской речью. Оно развивается с начала XX века благодаря основополагающим трудам Бориса Асафьева (1884–1949) и Болеслава Яворского (1877–1942). 4.Паралингвистика («пара» – греч. около) – относительно молодая семиотическая дисциплина, изучающая невербальные средства устной коммуникации и их использование в реальном общении. Фридрих Ницше заметил: «Наиболее понятным в языке бывает не самое слово, а тон, ударение, модуляция, темп, с которым произносится ряд слов, – короче сказать, музыка, скрывающаяся за словами, страстность, скрывающаяся за музыкой, личность, скрывающаяся за страстностью, т.е. все то, что не может быть написано». Большой интерес вызывают национальная обусловленность жестов, сознательные и бессознательные паралингвистические действия. Образовалось даже семиотическое учение о кинемах (движениях, имеющих смысл), получившее название кинесика. Кинесика установила, к примеру, национальное своеобразие походки, манеры общения, позы стояния и т.п. Поэтому кинесику рекомендуется изучать параллельно с освоением иностранного языка. Большое, иногда экзотическое разнообразие имеется в кинемах отрицания и согласия; высовывание языка может быть демонстрацией презрения и насмешки, либо удивления и замешательства (небольшое высовывание и оттягивание языка), либо знаком уважения, либо признаком мудрости, силы и изобилия (на статуях предков в Новой Каледонии)[3]. Обобщая, можно сказать, что невербальный канал обладает следующими паралингвистическими средствами: • просодия – система вокализации речи – тон, интонация, темп, громкость произношение речи; • эсктралингвистика – эмоциональное звуковое сопровождение – смех, плач, паузы, вздохи, покашливание, звукоподражание[4]; • кинесика – мимика (выражение лица), жесты, позы, походка, пантомимика (выражение тела), визуальный контакт (взгляд); • знаки приветствия (такесика) – рукопожатие, поцелуй, похлопывание, объятия; • проксемика – дистанция между партнерами. Различаются следующие нормы дистанцирования, принятые в североамериканской культуре: • интимное общение – от 15 до 45 см; • деловое – от 45 до 120 см; • официальное – от 120 до 400 см; • публичное – от 400 до 750 см – при выступлении перед различными аудиториями. В других культурах, например, латиноамериканских, нормы делового и официального общения меньше. В паралингвистику часто включается темпоральная семиотика – отношение ко времени. У одних народов заблаговременное приглашение в гости понимается как проявление вежливости и учтивости, у других приглашать нужно накануне, потому что время планируется в пределах 1–2 дней. У одних народов опоздание принимается как признак неуважения («точность – вежливость королей»), у других своевременный приход есть знак подобострастия, униженности. К паралингвистике примыкает также семиотика костюма, изучаемая этнологией (культурной антропологией). Костюм демонстрирует пол и возраст, семейное положение и сословную принадлежность, род занятий (форма, мундир) и т.д. Особенно большое значение имел костюм в палеокультуре. Не случайно Петр I приказал дворянам брить бороды, носить голландские камзолы, а Павел I, борясь с либерализмом, запретил носить круглые шляпы и сапоги с отворотами, фраки и трехцветные ленты, бывшие в моде во Франции. Не будем останавливаться на семиотике телевещания и мультимедийных визуальных мирах, дающих иллюзию личного присутствия в фантастических ситуациях. Сказанного достаточно для того, чтобы сделать следующие выводы: |